Лицемер

Куроо заходит вечером, и вид у него потерянный и отрешенный. - Не помешаю? - глядя в сторону, тянет он. Кенма, до того просидевший над учебниками весь день, хочет соврать, что занят, но в голову не идет ни одного достойного предлога, чтобы отказать старому другу. Выпускные экзамены - не в счет. Но о них Кенма больше не хочет и думать. Он тяжело качает головой и отходит от двери, пропуская Куроо в полутемный коридор. Последние несколько месяцев они почти не видятся. Куроо всё свободное время проводит в институтской тусовке, и приезжает домой редко. Иногда он остается на ночь и зовет Кенму покидать мяч во дворе у старой детской площадки и поделиться последними новостями. Чаще - только забегает на несколько часов по выходным, и этого времени ему хватает только на то, чтобы заверить родителей в отсутствии проблем. А после Нового Года у них как-то не складывается: Кенма готовится к весеннему чемпионату и выпускным экзаменам, да и у Куроо, увлекшегося новой пассией, времени на встречи не остается. Разговоры, до того не отличавшиеся живостью, окончательно затухают, и обмен письмами быстро сходит на нет. - Хочешь чаю? - не найдя ничего лучше, предлагает Кенма. Он чувствует себя неуютно в присутствии Куроо, и знает причину этому. - Да, наверное, - неуверенно соглашается тот. Пока Кенма ставит чайник и гремит посудой, Куроо молча усаживается за столом, расслабленно откидывает голову и смотрит в потолок. Раньше им удавалось проводить так часы, занимаясь каждый своими делами и не чувствуя неудобства, но с некоторых пор тишина угнетает. Кенма боится её до ужаса, до нервной дрожи, и готов заполнить паузу чем угодно, пусть даже бессмысленными разговорами. - Что-то случилось? - спрашивает он, стараясь придать голосу безучастный тон. Куроо выпрямляется, нервно дергает плечами. Потом прикладывает ладонь к подбородку и невесело усмехается. - Нет. Или да... В любом случае, - говорит он поспешно и сбивчиво, словно ему нужно как-то начать, но он не знает, с чего. - Хотел узнать, как прошел последний чемпионат, как подготовка к экзаменам, как дела... Как у тебя дела, Кенма? - Как обычно, - Кенма ставит на стол чайник и чашки. Ждет, давая Куроо время собраться с мыслями. - Знаешь, на чемпионате... - Ага, - рассеянно соглашается Куроо. Он не слушает, но, видимо, чувствует необходимость ответить - подбодрить или уколоть. Кенма разливает чай. На самом деле, он бы хотел рассказать и про победы, и про поражения, но понимает, что пришел Куроо не за этим. Нужно подождать немного, и без разницы - делать это молча или за видимостью разговора. - Лев хорошо справляется, - тихо начинает Кенма, прекрасно зная, что говорит только для себя. Наполняя кухню звуком собственного голоса, он ощущает некоторое спокойствие. А размышления о команде, как он заметил в последний год, отвлекает его от самых паршивых мыслей. Кажется, таким образом можно навести порядок в своём окружении - как на полочке с компьютерными дисками, некоторые из которых уже можно отдать, освобождая место под что-то новое, а некоторые пора бы выбросить, но иррационально жаль. - И Инуока... Он стал очень сильным. Эти двое ещё покажут, на что способны. Если, конечно, не подерутся. Сейчас Ямамото их немного сдерживает. Кстати, он решил не идти в университет, но боится сказать об этом родителям. Ещё я немного переживаю за связующего, но уже вряд ли смогу что-то для него сделать. Хотя... Если честно, за последний год они все мне надоели. Такие хорошие - но иногда в них словно дьявол вселяется. Совершенно... неуправляемые. Наверное, я счастлив, что всё наконец закончилось. - Да, Кенма, - кивает Куроо. - Это замечательно. - Ты тоже думаешь, что об этом не стоит жалеть? - Да, конечно... - Куроо тянется за поданной чашкой, и на краткий миг его пальцы касаются пальцев Кенмы, проходят едва заметно, вскользь. Наверное, в этот момент Кенма не успевает сдержать чувств, и что-то отражается на его лице, так что Куроо успевает это прочитать. - Прости? - Тебе не интересно, - Кенма пожимает плечами. - Извини, я правда... Знаешь, меня сегодня бросили. Кенме приходится приложить усилие, чтобы не выдать себя - Куроо слишком наловчился читать его невыразительную мимику. И это его умение сейчас очень некстати. - Опять? - отворачиваясь к шкафу якобы в поисках сахара, уточняет Кенма. - Снова! - с наигранным весельем Куроо взмахивает рукой и едва не смахивает со стола чашку. - Представляешь? Ну я и везунчик! Кенма не знает, что вообще говорят в таких случаях. А в случаях с Куроо - тем более. Искренне посочувствовать он не может при всё желании. Так же он не может сказать, что будет другая - та, с которой точно повезет. Даже мысль об этом причиняет боль, грозящую перейти в мигрень и бессонницу. Впрочем, Куроо нужно только выговориться - так уже было несколько месяцев назад, перед Новым Годом, когда предыдущая девушка сбежала к бывшему мужу. Он не ждет слов утешения или что-то вроде. Он вообще ничего не ждет. Просто ищет внимательного слушателя, чтобы выплеснуть тщательно скрываемую от окружающих обиду. Кенма идеально для этого подходит и совсем не возражает. По правде, прошлый рассказ Куроо о неудачном романе сделал Кенму почти счастливым. Тогда он ничем не выдал этого, только поддакивал и задавал правильные вопросы, пока Куроо выворачивал себя наизнанку, то ругаясь, то чуть не плача от обиды. И если это было не счастье, то уж точно мрачное и стыдное удовлетворение. - Что на этот раз? - На этот раз... - наигранная весёлость Куроо оборачивается усталостью. - Наверное, я их притягиваю. Что-то такое написано у меня на лбу, что они видят возможность утешиться, а потом... Он фыркает. Отодвинув чай, ставит локти на стол, утыкается лицом в ладони и с раздражением трет глаза. Пятерней зачесывает волосы назад. Создается ощущение, что ему некуда себя деть. Кенма старательно давит в себе порыв подойти ближе и положить ладонь ему на плечо, а потом - обнять без утайки. Только не в утешении дело. Кенма пошел бы и дальше, но он очень боится в этом признаться, боится получить в ответ взгляд, полный непонимания или отвращения, но больше всего он боится потерять те редкие часы, которые ещё остаются у Куроо для него. - Я, наверное, сам виноват, - немного успокоившись, замечает Куроо. - Ведь знал, что всё это ненадолго... Как только познакомились, понял, она - та ещё дрянь. Ну какая девушка вешается на парня, которого только что встретила? - Влюбчивая? Куроо отмахивается и принимается сосредоточенно размешивать сахар, давая Кенме украдкой разглядывает себя, осунувшегося и уставшего от университетских нагрузок. Неровно стриженная челка и заострившиеся черты делают его старше. Когда Куроо поднимает глаза, Кенма замечает, что в уголках они красные. Но, не смотря на мелкие перемены и отстраненность, это всё-таки Куроо - тот самый человек, рядом с которым Кенма всегда чувствует себя лучше. Даже когда, казалось бы, делает что-то против воли и вылезает из привычного, по-своему упорядоченного мирка. Тот Куроо, который затащил его в волейбол и дал возможность прочувствовать собственную значимость. Тот Куроо, в которого Кенма влюблен до отвращения к самому себе. И о последнем он до недавнего времени даже не догадывался, пока не понял, что скучает и ревнует. Ко всем, с кем Куроо сталкивается каждый день - к новым друзьям, к преподавателям из университета, к девушкам - и кто отнимает у него свободное время, раньше принадлежащее только Кенме. - Я ведь прекрасно знал, что её рассказы про подготовку к семинарам или работу над проектом или ещё что-то... - Куроо закусывает губу и нервно стучит костяшками о край стола. Это хороший знак - жалость к себе переходит в гнев. После того, как уйдет гнев, ему станет лучше. - Она бегала к другому! Так мне и высказала сегодня. Мол, любит его, и всегда любить будет, а я... просто милый парень. - С предыдущей было похоже, - подливает масла в огонь Кенма прежде чем понять, что говорит. Куроо ухмыляется. - Да ты настоящий друг! Всегда знаешь, чем приободрить... - Я не то хотел сказать. - Знаю. Ничего. Я ведь сам виноват, признаю, - Куроо расслабленно кивает. Мало помалу ему действительно становилось легче, и Кенме не остается ничего другого, кроме как радоваться: пусть расстроенный очередным провалом, но Куроо всё-таки пришел именно к нему. Так что Кенма почти благодарен девице, без которой его бы здесь не было. - Она вчера ночью написала, что пьяна и с этим своим... - Куроо... - Я разозлился, телефон разбил. Дурак. Приехал сегодня, матери сказал, что сел на него. А она даже не ругалась... - Куроо. - Да, знаю, полный провал. Куроо несет. Он резко сдвигает стул, и скрежет ножек по кухонному полу заставляет поморщиться. Встает и упирается кулаками в стол. Сдувает упавшую на глаза челку, словно его не волнует то, что он сам говорит. - Не везет мне с девочками. Может на мальчиков переключиться? Смешно будет, правда? - Куроо ухмыляется, а у Кенмы перехватывает дыхание, и он отворачивается. - Вот Бокуто живот-то надорвет! Слова бьют в цель, и от этого Кенме становится только хуже. С другой стороны, отличный повод признаться. Вот так просто - подойти и сказать "Так попробуй, я в твоем распоряжении!" И посмотреть, что из этого выйдет. Нужно только немного решимости. - Ладно, не смешно, - Куроо проводит рукой по глазам. - Я, наверное, в морду бы дал, подкати ко мне парень... Хотя, если вспомнить мой первый опыт... Ну, то есть наш. Сколько нам было? Восемь? Десять? - Четырнадцать, - Кенма поднимается, забирает чашку со стола и относит её к раковине. Глупо с его стороны надеяться на что-то. А то, о чем Куроо говорит - Кенма отдал бы всё, только чтобы забыть. Раньше и в голову не приходило, что подростковое дурачество принесет такую боль в будущем. - Что? - Тебе было четырнадцать, - Кенма помнит это на тактильном уровне - объятья, чужое горячее дыхание на губах, пальцы на затылке. А ещё - смех. Хриплый и неловкий. Сейчас Куроо смеется похоже. - Ты говорил, что тебе стыдно идти в старшую школу, не умея целоваться. - Четырнадцать... С ума сойти. Мне казалось, меньше, - Куроо качает головой. Для него это случайное ничего не значащее воспоминание. - Забыл. Теперь вспоминаю. И что у меня в голове творилось? Совсем дурак. Почему ты меня тогда не послал? - Мне было всё равно. Это правда. Тогда он действительно думал, что если не противно, то ничего в этом нет. К тому же, Куроо доставал его больше недели. Пожалуй, теперь Кенма готов признать, что целоваться было приятно, и он хотел бы повторить. Но он помнит об этом слишком смутно. Жаль. Жаль, что он вообще об этом помнит. - Ну да. Кенма, ну ты и балда, - Куроо медлит. Подходит сзади, ставя нетронутую чашку с чаем на стол у раковины, потом кладет ладонь Кенме на плечо и сжимает. - Знаешь, поздно уже. Я пойду. Стоило ожидать. Кенма оборачивается, невзначай скидывая руку Куроо с плеча. В прикосновении читается искренняя благодарность, но Кенма её не заслужил - у него слишком много корысти, которая не имеет отношения к дружеской поддержке. Он хотел бы попросить Куроо побыть с ним ещё немного. Посмотреть что-нибудь или поиграть. Или поговорить о волейболе. Что угодно - должно же у них оставаться что-то общее. Всё, чего бы он на самом деле хотел - времени, когда можно не чувствовать себя виноватым и совсем немного возможности, чтобы ощутить близость. Нет необходимости просить о большем. - Ты прости... - Куроо трактует молчание по своему. - Я к тебе только жаловаться теперь прихожу. Всё о своем. Ладно, - он неловко пожимает плечами. Хочет добавить ещё что-то, но машет рукой и идет в коридор. - Можешь прийти на прощальную игру? - спрашивает Кенма в коридоре, пока Куроо зашнуровывает кеды. - Завтра. Лев очень хотел... - Лев? - Куроо поднимает голову и щурится. - Он тебя учителем считает. И Инуока тоже, - Кенма убеждает себя, что не врёт. На самом деле ему всё равно что считают Лев с Инуокой. Он только хочет, чтобы Куроо был ближе. - Они хотели, чтобы ты на них посмотрел. Чтобы знал, какие они теперь сильные, и что в следующем году Некома обязательно... - Я не могу завтра. Я должен отдать вещи... - начинает Куроо, но обрывает себя. Растеряно моргает, соображая, что говорит. - Нет, слушай! Я попробую, правда! Постараюсь приехать. Чёрт... - Ничего. - Кенма кивает. - Я скажу ребятам, что ты хотел, но у тебя занятия в универе. Они поймут... - Думаешь? - неуверенно спрашивает Куроо. - Конечно. Куроо дергает краешком губ и с теплотой смотрит на Кенму, словно видит его первый раз за вечер. - Спасибо, - он поднимает руку к двери, но, спохватившись, протягивает для рукопожатия. - Что бы я без тебя делал? - Куроо. Знаешь!.. - отпускать ладонь Кенме не хочется. Сгодился бы любой повод, только чтобы удержать ещё хоть немного этого тепла. - Они просто скучают по тебе, я думаю. - Я тоже скучаю, - вздыхает Куроо. - Раньше всё было проще. Стоя на пороге, Кенма смотрит ему в спину. - Я ещё как-нибудь зайду, - машет Куроо, исчезая за поворотом лестничного пролета. В этом суть. Что бы ни обещал сейчас, завтра Куроо не придет. Кенма некоторое время ещё слушает шаги на лестнице, и только когда они стихают, закрывает дверь, чувствуя себя последним трусом, не достойным доверия. Он готов пережить столько романов Куроо, сколько нужно, чтобы набраться смелости и признаться. Главное, чтобы ни один из них не закончился хорошо.