No sorrow

      Торнадо неумолимо приближается. Огромный монстр, втягивающий в воронку все на своём пути. Он движется прямо на город. И между ними только Макс — просто смехотворная преграда для разбушевавшейся стихии. Штормовой ветер с силой хлещет ливнем ей по щекам.       «Только не этот выбор. Только не это снова». Сердце выбивает бешеную дробь, а в руках трепещет фотография с яркой голубой бабочкой. Сосны угрожающе скрипят и трещат от натиска бури. Почему именно она?       — Макс! — далекий, испуганный крик Хлои болью отзывается в груди девушки. Торнадо начинает свой смертоносный танец, срывая крыши с домов и швыряя машины. Макс слышит голоса жителей Аркадии Бэй, сливающиеся в один жуткий молящий вой. Ноги слабнут, и она падает на колени в мокрую скользкую траву, с силой прижимая ладони к ушам, но крики, кажется, звучат внутри нее, раздирая в клочья душу. Снимок вырывается из ослабевших пальцев и мгновенно скрывается из виду, подхваченный ветром.       — Макс, ты должна была спасти город, — обвиняющий голос Хлои неожиданно звучит прямо за спиной, а многотысячный, разрывающий барабанные перепонки, вой резко прекращается, — ты должна была позволить мне умереть.       — Нет, я не могла, понимаешь? Хлоя, не могла, — глаза Макс застилают слезы. Все, что она чувствует — безграничную усталость и опустошающий страх перед бесконечными попытками вселенной убить Хлою Прайс — выстрелами, поездом и прочей чертовщиной. А жуткая альтернативная реальность, где Хлоя оказалась в инвалидной коляске — Макс не смогла выполнить просьбу лучшей подруги. Никогда не сможет.       — Макс, я все равно умерла.       — Нет, этого не может быть, — девушка всхлипывает, обхватывая себя руками, будто в попытке защититься. Она не может заставить себя повернуться и взглянуть на Хлою. На плечо опускается рука, и кожу обжигает холодом даже через ткань футболки.       — Ну же, хиппи. Посмотри на меня, — чуть жестко произносит Хлоя, сдавливая плечо. Панический ужас охватывает Макс, она зажмуривает глаза и мотает головой, так что волосы облепливают мокрое лицо.       — Прекрати это, — Хлоя рывком, без малейших усилий, будто тряпичную куклу, разворачивает девушку, возвышаясь над ней — во лбу Хлои зияет дыра, из которой вытекает тоненькая струйка крови.       — От судьбы не уйдешь, Макс, — пустые глаза Хлои загораются, и она широко улыбается, обнажая зубы. Макс закрывает лицо руками, наружу рвется лишь всепоглощающий ужас.       — НЕТ! НЕТ! Хлоя!       — Тише, Макс, тише. Я рядом, — в сознание врывается встревоженный голос Хлои, остальные звуки тают, остается лишь душная тишина и мерно тикающие часы. Тело Макс бьет крупная дрожь, а по лицу безостановочно текут слезы. Встрёпанная из-за внезапного пробуждения, Хлоя в смятении прижимает девушку к себе.       — Это всего лишь кошмар, хиппи, — крепко обнимая Макс, она медленно покачивается, словно баюкая ее, как маленького ребенка. Мягкими движениями Хлоя гладит всхлипывающую девушку по волосам. — Я здесь, рядом с тобой.       Макс обхватывает ее руками и прячет лицо куда-то между шеей и ключицей. Жива, главное, она жива. Чувствуя, как бьется ее сердце, Макс понемногу успокаивается. Черта с два ты умрешь, Хлоя Прайс, я этого никогда не позволю. Это всего лишь очередной кошмар. С ней все в порядке.       Они сидят на кровати в номере мотеля с безвкусными бледными обоями. Простыня измята и скомкана: Макс металась довольно долго прежде чем проснуться. Тускло светит ночник, который Хлоя включила, разбуженная рыданиями и стонами девушки. Это было далеко не в первый раз. Иногда ей казалось, что Макс может сойти с ума, не выдержав всего этого. Не вынести кошмаров и, в конце концов, сломаться из-за того, что обрекла на гибель целый город, чтобы спасти никчемную панковскую задницу Хлои Прайс.       — Он был таким реальным, — впервые за несколько ночей Макс нарушает тишину, крепче вжимаясь в плечо Хлои. Ее голос звучит немного хрипло. — Ураган снова. Город был разрушен. И ты… была мертва.       — Не думай об этом, Макс, — Хлоя прижимает ее к себе еще крепче, и Макс чувствует тепло ее дыхания на своей коже. От этого уютного ощущения остатки кошмара пропадают, не оставляя в душе боли. Хлоя легко усмехается, обжигая дыханием макушку. — На мою жизнь смертей уже хватит. Я собираюсь прожить еще минимум лет сорок. Мы будем отвязными бабульками, отправимся колесить по Америке на фургоне и отрываться на Вудстоке и Лоллапалузе. Ну же, Максимус. Урагана нет, за окном Портленд, а это не самый ужасный мотель.       — И ты рядом, — тихо добавляет Макс, плотнее прижимаясь к Хлое и вдыхая ее ни с чем не сравнимый запах с примесью сигаретного дыма, который, кажется, уже стал ее неотъемлемой частью.       — И я рядом, черт, да, — воодушевленно повторяет Хлоя. — Посмотри на меня.       Макс вздрагивает, но ей удается отогнать ужасное ощущение дежавю. Она покидает свое уютное прибежище на плече подруги и заглядывает ей в глаза. Наконец без этой дурацкой шапки, со смешно торчащими волосами, которые пестрят всеми оттенками синевы, она смотрит тепло и серьезно.       — Макс, я всегда буду рядом, — повторяет она свое данное две недели назад на обрыве обещание. — До тех пор, пока ты этого хочешь.       Хлоя ласково сжимает ее плечи и прижимается лбом ко лбу Макс. Девушка слабо улыбается, но глаза светятся ярче. Она бы сделала что угодно, приняла бы насколько угодно сложное решение, но только бы Хлоя Прайс жила. Судьбы не существует. Она никогда не умрет, даже если для этого самой Макс придется истечь кровью. Макс знала это уже когда в проявочной рука сомкнулась на холодном металле подвески Хлои.       С ироничной усмешкой Колфилд вспоминает свое прозвище. Супермакс… Кто ты теперь? Будто призрак, истерзанная бесконечными гнетущими кошмарами. Но все же, всему пришел конец. Вселенная сдалась, получив другую жертву взамен — если угодно. И три пули, болтающиеся у Хлои на шее, как символ того, что она всё-таки вырвалась из замкнутого круга, не получив ни одной из предназначенных ей судьбой смертей. Не в этой реальности. Макс дотронулась рукой до татуированного плеча девушки, будто бы сомневаясь, не сон ли это.       — Охренеть ты холодная, — вдруг Хлоя приходит в себя, вздрогнув от ледяного прикосновения к своей коже. «Как трупик», — думает, но решает оставить комментарий при себе.       Макс только безучастно жмет плечами: температура тела беспокоит ее меньше всего. Хлоя вытаскивает из-под себя измятое одеяло, на котором они сидели, и накидывает девушке на плечи, снова прижимая к себе, будто в попытке защитить от кошмаров, защитить от всего, что может причинить ей боль. И у Макс почти не остается сомнений, что Хлое это по силам.       — Тебе нужно расслабиться. И согреться. Так что, я пойду и наберу ванну, хорошо? — девушка встает и потягивается во весь свой рост, щеголяя в майке и боксерах. Макс тянет бледные губы в еле заметной улыбке.       — Было бы здорово.       Хлоя радостно мчится в ванную, шлепая босыми ногами по полу. Шумит вода. Пару раз что-то с грохотом падает, и Хлоя ругается сквозь зубы. Макс почти ощущает умиротворение — от всего этого веет уютом и чем-то невыносимо родным и домашним. Чертыханья суетящейся Хлои, приятные запахи из ванной, общая кровать. «Вот бы так было всегда».       — Ванна готова, — влетевшая в комнату, Хлоя отвешивает шутливый поклон и падает на постель. — Пена с шоколадным запахом. Прошу.       — Ты лучшая, Хлоя, — говорит Макс, ласково касаясь ее коленки рукой.       — Только узнала, что ли? — Хлоя в шутку возмущается, убирая лезущие в глаза выцветшие пряди. Потянувшись за сигаретами на тумбочке, она закуривает одну, щелкнув зажигалкой, и с шутливой укоризной глядит на подругу.       — Всегда знала, — заверяет Макс. Видя слабую, но искреннюю улыбку девушки, Хлоя радостно улыбается в ответ. Улыбка такая настоящая и живая, что будто перечеркивает все, что было до. Макс улыбается еще шире, и сомнений у нее не остается совсем. В ванной она быстро стягивает одежду и погружается в горячую воду с огромным слоем ароматной пены, как и было обещано. Что доктор прописал. Девушка с наслаждением вытягивается, понемногу согреваясь. И еще одна важная деталь.       — Хлоя, — зовет Макс.       — Что, хиппи? — донесся голос из комнаты.       — Я полотенце забыла.       Хлоя образовывается в дверях почти сразу, закрывая глаза и вытягивая другую руку с полотенцем перед собой. Макс, глядя на то, как усердно та прижимает ладонь к лицу, возводит глаза к потолку. Пора бы уже быть смелой, мисс Прайс.       — Где ты там, — Хлоя делает еще шаг вперед, и он оказывается последним: Макс нападает молниеносно, цепко хватая Хлою, та вскрикивает от неожиданности, до последней секунды не подозревая в Макс такой прыти. Для вида она борется, но только для вида. Всплеск, клочья пены на полу и Хлоя повержена.       — Да ты жжешь, Колфилд, — смущенно смеется Хлоя, нависая над ней. Мокрая майка облепливает тело, с волос течет вода, с кончика носа свисает капля. Сама Хлоя в процессе борьбы оказывается прямо над Макс и, вспомнив, что на той одежда вообще отсутствует, смущается еще больше. Она едва удерживается, упираясь руками о ванну, чтобы вообще не свалиться на девушку. Макс с интересом наблюдает за изменением цвета лица Прайс — от обычной бледности до нежно-розового оттенка.       — Жарковато тут, — нелепо пытается объяснить Хлоя, и в очередной раз по коже бегут мурашки, когда пальцы Макс обводят через мокрую ткань торчащие лопатки и позвонки. Ладони медленно скользят по шее и задерживаются на щеках. Макс смотрит на свое отражение в расширившихся зрачках.       — Ты так и будешь на меня пялиться, как зомби? — наконец она прерывает паузу, передразнив когда-то сказанную Хлоей фразу. Кажется, то вторжение в бассейн случилось год назад или даже десять. Это было целую жизнь назад.       Поцелуй Хлои обрушивается на Макс, долгожданный, горячий, отчаянный, такой необходимый. Это почти невозможно — чувствовать себя оголенной до нервов и чувствовать себя в безопасности, но так и есть. Для обеих. Они отрываются друг от друга, только когда становится трудно дышать. После Хлоя прижимает ее к себе, будто боясь, что та исчезнет.       — Хлоя?       — Что? — ее тонкие пальцы водят по ключицам девушки и зарываются в спутанные каштановые волосы.       — Я люблю тебя, — тихо произносит Макс, касаясь губами шеи. Хлоя замирает на мгновение. Прижимаясь к груди девушки, Макс чувствует, как сердце в её груди в очередной раз застучало как бешеное. Хлоя крепче прижимает её к себе.       — И я тебя люблю, Макс, — голос срывается, но Макс слышит, что Хлоя улыбается, и облегченно вздыхает. Теперь, наконец, все так просто.       Пузырьки давно полопались, а вода остыла. Поежившись, первой выныривает из момента Хлоя. Она осторожно вылезает из ванны, оставляя лужи на побитом кафельном полу, и помогает Макс встать. Та привычно и смущенно сутулится, пока Хлоя бережно заворачивает ее в полотенце. Столько заботы от Прайс — почти непривычно.       Потом, в предрассветных сумерках, прорывающихся через полузакрытые жалюзи, они валяются на кровати, Макс в своей пижаме с забавными совами и Хлоя, переодетая в сухую футболку. На ноутбуке фоном стоит «Бегущий по лезвию». Все кажется привычным и правильным, совсем как в детстве. Макс придвигается к Хлое поближе и чувствует невесомый поцелуй на макушке.       Шторм остался позади, осталось учиться жить дальше.