Летние каникулы у бабушки.

На шестнадцатый год его рождения, родители отправили его к бабушке. На все лето, со словами: — Ты так вырос, что обязан помочь своей бабушке по хозяйству! Да и может быть еще вымашешь за лето. Ну и развеешься, а то сидишь целыми днями дома в компьютере или телефоне. Даже гулять не идешь. — застегивая весьма увесистый чемодан, проговорила женщина. Ее сын стал совсем взрослым, хотя характер ребенка так и остался, но сам мальчик изменился до неузнаваемости: Чанель стал высоким, широкоплечим; детский голос совсем исчез, уступая приятному низкому баритону; уши заостарились, оттопырившись, они создавали эффект эльфа; большие глаза, ровный нос, пухлые губы. Изменилось все. Но не характер. — Ну мам! Я никуда не пойду! — топнув ногой, скрестив руки на груди и насупившись, Чанель стоял у дверей комнаты, загораживая путь матери. — Надевай джинсы и теплую кофту. На улице дождь. И спускайся быстрее, иначе поедешь вне машины. — сдвигая одной рукой сына, на ушла. Простояв еще несколько минут, Чанель тихо ругнулся и стащив с себя пижамную кофту, влез к футболку, затем в теплый свитер. Быстренько стянув шорты, натянул джинсы и теплые носки. Чанель просто обожал разноцветные носки, а если они еще в придачу были с ушками, то закупал два. А еще обожал мягкие, теплые свитера, которые спрятавшись в шкафу, так и норовились выпрыгнуть из шкафа. Подойдя к зеркалу, он взъерошил волосы. Образ потрепанного мальчика ему нравится больше. Схватив рядом лежащий рюкзак, запихнул туда зарядники от телефона, планшета и ноутбука. Так же взял портативный аккумулятор. Взял некоторые важные вещи: очки, положил отдельно кепки. Он точно знал, что мама не положила их. Быстро оглядев книжную полку, он схватил «Маленького принца» и «Джейн Эйр». Он обязан прочитать эти книги. В одном месте, о котором знает только он. Хватая телефон и наушник, вылетает из комнаты, на первом этаже прыгая на одной ноге, завязывает шнурки кроссовок. Присмотревшись последний раз в зеркало, взял ключи. Заперев дом, побежал к машине. — Долго же ты. Ну что, тепло оделся? — спросил отец, как только захлопнулась дверь машины. — Да. А нам долго ехать? — обида быстро уступила его обычному состоянию: веселый Чанель, который доводил до белого каления родителей. — Где-то часов семь или больше. Но сегодня дождливая погода, а ехать будем медленно, так что больше. — затягегнув ремень безопасности себе и мужу, женщина улыбнулась сыну. — Можешь поспать, еще долго. — А, ок! — кивнув, Чанель опустил сиденье машины и укрылся пледом, который захватила мама. Укрывшись им до носа, он начал осматривать меняющийся пейзаж, как сильные струи дождя били по стеклам машины. А в самой машине, приятно пахло грушей и духами матери. А в салона работал обогреватель, чтобы хозяевам не было холодно. Чанелю очень нравилась такая атмосфера, он очень любил в такие моменты: читать, слушать музыку, играть на гитаре, сочинять песню, смотреть фильм один или семьей, особенно любил смотреть в окно. Машина медленно укачивала его, словно колыбель. До него уже плохо доносились тихие голоса родителей. Глаза тяжело закрывались, а слух уходил далеко отсюда. Через несколько минут, его дыхание выровнялось, пальцы ослабили хватку, тело расслабилось. А машина продолжала медленно проезжать мелькающие дома. *** — Еще долго? — спросил Чанель, как только открыл глаза. — Да, Елли. Прошло чуть меньше пяти часов… — тихо ответила женщина. За все это время, дождь не прекратился ни на минуту. Чанель заметил, что родители поменялись местами: отец спал, а мама сосредоточившись на дороге, вела машину. Чанель мог с гордостью заявить, что его родители самые лучшие, которые очень хорошо разделяют брак и обязанности семьи. Но он просто терпеть не мог, когда они решали за него. Но что плохого, если это в его пользу? Пусть он будет послушным, слегка капризным ребенком. А еще, что у него очень красивые родители. Они женились очень рано. И зачали ребенка сразу после свадьбы. И он был очень благодарен, что родители дали ему приятную внешность, хоть они резковаты. — Эх, ладно. Мам, я хочу есть. Вы взяли, что-нибудь, что можно поесть? — Чанель затеребил край свитера. — Да, посмотри в синей сумке. Но не пей колу в машине, тебе плохо станет. Лучше воду или чай выпей. — ловко уворачиваясь от ям, улыбнулась женщина. — О. Я тогда есть. Ты не будешь? — раскрыв контейнеры с едой, взял палочки и подцепив ими мясо, отправил в рот, сразу же закрывая его и прожевывая. — Приятного аппетита. Нет, не буду. Я остановлю машину пока ты будешь есть. Машина мягко припорковалась у обочины. Как только с едой было покончено, а руки предусмотрительно вытерты влажными салфетками, машина снова тронулась, но уже вел ее проснувшийся отец. Через полчаса езды, Чанеля снова потянуло в сон. Голова вполне сильно ударилась о стекло, когда машина подскочила, поэтому резко раскрыв глаза, Чанель решил поиграть в телефон. И сразу через секунды три, отбросил занятие, так как его начало тошнить. И сдавшись силам царства Морфея, он закрыл глаза. *** Первое, что он увидел, открыв глаза, это была его бабушка. — Ох, Чанни, внучок мой! — радостно улыбнулась она, когда мальчик вышел из машины. Он приветственно раскрыл руки для объятий. К его удивлению, здесь дождя не было, хотя небо заволокло тяжелыми тучами. — Я скучал, бабуль. — Чанель улыбнулся и вдохнул запах бабушки. Пахло чем-то вкусным, чем-то, что напомнило Елю его детство, чем-то, что он обожал есть. — Ну заходите-заходите в дом! Я приготовила много всего, особенно твои любимые куличики. — проходя в дом, протараторила бабушка. За ней последовали все. Тихий семейный ужин продолжался вплоть до глубокой ночи, и разошлись они по комнатам, когда Чанель громко зевнул. Быстро расположив вещи, искупавшись в душе, переоделся в мягкую теплую пижаму. Выйдя из ванны, Чанель направился к окну в его комнате. Дождя не было, но застывший в воздухе озоновый запах, так и веял грядущим ливнем. Плотно зашторив окна, Чанель осмотрел комнату. В этой небольшой комнате ничего не изменилось, разве что разбросанные вещи парня. Но обои, которые он тщательно выбирал для себя, остались такими же новыми и целыми; темный паркетный пол; его большая двухспальная кровать, которая раньше для него «царством ЧанФея» от двух слов Чанель и Морфей, то сейчас, Чанель подумал, что такая большая кровать может стать его «царством ЧанЕкса» то есть Чанель и… ну вы поняли. Высокий потолок, от которого свисала одна большая люстра и три маленькие настенные. Все осталось как было. Но осталось ли на месте его дерево, которое он с таким трепетом посадил? Осталось ли оно, воспоминание о его детстве, о его дедушке? Возможно его снесли, ведь бабушка обмолвилась, что мэр столицы, приехав сюда, отдал приказ срубить все деревья, находящиеся на том месте, где сохранились самые яркие воспоминания. И когда снесут этот сад, там построят больницу… Если нет, то он будет рад этому, и он даст обещание, что будет посещать свое дерево каждый день. А если срубили… Чанель больше не будет отходить от бабушки. Он будет ходить за ней хвостиком, но только чтобы не думать о своем деревце. Он сам не знал, что значит для него это дерево. И значит ли вообще. Но он был уверен, что сажал это дерево не один, но его почти постоянно забывающая память, отказывала ему вспомнить это. Именно этот момент он не может найти в своей голове. Но где-то далеко далеко, в глубине воспоминаний, он слышит приятный детский голос, хитро прищуренные глаза, красивые, аккуратные пальцы. И Чанель яро не помнит этого обладателя или обладательницу. Затушив свет, он юркнул под одеяло. Тело начало медленно расслабляться, а дыхание выравниваться. Он уже несколько раз спал за сегодняшний день, но дорога отняла у него столько сил. Глаза медленно закрывались. И только его начало окутывать теплым сном, до него донесся тихий звон колокольчика, раздавшийся из улицы. Звон колокольчика, похожий на радостный смех. Но Чанель уже был далеко отсюда, совсем не здесь. И поэтому, причмокивая губами, слегка содрогаясь от громкого раската грома, Чанель уснул.