Звонок из ниоткуда

Косые ливневые струи били по стеклу уже несколько часов подряд. Сон всё не шёл. Марк лежал на застелённой постели, уставившись в потолок, и не мог заснуть. Это продолжалось с ним уже очень давно. С тех пор, как Кай исчез, и попытки построить семейную жизнь разлетелись в пух и прах. Съёмная квартира на окраине города не давала ни ощущения покоя, ни чувства защищенности. Об уюте, который должен быть присущ любому человеческому жилищу, говорить и вовсе не приходилось. Марк оставил дом для матери своего ребёнка, которая вдруг нашла удивительно крепкую поддержку от его родителей. Он снял квартиру и съехал в тот же день, когда понял, что Кай исчез из города, не оставив никаких координат. То, что жизнь без любимого человека — сущий ад, Боргман понял слишком поздно. Собственно, и то, что он любит Кая, по-настоящему любит, тоже. Трель телефонного звонка прорвалась сквозь мерный шум дождя. Она была долгой, громкой и навязчивой, словно специально нацеливаясь на то, чтобы у Марка не было выбора. Вставать не хотелось, выходить в коридор и искать в полутьме телефон — тоже. Но… Трель повторилась. А потом ещё раз и ещё, пока, наконец, парень не встал с кровати и, чертыхаясь, не побрел в коридор. Молнии расчерчивали окна яркими вспышками. На жидкокристаллических часах, висящих на стене, показывало три часа ночи. — Слушаю, — Марк нащупал в полутьме телефон, лежащий на тумбе, и снял трубку. — Марк, — раздался в трубке хриплый голос Кая. — Марк, ты слышишь меня? — Да, слышу! Конечно, — голос Марка предательски дрогнул, и он буквально сполз по стене, усаживаясь на коврик возле тумбы. — Где ты, Кай? Нам нужно поговорить, верно?! — Тссс, — тихо усмехнулся Кай. Марк тут же вспомнил то выражение лица, с которым он это делал. Его глаза, губы… — Молчи, Марк! Просто выслушай меня, хорошо?! — Хорошо, — Марк крепко прикусил ребро ладони, сдерживаясь и пытаясь не выдать тех чувств, что разрывали его изнутри. Чувство вины, нежность, боль... Бог его знает, что ещё… — Марк, мне очень жаль, что у нас ничего не получилось. Я пытался бросить всё, начать жизнь заново, но… У меня не получилось. Оказалось, что я просто не представляю своей жизни без тебя! Понимаешь?! — Кай, я… Я такой идиот! Я всё понял, понимаешь?! Прошу тебя, вернись! Мы начнём всё сначала! Уедем вместе, только ты и я, как мы и хотели… Марк закусил кулак, стараясь сдержать рвущиеся рыдания. Ему было плевать на то, что сейчас вся эта ситуация выглядит, как слезливая «гей-драма», да и он сам очень похож на романтичного героя — «истеричку». Единственное, чего он сейчас страстно желал, — получение прощения от своего любимого человека и шанс на совместное счастье. Даже призрачная надежда на счастье смогла полностью осветить жизнь Марка, погружённую во мрак и сомнения. — Ты же понимаешь, что я не могу вернуться. Не могу! Я бы очень хотел, но это не в моих силах, — голос Кая становился тише и отдалялся. — Послушай меня! Ты только не казни себя, ладно?! Я люблю тебя, Марк! Люблю и всегда буду любить. Просто знай это. Короткие гудки разорвали барабанные перепонки со всей своей бескомпромиссностью. Марк так и застыл с трубкой у уха, всё ещё лелея несбыточную надежду услышать голос Кая. Проходили секунды, за ними медленно ползли минуты — одна, другая, третья… Надежда таяла так же стремительно, как рассеивается туман в солнечный полдень. Часы на стене показывали всего 03.15 ночи. Как же краток был просвет в его жизни! Луч света пробился сквозь тучи на один миг и снова исчез. Марк поставил трубку и недоверчиво уставился на неё. Ему казалось, что всё произошедшее было сном, полуночным бредом. Он не спал уже несколько дней подряд, ему вполне могло показаться, что Кай звонил. Или он спит? Прямо сейчас, в эту минуту… Спит и видит чудесный сон, на поверку обернувшийся кошмаром. Парень глубоко вздохнул и ущипнул себя за голень. Благо, старые спортивные шорты это позволяли. Боль была настоящей, а не сюрреалистичной. И не заставила Марка проснуться. Он бодрствовал, и это могло означать лишь одно — Кай действительно ему звонил. Почему? Для чего? Откуда? Если он позвонил для того, чтобы признаться Марку в любви, то почему отказался возвращаться и начать всё сначала? Теперь к чувству вины и тоске по любимому человеку прибавились ещё и беспокойство с недоумением. Марк поднялся с пола, намереваясь отправиться на кухню и выпить пива. Ту бурю эмоций и чувств, которая бушевала внутри парня, можно было успокоить только лошадиной дозой алкоголя. Ящик пива, купленный утром и ожидающий своего звездного часа, был как нельзя кстати. Вновь раздалась трель телефонного звонка. Что тогда сделалось с Марком, вы бы видели! Он, оскальзываясь на ковриках, подбежал к тумбе и сорвал трубку с телефонного аппарата. Парень был свято уверен, что это звонит Кай. Его Кай! — Герр Боргман, — раздался в трубке бесстрастный голос. – Марк Боргман, это Вы? — Да, это я, — внутри Марка всё похолодело. — А кто спрашивает? — Я звоню из полицейского комиссариата в Гамбурге. Я служу здесь старшим мастером полиции. Меня зовут Штеффан Клифт. Кем Вам приходится Кай Энгель? — Кай? — Боргман ухватился за край тумбы. Ноги вдруг его подвели, начав дрожать. — А что такое? — Герр Боргман, я понимаю Ваше удивление. Дело в том, что Кай Энгель был переведён в наш комиссариат совсем недавно. При заполнении анкеты он оставил ваши старые данные для связи, указав Вас, как ближайшего родственника. Конечно, мне пришлось навести справки о Вас, но я всё-таки нашёл актуальный номер телефона и адрес. Марку захотелось убить равнодушного коллегу, соблюдающего субординацию. Хладнокровно и без сожалений. Он уже с первого слова понял, что с Каем случилось что-то неладное, но не мог добиться объяснений. — А в чём, собственно, дело? Я его… Партнёр, — помедлив, наконец, выдавил из себя Марк. — Я сожалею, герр Боргман. Кай Энгель сегодня погиб при исполнении своих служебных обязанностей. Два пулевых ранения в голову. — Что? Марк выронил трубку и осел на пол. Мир вокруг него будто начал трескаться и рассыпаться на мелкие кусочки. Кажется, даже сам парень начал разваливаться, расщепляться, исчезать. По крайней мере, ему самому так показалось. Пустота, доселе дававшая знать о себе лишь ноющей болью в груди, теперь начала надвигаться и засасывать, словно гигантская чёрная дыра. — Когда и где это случилось? — Марк, наконец, поднял трубку, лежащую на полу. Слова царапали его горло, словно наждачная бумага. — Расскажите мне всё, что знаете об этом. — Я практически ничего не знаю, — вздохнули на том конце трубки. — Их отряд был отправлен для обеспечения порядка на футбольном матче. Это случилось в 11.45 — какой-то фанатик напал на него. И хотя фанатика смогли обезвредить, но Кая спасти не смогли — он умер на месте. Марк выронил трубку во второй раз. Его не заботило то, что Клифт ждал его ответа. Его не заботило и то, что через некоторое время в трубке раздались короткие губки. Парень был буквально раздавлен. Осознание того, что любовь Кая была сильнее самой смерти, его сокрушила. В том, что он разговаривал с душой своего любимого человека, Марк не сомневался. Этот разговор не был плодом воспаленного сознания, нет! Он не сошёл с ума, ему не показалось. Парень был трезв, в своём уме. А это означало лишь то, что всё произошедшее было реальностью, явью! Теперь он был уверен в том, во что раньше не мог бы даже поверить. Кай умер, но его любовь была так сильна, что даже после смерти он не смог забыть Марка. Душа влюблённого металась, не отлетая в лучший свет потому, что у неё было незаконченное дело. Она хотела облегчить страдания Боргмана, рассказать о том, что прощает его предательство. Рассказать о своей любви — вот то, чего хотела душа Кая. Именно поэтому и прозвучал этот ночной звонок, разбивший жизнь одного заурядного полицейского вдребезги. Кай умер. Он покинул Марка, оставил его в абсолютном, всепоглощающем одиночестве. Та тоска, которая раньше снедала Боргмана, теперь казалась ему счастьем: далёким, туманным, словно и не имевшим места в его жизни. Душевная боль постепенно перерастала в физическую. Невыносимую… Она душила, кромсала плоть на куски, разрывала грудную клетку своими когтями, раскалёнными в адском огне… Кай умер. И Марк точно знал, что ему теперь следует сделать. Если его малыш смог перебороть саму «костлявую», чтобы сказать ему пару слов, то даже смерть не сможет удержать их врозь. Парень понял, что очень удачно поступил, не сдав табельное оружие после дежурства...