Лишние мысли

— Прекрати об этом думать! Прекрати! Пре-кра-ти! — бился головой о стол обычно спокойный Посредник. Его голову донимали мысли настолько откровенного содержания, что любой БДСМ-журнал за них продал бы души всех своих работников и продался бы в рабство. Трижды. — Дюма что ты там творишь?! — ворвался в свой кабинет Дон, срывая три пары оптики со лба и глаз и кидая сломанный вертолет, на который он пытался установить блютус. Пенопласт на блютусе, это же круто. Едва Дюма заметил его, он снова закричал и скрылся в кухне с ножом. Вскоре послышалось явное разрезание чего-то и крики случайно оказавшегося в кухне Есенина, которого захлопнуло в одной комнате с неожиданно разбушевавшимся Посредником. Вся комната была одним сплошным ураганом, а в его эпицентре носился Дюм с ножом и то помидором, то огурцом, то яблоком и парой морковок. Вскоре потерявшему дуала Жуку это надоело, и он просто-напросто выбил дверь, поймал взбесившегося парня и поднял над полом на полметра. В ту же секунду из кабинета с криками «Маньяк! Педофил! Совратитель!» в кухню вбежал Дон, отнял дуала и прижал к себе, игнорируя лезвие ножа, который все это время Посредник держал в руках. Через пять минут все четверо сидели в гостиной — Есенин с шоколадкой, Жуков с миллионов салатов, а Дон — с Дюмой, который только-только успокоился. Вдруг послышался его тихий голос: — Есенин… — Дон ревниво посмотрел на блондина, испуганно сжавшегося на коленях у Жукова, который, в свою очередь, спросил у Дона: — Что ему надо?! — Только поговорить… — тихо прошептал Дюма. *** — Есь, помоги мне! — сказал Посредник, наблюдая за мухой в окне и не смотря ни на что более. — Меня донимают мысли настолько неприличного содержания, что я не могу смотреть на людей, на шоколад, на взбитые сливки… Ни на что! — Да? — удивленно спросил Есенин, придвигаясь поближе к приятелю, будто бы сильно заинтересованный происходящим. — Может, тебе попробовать отвлечься? — спросил он, аккуратно опуская свою руку на колено Дюма, не заметившего этого. — Я пытался. Ничего не выходит… — вздохнул тот. — А если попробовать, — начал поднимать руку чуть выше обычно невинный Есенин, — воплотить некоторые в жизнь? — Но… — повернул голову в сторону друга тот, но Еся быстро закрыл его рот тоненьким пальчиком…