В рамках финала

POV Нора Патч подхватил меня в свои объятия, и я закричала от радости, а он нес меня к задней части церкви. Мы сели на свой мотоцикл и помчались вниз по дороге, пролетая над зелеными холмами к гостинице.       В нашем уютном номере, я протянула руку и дернула его за шелковый галстук, распуская узел. — Твоя одежда производит на меня впечатление, — сказала я одобрительно. — Нет, Ангел, — Он наклонился ближе, его губы мягко остановились возле моего уха. — Я раздеваюсь, чтобы произвести впечатление.       Что-то скрутило меня изнутри после этих слов. Что-то странное и неизведанное. То, что просыпается во мне только рядом с Ним, с моим Патчем. Такой уверенный, красивый, дерзкий… Он не боится, не смущается, хотя чего ему бояться? Сглатываю, глядя на то, как он медленно и тягуче-сексуально стягивает свою рубашку, оставаясь в майке, не отрывая от меня горящих глаз. О черт, моя уверенность куда-то улетучилась. Дыхание перехватывает, и я обхватываю себя руками, пытаясь успокоиться. — Боишься? — шепчет он мне на ухо, обвивая руками мою талию. Черта с два я ему признаюсь! — Нет, — отзываюсь слишком поспешно, и он усмехается, мягко целуя мою шею. По коже бегут сотни мурашек, и я таю в его руках, в умелых, таких знакомых и желанных ласках. Он нужен, нужен мне.       Патч подхватывает меня на руки и медленно идет по номеру, чудом не впечатывая меня во все углы. Хоть за этом спасибо. Я даже не успеваю оглядеться вокруг, когда его губы прижимаются к моим, сминая и подчиняя их. Ох, и на что я только подписалась? Кровь дико шумит в ушах, и я прячу лицо на его груди, скрывая свой страх у его сердца, что бьется в такт моему дыханию. — Эй, ты чего? — он мягко приподнимает мой подбородок, — перетрухала? — Отстань, — шепчу я, целуя его. Все мое тело сотрясает дрожь, и, чтобы справиться с собственными страхами, прикусываю его губу, прижимаясь еще ближе. Только держи меня, Патч, только не дай впасть в панику и уйти. Не дай мне!       Парень опускает меня на огромную кровать, покрытую каким-то страшно дорогим постельным бельем с бардовой бахромой, и нависает сверху, глядя на меня. Какой же он красивый! Лохматые волосы, точно перья ворона, омуты глаз, словно высеченная из мрамора линия скул, мускулистое тело, уверенные движения, ухмылка… Он совершенен с ног до головы, а я… — Ты совершенство, Ангел, — хрипит он, и я заливаюсь краской. Выпрямившись, он стягивает плавным движением через голову свою майку и наклоняется ко мне, мягко целуя в лоб. Его обнаженная грудь касается меня, и я забываю, как дышать. Между тем его губы скользят по моим щекам, едва затрагивая губы, передвигаются на шею, плечи и останавливаются около ворота платья, — все еще трусишь? — спрашивает он, опалив мое лицо жарким, сбившимся дыханием.       А трушу ли я? Вроде, это как бы естественно, бояться своего первого раза, но я никогда не думала, что у меня начнется прямо такая паника, когда перед глазами все меркнет и кружится. И у меня рвется наружу кивок, я готова признать, что боюсь, что не готова, что не хочу, что мне страшно, но потом встречаюсь с ним взглядом, и что-то меняется. Это же Патч. Это мой Патч, с которым мы через столько проблем прошли, которого я и ненавидела, и любила, с кем я и смеялась, и плакала, и кричала, и билась в истерике, и жила, жила им, жила его дыханием, его взглядом и прикосновением. Из-за чьей смерти чуть сама не умерла, когда весь мир сходил с рельсов, и я была готова просто раствориться в боли, чтобы больше не чувствовать ничего. Но потом он вернулся ко мне и теперь уже больше никогда не уйдет. И разве этим самым я не докажу, что по-настоящему люблю его? Ведь он мой воздух, мой мир, моя жизнь. — Нет, — выдыхаю я уже искренне и притягиваю его ближе к себе, целуя со всей страстью, что накопилась во мне за эти годы. Он громко выдыхает, скользя руками по моему телу. На мгновение в голове, словно красный огонек, вспыхивает страх, но в следующую секунду он разбивается на тысячи осколков, и я уже не боюсь. Он осторожно стягивает мое платье и отбрасывает его в сторону, но мне в голову даже не приходит задуматься о его сохранности. Сейчас значение имеют только губы, которые умело двигаются по моей коже от шеи вниз. Закусив губу, смотрю на то, как его голова опускается все ниже, и темные волосы щекочут мне грудь.       Не выдержав, подтягиваю его вверх и прижимаюсь к его губам, вцепившись в его спину. Он целует меня жарко и страстно, подчиняя своей воле. Его руки прижимают мои ладони к постели, и мой пульс ускоряется от блеска в его глазах. Но я не дам ему себя запугать, я докажу ему, что сама могу удивить его. Решительно вырываю руки и кладу их ему на грудь, изучая такие желанные мускулы. Подняв на него глаза, вижу в плавленом шоколаде намек на удивление и, приблизившись к его губам, легко закусываю нижнюю губу, одновременно скользя пальцами вниз по его животу. — Что ты делаешь?.. — ошеломленно выдыхает он и замирает, когда я начиная выдергивать из шлевков джинсов его ремень, — ох... — только и срывается с его губ, и он коварно усмехается, — моя плохая девочка, — хрипит он мне на ухо, и я шумно выдыхаю, воюя с его штанами. Патч помогает мне, резко стягивая их и позволяя упасть на пол. Мгновение неуверенности — и я оказываюсь сверху. И кто теперь главный? Довольно усмехаюсь, видя замешательство в его глазах, и, наклонившись вперед, начинаю покрывать его грудь поцелуями, стараясь не пропустить ни сантиметра. Он откидывает голову, прикрыв глаза, и это ох как льстит моему эго! Проведя губами от его пупка к горлу, опаляю его губы своим языком и шепчу: — А Марси так может? — он напрягается и открывает глаза. — Даже если бы у нас что-то и было, то она явно не так хороша, — слабо ухмыляется он, ловя мое лицо и целуя. Выпрямляюсь и, не отрывая от него глаз, запускаю руки за спину и расстегиваю бюстгальтер. Один только его неверный взгляд — и я сбегу. Это очень важно и страшно для меня, но я должна справиться. И я справлюсь. В подтверждение отбрасываю белье в сторону и, наклонившись вперед, вновь целую его, целую, целую, дышу им, живу. Патч прижимает меня к себе, и я блаженно выдыхаю, чувствуя, как его обнаженная грудь трется о мою. Непонятное, абсолютно новое для меня ощущение.       Мои руки двигаются ниже, и я цепляю край его боксеров. Мир останавливается в это мгновение, и я замираю. Это ведь я должна сделать, так? Или… Не успеваю додумать, потому что парень подминает меня под себя, снова нависая сверху. Его зубы мягко прикусывают мое ухо, и я выгибаюсь дугой. — Я хочу тебя, Ангел, — сипит он, и я киваю несколько раз, не находя слов. Слишком сложно сейчас говорить, сейчас, когда даже дышится с трудом, — ты уверена? — и вновь его глаза, и вновь забота, и вновь… нет, сомнений теперь нет. — Уверена, — выдыхаю я как можно тверже, — я тоже тебя хочу, — кладу руки ему на бедра и шепчу, — люби меня. Люби меня, Патч. Люби так, как никого никогда не любил. Я твоя сейчас, — сердцебиение становится тише после этих слов, и я вижу, как чернеют его глаза. Он едва слышно рычит, и это сносит мне крышу. После этих слов все начинается слишком быстро и словно размыто, так что я даже не успеваю следить за нашими движениями: он стягивает с меня последнюю часть белья, но и я не остаюсь в долгу, срывая с него его «прикрытие». Он прижимается ко мне всем корпусом, целуя каждый миллиметр моего тела, сжимая мои ягодицы, сладко прикусывая грудь, заставляя кусать губы до крови и метаться под ним. Он такой желанный, такой горячий, такой мой…       Поднимаю голову, запустив пальцы в его волосы, и он смотрит на меня, приоткрыв рот и тяжело дыша. Сейчас между нами нет преград. Все, что скрывало наши тела, стерто из этого мира, вакуума, в котором мы оказались, и остались только обнаженные души. Патч смотрит мне в глаза, бледный и напряженный. Неужели он чувствует то же, что и я? Неуверенность, смешанную с желанием. — Это последний шанс удрать, — шепчет он, — потом будет уже поздно.       Вместо ответа я кладу руки ему на бедра и целую его, закрыв глаза. Он втягивает мою нижнюю губу и шумно дышит, сдерживая дрожь. Потом медленно выпрямляется, лезет в карман своих джинсов и достает какой-то блестящий квадратик. Я не боюсь. Это не те эмоции, которые должны быть сейчас на первом месте. Не те, черт возьми. Он хочет меня, и это главное. Рвется фольга, что-то шуршит, но я не открываю глаз, успокаивая нарастающее сердцебиение. — Посмотри на меня, Ангел, — тихо просит он, располагаясь между моих ног и легко целуя в нос. Послушно открываю глаза и замираю, видя в его глазах безграничную нежность, — я люблю тебя, Нора. — Я люблю тебя, Патч, — выдыхаю в ответ и улыбаюсь. — Не бойся, — его губы касаются моей шеи, и я снова закрываю глаза, положив руки ему на спину, — ничего не бойся, — повторяет он. — Не боюсь. Ты же рядом, — и вдруг я понимаю, что это правда. Это действительно он, он действительно рядом, и все остальное неважно. Он плотнее прижимается ко мне, и дикая боль разрезает меня пополам. Охаю, вцепившись ногтями в его спину. Там точно останется след. Но… боже… перед глазами танцуют черные точки, и я кусаю губы, крепко зажмурившись. Парень замирает, целуя мои плечи, шею, губы. — Тише, тише, малыш… Сейчас пройдет... — я киваю, смаргивая слезы. Черт возьми… Он медленно двигается, и я вскрикивая, прикусив кожу на его плече, — Ангел... — его голос полон страдания, и я чувствую, что он готов отстраниться, отступить, и я плотнее прижимаю его к себе, невзирая на боль, обвивая его ногами. — Только не останавливайся, — эхом отзываюсь я, — не надо. Все… хорошо. Я люблю тебя, — целую его в шею и, собрав все свое мужество, немного двигаю бедрами навстречу ему. Да, все еще больно, но уже не так сильно. Что-то… что-то изменилось. Видимо, Патч замечает мою неуверенность и мягко двигается взад-вперед и замирает, прислушиваясь к моим ощущениям, как и я, следя за моим лицом. Потом еще и еще и еще… С каждым разом боль все больше и больше отступает. Он чувствует это, двигаясь быстрее, и спустя несколько минут я и сама двигаюсь ему навстречу, выгибаясь дугой и карябая ему спину. Мы липкие, потные, мне невероятно жарко, и пульс зашкаливает, и не успеваю даже вздохнуть, но мне так хорошо, о боже, просто невероятно…       Но тут появляется что-то новое, и я вновь замираю, не понимая, что происходит. Где-то глубоко внутри что-то растет, и я не знаю, что мне делать, что говорить. Какая-то сладкая волна накрывает меня с головой, и я кричу ему в грудь, ощущая, словно я разлетаюсь на миллиарды кусочков, словно поднятая сотнями черных крыльев, теряясь в этой сладкой боли, смешанной с наваждением и таким невероятным чувством. Через несколько минут с губ Патча срывается рычание, и он падает мне на грудь, прикрыв глаза. Нет сил даже шевельнуться, но я поднимаю руку и мягко вожу пальцами по его волосам, перебирая черные пряди. На сердце так спокойно, так мирно, так хорошо, что даже не хочется думать ни о чем, кроме как о любви, что переполняет меня к тому, кто сейчас подарил мне эту сказку. — Все хорошо? — спрашивает он через некоторое время, ложась рядом. Немного подумав, ложусь на него и кладу голову ему на грудь. — Хочу еще, — легко целую его в губы и улыбаюсь. Патч заливается громким смехом. — Ах ты моя маленькая ненасытная извращенка, — он начинает меня щекотать, и я хохочу, дергаясь и вырываясь, пытаясь увернуться от него, а он щекочет, дразнит, целует меня, не выпуская из-под себя. Я не замечаю тот момент, когда он вновь оказывается во мне. И снова я кричу, и он шипит, и мы задыхаемся, и я теряю воздух, и он целует меня, и мы движемся быстрее и быстрее.       Когда спустя несколько часов мы устаем настолько, что буквально остаются силы только на то, чтобы говорить, мы забираемся под одеяло, и я, обхватив его руками и ногами, прижимаясь к нему так близко, что никто не сможет разделить. Его пальцы скользят по моей спине, путаясь в волосах. Я слышу, как мерно бьется его сердце, как он спокойно дышит, и мое сердце переполняется нежностью. — Давно надо было это сделать, — тихо произношу я, и он фыркает. — А я думаю, мы все сделали все вовремя… Но, знаешь, — в темноте его глаза быстро сверкают, и я сглатываю, — уверен, мы нагоним то время, что пропустили. Если бы я в этом сомневалась. Ух…