69

Когда я проснулся, Ник еще спал, повернувшись ко мне задом и уткнувшись носом в подушку. Моя любимая поза, я сам так засыпаю. Гребаная куча совпадений, даже в таких мелочах, уже не просто удивляла, а немного пугала. Похожие внешне и внутренне. Слишком похожие. Со стороны нас можно и за братьев принять, что совсем уж не айс. Не сторонник я близкородственного скрещивания. Но к счастью, наше сходство крови не касалось, а значит, ничто не может помешать нам оторваться по полной, кроме, разве что, саднящей задницы. Интересно, Гепарду сейчас точно так же весело? И что делать со стояком? Пойти в туалет и руку правую потешить? При наличии присутствия живого, хоть и спящего, любовника это будет, по меньшей мере, глупо! Я еще раз скользнул взглядом по его телу, чувствуя, что все сильнее его хочу. Нашел время дрыхнуть! Мне уже уходить пора, время-то к полудню близится, а он! Я протянул руку, собираясь погладить Ника по бедру, но тут он перевернулся на спину, и я расплылся в улыбке. Оказывается, не у меня одного стояла на повестке дня некая проблема. Внушительных размеров проблема. Отсутствие растительности визуально увеличивало и без того немаленький член Гепарда, но моё внимание привлек сейчас даже не он, а татуировка. Вчера я не удосужился рассмотреть её поближе, не до того было. А теперь у меня была прекрасная возможность полюбоваться этим произведением татуировочного искусства. В паху Ника с комфортом расположился паук, раскидав в разные стороны длинные черные лапы. На таком же аспидно-черном брюшке ярко выделялись красные пятна. Каракурт. Близкий родственник черной вдовы, не менее ядовитый и смертоносный. Я подобную тварь вживую, к счастью, ни разу не видел. Но в газете читал и по местному ТВ передавали, что с недавних пор эти милые паучки и у нас поселились и периодически кого-то кусали. И на кой хрен Ник это на себе изобразил? А вообще — красиво смотрится. Такого вот паука и погладить можно, и даже… Я устроился поудобнее, наклонился и коснулся брюшка губами, а потом провел кончиком языка по одной из лап. Ник проснулся, когда я повторял контур четвертой лапы. Гепард чуть слышно застонал, положил руку мне на затылок и спросил хрипловато и немного сонно: — Любишь пауков? — Нет, — ответил я, приступая к следующей конечности, — живых не люблю. — А мне они нравятся, — выдохнул он, погружая пальцы в мои волосы. — У меня когда-то птицеед был, — его вторая рука скользнула по моему бедру, коснулась члена, и теперь застонал я. — Поиграем? Я представил, как в мою многострадальную задницу снова что-то будет ввинчиваться, и невольно сморщился. — Ты не понял, — улыбнулся Ник, заметив кислое выражение моего фейса. — Я знаю, как ты себя чувствуешь, да и сам не лучше. Но и дрочить друг другу — это банально… — 69? — озарила меня внезапная догадка. — Умница, — одобрительно кивнул он, устраиваясь на боку. Я продублировал его позу и медленно провел языком по члену Гепарда, а он сделал то же самое с моим. Следующие несколько минут нам было не до разговоров, подколок и насмешек. Я старался не ударить в грязь лицом, но Ник и тут оказался на высоте. Не сдаться слишком быстро мне помогла только собственная занятость. Сосредотачиваясь на его члене, я невольно отвлекался от собственных ощущений. И все же, оргазм был неотвратим, как дембель. Да и как не капитулировать, когда твой член захватывают в рот целиком, осторожно поглаживают поджавшиеся яички, щекочут уздечку языком, словом, делают все, чтобы ты кончил. Что я и сделал, уткнувшись лицом в пах Гепарда и погружаясь с головой в затопивший меня кайф. Но отдыхать долго было нельзя. Нетерпеливо подрагивающий в моей ладони член Ника, тяжелое, сорванное дыхание заставили меня снова взяться за дело. Кончая, Гепард сильно толкнулся вперед и громко застонал, хватая меня за задницу. А потом он притянул меня к себе, поцеловал в шею и шепнул: — Мне нравится такое утро. — И мне, — довольно улыбнулся я. — Но мне до тебя далеко. — Не сравнивай и не заморачивайся. Дурное — дело нехитрое. Научишься, если захочешь. — Хочу. Научишь? — Запросто, — взъерошил он мои и без того спутанные волосы. — За определенную плату. Я вопросительно приподнял бровь, но по его ухмылке догадался, что Ник имеет в виду, и улыбнулся сам: — Заметано. Блин, как же мне неохота куда-то тащиться, если бы ты только знал… — Так оставайся, — на полном серьезе сказал он. — Не могу, — сокрушенно вздохнул я. — Мне и так придумать нужно, где меня носило столько времени. Большая сестра следит за мной! — воздел очи горе я. — Жаль, — вздохнул Ник. — Но теперь ты знаешь, где я живу. Захочешь встретиться — позвонишь и приедешь. — Обязательно, — я коснулся пальцами его пирсинга, — нам с тобой еще в магазин надо. — Помню, через пару дней пойдем. Я сейчас на мели, а Васькины штучки стоят недешево. — Так у меня есть деньги, — начал я и тут же осекся под его взглядом. — Если бы мне был нужен спонсор, я бы так и сказал. Ты не сын Абрамовича или Березовского, чтобы оплачивать мои покупки. А потому в магазин пойдем, когда я зарплату получу, хорошо? — Как скажешь, — согласно кивнул я, подумав, что мне нужно, во-первых, в себя прийти, а во-вторых, с Владом проститься. Ник снова взъерошил мои волосы, потянулся за сигаретами и случайно зацепил так и не задвинутый мной вчера ящик тумбочки. Тот некрасиво шлепнулся на пол, рассыпав по полу своё содержимое. — Блин, — ругнулся Ник, садясь на постели, — криворукий. — Бывает, — я тоже сел и принялся помогать ему собирать разлетевшиеся по полу бумаги и… фотографии. Я поднял одну из них и невольно присвистнул. Гепард увидел, на что именно я сейчас смотрю, и почти вырвал у меня из рук этот глянцевый прямоугольник: — Черт, я думал, что давно их выбросил! — он разорвал фото на несколько частей, приговаривая: — Это из тех, что Ленке подкинули. Впрочем, об этом я и так догадался, потому что на том снимке Ник и Влад занимались тем же, чем мы совсем недавно. — Я, наверное, спьяну это сюда сунул и забыл, — Гепард криво усмехнулся, возвращая ящик на место. Обрывки фотографии он сжал в кулаке и поднялся: — Пойдем на кухню, Артур, позавтракаем и в мусор это спустим. — Пошли, — согласно кивнул я, поднимая с полу пакет с использованными резинками и прихватывая с тумбочки пепельницу. Ник взял бутылки, и мы пошагали на кухню. Неспеша так пошли, вспоминая с каждым шагом прошедшую ночь. Не знаю, как Ник, а я не жалел ни о чем. Запихнув всё лишнее в мусорный пакет, он брезгливо фыркнул и усмехнулся: — Ну вот. Порядок. Освежись пока, а я кофе сварю. — Окай, — я отправился по указанному адресу, понимая, что Гепарду просто нужно немного времени. Что бы Ник не говорил, а больно ему было, и неудивительно. Вот только, какая же блядюга подлянку такую ему учинила? Удавил бы мерзоту! Самое гадкое, что можно сделать — это вот так влезть в чужую жизнь. Блин, родине нужны герои, а манда плодит уродов. Моральных. Быстро покончив с водными процедурами, я вернулся на кухню. С удовольствием вдохнул густой аромат кофе и улыбнулся. На небольшом кухонном столе стояли две чашки и тарелка с бутербродами: — Я не умею готовить, — усмехнулся Ник. — У меня кулинарный кретинизм. Всё сбегает, скисает, пригорает, а молоко обязательно сворачивается. Максимум, на что я способен — пельмени готовые сварить и кофе. — Ну, я к тебе не жрать приехал, — хмыкнул я, устраиваясь за столом. — Похавать и в кафе можно. Зато ты танцуешь офигенно, а сексом вообще улетно занимаешься! — Просто эти два дела я люблю, — Гепард улыбнулся, — а готовить — нет. Давай, питайся, а я в душ. Вернулся Ник быстро, я даже кофе допить не успел. Он сел напротив меня на кухонный уголок, взял с тарелки оставленный мной бутерброд и с удовольствием откусил. Гепард по прежнему оставался почти голым, только узкие темно-зеленые плавки надел, давая мне возможность беспрепятственно собой любоваться. Чем я и занимался, неспешно прихлебывая кофе. — Ты говорил, что в журналах снимался? — спросил я. — Да, год назад. Серж мне предложил подработать, а мне тогда деньги позарез нужны были. А что? — Да… интересно просто. У тебя не осталось журнала? Посмотреть бы… — Сейчас, где-то валялся, — Ник поднялся и пошел в зал. Вернулся он минут через десять, уже одетый в майку и джинсы, и с журналом в руках, который тут же протянул мне. Сам он снова сел за стол, намереваясь допить свой кофе, а я отодвинул пустую чашку и начал медленно перелистывать страницы. Гепард оказался чертовски фотогеничным. На снимках, до одури эротичных, он позировал у шеста, которому я теперь уже не завидовал. Меня Ник тоже вот так же обнимал и ласкал, так что, какая тут может быть зависть? Позировал Ник полностью обнаженным, но так, что самое интересное оставалось за кадром. Дразняще-провоцирующий зеленый взгляд, гибкое смуглое тело, эффектные позы — он был великолепен. — Классно! — восхищенно протянул я, возвращая Нику журнал. — Оставь себе, на память, — улыбнулся он, отводя мою руку. — Спасибо, — я встал и потянулся, чтобы его поцеловать. Он ответил, привлекая меня к себе, снова запуская руку в мои волосы. Помешал сему эротически-романтическому моменту мой телефон. Он напомнил о своем существовании такой знакомой мелодией. Звонила мать, и не ответить я не мог. Решит еще, что с «мальчиком» что-то случилось, и обязательно запаникует. Я выскользнул из объятий Гепарда и выудил трезвонящий аппарат из сумки, которую вчера в прихожей на тумбочке оставил. — Мам… — Ну, слава Богу! Ты почему трубку не берешь? — накинулась на меня маман. — Я уже думала, что-то случилось! — Да что со мной может случиться? Просто я в душе был, — врал напропалую я, — а телефон в комнате лежал. Я и сам позвонить собирался… Следующие минут десять я терпеливо отвечал на ее многочисленные вопросы, а потом мать сказала: — Люда говорит, вы с Машенькой уже подружились, это правда? Да? Офигенная новость! Но, мало ли, может и подружились, пока меня не было! — Ну… — неопределенно протянул я и еще десять минут выслушивал от матушки ЦУ на тему: как я должен себя вести и как разговаривать с пубертатным Бегемотом. Я театрально закатывал глаза и кивал, как китайский болванчик, стараясь не смотреть на понимающе усмехающегося Гепарда. От окончательного выноса мозга меня спасло то, что матушку кто-то позвал. Она нехотя со мной попрощалась и приказала обязательно звонить ей каждый день. — Фух, — шумно выдохнул я, засовывая телефон обратно в сумку. — И когда она поймет, что я уже не маленький? — Никогда, — улыбнулся Ник, — тебе повезло с матерью. А она знает? — О моих нетрадиционно ориентированных тараканах? — спросил я, и Гепард кивнул. — Нет. И, надеюсь, не узнает. А что будет, если отец пронюхает, я даже думать не хочу. — Гомофоб? — Стопроцентный. Он всерьез считает, что это лечить надо, — я снова вздохнул, — электрошоком. — М-да, — протянул Ник, — час от часу не легче. А ты не думал в киевский вуз поступить? Здесь таким, как мы, проще. — Думал. Только не знаю, куда, — пожал плечами я. — Можешь в *** попробовать. Я сам его закончил. Поступить не очень сложно, да и учиться тоже. — А что? Это мысль! Надо рискнуть, — ухватился за вовремя поданную идею я. — Только не знаю, смогу ли… — Сможешь, — Ник сказал это так уверенно, что я и сам начал заражаться его энтузиазмом. — Если захочешь, конечно. — Поглядим, — я тяжело вздохнул. — Мне пора, Гепард. Меня и так уже Бегемотиха, небось, потеряла. — Кто? — Видел толстую деваху на вокзале? — Ник кивнул. — Ну вот, это и есть Бегемотиха, дочка матушкиной подруги. Жирная, тупая и противная. Любит гламур, Бибера и яой. — Да уж, весело. Эх, была бы она помодельнее, можно было бы весело отдохнуть втроем, — подмигнул мне он. — Не гони, ей четырнадцать всего! — И что? Возраст относительного согласия. Ваське столько же было, когда мы с ней кувыркались, — Ник поднялся и принялся сгружать чашки в мойку. — Она моей партнершей была. Сначала в танцах, потом и в постели. Мне тогда пятнадцать было, ей на год меньше, друг на друге мы и учились. — И долго? — Год. А потом Васька с татуировщиком познакомилась, — он домыл последнюю чашку и вытер руки. — И у нее на этой теме крышу сорвало, она и меня уболтала набить себе… — Паука? — Да. Там, в салоне, я со своим первым любовником и встретился. Он тоже пришел рисовать себе какую-то срань. А я в тот день жутко на Ваську злился, что давать перестала, ничего не поясняя, сперматоз у меня обострился… Короче, домой я в ту ночь не попал. Утром явился странною походкою и с довольной рожей. Он бисексуалом оказался и любителем наручников. — И сколько вы встречались? — поинтересовался я, направляясь в ванную за своей одеждой, напяливая её и радуясь тому, что ткань не мнется. — А мы не встречались, мы просто трахались. Большего ему не хотелось, — ответил Ник. — А тебе? — Артур, мне было шестнадцать, моя девушка променяла меня на татуированного козла, как считаешь, чего я хотел? — Трахаться. — В точку. Ему нравилось меня учить, а мне было интересно учиться. А с Васькой мы все же друзьями остались, чем больше татуировок у неё появлялось, тем меньше я её хотел. Не люблю, когда у девушки много тату и пирсинга, а у Васьки и того и другого до хрена и чуть больше. Да сам вскоре увидишь. — Ага, — кивнул я, поднимаясь и вешая через плечо сумку. — Ну, всё, Гепард, потопал я. — Мы потопали. Я провожу тебя до метро, — Ник снял с вешалки свою сумку, поразительно похожую на мою. — Не заморачивайся… — начал было я, но рот мне закрыли поцелуем. — И сигарет заодно куплю, — он привлек меня к себе и поцеловал еще раз. А потом мы спустились вниз на лифте и пошагали к метро. Улыбаясь и перебрасываясь шуточками, мы шли по улице — два высоких блондина, так похожих друг на друга. Прощаясь, Ник крепко пожал мне руку и хлопнул по плечу. Дружеское расставание двух парней, которые несколько часов назад занимались тем, за что в этой стране не так давно сажали в тюрьму.