Alpha?

За окном четвёртые сутки лил дождь, будто бы что-то хотел доказать обычно солнечному октябрю Калифорнии. Скотт аккуратно складывал форму для лакросса в рюкзак, изредка вздыхая и бросая тоскливый взгляд то на окно, со скрытым обзором из-за непрекращающегося ливня, то на Стайлза, завернутого в кокон из двух одеял и шмыгающего носом. Снова вздохнув, Скотт осторожно присел рядом с ним и коснулся губами сухого и горячего лба. — Выпьешь лекарство? — спросил он, хотя и знал, не выпьет, пока Скотт не вернётся и не напоит его чуть ли не с ложки. Стайлз снова шмыгнул носом и обиженно надул губы. — Да, — ответил он. Скотт улыбнулся и поцеловал его в макушку. — Ну не обижайся. Разве я виноват, что Финсток сбрендил? — Виноват в своём иммунитете, волчара. Иди отсюда, — Стайлз чихнул и отвернулся к стене, крепче заворачиваясь в тепло. Скотт не без сожаления закинул рюкзак на плечо и, ещё раз взглянув на Стайлза, вышел из комнаты. • Полностью промокшие и раздраженные парни почти со счастливыми возгласами направились в раздевалку, мысленно проклиная Финстока, который так не вовремя решился взяться за команду и вытянуть их наконец в высшую лигу. Скотт, всю тренировку витавший в облаках и никак не способный хоть на секунду прекратить беспокоиться, не передеваясь, побежал к своему мотоциклу. Стайлз всё также лежал на кровати, будто бы за два часа не поменявший позу и выглядящий так трогательно, сбившись в комочек и сгорбив плечи. Сердце кольнуло от нежности. Скотт скинул с себя мокрую одежду, забрался под одеяла и прижался горячей грудью к спине Стайлза. Стайлз зашевелился. — Ты горячий, — выдохнул он. Скотт хохотнул. — Спасибо. — Придурок, — усмехнулся Стайлз. Скотт забрался пальцами под промокшую от пота футболку и погладил Стайлза по животу. Тот хихикнул. — Неси свои лекарства, — сказал он. Скотт с готовностью подскочил и спустился на первый этаж, где на кухне на столике Мелисса оставила ему пару антибиотиков, травяной чай и мёд для него, а также их любимые со Стайлзом пирожные с карамелью. — Мама, ты лучшая, — прошептал Скотт, набрав в стакан ещё и обычной питьевой воды и осторожно сложив всё на поднос. Стайлз уже выпутался из кокона, когда он поднялся обратно в комнату и поставил лекарства на тумбочку. — Корми меня, — капризно заявил он, облокотившись о спинку кровати, сложив руки на груди и открыв рот. Скотт усмехнулся и взял таблетки. Выдавив одну на ладонь, он взял воду и присел рядом со Стайлзом, кладя таблетку на высунутый язык и приставляя стакан к губам. — Молодец, — как маленькому проворковал он. Стайлз вытер рот рукавом и выпил другие антибиотики, голодным взглядом терроризируя пирожные. — Теперь я заслужил сладостей? — спросил он тонким голосом, пародируя ребёнка, когда, морщась, допил его нелюбимый чай с разными травами. Скотт кивнул и пододвинул ему тарелку. — Кушай, малыш, — еле сдерживая смех, сказал он, совершенно не собираясь напоминать ему о своей половине пирожных, просто потому, что вид слабого и бледного, но всё-таки счастливого Стайлза, делал и его самого счастливым. Стайлз довольно похлопал набитый живот и зевнул: — Неплохая альтернатива лекарствам, как считаешь? Может в следующий раз сразу со вкусняшек начнём? Скотт покачал головой, улыбнувшись, и большим пальцем вытер с уголка рта Стайлза карамель. Тот задержал дыхание, хлопая глазами, и выдохнул только когда Скотт убрал руки. — Ты такая заноза, когда болеешь, — заметил Скотт. — А теперь живо под одеяло! — Тоже мне, Альфа, — заворчал Стайлз, но тем не менее послушался и лег обратно. Скотт поднялся. Стайлз удивился и, кажется, даже рассердился. — Куда это ты? — Стайлз, я после тренировки, мне нужен душ. — Иди сюда! — Стайлз... — Ложись. Ко. Мне. — Кто ещё из нас Альфа, — пробурчал Скотт, прижимая к себе чересчур довольного Стайлза.