Whirr — Heavy.
Юля в полнейшем ступоре сидела на полу в ганной комнате и отрешённо чистила ствол старого пулемёта советского производства. Название «ганная комната» пришло в голову не кому иному, как Эльзе. Разбирая в чулане хлам от предыдущих хозяев, они нашли дверь в этот оружейный склад, оставшийся со времён проживания здесь родителей Ракши. Взглянув на запылённое оружие, развешанное по стенам, Эльза сразу придумала название тайнику — «gansroom». Кроме оружия, здесь была куча поддельных документов разных стран на имена разных членов семьи Ракши. Пустым взглядом Юля смотрела на паспортные фото своих бабушки и дедушки, отмечая про себя, что дедушка чем-то был похож на Киану Ривза. Далее из кучи она вытащила парочку паспортов мужчины, на которого была немного похожа её бабушка и чьё имя совпадало с её отчеством. Неужели и её прадед был агентом КГБ? И насколько долгая у них династия шпионов и профессиональных киллеров? Если судить по линии деда с японскими корнями самурая, то ей даже может быть больше двух тысяч лет — японцы отличаются долгой историей, постоянством и преемственностью поколений. От осознания этого ей стало немного не по себе. Другого пути нет. Такой, как она, в этом мире места нет. Поколение за поколением ветви её семьи производили бойцов и воинов, чтобы, переплетясь, создать своё совершенное творение — идеального бойца, мёртвого изнутри. Выросшего вдали от своих, в застенках, напичканного препаратами, лишённого яркой палитры чувств и в полной мере испытывающего лишь одно из них — животную ярость после «перехода». Смог бы кто-нибудь из предшественников её династии понять её в полной мере? Понять и утешить так, как понимала и утешала её тётя Нат? «Они дают нам нечеловеческие возможности, тем самым показывая, что нам не место среди обычных людей. Корректируют наши тела и сознания, уводя нас всё дальше от обычного мира. Но это надо принять. Ибо выбора у нас нет». И теперь, когда она приняла это и попыталась вести двойную игру, она попалась. Тому человеку, которому попасться было смерти подобно. Она теперь знает, что представляет из себя Юля. Теперь дорога к Соне закрыта для неё. Навсегда. Рядом с Юлей с грохотом приземлилась пара новеньких «мартинсов». — Так и знала, что ты здесь, — сказала вошедшая в ганную Эльза. - Эй, что с тобой? — спросила она, взглянув на потерянную Юлю. — Как прошло? — тихо спросила Юля. — Да как обычно. Прострелила башку и смылась. С тобой что? — не сдавалась девушка. — Спалилась, — ещё тише пробормотала Юля. — Убрала свидетеля-то? — Это… Это была Соня, — повесив голову, промолвила девушка. Эльза лишь выругалась сквозь зубы. — И что этой мыши только понадобилось в том районе?! Юля смерила Эльзу уничтожающим взглядом. — Ладно, этих козлов ты пришила, свою часть договора я выполнила, — Эльза кивнула на ботинки, —, а остальное не важно. — И что же мне теперь делать?! — иступленно крикнула Юля. Эльза с изумлением обернулась на неё. — Ты что тут устр… Ты что, плачешь? — удивлённо спросила она, заметив, как Юлины глаза моментально увлажнились. — Ну что ты так… Не надо, пожалуйста… Всё образуется… Эльза опустилась на пол рядом с Юлей и осторожно обхватила девушку тонкими кукольными руками. Ту только начало трясти от беззвучных рыданий. Не говоря ни слова, Эльза лишь сильнее притянула к себе страдающую девушку одной рукой и с выражением материнской заботы на лице принялась тихонько гладить её по голове другой. — Выплакалась? — спросила она у Юли через пятнадцать минут, когда та наконец перестала трястись. — Тебе это было полезно. Отрицательные эмоции — тоже эмоции. Знаешь, ты идёшь на поправку. Года три назад ты, говоря «я тебя люблю», смотрела так, будто хочешь убить с особой жестокостью. Не такая ты уж и безэмоциональная. — Но что будет дальше, Эль? Эльза, надув губы, сморщила физиономию. — Пожив здесь, я поняла, что здесь народ не удивится ничему. Тем более, когда речь идёт не о чём-то необычном для простого обывателя. Мне кажется, есть шанс, что она может отреагировать не очень остро. — Что-то верится с трудом, — вздохнула Юля. — Неужели мой удел — вечное одиночество? — А как же я? — добродушно поинтересовалась Эльза. — Ты-то всегда будешь рядом, чтобы вытянуть мою задницу из любого дерьма, Эль, — улыбнулась ей девушка. — Это бесспорно, — улыбнулась в ответ та, вытерла слёзы с Юлиных щёк рукавом толстовки, звонко расцеловала девушку в солёные от слёз щеки и бережно положила её голову на своё остренькое маленькое плечо, потрепав Юлю по волосам. — Я тебя не оставлю, будь уверена. Никогда не поступлю как Вацлава… — едва слышно сказала она. — А помнишь, как ты меня выручать пришла? Когда меня всё-таки поймали, — спросила Юля, подняв свой взгляд на сводную сестру. — Я никогда не видела у тебя такого лица, как тогда… Ты, даже когда на заданиях, всегда шутишь, напеваешь, улыбаешься. Но не тогда. — Я просто тогда поняла, что если провалю то задание, то жить больше не смогу, — просто ответила Эльза.***
Henry Jackman — Big Daddy Kills.
Февральский Петербург начинал тихо укрываться снегом. Удивительно, какую тишину создаёт снегопад. Медленно падая, он создаёт эффект пуховых подушек, сквозь которые невозможно докричаться. В квартире № 10 тоже стояла тишина. Гробовая тишина. Такую тишину нельзя создать снегом. Её создаёт несчастье и чувство долга и мести. Наморщив лоб, Эльза сидела на кровати и чистила один из больших пистолетов. Второй такой же лежал рядом с ней. Давнишние презенты от Барнса, ещё когда они вместе ездили на задания. А сейчас Эльза идёт выручать его дочь. Неподалёку от кровати на полу лежал лист бумаги. На нём — записка, адресованная ей. Шантаж. Грязный, беспощадный шантаж с присыланием частей тела близкого человека — привет из 90-х. Просчёт Эльзы. Неосторожность Юли. Не стоило недооценивать этих бандюг. Это даже не агенты или наёмники из Штатов. Здесь люди вот уже больше десяти лет наживают себе состояния, отнимая друг у друга заводы и бизнес. Рекет здесь никогда не заканчивался. Только теперь он куда скрытнее, люди действуют куда умнее. И от этого становится только страшнее. Эльза не сомневалась, что Юля с честью выдержит своё похищение и её не прикончат сразу. Может, она сумеет сама оттуда и выбраться. Но сделать она это сможет гораздо позже, чем её начнут растаскивать по кусочкам Эльзе на бандероли. Им не нужен трофей в виде Юли. Им нужна Эльза - та, кто по заказу без особых усилий убрала почти половину «верхушки» всей этой честной компании. Нужно положить как можно больше запасных магазинов в кармашки на поясе. Пуль не жалеть. Прихватить небольшой пистолет-пулемёт. И катану для Юли — девчонка сдуру понеслась на это задание без неё, без своего талисмана. Это естественно — двенадцатилетняя Юля на тот момент гораздо лучше владела огнестрельным оружием и мелкими ножами, чем японской саблей. Чёрный Grand Cherokee уносился за черту города. Нахмурив брови, Эльза неслась вперёд, не обращая внимания на зашкаливающий спидометр. - Не жалей никого, девочка моя. Убей их всех. Ты же не хочешь бросить девочку одну? Не хочешь быть, как Вацлава? Голос матери, прозвучавший в её голове, вызвал холодок, пробежавший по спине. Тяжело дыша, девушка лишь крепче вцепилась в руль. Правильно говорят психологи: все наши проблемы родом из детства. - Будь умницей, моя девочка. И не забудь ничего, чему тебя учила мама… Охрана у входа на склад была уничтожена сразу же — только кровь вперемешку с мозгами стекала по стенам запущенного здания. Решив не церемониться, Эльза ногой открыла двери. Маленький филиал ада за Санкт-Петербургом. Месть разъярённого снайпера. Эльза не слышала ничего, кроме грохота выстрелов, не видела ничего, кроме народа в тёмной одежде — остатков банды. Разрывные пули разносили их головы в клочья, обдавая девушку брызгами крови. Где-то на фоне доносился мужской хриплый голос с оттенком отчаяния: «Где, мать вашу, вас всех носит?! Пигалица сейчас всех нас перестреляет! Бегом, блять, за подкреплением!» Пара выстрелов по источнику шума почти не глядя — и мобильный телефон, из которого доносился голос собеседника, падает из его рук на холодный бетонный пол и разлетается вдребезги. Она трепала их как Тузик грелку. Выпускала чуть ли не по половине обоймы в каждого. Вид тел с изуродованными головами и искорёженными лицами разжигал в её жилах какой-то адреналин. Несчастные крысы, которые копошились возле дома в Вашингтоне — её первые жертвы. Неизвестный афроамериканец бандитского вида, вооружённый одним ножом против девочки с заряженным кольтом — как оказалось, он промышлял кражей маленьких детей дошкольного возраста в неблагополучных районах для дальнейшей продажи их всяким педофилам и просто разборки на органы. Такое же искорёженное лицо отца, упавшего замертво, когда разрывная пуля из кольта прострелила его лоб. Все они были убиты, когда Эльзе не было ещё и пяти лет. А сейчас список тех, кому она помогла поскорей увидеть тот свет перевалил за две сотни. И сегодня к нему прибавились ещё человек двадцать, не меньше. - Умница, моя девочка. Мамочка тобой довольна… Эльза была готова осесть на пол и завизжать, охватив голову руками. - Почему… НУ ПОЧЕМУ ТЫ НИКАК НЕ ОСТАВИШЬ МЕНЯ В ПОКОЕ?! — Мама никогда тебя не бросит, девочка моя. Я всегда буду с тобой. Я никогда не оставлю тебя одну против всех. Не опущусь до уровня Вацлавы. Я так горжусь своей второй девочкой и так разочарована первой. Я всегда буду с тобой.Всегда. Эльза принялась трясти головой, пытаясь вытряхнуть из него остатки казалось бы забытого маминого голоса. Её взгляд упал на Юлю, связанную в углу и пристёгнутую к крюку на стене. Её холодные серо-синие глаза как всегда мрачно и тяжело смотрели на неё. Но впервые в них светилось восхищение. Она восторженно уставилась на свою сводную сестру, которая была вся в чужой крови и минуту назад прикончила кучу народа. Это было ненормально. Но Эльзе было плевать. Столько лет ей хотелось с таким же восхищением смотреть на свою старшую сестру, прикрывать её спину, вместе уносить ноги, сбрасывать хвосты. Но Вацлава бросила её. Закатила истерику и сбежала, оставив Эльзу одну против какой-то уличной банды гопников и наркоторговцев. Она никогда не отличалась смелостью, никогда на неё нельзя было полностью положиться. Когда Эльза пришла домой и хотела поговорить с Вацлавой, она увидела, что та сбежала даже из дома. Собрав все свои вещи, девушка покинула её навсегда. А мать от горя в тот день по-настоящему напилась до горячки. В тот день Эльза поклялась никогда не покидать дорогих и близких ей людей, чего бы ей это не стоило. И бросить кого-либо из них одного было для неё равноценно собственной смерти.