Занимательный баскетбол

Чонгук начинает играть в баскетбол еще в средней школе и, когда переходит в старшую, решает не бросать. Правда, едва ли не жалеет о своем решении. – Эй, мелкий. Его проблема – это Чимин, который сейчас стоит за спиной и прожигает взглядом лопатки. – Что надо? Чонгук на него не смотрит, натягивает через голову футболку. В раздевалке жарко и влажно – из душевой просачиваются облака пара, и ткань неприятно липнет к телу. – Что надо, хён, – поправляет его Чимин. Чонгук достает рубашку, морщится в пустое пространство шкафчика и все-таки поворачивается. – Хён, – повторяет за ним не без издевки в голосе и обводит взглядом. Чимин стоит перед ним практически голый, в одних трусах, натянутых на влажное тело, и резиновых шлепках. С губами, посиневшими от холода – серьезно? И ниже чуть ли не на голову. – Ну, и? Чонгук был выше большинства своих одноклассников и продолжал расти – школьную форму приходилось менять два раза в год. И в основной командный состав он попал практически сразу – тоже благодаря своему росту и отличным спортивным показателям. Что в команде делал мелкий Чимин, для Чонгука некоторое время оставалось загадкой. – Ты захапал мое полотенце, – Чимин тычет в дверцу шкафчика, а потом Чонгуку в грудь. – Но это мое, хён. Но если не знаешь, где твое, можешь взять. Чонгук смахивает полотенце со шкафчика и кидает на голову Чимину. Тот отфыркивается и зарывается в него лицом. Чимин не был особо талантлив в баскетболе, и сам это признавал, но все же играл неплохо. На площадке занимал позицию разыгрывающего защитника, был быстрым, гибким, с легкостью обводил соперников и передавал пасы. Ему нравился процесс игры в команде. Полотенце Чимина оказывается в шкафчике у Тэхёна, который выходит из душевой последним – вот кому стоит сказать спасибо за убийственную влажность в раздевалке, брюки натягиваются с трудом. – Э, какого хрена ты его не вернул в прошлый раз, – Чимин, наконец, отстает от Чонгука и переключается на Тэхёна, в процессе допроса пытаясь натянуть на влажную ступню носок. Тэхён на тренировках обычно сидел на скамейке запасных или с кем-нибудь болтал. Он однажды признался Чонгуку, что спорт его не интересует, но родители настояли, аргументируя тем, что физические упражнения необходимы для растущего организма. Тэхён с Чимином учились в одном классе и неплохо ладили. Чимин вообще был в неплохих отношениях со всеми вокруг. Он был шумным, часто смеялся и вешался на хёнов из баскетбольного клуба, периодически отхватывая от них подзатыльники. У Чонгука тоже возникало желание ему втащить – когда Чимин вот так не в тему докапывался. Его предвзятое отношение к Чонгуку ни для кого не было секретом. Объективных причин он не видел, но, как успел понять, Чимин и объективность никогда не стояли рядом. Чонгук одевается, накидывает пиджак на плечи, сует галстук в карман и выходит, не прощаясь. За закрытой дверью слышится грохот. – Вы идиоты? Умудриться сломать скамейку? Чимин с Тэхёном пристыжено молчат, пока Хосок отчитывает их за порчу школьного имущества. Впрочем, то, что его сокомандники – идиоты, было для него не в новинку. Чонгук прячет улыбку и отворачивается к своему шкафчику. – Эй, а ты что ржешь, мелкий? – от Чимина его улыбка не ускользает, и, конечно, тот не упускает случая докопаться и пихнуть Чонгука плечом в плечо. От продолжения разговора Чонгука спасает окрик Намджуна всем выходить на построение. В отличие от Чимина, Чонгук уже успел переодеться в форму, поэтому выходит первым. И испытывает почти садистское удовольствие, когда Чимин получает от капитана три лишних круга к разминочной пробежке. – Ты проворонил мой пас, – говорит недовольно Чимин и пихает Чонгука в плечо. Поводов, чтобы докопаться, у него была тысяча и еще один. Чонгук вяло отмахивается. Он поначалу пытался себя как-то оправдать, потому что наезды Чимина были в девяноста процентах случаев безосновательными. – Но потом же забил, – Чонгук отмахивается от его ладони и прислушивается к комментариям Намджуна. Намджун стал капитаном после того, как Юнги, их бывший капитан, закончил школу в том году. Его Чонгук не застал, но был наслышан. За два года до его вступления в клуб школа выиграла городской чемпионат по баскетболу. Тэхён, пока они как-то раз с Чонгуком сидели на скамейке запасных, поделился по секрету, почему Чимин стал играть в баскетбол: – Вдохновился примером Мин Юнги. – И что в нем такого особенного? – Они с Чимином одного роста. И теперь Чимин из кожи вон лезет, чтобы не уступить. Чонгук усмехнулся, так на Чимина это было похоже – два года усилий, положенные на достижение великой цели. Чонгук тоже хотел победить, но так или иначе межличностного конфликта, возникшего между ними, это не решало. Чимин терся вокруг, толкался локтями, отбирал полотенце, даже подзатыльник пытался поставить – но не дотянулся. Зато свой получил – от Хосока. Хосок вообще был единственным, кто был способен усмирить его неумную энергию и направить в нужное русло. – Чимини, иди лучше попрактикуй с Намджуном обводку. И кончали бы вы уже ссориться, – Хосок, этакий буфер, опять встает между ними. – Мы не ссоримся. – А ты его не защищай. То, что происходит между ним с Чимином, нельзя назвать простым недопониманием. Скорее издевательством старшего над младшим, но Чонгук, если бы сильно захотел, то без проблем мог бы Чимину ответить так, что мало бы не показалось. Это понимают все, кроме, наверное, самого Чимина. А тот не перестает лезть на рожон. На тренировке они играют в разных командах, но едва ли пересекаются в прямом противостоянии. Чонгук отрабатывает защиту, а Чимин никогда не играет у кольца. Они сталкиваются на площадке волей случая. Несчастного. Не ясно, кто кого вынуждает фолить. Чимин выходит к краю трехочковой зоны, а Чонгук – ему навстречу, блокируя бросок в прыжке, но не удерживает равновесия – заваливается на Чимина сверху, неудачно приземляясь на ногу. Тренер дует в свисток и отправляет обоих на запасную скамейку. – Прости, – Чимин извиняется, хотя вина не его одна. У Чонгука тянет правую ногу, лодыжка распухает, а это значит недели две щадящего режима. Непозволительно много – с учетом надвигающихся соревнований. Чимин отделывается синяком на заднице. – Отвали. – Я вынудил тебе сфолить. – Отвали. Чонгук зол на себя, и на Чимина тоже. Но на себя больше – купился на провокацию идиота. Сам, значит, такой же идиот. Чимин оставляет его в покое до конца тренировки, а потом опять лезет с извинениями. – Я не хотел, чтобы так получилось, – зажимает его между собой и шкафчиком, не дает прохода, заглядывает в глаза. В его взгляде плещется раскаяние. – Прости. – Ты заколебал, – Чонгук резко хватает его за плечо, тянет на себя, и они меняются местами. Чимин ударяется лопатками о дверцу, но не протестует. Его зрачки расширяются – то ли от боли, то ли от удивления – красивые, завораживающие. – Отвали, – повторяет для верности Чонгук и отпускает. Слышит вслед жалобное: – Отвали, хён. – Давай покидаем на площадке мяч? – Чимин вылавливает его после школы спустя неделю, в руках он держит баскетбольный мяч. – А, мяч из зала стащил, то есть, взял попользоваться, завтра верну. Чонгук сжимает лямку рюкзака. На тренировки он вернется только к концу недели, но нога уже не болит. Предложение кажется заманчивым, но в прозрачность намерений Чимина он не верит ни на йоту. – Найди кого-нибудь другого, – отвечает он нехотя и продолжает идти вперед. – Тэхёна, например. – Он пошел в караоке, – признается Чимин и, морщась, продолжает, – с девочками из класса. – А ты чего не пошел? – Да ну их. По реакции Чимина не ясно, то ли не позвали его, то ли он сам не пошел, но разочарованным он не выглядит. В любом случае, Чонгуку до этого нет дела. Чимин бьет мячом об асфальт пару раз. Травит душу. Чонгуку тоже нестерпимо хочется ощутить под ладонью теплую, нагретую солнцем, жесткую резину. Он держался целую неделю, в конце концов. – Ну же, я знаю, у тебя с собой есть кроссовки. – Чёрт с тобой. – Чёрт с тобой, хё-ооон, – Чимин опять его исправляет, смеется и тянет на площадку за пару кварталов от школы. Они играют до вечера, Чонгук все ждет подвоха, но Чимин только продувает с позором. Может быть, Чонгук что-то упустил? По дороге назад они обсуждают баскетбольный клуб, Чимин жалуется, что опять не успеет сдать все уроки на завтра. – Но наша игра того стоила, – добавляет смущенно, встает на носочки и пытается растрепать челку Чонгука, но не дотягивается. Чонгук успевает уйти в бок от прикосновения. – Чего она стоит? Ты же проиграл. – Хён. – Хён. – Ничего ты не понимаешь. Чонгук в ответ ведет плечами и прощается на перекрестке. Чимин бесит чуть меньше, чем обычно. Чонгук возвращается к тренировкам, Чимин успокаивается на пару недель. А потом все начинается вновь – обидные подначки, болезненные тычки, будто Чимин физически не может удержать руки при себе. Но никто не обращает на них внимания. У Чонгука сдает терпение. – В чем твоя проблема? Я тебе настолько не нравлюсь? – он прижимает Чимина к стенке в прямом и переносном смыслах. Тот дерзко задирает голову, но под взглядом Чонгука тушуется. – Или ты ответишь, или я тебе врежу. Хён. Чимин опускает взгляд, сжимает в полоску губы и молчит. Челка закрывает глаза, скулы наливаются румянцем. – Нравишься, – выдавливает он, наконец. Говорит тихо, неуверенно, растерянно, совсем не как задиристый мудак, отравлявший Чонгуку жизнь. – Наоборот, нравишься. Сжатый кулак разжимается, а на лицо ползет глупая улыбка. Вот он и ответ. – Не смейся, идиот, – Чимин поднимает обиженный возмущенный взгляд, толкает в плечо больше по привычке, забыв вложить в удар силу. Чонгук с легкостью перехватывает его руку и сжимает в своей. – Сам ты идиот. – Хён. – Ага, хён.