* * * * *
Старый коричневый всадник с трудом приподнял голову, оторвав ее от бока собственного дракона, и, разлепив глаза, с чем-то похожим на удивление посмотрел вниз — туда, где два молодых бронзовых шипели друг на друга, стоя над тушкой несчастной верри… ах, наверняка, опять не поделили? Десятина в прошлый раз выдалась скудная, а у подрастающих драконов аппетит всем на зависть, и если старики, слишком слабые и сонные, еще могут перетерпеть сосущее чувство пустоты в желудке… «Ты как, Дарат?» «Живой, — меланхолично ответил дракон, даже толком не проснувшись. — Надо бы их успокоить, Т′нусс… подерутся сейчас». «Брачного полета так и не было, чего же ты хочешь? — всадник в ответ лишь философски пожал плечами. — Мы все немного не в себе». «Рапант мудрее всех нас, — проворчал коричневый, слегка повернувшись, так, чтобы скудное осеннее солнце погрело ему живот. — Еды мало, а драконов много. Лучше уж посидеть без новой кладки, чем смотреть, как умирают дети». «Согласен, — вздохнул Т′нусс. — Только вот, боюсь, если по весне она так и не взлетит…» «Посмотрим, — как и все драконы, Дарат не любил говорить о будущем, так как не видел в этом особого смысла. — Она сильна, а молодой королевы нет. Она не оставит Вейр, пока не отложит золотое яйцо». «Очень надеюсь, что так и есть, очень надеюсь, — пробормотал всадник, после чего с покряхтыванием все же принял сидячее положение. — Как думаешь, твоего могучего рыка хватит, чтобы утихомирить этих драчунов?» «Не нужно, — коричневый слегка приподнял веко, и его мутный глаз полыхнул довольной голубизной. — Зачем нужен я, пока есть королева?» «Ты что, позвал…» — и, не выдержав, старик засмеялся, когда увидел, что бронзовые метнулись в разные стороны, будто перепуганные туннельные змеи, а чуть погодя на то самое место, где они только что сидели, плюхнулась Рапант, чья шкура и в бледном свете полыхала благородной позолотой. Конечно, их королева уже была в возрасте — недавно ей исполнилось сорок Оборотов от роду! — но силы и стати ей было не занимать, так что пристыженный молодняк чуть ли не по земле валялся, пока золотая, судя по всему, от души распекала обоих. На шум тут же выглянули и другие всадники, и на какое-то время Вейр заметно оживился… казалось, еще чуть-чуть, и можно будет подумать, что снова, что вот-вот!.. — но, увы, мгновение прошло, как будто приснившись, и вспыхнувшие было глаза погасли, а молодые бронзовые, каждый из которых получил свой кусок, разбрелись в разные углы, больше при этом напоминая не гордых драконов, а стражей порога, мечтающих лишь об одном: забиться в конуру и наконец-то сгрызть с таким трудом доставшуюся косточку! Зрители тоже мало-помалу вернулись в состояние сонного оцепенения, и вот уже в Вейре снова воцарилась угрюмая тишина, нарушаемая только еле слышным хрустом костей да смачным чавканьем двух бронзовых, уплетающих последнюю из оставшихся в кормовом стаде птиц. Т′нусс вздохнул. Завтра… а нет, уже сегодня должна прийти десятина. Просто должна. И она придет. И они продержатся. Осталось еще немного. Может, пятьдесят Оборотов? Может, меньше? После чего Перн снова вспомнит о них. И это закончится. Этот Интервал. Этот долгий Долгий Интервал…* * * * *
Голод вгрызся в его внутренности, точно прожорливый червяк, и это было не то ласковое чувство, что намекает лишь на возможный перерыв в работе, дабы урвать время и сбегать на кухню за куском хлеба с сыром… чтоб ему в Промежуток провалиться, да он уже и забыл, каков на вкус этот хлеб! Осталось лишь смутное ощущение чего-то очень мягкого и почти чудесного, из той волшебной поры, когда младшие сестренки еще не плакали, наказанные за то, что копали только-только посаженные в поле клубни, а мать не всхлипывала ночами, пытаясь растормошить неподвижного младенца — тот уже даже не пищал, выпрашивая у нее молока. Увы, но долгожданная весна так и не принесла облегчения: мосластых костей Белорогой, павшей уже на исходе зимы, хватило ненадолго, а жиденькие сугробы, едва прикрывавшие измученную морозами землю, обещали еще и грядущую засуху, так что лишь полное отчаяние заставило жителей маленького холда все-таки высадить небогатые запасы семян — их едва-едва хватило, чтобы покрыть куцую полоску протянувшегося вдоль реки общинного поля. Достанет ли зерна, чтобы уплатить лорду?.. С него же станется — заберет последнее, да еще кланяться заставит, что без штанов не оставил! А ему-то что: у него стража, у него оружие, у него холд с каменными стенами! Прикажет — и их поля выжгут до последнего стебелька, захочет — и дома раскатают по камушку, вздурится — и самая красивая девчонка, соседская дочка, без вопросов пойдет к нему в постель: хоть бы накормил! С такого спрашивать — как с неба, как с самого Перна, и худенький парнишка, гнувший спину над каменистой полосой земли, уже готовый зубами вгрызться в неподатливую почву — только тяжело дышал, смахивая со лба обильно выступающий пот. Удастся ли дотянуть до следующей весны? Удастся ли хотя бы пережить лето? Наверняка ж дядька Ватта и в этом Обороте не появится — что ему делать в Холде, коли у самого в карманах ветер свищет? — а если не он, то кто еще сможет добраться до Вейра? Попросить всадников о помощи?.. Палька еще помнил рассказы деда. О могучих драконах, о коварных Нитях, о яростном пламени, сжигающем беспощадного врага. Сейчас уже никто не озабочивался «этими глупостями», не учил детей, не рассказывал им о былых временах. Отец, мать — те уже и не знали ничего, а помнящие — давным-давно во всем разуверились, потому что, если каждый день пить одну воду, в которую намешивать старую муку пополам с пылью — какая уж тут вера. И можно сколько угодно болтать о Нитях и об Алой Звезде — нынешние беды как-то ближе, да и пустое брюхо одними сказками не накормишь. Где они, эти всадники? А где дети, похожие на обтянутые кожей скелетики? То-то же. Так что лучше нагибайся ниже, потому что пашня сама себя не распашет, не засеет, не принесет долгожданных плодов. Лучше думай о настоящем, мальчик. Настоящее — оно ближе, чем твои глупые мечты. И пусть лишь старый дед даже на смертном одре продолжает упрямо твердить: они вернутся! Они обязательно вернутся, и тогда только всадники смогут всех спасти! Они обязательно вернутся, когда наступит время, когда проснутся огненные горы Исты, а Алая Звезда вновь загорится на небосклоне! Они вернутся — когда наконец-то закончится этот Интервал. Этот долгий Долгий Интервал…Конец.