В тишине

Анкано зябко поежился и натянул на голову дубленый капюшон, отделанный дешевым мехом неизвестно какого животного, которое бегало когда-то по Скайриму, пока не встретилось со злобным алчным нордом. С трудом получилось выторговать эту тряпку в таверне Винтерхолда, причем цену норд заломил баснословную, да еще и нахамил при продаже. Мех явно не стоил столько монет, не говоря уж о качестве шитья и покроя, а человек своим поведением выразил всю свою отвратительную сущность. Но делать было нечего — альтмер вконец замерзал в этом проклятом месте, а выходить на улицу в одном талморском одеянии стало почти невозможным. В Винтерхолде настали ветреные дни, постоянные снегопады и не думали прекращаться, а близость под скалами воды делала пребывание в Коллегии почти болезненным для привыкшего к Саммерсету Анкано. Он глубоко вдохнул холодный воздух и опустил руки на парапет каменного моста, соединявшего Коллегию с Винтерхолдом. Где-то там, внизу, вместе со снегопадом клубилась магия, удерживающая здание Коллегии на приличной высоте. Анкано сразу заметил эти отблески, хотя даже так называемые «ученики» не знали, что они держатся здесь только благодаря чьим-то хитроумным усилиям. Вопиющая близорукость членов Коллегии была этакой обязательной горькой составляющей огромного блюда. Вроде бы не сразу замечаешь, но привкус какой-то есть. Правда, не то что бы блюдо только эта горечь портила. Как считал Анкано, Коллегия целиком была примитивным и провальным делом. И не потому, что они плохо начали, а потому, что где-то не там свернули, не сохранили свои истоки, не заметили собственного потенциала. Магия на Севере не исчезала, она всегда была здесь, первобытная и очень сильная, но со свойственной ей способностью замерзать вместе с умельцами. Анкано достал руки из перчаток и потер болезненно сухие глаза еле теплыми пальцами. Ему хотелось спать, безумно хотелось лечь на что-то мягкое и нагретое и забыться сном. На пару дней — было бы замечательно. Но, к сожалению, члены Коллегии Винтерхолда не то что гостеприимством не отличались, они откровенно издевались над своим гостем. Анкано постоянно просыпался посреди ночи от шума, ведь какой-нибудь из учеников или учителей именно рядом с его закутком с постелью устраивал непонятные и бесполезные эксперименты или что-то изучал, гремел и бряцал колбами, ящиками, взрывами. Анкано пытался договориться, видит Ауриэль, пытался ругаться, даже предложить деньги, но инфантильный архимаг только пожимал плечами и делал вид, что прекратить он это никак не может. Мол, не архимаговское это дело. Но последние дни с Анкано творились вещи куда хуже, чем назойливые члены Коллегии. Он был уверен, что всё началось с появления псиджика, с того самого дня, когда Анкано впервые увидел его. Кажется, Куаранир? Появление такого мага в этом богами забытом месте было удивительным само по себе, но то, что Куаранир захотел поговорить с каким-то молодым и неотесанным нордом-учеником, а не с представителем Талмора, возмущало ещё больше. Почему дела Саммерсетских островов решались псиджиками с нордом, а не с представителем Талмора? Орден неоднократно проявлял неуважение, но такой прямой контакт был почти плевком в их сторону. Тогда это возмутило Анкано до глубины души, ведь на кону стоял загадочный и могущественный артефакт. Но вместе с ним добавилось что-то еще, стали происходить странные вещи, от которых талморцу было не по себе, отчего он уже был не рад внезапному появлению. Он не сталкивался с Орденом близко прежде, а теперь боялся идти спать. Глупости. Его ли это магия? Анкано сомневался в том, что видит и слышит, ведь слышал и видел, похоже, только он один. Его занимало Око, его, как агента Талмора, заботил псиджик, но не до такой степени, чтобы помешаться на нем! Анкано вышел на мороз, чтобы подышать и успокоиться, но быстро замерз и решил возвращаться обратно. В конце концов, солнце давно зашло, когда-то надо было идти спать. Дойдя до своих покоев, которые сложно было назвать уютными, он решил не раздеваться, а только скинуть ботинки и лечь под мех на жесткую кровать. Неволей в голову полезли смутные картины прошлых неспокойных ночей. Анкано сквозь сон слышал, как кто-то зовет его по имени. А когда он просыпался, то, еще не открыв глаза, он различал шепот над головой. Неразборчивый, какие-то отдельные слова, но живой, с еле различимыми тихими вдохами. Но когда он открывал глаза — рядом с кроватью было темно и пусто. Сначала Анкано не обращал внимания, но это повторялось, а покои так же приветствовали тьмой. Первые ночи это было терпимо, но потом нехватка сна и набат в голове неоднозначно намекали, что долго так не протянуть. В одну ночь Анкано почувствовал прикосновение. Сперва — к лодыжке, отчего он проснулся. Потом — за руку, из-за чего он открыл глаза и подскочил на постели. Комната была по-прежнему пуста. Это было не похоже на глупые нордские шутки, ведь даже в воздухе чувствовался тонкий специфический запах чего-то, что Анкано не узнавал. Такое не растет в Скайриме. И каждый раз он слышал печальный вздох. Один печальный вздох, пока он не встанет, а потом снова весь день ему мучиться от головной боли. После всего талморец решил не засыпать. Он зажег светильники и свечи, но в эту ночь, как назло, ничего не произошло. Было тихо, ничего необычного не попалось ему на глаза. Под утро Анкано обнаружил себя спящим на стуле с расплавленным от свечи воском в руке, небольшим ожогом на ладони и покрасневшими пальцами. В этот вечер ощущение измученности заставило его заснуть быстрее, чем обычно. Мысли крутились вокруг Ока Магнуса и нового ученика Коллегии. И опять, снова посреди ночи он проснулся. На этот раз его не отпускало чувство, что кто-то на него смотрит. Анкано не хотелось открывать глаза, но любопытство и раздражение оказались сильнее. Он запомнил, как первый раз увидел Куаранира. Псиджик молча стоял неподалеку от его кровати, а затем тихо подошел и наклонился. Несмотря на темноту и капюшон на его голове, Анкано совершенно ясно увидел, что Куаранир криво ухмыляется и подносит указательный палец к губам. — Тихо, — еле слышно приказывает псиджик. — Я знаю, чего ты хочешь больше всего. Анкано кажется, что он видит яркие щурящиеся глаза под капюшоном. Псиджик явно знает об Оке Магнуса больше, чем норды.