Nothing Comes as Easy as You

      Этот вечер пятницы проходит так же, как и большинство остальных пятничных вечеров с тех пор, как Фрэнк стал работать в паре с Майки Уэем на химии и выяснил, что Майки, во-первых, был замечательным, а во-вторых, знал гораздо больше интересных людей, чем Фрэнк, и сейчас они внизу, в подвале, в спальне брата Майки, Джерарда, пытаются убедить его пойти с ними.       — Давай, Джи, — говорит Фрэнк, тыкая ботинок Джерарда носком своего кеда. — Это будет весело. Обещаю.       Джерард глядит на ногу Фрэнка, прикасающуюся к его ноге, машет рукой в направлении стола и использует свое вечное оправдание:       — Мне нужно закончить проект к понедельнику.       — У тебя всегда есть какие-то проекты к каждому понедельнику, — произносит Майки. — Может быть, однажды ты начнешь делать их не ночью в пятницу.       — Скорее всего, это никогда не произойдет, — Джерард отрывает взгляд от ног и коротко улыбается Майки. — Семестр заканчивается уже через пару недель.       — Он слишком классный для таких, как мы, — шутя говорит Фрэнк, но Джерард учится в колледже искусств и серьезно занимается этим. Он уже может легально покупать пиво. Он действительно классный.       — Ну да, — отвечает Майки. — Не думаю, что это так.       Джерард делает вид, что он ранен в самое сердце, и падает на стоящий позади него стул, из-за чего тот пугающе накреняется в сторону пола. Фрэнк хватает Джерарда за колено, чтобы спасти его, но тот уже восстановил равновесие и показывает язык своему брату.       — Какая разница. Я все равно гораздо круче, чем ты.       — Только в твоих мечтах. — Майки встает, чтобы уйти, и чмокает брата в лоб. Фрэнк тоже поднимается на ноги и оставляет на щеке Джерарда слюнявый поцелуй, желая узнать, как тот отреагирует. Джерард поворачивается, снова опасно балансируя на ножках стула. В этот раз он цепляется за плечи Фрэнка, дергая того на себя, из-за чего губы Фрэнка проезжаются по лбу Джерарда.       — Ох, я понял, — смеется Фрэнк, принимая вертикальное положение. — Тебя можно целовать только в лоб.       — Мы не дискриминируем другие головки. Приветствуются поцелуи в любые из них, — Джерард указывает на свою промежность, словно Фрэнк без этого не может догадаться, о чем он.       Фрэнк сжимает собственные причиндалы, снова смеясь. Иногда Джи ведет себя так воспитанно.       — Поцелуй это, — говорит Фрэнк. Джерард закатывает глаза, но ухмыляется.       — Чувак, хватит целовать моего брата. Пиво ждет нас, — Майки уже стоит на лестнице.       — Трудись, — произносит Фрэнк, направляясь к двери.       — Веселитесь, — отвечает Джерард, разворачиваясь на стуле к своему столу.       Спустя три часа Фрэнк и Майки уже немного выпили и сильно опьянели или, может быть, много выпили и несильно опьянели, на данный момент Фрэнк, честно говоря, не может быть точно уверен, но им удалось занять диван, несмотря на то, что на вечеринке куча народу. Еще мама Фрэнка разрешила ему переночевать у Уэев, а родители Майки даже не заметят, если они придут домой пьяными. К тому же кто-то только что передал Майки бутылку пива, а если у Майки есть пиво, значит, и у Фрэнка есть пиво, потому что Майки замечательный, так что Фрэнк доволен положением всех вещей.       Парень, который принес Майки пиво, ложится на пол рядом с диваном, кладет ноги на сидение и обнимает Майки за ботинки, и какого черта. Если ты хочешь сесть рядом с Майки, сядь рядом с ним. Не нужно обниматься с его обувью. Она воняет. Фрэнки знает это по собственному опыту.       — Эй, Пит, — приветствует его Майки, немного перемещаясь, но не пытаясь отодвинуться от Пита.       — Майки Уэй, — говорит Пит, и его губы расплываются в самой широкой улыбке, которую Фрэнк когда-либо видел. Волосы Пита совершенно черные, а зубы совершенно белые, и при этом тусклом освещении он выглядит как один из персонажей комиксов Джерарда. Фрэнку нравятся комиксы Джерарда. Очень. Но он еще не уверен насчет Пита.       Не желая выглядеть невежливым, Фрэнк машет рукой Питу, хотя ему кажется, что Пит сейчас замечает только Майки. Как и ожидалось, Пит игнорирует его, поэтому Фрэнк хватает пиво Майки и отпивает немного. Майки улыбается ему той же загадочной улыбкой, которую он обычно адресует Джерарду, когда они проводят время втроем, Фрэнк уверен, что она означает "оу-у-у, ну разве он не милашка?", и он снова кидает взгляд на Пита. Фрэнк считает, что он довольно милый, если вам нравятся вещи подобного рода.       А потом Пит интересуется:       — Как там твой член? — и тыкает Майки в колено.       Брови Майки скрыты за свисающими прядями волос, но Фрэнки, смотря на то, как искривляется рот Майки, уверен, что они изгибаются в выражении "ты сейчас серьезно?".       — Он в порядке, — отвечает Майки уже словами, потому что Пит выжидающе смотрит на него с пола, словно он не может или не хочет понять эмоции на лице Майки. Майки забирает свое пиво обратно и делает пару глотков.       — Майки рассказывал тебе про свой член? — спрашивает Пит, на короткий момент переключая внимание на Фрэнка, чтобы тот понял, что Пит обращается к нему. Его определенно сложно остановить.       — Нет, — говорит Фрэнк. Он обсуждает с Майки много всего, но обычно они избегают разговоров о том, что происходит в их штанах.       — Брат Майки может кончить три раза без перерыва. Майки хотел тоже попробовать так, — Пит произносит это таким тоном, словно он объявляет, что его команда выиграла Мировую серию[1] или что-нибудь такое.       Майки делает вид, что не слышал слов Пита, и спрашивает Фрэнка об экзамене по химии, который будет у них в пятницу. Потому что задание по химии точно может заменить обсуждение трех оргазмов подряд.       — Заставь его когда-нибудь рассказать тебе об этом, — говорит Пит, тряся Фрэнка за лодыжку, а потом умолкает и принимается теребить пальцем подкаты на джинсах Майки, слушая его жалобы на периодическую систему химических элементов. Фрэнку кажется, что он не осмелится поднять эту тему снова.       Проходит около часа, и Пит куда-то исчезает. Фрэнк и Майки выкуривают одну сигарету на двоих, а потом Майки тоже куда-то уходит. Позже он возвращается и спрашивает у Фрэнка, готов ли тот ехать домой. Волосы Майки больше не прикрывают его брови.       На их обратном пути Фрэнк интересуется у Майки, шутил ли Пит, или он был под наркотиками.       — Не думаю, что он принимает что-то, — отвечает Майки, видимо, надеясь, что Фрэнк не заметит то, как он избежал ответа на первую половину вопроса.       — Но парни же не могут кончать три раза без остановки, так? — Фрэнк уверен, что он слышал бы об этом, если это было правдой.       Майки молчит, и поэтому Фрэнк повторяет:       — Так?       — Это не так уж и сложно, — наконец произносит Майки. — Нужно просто продолжать после того, как ты кончил, пока ты, ну, не кончишь снова.       — И снова? — спрашивает Фрэнк. Пит сказал три раза.       Майки пожимает плечами.       — Не думай, что я часто этим занимался. Три раза требуют определенных усилий.       Фрэнк готов биться об заклад, что так и есть.       Следующим утром, когда Фрэнк лежит и глядит вверх на койку Майки, он не хочет подрочить и не думает о дрочащих Джерарде или Майки или о Пите и о его странных объятиях с ботинками. Он думает о том, что комната Майки пахнет сигаретным дымом, потом и чем-то подозрительно похожим на рвоту. Он не помнит, чтобы его тошнило, так что либо он был гораздо более пьян, чем думал, либо рвало Майки. Он выпил меньше, чем Фрэнк, хотя обычно пьет гораздо больше. Фрэнк слышит, как Майки просыпается над ним, и спрашивает: — Чувак, ты блевал вчера ночью?       Майки свешивается через край койки. Он явно не похож на человека, которого тошнило. И несмотря на то, что его прическа действительно, действительно странно смотрится в перевернутом состоянии, он выглядит совершенно нормально. — Нет. А что?       Фрэнк морщит нос и осторожно принюхивается. Ага. Это определенно запах рвоты.       — Здесь воняет, блять.       — Ох, — говорит Майки, а его голова исчезает из поля зрения Фрэнка. — Ага, Джи стошнило в мою мусорку предыдущей ночью. Он, наверное, не убрал за собой.       — Фу, — произносит Фрэнки. — Фу. Почему я вообще дружу с вами?       — Потому что мы замечательные, — отвечает Майки.       И Фрэнк не может с этим поспорить.       Зато он может пойти домой, принять душ и вздремнуть. Что он и делает.       Когда он просыпается во второй раз, он уже определенно хочет подрочить. Он лежит наполовину на боку, обеими руками накрыв пах, сжимая ладони и пытаясь удержать в памяти свой сон. Джерард, вечеринка и что-то… А потом он осознает, что причиной его пробуждения является его мама, стоящая прямо здесь (хотя она демонстративно отвернулась, поправляя книги на столе Фрэнка) и говорящая, что ему пора встать, а иначе они опоздают.       — Блять, мам, серьезно? — язык Фрэнка не слушается его, и поэтому мат сам вылетает из его рта.       — Следи за своим языком, — отрезает она и поворачивается к нему. Он с запозданием убирает руки от своей промежности и надеется, что сквозь одеяла этого не будет заметно. — Уже почти два часа дня. Что вы вчера такого делали с мальчиками, из-за чего ты до сих пор не выспался?       — Я просто… Ничего, мам. Прости. Просто не могла бы ты постучаться в следующий раз?       Оказывается, она стучала уже дважды, поэтому Фрэнк сдается, но спор с мамой отлично убивает его стояк, так что он продолжает его до тех пор, пока мама не заявляет, что ему лучше бы быть готовым внизу через пять минут, и не вылетает из его комнаты в гневе. Когда от возбуждения не остается и следа, Фрэнк вытряхивает себя из сонливого состояния, а затем задабривает маму, и они мирятся, пока едут до дома его дедушки. Для закрепления результата он помогает дедушке с работой в саду и заходит в магазин на обратном пути, чтобы купить маме кофе. Во время обеда они говорят о гитаре, о которой мечтает Фрэнк, о новой сотруднице с маминой работы и о том, что дедушка собирается посадить по краям большой дорожки, а после обеда мама идет в книжный клуб, и в течение вечера весь дом остается на Фрэнке.       Сначала он хочет позвонить Майки и Джерарду и узнать, свободны ли они сейчас, но потом вспоминает о том, что Уэи могут кончать три гребаных раза без перерыва, и блять. Фрэнк должен попробовать это. Его рука оказывается в трусах уже на полпути в спальню.       Пока Фрэнк стаскивает с себя штаны, он решает, стоит ли использовать смазку или нет. В конце концов, он вспоминает, как напился в первый раз и натер кожу на члене, дроча всухую, и смазка выигрывает. Иногда даже приятно, если достаточно влажный и скользкий член становится слишком чувствительным, но пенис с покрасневшей и содранной кожей выглядит не очень здорово, и, как сказал Майки, три раза требуют определенных усилий.       Мастурбация, конечно, не является наукой, по крайней мере, не в семнадцать лет, но Фрэнк считает, что это как эксперименты, которые они проводят на химии. Их учитель постоянно напоминает о том, что сначала нужно подготовить рабочее место, поэтому он сперва удостоверивается, что смазка и футболка (она все равно грязная, и ее уже давно пора было постирать) находятся в пределах его досягаемости, и засовывает под матрас порно-журнал, чтобы ему не пришлось прерываться и искать его, если появится такая необходимость. У него довольно хорошее воображение, но лучше быть готовым ко всему. Когда он проверил все, он смотрит на часы. У него есть еще три часа до возвращения мамы, и этого должно хватить.       Смазка холодная, но он не стал ее согревать. Ему нравится, как из-за нее по его телу проходит дрожь, когда он прикасается к горячей коже члена, как приутихает его удовольствие, прежде чем вернуться с большей силой. Он не думает ни о чем и усиляет хватку на основании члена, делая короткие рывки рукой, из-за чего его член твердеет все сильнее и сильнее. Потирая левой рукой живот, Фрэнк представляет, что это делает кто-то другой, что кто-то другой возбуждает его, чтобы потом отсосать ему. Ага. Это чертовски хорошо, чертовски… Это и происходило в том сне с Джерардом. Фрэнк сидел на обтрепанном диване, там была толпа народу, а Джерард стоял на коленях между ног Фрэнка, смотрел на него, и его руки были на животе Фрэнка.       На секунду Фрэнк замедляется, потому что есть негласное правило для друзей о таких вещах, но пошло оно все. Это был просто сон. И Джерард был очень горяч, когда поглаживал живот Фрэнка, так что ему все равно. Он позволяет своим рукам вернуться к их занятию, одной крепко проводя по члену, а другой сжимая кожу на бедрах, на округлом мягком животе. Когда пальцы ног начинают поджиматься и от его живота вниз по ногам разливается тепло, он ускоряет движения рукой, удлиняет их, и это так хорошо, так замечательно, что он кончает, и по его пальцам стекает сперма, капая на живот.       На этом моменте он обычно останавливается, вытирает руки о футболку или о боксеры, но сейчас у него есть другая цель, поэтому он притормаживает, замирая лишь на пару секунд и ожидая, пока уляжется дрожь в большом пальце, лежащем на верхушке члена, а затем его рука снова принимается скользить по нему вверх и вниз. Поначалу это даже приятно, но потом становится уж слишком приятно, его колени словно больше не присоединены к телу, его ягодицы до боли сжимаются, его грудь дрожит. И, ебаный Иисус, ему не кажется, что эти ощущения скоро уйдут, и даже трение простыней о его член ощущается чересчур сильно, что доводит его до безумия. Как бы Фрэнк ни хотел, ему не удается заставить свою руку двигаться снова. Его мозг словно перестает ей управлять, и она перемещается к внутренней стороне бедра и щипает кожу там. С силой. Благодаря боли он абстрагируется от оглушающего чувства, сконцентрированного в его члене.       Когда у него наконец получается сделать глубокий вдох, он снова тянется за смазкой, надеясь, что ее взбодряющий холод сможет помочь. От смазки у него по спине бегут мурашки и начинают дрожать мышцы живота, и он принимается поглаживать член снова, прямо над яйцами, но ему опять приходится остановиться, как только он прикасается к головке, пытаясь выработать ритм.       Он достигает второго оргазма, но лишь через полтора часа после первого, и то он постоянно делает паузы. О третьем оргазме даже и говорить нечего.       Вместо него Фрэнк принимает душ, загружает вещи в стирку и задумывается над тем, есть ли в членах Майки и Джерарда что-то особенное. Они сделаны из камня или из резины? У них есть какие-то суперспособности? Или, может, Майки и Пит разыгрывают Фрэнка. Но в этом нет смысла. Фрэнк бы поверил в подобное предположение, если бы разговор шел о Майки и Джи или даже о Майки и Рэе, но он не встречал Пита до вчерашнего дня, плюс, Майки выглядел довольно смущенным. Ну, настолько, насколько он может выглядеть смущенным. То есть немного.       Пока стиральная машина работает, Фрэнк достает свою электрогитару и практикует на ней аккорды, не подключая ее к усилителю. В последнее время ему не очень-то нравилось играть на ней, потому что он правда хочет гитару получше, а еще его пальцы болели от струн. Но сейчас с ее помощью он отвлекается от ощущения в его паху, и это замечательно. Он не привык знать обо всем, что происходит в его штанах, когда он даже не задумывается об этом. Его член все еще чувствителен и немного гудит, словно до сих пор возбужден, хотя Фрэнк уже нет. Или, может, это Фрэнк возбужден, а его член пытается сказать ему что-то типа «чувак, нет». Фрэнк не может точно определить.       Его мама возвращается домой, когда он достает полотенца из сушилки. Она обнимает его, и целует, не обращая внимания на его протесты, и говорит, что он молодец. Он не рассказывает ей, что хоть он и рад приносить ей счастье, он еще и любит спать на простынях, которые не испачканы в смазке. Есть вещи, о которых мамам не стоит знать.       В субботу Рэй заходит к нему, и они отправляются за Майки, и, на удивление, Джерард достаточно доволен своей работой над проектом, так что они вытаскивают и его из подвала и берут с собой. На улице хорошая погода, поэтому они сидят в лесу, докуривая оставшуюся заначку Майки, бросая камни в речку и планируя заговор по захвату мира.       — Нет, послушай, это точно будет через искусство, — говорит Джерард Рэю. — Обязательно.       Фрэнк навалился на корень дерева, испытывая мягкое гудение в голове, но Джерард наклоняется вперед, суя руки прямо в лицо Рэя. Ему явно стоит покурить еще.       — Ну не знаю, — отвечает Рэй. Он сидит, прислонившись спиной к стволу березы с отваливающейся корой, и наверняка у него потом она останется в волосах. —Думаю, музыка тоже может сработать.       — Но музыка и есть искусство! В этом и смысл. — Рэй с легкостью, отточенной за годы практики, защищает свое лицо ладонью от растопыренных пальцев Джерарда. — Ты что, не понимаешь? Искусство — это музыка, а музыка — это искусство. Это все… — Джерард с такой скоростью размахивает руками, что становится похожим на котенка, боксирующего с грушей. — Это круговорот жизни. — Ладно, возможно, ему не стоит больше курить.       — Ага, — с сомнением произносит Рэй, и Джерард снова замолкает.       Фрэнк не может перестать пялиться на руки Джерарда. Не то чтобы он не замечал раньше, что Джерард жестикулирует при разговоре. У него же есть глаза. Но он еще ни разу не разглядывал пальцы Джерарда. И не видел то, что они делают такие фигуры в воздухе, будто вылепливают скульптуру.       — У кого зажигалка? — спрашивает Майки, приподнимая только что скрученный косяк. Рэй запускает пальцы в карман и выуживает оттуда зажигалку. Его пальцы более крепкие, чем у Джерарда. Более квадратные. Они замечательны в музыке, но ими не рисуют картины. Может, весь секрет в этом плане по захвату мира хранится в их руках.       Когда Майки прикуривает косяк, Фрэнк замечает, как схожи их с Джерардом пальцы, и вспоминает, что эти пальцы могут довести до оргазма несколько раз подряд.       — Оргазмы определенно сработают.       Все трое поворачиваются к нему.       — Сработают где? — спрашивает Рэй в тот же момент, что Джерард произносит:       — Оргазмы — это тоже искусство.       Майки смеется так сильно, что заваливается набок, приземляясь на кучу своих камешков для бросания в реку. Фрэнк вполсилы стукает его, но он под кайфом, поэтому на самом деле нисколько не смущен.       — Не надо разводить костер, — говорит Рэй, спасая косяк и зажигалку из рук Майки, который крутится в листьях и грязи, пытаясь унять хохот.       — Если мы придумываем сценарий для апокалипсиса, я голосую за зомби, — говорит Джерард, отнимая вещи у Рэя и заново поджигая косяк.       К тому моменту, как они приканчивают косяк, кучка из камешков Майки исчезает, а Фрэнки чувствует себя как тост.       — Боже мой, тост сейчас был бы очень кстати, — произносит он. — Принесите мне тост.       — Никто ничего тебе не принесет. Мы в лесу. — Майки тыкает его в бедро ногой.       — 7-Eleven[2], — говорит Рэй,       — Черт, да, 7-Eleven, — соглашается Джерард.       У Рэя действительно оказывается кора в волосах, а у остальных к одежде прилипает листва. Фрэнк задумывается над тем, были ли они похожи на горилл или шимпанзе, пока отряхивали друг друга, прежде чем отправиться в машину.       Джерард занимает переднее сиденье, поэтому Фрэнк садится за Рэем, благодаря чему ему предоставляется отличный вид на руки Джерарда и на три четверти его лица, когда тот поворачивает голову при разговоре. Его голос теряется за музыкой, доносящейся из радио, потому мозг Фрэнка сам додумывает его слова. Наверняка он снова рассказывает об искусстве, потому что он будто держит кисть в руке, потом он зажмуривает один глаз и делает из пальцев рамку, глядя через нее из окна, но когда он оборачивает правую руку вокруг левого запястья, Фрэнку кажется, что он говорит о членах. Может, о своем члене и о том, как он может кончить три раза без перерыва. Блять, Фрэнк бы хотел посмотреть на это.       Как жаль, что нет нормального способа сказать что-то типа «ну, привет, я знаю, что ты старший брат моего лучшего друга и все такое, но как насчет того, что ты позволишь мне понаблюдать за тем, как ты дрочишь в следующий раз?».       — Чувак, — зовет его Майки. — Куда ты смотришь?       Фрэнк переводит взгляд от Джерарда, все еще держащего себя за запястье.       — Никуда, — бормочет он и вместо этого принимается разглядывать торчащую прядь волос на голове Майки.       Понедельник наступает слишком рано, снова школа, домашние задания и тест по химии, из-за чего Фрэнк забывает о пугающих навыках мастурбации Уэев. Ровно до вечера среды, потому что, пока он отчаянно пытается дописать эссе по английскому до прихода мамы с работы, ему приходит сообщение от Джерарда о том, что Майки не позволяет ему выбрать фильм и что Фрэнк должен прийти и занять сторону Джерарда. «Не могу», — пишет он в ответ, потому что его мама не работает допоздна, а она снимет с него скальп живьем, если он уйдет, ведь ему нужно делать домашнюю работу и подготовиться к тесту. Фрэнк не хочет, чтобы с него сняли скальп. Или просто заперли дома. «Но мы ведь увидимся в пятницу?»       «Напиши Майки, чтобы он не заставлял меня снова смотреть «Империю», пока мы не посмотрели «Возвращение джедая», и тогда я прощу тебя за то, что ты покинул меня, когда я так в тебе нуждался.»       Фрэнк фыркает, потому что он уверен, им обоим можно не смотреть эпизоды «Звездных войн», они наверняка могут просто закрыть глаза и воспроизвести все фильмы в памяти. Но он все равно отправляет Майки сообщение: «Вы оба неудачники. Посмотрите что-то новое. До завтра.»       Он пытается вернуться к размышлению над метафорами в «Сердце-обличителе» По, но не может перестать думать о том, что, может быть, если им не удастся прийти к соглашению насчет фильма, Майки просто уйдет наверх, и Джерарду не останется ничего больше, как получать кучу оргазмов. Фрэнк хочет кучу оргазмов. Его мама не зайдет к нему в комнату, пока не поужинает и не посмотрит телевизор, поэтому оргазмы точно можно устроить, если он доделает эссе после.       В этот раз он пытается без смазки, надеясь, что это поможет. Это не помогает. Из-за этого первого оргазма достичь еще сложнее, а потом кожа на члене действительно начинает болеть и становится слишком чувствительной. Когда его мама возвращается домой, он уже снова сидит за столом.       На следующий день за обедом Фрэнк напрямую спрашивает у Майки, лгали ли они с Питом про все эти оргазмы. Фрэнку уверен, что если это был бы не Майки, а Джерард или Рэй, они посмеялись бы над ним, но это Майки, и он даже не накурен, поэтому он лишь немного морщит нос, настолько немного, что его очки остаются в ровном положении. — Ты мудак, — заявляет ему Фрэнк.       — Ты просто не можешь смириться с тем, что я такой великолепный.       — Ага, — говорит Фрэнк. — Точно. Выкуси это. — Фрэнк дважды бьет Майки в плечо. Майки даже не моргает, а просто ловит голову Фрэнка в захват, которого тот никак не ожидал, и спокойно продолжает жевать свой сэндвич.       Фрэнк старается побыстрее высвободиться, потому что если он что и выучил за последние пару месяцев, так это то, что подмышки Уэев — место, куда вам точно не захочется совать свое лицо.       — Фу! Отвратительно! — произносит он, когда ему удается спастись. — Ты все еще мудак. И прими ебаный душ.       Майки показывает ему средние пальцы, кладя сэндвич на стол, чтобы использовать для этого обе руки, но он выглядит довольно радостно, поэтому Фрэнк без опаски крадет у него картофельный чипс. Но он до сих пор не знает, реально ли кончить три раза или нет.       Последующие несколько недель Фрэнк снова мастурбирует как нормальные люди и старается игнорировать нытье внутреннего голоса, который интересуется о том, может ли быть так, что это Джерард и Майки нормальные люди. Может, это Фрэнк странный. Он уверен, что это не так, но сомнения все равно грызут его.       Во вторник, во время весенних каникул, Фрэнк отправляется к Майки и Джерарду после обеда. Майки игнорировал его сообщения (или Пит забрал его телефон, чтобы Майки больше обращал на него внимание, вероятно, Пит делает так иногда), но Джерард-то всегда дома, а Майки заверял Фрэнка тысячу раз, Джерарду плевать на то, что он все еще учится в школе и что он сначала дружил только с Майки. По словам Майки, Джерард думает, что Фрэнк классный.       Джерард открывает дверь через минуту после звонка в нее и говорит, что Майки нет дома. Фрэнк думает, что Майки был неправ, и уже разворачивается, чтобы уйти, когда Джерард говорит:       — Что ты делаешь? Заходи.       Видимо, Джерард злится из-за того, что Майки ушел куда-то с Питом. Пока они не добираются до подвала, зайдя по пути на кухню за колой, он жалуется на парней, который считают, что могут просто так заставить Майки делать то, что они хотят.       Фрэнк видел Пита всего один раз, но Майки рассказывает о нем, и Фрэнк уверен, что Пит у них там явно не главный. Судя по всему, Пит готов лежать у ног Майки и в буквальном, и в переносном смыслах. Но Фрэнк ничего не говорит Джерарду, потому что тот ведет себя не слишком рассудительно, когда дело касается защиты его брата, так что легче дать ему выговориться. Поэтому Фрэнк меняет тему:       — Так Майки согласился смотреть «Возвращение джедая»?       — Нет! — Джерард смотрит на Фрэнка с ужасенным видом и горячо начинает рассказывать:       — Ему, ну, перестали нравиться эвоки[3]. Что это вообще такое? Я имею в виду, ладно, они не…       Фрэнк не вникает в слова и просто слушает звук голоса Джерарда, направляясь к стопке дисков в углу и пытаясь найти нужный. Он не совсем понимает всю эту штуку с эвоками, но он не имеет ничего против них и ему нравится, когда Джерард радуется, поэтому они могут посмотреть и «Возвращение джедая». Когда диск находится в проигрывателе, а телевизор включен, Фрэнк разворачивается к кровати, на которой Джерард переставляет подушки и разглаживает одеяло. Обычно, когда Фрэнк приходит, они с Майки уже все подготавливают, и, серьезно, Фрэнку никогда не приходило в голову, что они еще и что-то делают с кроватью. Теперь он понимает почему, наблюдая за тем, как Джерард больше сминает все, чем поправляет. Но ему плевать на скомканные одеяла, потому что на них все равно есть место для Фрэнка рядом с Джерардом, и он может на них пить колу и смотреть фильм.       На моменте в логове Джаббы Джерард говорит:       — Один раз я видел такую секс-куклу. В интернете.       — Надеюсь, ты подразумеваешь Лею, — отвечает Фрэнк, потому что даже думать о секс-кукле в виде Джаббы отвратительно. Это просто, просто — нет.       — Конечно же я подразумеваю Лею. Хотя… — Джерард склоняет голову набок. Фрэнк подавляет желание прижать руку к его рту, чтобы он перестал говорить. — Готов поспорить, что там есть и секс-куклы в виде Хана и Люка.       Наверное, это Фрэнк странный. Очевидно, что Джерард даже не задумывался о каких-то нечеловеческих вариантах секс-кукол.       — Итак, кхм, — вырывается у Фрэнка до того, как он осмысливает, что собирается сказать. К несчастью, Джерард услышал его, поэтому ему приходится продолжить. — Раз уж мы говорим о секс-куклах. Май… — До Фрэнка доходит, что Джерард может и не знать, как Майки треплется об этой штуке с тремя оргазмами. — Э-э, я слышал где-то, ну, знаешь, что есть парни, которые могут кончить три раза без перерывов. И я, ну, то есть… — Боже, он похож на ебаного придурка. — Ты когда-нибудь слышал об этом?       Обычно Фрэнк не краснеет, но сейчас у него сильно чешется затылок, и он прожигает дыры взглядом в груди Джерарда, потому что не может смотреть ему в лицо. Это самый неловкий момент в его жизни.       — Чертов Майки обожает хвастаться об этом, — с легкостью говорит Джерард. — Хотя у него получилось так всего один раз. Он бы даже не узнал, если бы я ему не рассказал. Ты пробовал сам?       — Это… То есть… — Фрэнк беспомощно взмахивает рукой.       Заинтересовываясь в разговоре, Джерард сдвигается, поворачиваясь к Фрэнку и упираясь коленом в его ногу, и говорит:       — Это гораздо проще сделать, если есть кто-то, кто мог бы тебе помочь. Ну, действительно сложно не остановиться, когда становишься слишком чувствительным, если ты делаешь все сам. Но если кто-то помогает тебе и вы договоритесь заранее, то этот человек не остановится, даже если тебе будет казаться, что ты хочешь этого, поэтому так легче.       Он смотрит на Фрэнка так, словно ожидает, чтобы тот ему что-нибудь ответил, но Фрэнк уверен, что все, что он скажет, не будет иметь никакого смысла. Последний раз, когда Фрэнку кто-то дрочил, был около десяти месяцев назад, до того как девушка, с которой он встречался, переехала во Флориду. Она была довольно умелой, но никогда не пыталась продолжить делать что-то после того, как он кончит. Фрэнк хотел бы узнать, кто помогал Джерарду. И кому помогал Джерард.       И теперь Фрэнк не может перестать прокручивать в голове все свои мысли о руках Джерарда за последние пару недель.       — Ага, — лишь удается выдавить Фрэнку. Джерард все еще глядит на него, и Фрэнк не понимает, что значит его взгляд, но члену Фрэнка он явно нравится. Он нравится всему Фрэнку, и ему кажется, что Джерард не просто так смотрит на него, а думает о члене Фрэнка так же, как Фрэнк думает о руках Джерарда.       — Обожаю эту часть! — выпаливает Фрэнк, когда замечает, что Джерард собирается сказать что-то, потому что ему страшно услышать, что это будет. Он даже не взглянул на экран, так что понятия не имеет, что за часть он там обожает, но Джерард любит чертов фильм целиком и полностью, поэтому он наверняка не будет считать Фрэнка странным. Слишком странным. Оказывается, что это сцена со спасением парусной баржи, и она довольно классная, значит, все в порядке. Они оба возвращаются к фильму.       То есть Джерард возвращается к фильму. Фрэнк просто уставляется в экран и безуспешно пытается забыть о том, что сказал Джерард. Он не может не представлять, как Джерард не останавливается, потому что Фрэнк сказал ему не делать этого, даже если он будет просить. Фрэнк уверен, что он бы умолял остановиться. Ему должно быть стыдно за эти мысли, но почему-то от них он заводится еще сильнее. Он немного отодвигается от Джерарда, потому что постоянно ерзает, и то, что рука Джерарда каждый раз задевает ногу Фрэнка, когда он подносит ко рту банку с колой, никак не помогает Фрэнку усмирить свою эрекцию. Фрэнк готов поклясться, что если бы ему помогал Джерард, то он точно бы кончил три раза подряд. Наверное, он бы даже смог кончить три раза одновременно. И эй. Может быть, Майки тоже не мастурбировал. Может быть, Майки делал это с Питом, и Пит так узнал об этом. Может быть, это Пит хвастался, а не просто был впечатлен.       Из-за таких подробных размышлений о том, что происходило с членом Майки, Фрэнку становится неловко. В этом, наверное, нет никакого смысла, потому последние десять минут ему не было ни капли некомфортно, пока он так же подробно думал о члене Джерарда. И о Джерарде, думающем о члене Фрэнка. А теперь он переключается на мысли о помощи при мастурбации и об оргазмах.       Не то чтобы Джерард имел в виду, что он хочет помочь Фрэнку. Он говорил, что кто-то гипотетически может. Хотя, может, он и хочет, потому что Джерарду нравится узнавать всякое. Не только об искусстве, и музыке, и зомби, и еще чем-нибудь, но и, ну, о прочих вещах. Возможно, ему захочется узнать, сможет ли Фрэнк сделать это. Просто ради интереса.       — Ох, кстати, — говорит Джерард, и Фрэнк чуть не подскакивает на месте. — Хочешь, я добавлю рома в колу? Я совсем забыл предложить.       Фрэнк пиздецки хочет рома.       Джерард берет у него из рук баночку и подливает через отверстие наверху ром.       — Тебе стоит встряхнуть ее, — произносит Джерард, но Фрэнк, разумеется, не будет трясти открытую банку газировки. Он легонько взбалтывает ее, не отрывая взгляда от экрана.       Либо взбалтывание ни капли не перемешало жидкость, либо Джерард очень щедро плеснул рома, в любом случае, после первого глотка Фрэнк очень неловко закашливается, а потом сидит и хрипит, как восьмидесятилетний священник за просмотром пип-шоу[4], пока Джерард гладит его по спине. Фрэнк бы солгал, если бы сказал, что он не старался восстанавливать дыхание как можно дольше, чтобы Джерард продолжал потирать его спину. Потому что руки Джерарда — это руки Джерарда, и если уж Фрэнку не доведется почувствовать их на своем члене, то он будет довольствоваться и малым.       — Ты в порядке? — спрашивает Джерард, когда Фрэнк наконец успокаивается. И он не убирает руку, даже когда Фрэнк отвечает, что да, с ним все хорошо, и делает небольшой глоток, чтобы доказать это. Только когда Фрэнк осторожно откидывается на подушки, он перемещает руку на шею Фрэнка.       Фрэнк не так уж долго может контролировать свой язык благодаря теплой ладони Джерарда и рому. Он не знает, сколько он держался, но на экране определенно присутствуют эвоки, когда он сдается.       — У меня нет никого, кто мог бы сделать это, — говорит он, наблюдая за тем, как имперский штурмовик взрывает упавшее дерево.       — Я бы точно разрушил планетарный щит для тебя, — отвечает Джерард, сжимая шею Фрэнка.       — Чего? — Фрэнк делает еще один глоток, и выясняется, что он допил все. Упс. — Щит? — А потом он замечает Хана и Лею, которые обнимаются у дверей бункера. — А. Спасибо. Но я имел в виду… — Фрэнк пародирует дрочку рукой, держащей пустую банку. Он чувствует, что Джерард смотрит на него, но не может заставить себя повернуться к нему.       — Куча людей сделали бы это, — говорит Джерард, убирая руку с шеи Фрэнка.       Фрэнк уверен, что он бы заметил, если бы люди строились в очередь, чтобы подрочить ему.       — Не думаю так.       — Ну, я бы сделал. — Теперь он глядит на Джерарда, потому что на его ногу ложится рука Джерарда.       — Ради интереса? — спрашивает Фрэнк. Очевидно, ром и руки Джерарда заставляют его забыть о том, что некоторые вещи лучше не говорить вслух.       — Конечно? — Джерард наблюдает за тем, как его рука сдвигается чуть выше по ноге Фрэнка, а потом ниже, к его колену. Фрэнка устроит и такой вариант. В конце концов, это все, на что он и рассчитывал. Помощь ради интереса лучше, чем вообще ничего, хотя было бы приятно, если Джерард хотел бы сделать это просто потому, что Фрэнк — это Фрэнк. — А еще, — добавляет Джерард, проводя ладонью снова немного выше, — я бы сделал это просто так. Если бы ты хотел. Ну, чтобы я, знаешь, сделал это. Для тебя. С… — Джерард коротко сжимает ногу Фрэнка, — … тобой.       Где-то на другом конце комнаты на экране телевизора происходят важные вещи. Некоторые люди (Джерард) могут поспорить, что эти вещи изменили лицо кинематографа навсегда (Фрэнк не так сильно уверен в этом). Но Фрэнк не обращает на них совершенно никакого внимания, потому что прямо здесь, на этой кровати, происходит что-то куда более важное. И это что-то, если карты Фрэнка сложатся верно, может предшествовать дрочке от парня, который способен наколдовать три оргазма. Подряд. Он очень надеется, что сможет сделать все правильно.       — Это было бы замечательно, — выпаливает он. Каким-то чудом у него оказывается флэш-рояль[5].       Джерард снова сжимает его ногу и с улыбкой смотрит на Фрэнка. Это та самая улыбка, которая появляется у него на губах, когда он восхищен чем-то и удивляется своей реакции. Его глаза светятся и распахиваются шире, и становится видно его маленькие зубы. Фрэнк любит эту улыбку, но чаще всего она адресовывается Майки.       — Замечательно, — повторяет Джерард, продолжая все так же улыбаться.       Фрэнк пытается придумать что-то умное, или очаровательное, или просто подходящее в ответ, но из его рта само собой снова вылетает:       — Замечательно.       На экране появляются Люк и Вейдер, поэтому Фрэнк думает, что Джерард собирается сделать все это позже, но рука Джерарда снова перемещается, в этот раз на талию Фрэнка, и толкает его вниз, чтобы Фрэнк лег. Фрэнк не против лечь, но он не знает, как это сделать нормально, потому что в его руках до сих пор банка, а Джерард чуть ли не сидит у него на коленях, и позади куча подушек. В конце концов, он ложится, но его одежда и одеяла Джерарда при этом все перекручиваются. Банка улетает куда-то на пол, и он хватает Джерарда за плечи. Джерард оказывается прямо над ним, он смотрит на Фрэнка с той же самой улыбкой и кладет руку Фрэнку на бедро.       — Ладно, — говорит Фрэнк, и это всяко лучше, чем опять повторять свои слова.       — Ага. — Джерард скользит пальцами под футболку Фрэнка, массируя то место, где ремень врезается в кожу. — Еще я бы, если ты хочешь… Можно я сначала поцелую тебя?       Помимо того раза, когда он поцеловал Джерарда в щеку, Фрэнк никогда серьезно не задумывался о поцелуях с Джерардом. Это была ужасная оплошность с его стороны.       Джерард дожидается кивка от Фрэнка, дотягивается свободной рукой до его волос, пропуская их через свои пальцы, а затем немного наклоняет его голову, и их губы встречаются вместе. Это довольно романтичное действие для парня, который может полтора часа рассуждать о том, насколько классные эвоки. Фрэнк предполагает, что они, видимо, будут целоваться и обниматься, а потом перейдут к основному блюду, но Джерард целует его так, словно для него перестало существовать все, кроме рта Фрэнка. И Фрэнк бы напомнил ему, что у них есть определенная цель, но целоваться здорово. Очень здорово. Настолько здорово, что Фрэнк обеими руками зарывается в волосы Джерарда и пытается обхватить его своими ногами, чтобы быть еще ближе. Это даже потрясающе. Фрэнк хочет сообщить Джерарду, что он восхитительно целуется, но тот в данный момент посасывает язык Фрэнка, поэтому вместо комплимента получается что-то больше похожее на безнадежный стон.       Но Джерард удовлетворенно мычит и прижимает Фрэнка ближе к своей груди, так что, наверное, он понял.       Они целуются довольно долго. Достаточно долго, чтобы музыка нарастала, и затихала, и снова нарастала, прежде чем началась мелодия начальной заставки меню. Достаточно долго, чтобы Фрэнк перестал отчаянно облапывать Джерарда и начал радостно и все так же отчаянно ерзать. Он чуть не отрывает от джинсов Джерарда шлевки, когда тянет того за них ниже, и трется о его бедро, чувствуя, что оргазм уже близок, так, так чертовски близок, да кому вообще нужна эта дрочка.       — Да, — шепчет Джерард в губы Фрэнка. — Да. Ты можешь? Ты сможешь кончить вот так?       Целью Фрэнка определенно никогда не было сказать, что да, что он сейчас просто пачкает выделяющейся смазкой джинсы, потому что классно иметь хоть каплю самоконтроля. Но он правда может кончить, даже когда просто лениво трется о матрас по утрам, так что он без раздумий выдыхает:       — Ага, просто… — Он пихает руку Джерарда вниз, чтобы толкаться во что-то менее твердое.       Ладонь Джерарда идеальна, его пальцы сжимаются прямо под яйцами Фрэнка, и он кончает, тяжело дыша и глядя на ухмыляющегося Джерарда.       Фрэнк совершенно забывает, зачем они все это делают, поэтому издает удивленный писк, когда Джерард расстегивает его ширинку, достает член Фрэнка через отверстие в боксерах[6] и начинает поглаживать его, медленно и решительно, все еще усмехаясь шокированному лицу Фрэнка. Фрэнк извивается всем телом, но Джерард придавливает ногой бедра Фрэнка к кровати и все еще лежит у него на груди, поэтому он лишь только шире усмехается, прижимая большой палец прямо возле головки члена Фрэнка. — Что? —спрашивает Фрэнк. — Блять, что… — а потом до него доходит. Три оргазма. Подряд. Без остановок. Он втягивает в себя воздух и выдает длинный поток мата и ругательств, за которые его мать когда-то, до того как смирилась, вымыла бы его рот с мылом, но, в любом случае, он не говорит ничего, похожего на слово «остановись».       — Ты в порядке? — интересуется Джерард, когда лепет Фрэнка сходит на нет. Он так доволен собой, и, черт возьми, Фрэнк в порядке. Его член все равно слишком чувствительный, ни эрегированный, ни обмякший, его ноги дрожат под весом Джерарда, но ощущение ладони Джерарда вокруг его длины такое непривычное, и этого хватает Фрэнку, чтобы потерпеть. Но этого не хватает, чтобы он начал формулировать предложения, поэтому он снова кивает и крепко сжимает плечи Джерарда, чтобы боль в пальцах отвлекла его от того, что происходит внизу.       Ему помогает еще и то, что Джерард снова начинает целовать его. Фрэнк посасывает нижнюю губу Джерарда, касаясь ее кончиком своего языка, и старается сконцентрироваться на этом, позволяя острым волнам возбуждения, исходящим от его чрезмерно стимулированного члена, распространиться дальше, через его живот и вниз по ногам. А еще Джерарду, кажется, очень нравится, когда его нижнюю губу облизывают, поэтому Фрэнк фокусируется на небольших звуках, которые тот издает, и на том, как Джерард периодически коротко сжимает ткань футболки Фрэнка в своей руке. Из-за этого член Фрэнка снова полностью встает, хотя, с другой стороны, он еще не совсем отошел от оргазма. Зато ему не кажется, что его член собирается отвалиться в скором времени, как это было тогда, когда он пытался проделать все сам. Теперь, когда он снова тверд, Джерард ускоряется, как-то изощренно двигая рукой, но это пиздецки здорово, и если он продолжит, то Фрэнк точно кончит еще раз.       — Я собираюсь, — бормочет Фрэнк прямо в губы Джерарда, — собираюсь, н-н-н-нгх… — И ебаный пиздец, пальцы на его ногах поджимаются, и он так сильно выгибает спину, что отрывает Джерарда вместе с собой от кровати.       — Блять, Фрэнки, это было… Ебать, — Джерард звучит восхищенно. И ему определенно стоит быть восхищенным, потому что это было впечатляюще. Два подряд это лучше, чем получилось у него самого, и Фрэнк доволен этим. Хотя он уверен, что больше ничего не сможет.       — Хн-н-н-нгх… — мычит Фрэнк, отпуская плечи Джерарда, чтобы оттолкнуть его руку от своего члена. Он бы действительно умолял Джерарда остановиться, но у него не осталось на это сил.       Джерард поддается его жалким попыткам, убирает руку на бедро Фрэнка и сжимает его. Фрэнк чувствует невероятное облегчение. И небольшое разочарование. Но все же два. Два — это замечательно.       — Два — это замечательно, — говорит Джерард. Когда это он научился читать мысли? — Не могу дождаться, чтобы увидеть третий.       Обе его руки остаются на своих местах, одна все так же на бедре, другая сжимает футболку Фрэнка возле его ребер, но, ох, Джерард опускается и слизывает языком сперму с живота Фрэнка рядом с тем местом, где лежит его член.       — Третий? — слабо повторяет Фрэнк.       — Ты ведь хотел три, так? — спрашивает Джерард слишком радостным голосом для того, кто сейчас стягивает джинсы Фрэнка ниже и высвобождает его член от прилипающих к телу боксеров. — Я очень хочу отсосать тебе.       — Ты… — Ну конечно, он хочет. — Ладно, — выдавливает Фрэнк.       Фрэнку явно было недостаточно времени, чтобы восстановиться для минета, хотя, наверное, Джерард нарушает некоторые правила (не то чтобы Фрэнк вообще знает какие-нибудь правила. Для этого вообще есть правила?), потому что он не начинает сразу же сосать член. Вместо этого он прижимается лицом к лобку Фрэнка, покрытому волосами, оставляет поцелуи на его животе, на бедрах, на основании члена, влажно посасывает яйца Фрэнка. Он дожидается, пока Фрэнк не сделает глубокий прерывистый вдох, а потом проводит языком по всей длине до головки и берет член в рот.       — А-а-а-ах! — громко стонет Фрэнк. Громче, чем музыка, доносящаяся из телевизора. Достаточно громко, чтобы его можно было услышать наверху, должно быть, и он надеется, что дома никого нет, на случай если его «а-а-ах» отличается от Майки-только-что-столкнул-меня-с-кровати-на-что-то-острое/сломавшееся/мокрое «а-а-ах».       До этого Фрэнку всего два раза делали минет. Первый закончился чуть ли не до того, как начался, потому что Фрэнк был заведен от того, что сначала делал кунилингус своей девушке. Второй был на вечеринке, и он правда не может вспомнить ничего, кроме того, что он блевал в кустах по пути домой. У Джерарда явно было больше опыта в этом, чем у Фрэнка. Большая часть члена Фрэнка окружена мокрым теплом его рта (его член не такой уже большой, когда он не полностью тверд, но Фрэнк все равно поражен), и он мягко двигает головой, немного потирая ствол члена языком, из-за чего ноги Фрэнка подергиваются и он вцепляется руками в простыни. Ему очень хочется взглянуть вниз, но он не может открыть глаза, да и вообще сдвинуть голову или сделать что-то еще, и ему остается лишь держать себя в руках, когда Джерард принимается сосать сильнее.       Он начинает смеяться, когда Джерард берет его яйца в одну руку и делает такую вещь, из-за которой Фрэнк чувствует вспышки удовольствия вдоль своей спины и ног. Это не просто глупое хихиканье, которое издает Фрэнк, когда Майки и Джерард страстно спорят о чем-то, что могут понять только братья, это полноценный хохот, вырывающийся у него из самой груди. Он бы начал пинаться ногами, но они придавлены к кровати Джерардом, а на его бедрах лежат руки Джерарда, поэтому он просто мотает головой из стороны в сторону, хватая все, до чего дотягивается — подушки, одеяла, волосы и запястья Джерарда. Ему нужно держать в руках что-то крепкое, что не поддастся, если он потянет, но он не может найти ничего подходящего. Он не знает, когда его член снова стал твердым. Или когда у него из глаз потекли слезы. Он трясется, все еще смеясь, и берет свое лицо в руки, чувствуя, что оно сырое. Джерард скользит губами вверх и вниз, потому что у него не получается удерживать весь член во рту. Фрэнк не может кончить снова. Он не может. Все, что сейчас происходит внутри его тела, никак не выльется в оргазм. Но ему придется кончить, или он умрет.       В его голове крутится молитва из «пожалуйстапожалуйстапожалуйста», но то, что он произносит, совершенно не похоже ни на какие слова, ни на смех, это просто отчаянные, надломленные звуки, которые он не может удержать. Он чувствует боль в мышцах живота и в руке, которую сжимает зубами, в глазах, к которым прижимается локтем. Но ничто из этого не сравнится с мягким и влажным трением на его члене, слишком грубым и слишком нежным, бесконечным, и Фрэнк умрет в любом случае, не важно, достигнет ли он оргазма или нет. Но он все же кончает, трясется и подергивается, а потом внезапно замирает, и он все еще чувствует руки на своем лице, чего не могло бы быть, если бы он умер.       Фрэнк приходит в себя, когда Джерард прижимает его ближе всеми четырьмя конечностями и бормочет что-то в его ухо. Он не может понять смысл предложений, но ему удается разобрать слова «хорошо», и «идеально», и «все в порядке», и он охотно им верит. Поэтому Фрэнк наслаждается голосом Джерарда и тем, как тот перебирает его волосы. Он начинает дрожать, и Джерард накрывает его голую спину одеялом, а потом выключается музыка и исчезает свечение экрана телевизора.       — Я умер? — невнятно произносит Фрэнк в шею Джерарда. Хотя в раю вряд ли пахнет постельным бельем, на которым только что занимались сексом, но Фрэнк не уверен, что он вообще попадет в рай.       — Не умер, — мягко отвечает Джерард, и Фрэнк чувствует своим виском, как двигается его челюсть. — Но пиздецки устал. Это было безумно.       — Ага.       Безумно — точно подходящее слово. Джерард, очевидно, просто какой-то секс-ниндзя.       — Тебе нужно что-то? — Джерард подтягивает одеяло выше и оборачивает его вокруг плеч Фрэнка. Это заставляет Фрэнка переосмыслить свою теорию об одеялах в раю.       — Не-а, — говорит он. — Все хорошо. — Ему нужно лишь, чтобы Джерард оставался лежать тут же, пока Фрэнк снова не начнет чувствовать пальцы своих ног. Или хотя бы просто ноги. Если это вообще когда-нибудь произойдет. Мысль о потере ног из-за секса не должна быть смешной, но Фрэнк начинает хихикать.       Джерард снова поглаживает его волосы, и Фрэнк пытается извиниться.       — Нет, все нормально, — обрывает его Джерард. — Проснешься, когда захочешь. Я никуда не уйду. — Почему-то это тоже забавно.       Фрэнк просыпается, обнимаясь с ногой Джерарда, пока тот курит, опираясь на подушки, и одна из его рук лежит на затылке Фрэнка. — Мне, — говорит Фрэнк, забирая сигарету из пальцев Джерарда и делая затяжку. Он кашляет, но затягивается еще раз и лишь потом возвращает сигарету Джерарду.       — Ты можешь взять себе другую, — предлагает Джерард, взмахивая рукой в сторону пачки. Но Фрэнка все устраивает.       — Три ебаных оргазма это не шутки. — Фрэнк сдвигается, чтобы лечь на бедро Джерарда, и смотрит на него. — Вы просто сумасшедшие.       — Немного, — соглашается Джерард. Наблюдать за тем, как при разговоре из его рта вьется дым, очень увлекательно. Фрэнк снова берет сигарету и затягивается, улыбаясь, когда Джерард с легкостью ее отдает. Когда Фрэнк протягивает ему ее обратно, до него доходит, что он все еще голый, и неважно, что он накрыт одеялом. Он лежит в кровати Джерард и делит вместе с ним сигарету после того, как у них был секс. Много-много-много секса. Это должно казаться более странным.       — Это должно казаться более странным? — спрашивает Фрэнк. Если только не… — Если только не… Тебе кажется это странным? Это странно?       Джерард глядит на него, прищуривая один глаз из-за того, что дым плывет прямо в его лицо.       — Это замечательно, Фрэнки.       Замечательно. Замечательно — это хорошо.       — Классно, — говорит Фрэнк.       — Это определенно стоило того, чтобы пропустить конец «Возвращения джедая».       — Вау. — Фрэнк притягивает руку Джерарда к своему рту, затягиваясь опять. — Тогда это действительно было замечательно.       — Так и есть, — произносит Джерард, поднося руку к своим губам и делая последнюю затяжку. [1] Мировая серия — решающая серия игр в сезоне Главной лиги бейсбола, право играть в которой сейчас имеют лучшие команды Американской и Национальной лиг. Современная Мировая серия проходит с 1903 года (в 1904 и 1994 годах игр не было). [2] 7-Eleven — оператор крупнейшей сети небольших магазинов в 18 странах под управлением Seven-Eleven Japan Co., Ltd., действующий главным образом на основании франчайзинга. [3] Эвоки — вымышленная раса существ из фантастической саги «Звёздные войны». [4] Пип-шоу — эротическое представление, которое может включать в себя самые разные детали. [5] Флэш-рояль — самая известная и самая высокая карточная комбинация в покере. [6] Я не знаю, как еще это называть по-русски, но… http://i00.i.aliimg.com/photo/v0/113448228/glory_hole_boxer.jpg (Glory hole, хы.)