Пересекающий границы

Холодный зимний вечер. Она как всегда шла в темноте домой: занятия заканчивались поздно, и девушке порой приходилось возвращаться домой пешком: в их захудалом городке общественный транспорт прекращал свою деятельность очень рано. Она шла и изредка подносила замершие пальцы в перчатках к губам и пыталась согреть их своим дыханием. Ее щеки покраснели от ходьбы, холода и учащенного дыхания. Рюкзак за спиной давал о себе знать напряжением в спине и усталостью. Она шла и смешно сдувала свою непослушную челку с лица, капюшон ее куртки наваливался на глаза и лишал ее хорошего обзора: приходилось рукой поддерживать капюшон либо спотыкаться. Ее ноги иногда путались в длинной юбке, но она с улыбкой на губах напевала песню, игравшую в ее наушниках. Вдруг ей почудилось, что кто-то проскользнул позади нее, она точно чувствовала чужое присутствие. Девушка на миг остановилась, вытащила наушники из ушей и прислушалась к тишине: ни звука, ни вздоха, ни шороха она не услышала. Выдохнув и решив, что это игры ее воспаленного воображения, она вернулась к прослушиванию музыки и направилась к своему подъезду. Он спрятался за углом дома, сердце его быстро билось, он едва справился и восстановил дыхание. Уже сколько дней он следил за этой девушкой и каждый раз, так спешно спрятавшись от нее, он обещал себе, что завтра же подойдет к ней. Но он не подходил. Он следил-то за ней в основном из своей комнаты в своем замке, смотрел в свое зеркало и лишь пару раз решился отправиться в ее мир. Как сейчас. Весь ее мир его пугал: столько машин, техники, огромных домов, где все живут как пчелы в улье совсем рядом друг с другом. Другое дело в его мире: маленькие домики, на улочке, хотя в столице были дома, построенные совсем близко друг к другу, но это были не огромные бетонные сооружения. Из-за угла наблюдая за девушкой, он еще раз вздохнул, когда она скрылась за дверью подъезда. Еще немного постояв, он побрел в темноту, кутаясь в черный шарф и ворот своей куртки. Он шел довольно долго по направлению к пустоши, находившейся на окраине города. Довольно странно было встретить здесь молодого человека посреди огромного поля снега. Даже деревья не росли здесь, но снег был утоптан по всей территории пустоши, будто ежедневно здесь проходило огромное количество людей. Юноша немного побродил по пустоши, словно выбирая наиболее удобное место, немного потоптался на месте и вдруг внезапно стал превращаться в огромного ящера. В темноте было сложно угадать его цвет, но было ясно, что он оборачивался драконом, огромным, из тех самых мифических рассказах о драконах, являя собой образ Толкинского дракона Смауга, с кожистыми крыльями, чешуей-броней, длинным хвостом с острым копьем вместо кончика, с острыми огромными когтями. Дракон был ужасающе прекрасным. После превращения в ящера, он немного потоптался на месте, словно примериваясь к своему размеру и изменившемуся отношению своих размеров к окружающему миру, раскрыл осторожно свои крылья и взлетел ввысь, шумно размахивая своими огромными крыльями. Он летел в свой мир. Денвер уже сидел в своем кабинете и вновь смотрел в магическое зеркало. И вновь он смотрел на нее, тихую, спокойную девушку, ничем не примечательную, но что-то в ней чувствовалось такое родное и знакомое. Денвер давно боялся себе признаться, что она была похожа на его маму: такую же странную и милую маму, которую любил отец так сильно, что даже украл ее из дворца, где она жила без забот. Мама всегда с удовольствием читала сказки, рассказывала Денверу и Лили, его сестренке, про людей и их странные привычки. А их отец, немного грозный, вспыльчивый дракон, часто журил свою жену за такие рассказы: нечего драконам думать о повадках людей и пытаться понять их жизнь. Но несмотря на это он сам любил слушать рассказы бывшей принцессы, которая согласилась жить в древнем родовом драконьем замке без своего титула, слуг, друзей и родителей. Родитель Денвера жил в многовековом огромном замке, выстроенном еще в ту пору, когда драконы жили особняком от людей и не водились никогда с букашками-людьми. Прошло много столетий, сменилось множество поколений, пока родился малыш Арон. Он довольно часто летал, осматривая земли вокруг крепости, осматривал все уголки живописной красоты, пока однажды не наткнулся на огромный красивый замок. Подумав, что это крепость ему подобных, он подлетел ближе и увидел вокруг копошащихся людей, которые испугались прилета дракона, которого приняли за огромное страшное чудовище, хотя Арон был некрупным в то время, и разбежались прочь. Одна лишь девушка осталась на месте и даже приблизилась к Барону, когда он приземлился. Она была напугана, но любопытство одержало верх, и, глядя в глаза чудовищу, она изъявила желание прокатиться на нем. Арон даже не подумал, что можно отказать ей, и, сделав парочку кружков вокруг замка принцессы, развернулся и полетел к своему замку. И таким образом принцесса Лианна начала свою жизнь в Драконьем чертоге. А потом и Денвер появился, а затем Лили, а спустя некоторое время Лианна умерла, ведь человеческий век короток, а драконы живут столетиями. Денвер и Лили грустили, но молодость взяла свое: они начали подзабывать эту печаль. Но их отцу было тяжело: он очень любил жену и от тоски умер на 187-ом году жизни: достаточно молодой возраст для физически здорово и крепкого дракона. Пока Денвер задумчиво смотрел на постоянно мелькавшую картинку зеркала и погружался в думы о матери, отце и тех странных отношениях между драконом и человеческой женщиной, в комнату как вихрь влетела рыжеволосая высокая крепкая девушка: - Хэй, Денвер, опять ты на маму-заменитель пялишься! – захохотала Лили над собственной остроумностью. А Денвер лишь улыбнулся своей сестре: он очень ее любил и до сих пор помнил ее маленькой девчужкой, которая тащила его, мальчугана выше ее на целую голову ростом, по оврагам и полям, холмам и речужкам, навстречу опасности, как любила она приговаривать. Ее рыжие волосы всегда переливались на ветру как медь, а ее звонкий голос порой так резал слух, что Денвер часто оглушался под действием ее смеха и ветра, который обгоняла Лили. - Денвер, нехорошо так уходить в себя. Прекращай пялиться на эту девицу. Ты даже не знаешь кто она и откуда! – нахмурилась сестренка дракона. - Прости, сестреныш, - улыбнулся молодой дракон, убирая прядь волос с лица. – И она вовсе не похожа на маму, - произнес он, сам не веря своим словам, словно пытался убедить себя. – Ты разве не собираешься на праздник в деревню? - Собираюсь, но мой братик все печалится о девице, которая одевается как-то странно и появляется в зеркале довольно внезапно постоянно! – Лили при необходимости могла здорово притворяться обиженным маленьким дракончиком, вызывая в старшем брате чувство вины, чем она безнаказанно пользовалась. - А если бы она вдруг внезапно появилась, как бы ты отреагировала? – задумчиво спросил дракон у сестры. А Лили удивленно взглянула на брата, подумав, что он потихоньку сходит с ума, но Денвер внезапно переменился в лице и улыбаясь подтолкнул девушку к выходу из комнаты, направляясь сам вон из комнаты, словно поторапливая сестру собираться к празднику. Денвер пока не спешил рассказывать сестренке о том, что он нашел брешь в границе между мирами, и что ему удалось попасть именно к своей знакомой незнакомке. Да ведь и дело оставалось за малым: выкрасть девушку, как отец когда-то улетел с мамой, но сестра бы не поверила, решив, что ее брат либо сошел с ума, либо придуривается. В любом случае, диагноз един: болен.