Bro

Сноудин кипел жизнью. Несмотря на окутывающие город сумерки, отовсюду веяло радостью и чувством приближающегося праздника. Но идиллию нарушал один запорошенный снегом домик, в котором сейчас громко бренчали кости, и раздавались недовольные возгласы. - И нам пришлось остаться друзьями! — грустно и немного возмущенно восклицал Папайрус, меряя шагами кухню. Он уже добрых полчаса нервозно маршировал взад и вперед, делясь впечатлениями о прошедшем свидании с человеком. — Ты можешь себе представить?! - Чувак, ребенка же ты бросил, — Санс сидел за столом и прятал свое веселое настроение за развернутой вверх тормашками газетой. - Ох… Да, я знаю! — Папайрус остановился и всплеснул руками. — Но вдруг все мои многочисленные фанаты начнут признаваться мне в любви? Ха?! А я буду обязан каждого угостить тарелкой спагетти, похлопать по спине и сказать, что Великолепный Папайрус не может ответить взаимностью? Это же ужасно! - Дилемма, — хихикнул Санс и продолжил про себя размышлять: когда же Папайрус заметит, что газета перевернута? - Санс! Ты опять не помогаешь! — скелет наконец прекратил свои мельтешения по довольно маленькой кухне и бухнулся на стул напротив брата, при этом громко загремев костями. — А вдруг я никогда не смогу найти настоящую любовь? — на слове «любовь» Папайрус мечтательно вздохнул - точь-в-точь школьница, ожидающая принца на белом коне. — И мне придется коротать остаток своей жизни в одиночестве... Санс лишь хмыкнул и, немного пригнувшись, громко постучал по своему стулу. - Слышал? Кто-то в дверь стучит. Оп, — скелет сложил газету и, спрыгнул со стула. — Сиди, я сам открою. - Угу, — буркнул Папайрус, не заметив глупого розыгрыша брата. Скелет повернул голову к окну. Снежинки медленно спускались с неба, предвещая большие сугробы на следующее утро. Скоро Рождество. В такое время можно было услышать радостные выкрики и детский смех, даже находясь дома. Папайрус скорчил недовольную гримасу и вышел из кухни. В гостиной Санса не оказалось, и скелет, недовольный всем и вся, упал на диван. Тот жалобно скрипнул, еле умещая на себе такого обладателя далеко не маленького роста, как Папайрус. Он какое-то время бесцельно сверлил взглядом потолок и уже успел задремать, как вдруг над ухом раздалось тихое «бу». Папайрус подпрыгнул на бедном диванчике, тут же получая в лицо чем-то белым и холодным. - ЛЮДИ! ЛЮДИ НАСТУПАЮТ! — закричал Папайрус, в панике отряхивая с лица снег под громкий смех Санса. - Не спи, — замерзнешь, — скаламбурил скелет в синей куртке и ретировался. - СА-А-АНС! — Папайрус вскочил и отправился на кухню вслед за братом, кипя твердым намерением отчитать его за такое безобразное поведение. На столе красовалась белая картонная коробочка, а Санс возился с кружками и чайником. Все внимание Папайруса тут же обратилось к первой. Он начал рассматривать ее со всех сторон, не рискуя прикоснуться. Скелет с минуту играл в гляделки с коробкой, пока Санс не поставил на стол две кружки, доверху наполненные горячим чаем. Брат открыл коробку, посмеявшись над вмиг отскочившим Папайрусом. Тот знал Санса, как знал и то, что содержимым могло оказаться что угодно. Однако из коробки на Папайруса смотрел довольно безобидный шоколадный торт. - Надеялся, что хотя бы это тебя взбодрит, — пожал плечами Санс. — Ты говоришь, что проведешь остаток жизни в одиночестве, но как же я, бро? Я всегда буду рядом и уберегу от влюбленных фанатов, будь уверен, — скелет лукаво подмигнул. Папайрус взглянул на брата, затем на торт и снова на брата, после чего прижал ладонь в красной перчатке к подрагивающим челюстям. — Ох, Папайрус, не плачь. Но скелет, переполненный сантиментами, всхлипнул и крепко обнял Санса. Маленький скелет охнул, но тут же улыбнулся и обнял в ответ разревевшегося братца, попутно отряхивая с него тающий снег. Это выглядело довольно забавно: высокий скелет, всхлипывая и практически сидя на полу, обнимает скелета поменьше. Но разница в росте не делала эту семейную картину менее трогательной, даже наоборот. - Кхм, — через какое-то время Папайрус все же поднялся и, утерев последнюю слезинку, вскинул указательный палец вверх. — Cъедим же этот торт вместе, брат! - Как скажешь, бро, — Санс вновь пожал плечами и, достав нож, запрыгнул на стул. Папайрус, в свою очередь, шмыгнув носом, уселся на свой. И в этот момент на всю комнату раздался довольно неприличный звук. Скелет в синей куртке, не отрываясь от разрезания торта, прыснул и мелко задрожал, с трудом удерживаясь от соблазна захохотать в голос. - САНС! - Ты улыбаешься, — бессовестно возразил скелет и захихикал вслух. - ДА! И Я НЕНАВИЖУ ЭТО! — Папайрус попытался высказаться как можно строже, но смех брата был чересчур заразителен. И вот они уже вместе громко смеялись. Чай остывал. За окном шел снег. Два брата сидели этим вечером друг напротив друга, и каждый из них точно знал, что никогда не оставит другого.