Всё ради Джареда

*** Дженсен ненавидит его. Ненавидит болезненно, отчаянно и унизительно. И единственное, что осталось у него, у них – это ненависть. Они взращивают ее в себе ежедневно, ежечасно. Это не любовь, это ненависть заставляет их оставаться вместе. … Дженсен просыпается из-за навалившейся на него тяжести. Джаред. Он открывает глаза и видит, как бешено блестят глаза Падалеки. Тот седлает его бедра, рвано облизывает губы и держит в руках ошейник. Дженсен медленно моргает и сон исчезает тут же, моментально, мгновенно. … Он позволяет мягкой коже ошейника обвиться вокруг своей шеи. Позволяет пальцам Джареда – подрагивающим от возбуждения и предвкушения – чуть сильнее, чем надо, затянуть его. Не важно, будет он возражать или нет, его никто не послушает. Джаред его не послушает, и все равно получит свое удовольствие. А после накажет за «непослушание». Поэтому Дженсен молчит. Он позволяет всему этому происходить по одной простой причине – он ненавидит Джареда так, как никого и никогда в жизни не любил. … Падалеки скользит широкой сухой ладонью по спине Дженсена и останавливает ладонь на ягодицах. Дженсен слушает, как бухает в ушах кровь. Джаред не больно бьет его по ягодице и, склонившись к низко опущенной голове, шепчет горячо и весело: - Ну что, готов к прогулке? Дженсен сглатывает вязкую слюну и позволяет скулежу вырваться из глотки, а затем сорваться с губ. - Хороший песик. Дженсен облизывает пересохшие губы и от близости Джареда у него подрагивают руки. Он вот-вот рухнет мордой в деревянный пол. Стоять на четвереньках больно и унизительно. В коридоре, перед дверью на задний двор, темно и тихо. За окном уже ночь, соседи спят, а черти только просыпаются. Джаред снова ведет ладонью по спине Дженсена. Вверх и медленно вниз. Когда пальцы скользят вниз, Дженсен невольно задирает задницу выше. Падалеки тихо смеется ему в ухо. По коже ползут мурашки, то ли от холода, то ли от растекающегося по венам унизительного возбуждения. - Не терпится? Дженсен вскидывает голову, ощущая, как пальцы Джареда скользят по расселине меж ягодиц. Если Джареда отвлечь, «прогулка» отложится до рассвета, но Дженсен не хочет оттягивать унижение-наказание. Лучше сейчас, в темноте, ночью, чем утром, когда видоискатель камеры поймает и зафиксирует каждое движение. Он снова опускает голову и впивается пальцами в пол. - Ладно, идем, хороший мой. Джаред толкает дверь и выходит из дома первым. В одной руке у него поводок, а в другой видеокамера. … Небольшой задний дворик спасительно закрывают от любопытных глаз высокие кусты роз. Дженсен ежится от холодного ветра и сырой земли под ладонями и коленями, но позволяет вытянуть себя в центр двора. Джаред присаживается на корточки и Дженсен видит, насколько расширены его зрачки, видит, как джинсы натянулись на возбужденном члене, видит объектив камеры. Он опускает глаза в землю и проглатывает ком в горле. Страх лижет внутренности, но они оба знают, что Джаред никогда так не поступит. Никогда не будет снимать его лицо. Это слабый проблеск адекватности в происходящем безумии. И Дженсен благодарен за такую щедрость. Падалеки отстегивает поводок от ошейника и мягко треплет его по волосам, а затем прокатывает по языку команду: - Гулять. В следующую секунду он поднимается на ноги и слышен слабый писк включившейся камеры. Шоу начинается. Дженсен медленно ползает на четвереньках по дворику на радость Джареду. Тот отходит к дому и присаживается на ступеньки. В одной руке держит камеру с поводком, другой опирается на ступеньку. Дженсен на долю секунды закрывает глаза, а затем, остановившись возле куста, мельком оглядывается назад. Тот слабо – едва заметно – кивает. На его лице поощрительная улыбка. Красный огонек работающей камеры как светящийся маркер от прицела снайперской винтовки. Дженсен жмурится, приподнимает ногу и, выдыхая сквозь сжатые зубы, упиваясь собственным унижением, ощущает, как мочевой пузырь медленно опустошается. Он ничего не слышит, кроме отчаянно бьющегося сердца. Все ради Джареда. Все на потеху Джареду. Все для его удовольствия. … Дженсен кусает губы и дрожащей рукой «зарывает» свою мочу. В ночной тишине он слышит приближающиеся шаги Джареда. Он задирает голову и впивается глазами в лицо Падалеки. Тот мягко улыбается и присаживается рядом на корточки. Видеокамера выключена и висит на его шее. Дженсена бьет крупная дрожь то ли от унижения, то ли от холода. Он облизывает сухие губы и снова опускает голову, прячет взгляд полный ненависти. Игра еще не закончилась. Щелкает пристегнутый карабин поводка к ошейнику. - Домой, - тихо командует Джаред и тянет за поводок. Дженсен ползет позади него и в ладони впиваются мелкие камушки. … Это началось сравнительно недавно. Наверное, Дженсену в самом начале следовало дать твердый и однозначный отпор, но он не смог. Повелся, подставился. У Джареда была собака – Шелли. Прожила с ним пятнадцать лет, а одним солнечным утром просто не проснулась. Это правильное оправдание, которое крутит в голове Эклз, каждый раз позволяя ошейнику затянуться на своем горле. Неправильное же обнажало его собственные грязные желания. Ошейник покоился на прикроватной тумбочке и Дженсен – один единственный раз, в самый первый раз – сам нацепил его на себя и протянул поводок Джареду. И тот повелся точно так же, как повелся Дженсен. … Дженсен стоит под горячими струями воды и успокаивает себя, смывает с кожи очередную порцию грязи. Дверь в ванную тихо открывается и закрывается, и он закрывает глаза, упираясь ладонями в кафельную стену. После «прогулок» Джаред всегда притихший и послушный. «Как собачка», - саркастично проезжается в сознании мысль. Падалеки тычется носом в изгиб шеи, обнимает крепко, скользя влажной кожей по коже, и шумно выдыхает. Дженсен запрокидывает голову, откидываясь назад, на грудь Джареда, и позволяет его рукам скользить по груди и бедрам. - Опять все выложил в свой блог. Не вопрос. Факт. Падалеки смеется в затылок Дженсена, обхватывая широкой ладонью его набухший член, и едва ощутимо прихватывает зубами кожу на загривке. Возбужденный член Джареда упирается в его поясницу, и желание разлагается в теле, будто гниющий кусок мяса. Горячая вода бьет по плечам и Дженсен сильнее растопыривает пальцы на кафельной стене ванной, чуть прогибаясь в пояснице и расставляя шире ноги. Джаред ведет ладонью по его спине, скользит пальцами по дырке, и медленно втискивает их внутрь. Дженсен кусает губы и крепче зажмуривается. Он не любит, когда Джаред вот так осторожно-нежен с ним. - Прекрати. Джаред снова тихо смеется, но заменяет пальцы членом. Больно и неприятно. Вот правильное описание их отношениям – больно и неприятно. Дженсен сам толкается назад, насаживается на член, и шипит. Неразработанные мышцы ноют пульсирующей болью, но никто из них двоих не обращает на это внимания. Джаред сжимает пальцы на бедрах Дженсена, Дженсен сжимает пальцы на белом кафеле. Сердце бьется в груди гулко и больно, врезается в ребра ожесточенно, и горячая вода жжет плечи. Джаред отдирает его от стены и прижимает к себе, держит одной рукой поперек груди и тяжело дышит прямо в ухо. Дженсен чуть поворачивает голову в бок, к Джареду, и нос упирается в его щеку. Мягкие, плавные толчки отдают пульсацией во всем теле, а колени предательски подгибаются. Джаред сильнее прижимает его к себе, с каждым новым движением вбиваясь сильнее, глубже, дальше. Он упивается своей ненавистью к Падалеки и ощущает, как оргазм ползет по позвоночнику и стекает в поджавшиеся яйца. Дженсен едва касается пальцами стены, боясь поскользнуться и упасть, и Джаред трахает его размеренно и сильно. Тычется носом в щеку, сжимая пальцы на бедре сильнее. И дышит шумно и тяжело. Но стоит только Джареду опустить руку и сжать болезненно пульсирующий член, Эклз на выдохе-стоне кончает, сжимая пальцы в кулаки до боли, сжимаясь на члене Джареда и вытягивая из него оргазм насильственно. Джаред впивается зубами в изгиб плеча Дженсена и кончает следом. ... - Знаешь, Падалеки… Они так и стоят – Дженсен держится за стену, Джаред держится за Дженсена. Свою долю грязи и унижения Падалеки честно забрал себе. - Трахаешь ты лучше, чем снимаешь фильмы. Джаред вжимается лбом в его плечо и дышать почему-то становится легче. Ненависть, которую они взращивают друг в друге, ласково кутает их в свой кокон, отталкивая унижение до следующего раза. ... Ошейник покоится на прикроватной тумбочке, когда они, сплетаясь руками и ногами, засыпают. FIN