Зачем тебе этот нерусь?

— Что сказал князь? — Вальдар поворошил палкой золу, выпуская на воздух тёмно-золотые язычки огня, тут же жадно накинувшиеся на подброшенное в костёр полено. Оно возмущенно стрельнуло искрами и на время успокоилось, наливаясь ровным горячим цветом. — За время, которое ты там пробыл, можно раздать инструкции всему отряду лично. — Ёлки-свиристёлки! — восхищённо заорал Лис, привлекая к их костру внимание соседей. — Капитан, честное комсомольское, есть ещё порох в стволе мушкета! Ты научился образно мыслить! — Это ты мне комплимент пытался сделать или обидеть хотел? — Это я себе пытался комплимент сделать. От кого бы ты ещё такого нахватался на старости лет? Вальдар усмехнулся. «Такому», и правда, только у Сергея можно научиться. И то — далеко не сразу и не всякому. Лишь после десятилетий, проведённых вместе. Во всех смыслах вместе. — Так что сказал князь? — Джокер протянул напарнику миску с ужином, до сих пор закопанную в золу, чтобы не остыла. — А шо он мог такого сказать, шо я бы до сих пор не слышал? — Лис… — Не нервничай, Капитан. С рассветом начинаем наступление на новую дорогу. И уж так мы на неё наступим, так наступим! Всей ратью вразнобой! — Почему вразнобой? — Потому что маршем тут ходить еще не научились. А расскажи им, что такое муштра — они тебя на плацу загонят, шоб не выёживался. Камдил представил, как их разговор слышен со стороны и не сдержал улыбки: «Мастерлинг» с лисовскими словесными вывертами не справлялась, а разработчики давно не пытались заложить в программу синонимы — бесполезно. — Давай спать, — предложил Вальдар, поднимаясь. — Молодец, Капитан, мыслишь стратегически на упреждение. Лагерь понемногу затихал. Костры опадали, словно кто-то намеренно приглушал свет, и теперь от них исходило едва ощутимое тепло, которого едва ли хватит до рассвета. Лис расстелил своё одеяло рядом с Вальдаром, лёг, совершенно точно зная, что замёрзнуть им этой ночью не грозит. Капитан, вымотанный дневным переходом и недавним ранением, быстро заснул, сжимая в объятиях худое и жилистое тело напарника. К Лису сон не шёл. Осторожно поглаживая вестфольдинга по спине — едва-едва, не дай бог разбудить, — он вспоминал недавний разговор с князем. — Не понимаю я тебя, Сергий Лис. На кой-тебе сдался этот нерусь? Оставайся лучше при мне. Много бы я дал, чтобы другом тебя назвать. — Может, и лежанку тебе согревать? — оскалился Лис. Не зло оскалился, только дал понять, что предложение князя не примет. Но тот его понял иначе: — А что же? Ночи походные холодны, кто ж от тепла человечьего откажется? А и не хуже я варяга, за которым ты таскаешься. Лис долго молчал, через силу сдерживая рвущиеся наружу резкости. С княжьей дружиной им ещё идти и идти, и во враги записываться — большим дураком быть надо. Тем более по такому несерьёзному поводу. Князь пристально смотрел на него, ожидая ответа. — Не держи обиды, твоя светлость, — вздохнул Лис в конце концов. — Этого, со слов твоих, неруся я когда-то братом назвал и на крови клялся всегда подле него быть. — И лежанку ему греть, — понимающе кивнул князь. — Жалко терять такого воя, а что поделать… — То уже наше дело. Не влезай, княже, и обиды не держи. — Не держу. Отчего ему этот разговор покоя не давал, Сергей и сам понять не мог. А и впрямь, на кой ему Вальдар сдался? А Лис ему — зачем? Неужели только — тут Лис скривился — постель греть? «Нет, — возразил он себе. — Это я оставлю, пожалуй. Девчонки перед Вальдаркой штабелями складываются, шо тут, шо там, а всё равно…» Не просыпаясь, Камдил сжал его крепче, пробормотал что-то невнятное. Лис прислушался, но разобрать сумел только собственное имя. У сердца потеплело. Выходит, нужен зачем-то.