Возненавидь меня за всё

POV Уильяма: И вот, я вхожу в тёмную комнату. Окна плотно зашторены, ни один луч света не проникнет в эту обитель страданий. Лишь керосиновая лампа слабо освещает всё вокруг. Первым, что я сумел разглядеть, стал ты, Сатклифф. Таким, каким ты был в тот день, никто и никогда прежде тебя не видел. Прикованный к влажному металлическому кресту, ты смотрел исподлобья, прожигая издевательски – мазохистским взглядом Уильяма Ти Спирса, посмевшего покуситься на твою неприкосновенность. Я стоял всего лишь в паре сантиметров от тебя, ощущая твоё хриплое прерывистое дыхание и раззадориваясь ещё больше. Безумие накрыло меня с головой. И Сатклифф, такой израненный и беспомощный, нравился мне всё сильнее и сильнее с каждой секундой. Твоё худое тело, сплошь покрытое глубокими порезами, слегка дрожало от холода. Мокрые пряди алых волос прилипали к спине и плечам, гармонируя с кровоточащими ранами. Из чуть приоткрытого рта, стекая тонкой струйкой по нижней губе, бесшумно капала кровь. Это великолепие я был готов наблюдать вечно. Я, уставший от этих бесконечных пререканий и дерзких выходок, теперь имел возможность соответствующе наказать непокорного диспетчера. Искалечить, унизить, избить – всё это мне давно хотелось сделать с тобой, Сатклифф. Ведь без этого ты никогда не поймёшь той боли, которую испытывал я, когда ты, не зная цену признаниям в любви, бросался ими направо и налево. Убеждая меня в своей искренности, ты тут же у всех на виду целовался с другими мужчинами, которые хотели только бесцеремонно трахнуть тебя, но никак не любить. А после ночи с тем демоном, Себастьяном, ты несколько дней подряд не приходил на работу. А я ждал, что ты снова забежишь ко мне в кабинет, крепко обнимешь и улыбнёшься. Идиот Ти Спирс так сильно любил тебя. Ждал, что его Грелль одумается и всё поймёт. Но не смог дождаться. Теперь всё изменилось. Я буду таким же бессердечным и жестоким с тобой, каким ты был с моими чувствами. Втоптал их в грязь и забыл. Каждый раз после работы я ожидал твоего появления, проводя время в ядовитом, горьком одиночестве. А твои вечера проходили одинаково: бары, алкоголь, танцы, секс, а каждое утро ты просыпался в постели с новым любовником. Мне было невыносимо больно и обидно. Теперь настолько же больно и обидно будет тебе. Я приблизился к кровати, взял плётку, и затем подошёл к тебе вплотную. Я чувствовал, как в твоём сердце кипит паническое желание освободиться и убить меня за всё то, что я делаю. Но стоило тебе лишь нервно дёрнуться, как смазанная жгучим перцем плеть опустилась на твою грудь, оставив на ней заметный бордовый след. Секунда молчания. Ещё один удар, на этот раз более сильный, пришёлся по глубокой ране на животе. На поверхности оставленной отметины проступили капельки крови. Сейчас ты не сдержался и вскрикнул. Настолько беспомощно, что мне это понравилось. Захотелось ещё раз услышать твой звонкий голос, полный мучений. Внимательно осмотрев твоё искалеченное тело, следующий удар я решил нанести по лицу. Ведь именно о своём красивом личике ты всегда заботился в первую очередь, не так ли? Но в следующее мгновение невероятное сострадание почему – то охватило меня. Стало трудно дышать. Борясь с наступавшим отчаянием, я занёс плётку для нового удара. Затем последовал громкий хлопок. За ним ещё три. Цель была достигнута. Ты бессильно всхлипнул и опустил голову. Кровь едва заметным ручейком стала литься на пол, окрашивая всё вокруг в твой любимый красный цвет. Я снова осмотрел тебя. Словно восковая кукла, ты сейчас был неподвижен, мягок и послушен. В ответ на мои издевательства ты, мстительно усмехнувшись, шёпотом произнёс: «Где обещанная жестокость? Что, жалость накрывает, а, Уилли?». Я знал: ты провоцируешь меня, чувствуя слабое место. Мазохист, получающий удовольствие от подобного рода действий, любитель пыток и боли. Что же, ты ещё будешь молить о пощаде. Клянусь, я сломаю эту проклятую самоуверенность. Чего бы мне это не стоило. Я отложил плётку в сторону и подошёл максимально близко. Ударив тебя коленом в район солнечного сплетения, я добился того, что ты вновь поднял голову. Быстрым движением вытащив из кармана пиджака лезвие, я поднёс его к твоему горлу, приставив совсем близко. Но, как и ожидалось, этот поступок лишь подогрел твой интерес к происходящему. Облизав разбитые плетью губы, ты внезапно расхохотался. Безумным, неестественным смехом, почему – то испугавшим меня. В следующую секунду лезвие крепко впилось в твою кожу. На ней сразу же выступили кровавые капли, пачкая пластинку железа. Проложив алую дорожку по всей твоей шее, я надавил на лезвие, отчего кровь обильно заструилась из свежей раны. Моё сердце затуманил невероятно сладкий вкус всемогущества. Иначе говоря, я ощутил полную и бесконтрольную власть над тобой, Сатклифф. Вскоре мне захотелось большего, чем просто резать твою кожу. Я решил позабавиться, ведь для этого был «повод». Глядя на твоё прекрасное обнажённое тело, я потерял над собой контроль. Ты, паршивая потаскуха, возбудил меня. Но стоило лишь подумать о том, как я жёстко тебя оттрахаю – и мне сразу становилось противно. Не от моих мыслей, а от мнения о тебе на этот счёт. Ты отдавался всем без разбора. Твоё тело использовали в самых мерзких целях с завидной регулярностью. И оно превратилось в «общественную уборную». Именно понимание этого и было до тошноты отвратным. Ну что же, шлюшка, ты ведь любишь пожёстче. Я исполню твой извращённый каприз. Я освободил тебя, разбив цепи, которые приковывали твои руки к холодной железной поверхности. Как и ожидалось, убежать ты не пытался. Лишь неподвижно лежал на полу и посмеивался. Грубым пинком в бок я заставил тебя приподняться. Собрав твои волосы в кулак, я крепко схватил тебя за них. Взглянув тебе в глаза, не прикрытые теперь волосами, я увидел в них все твои чувства. Ненависть и непонимание, самоуверенность и злоба – я мог разглядеть абсолютно всё. Всё ещё недоумеваешь, почему я так поступаю, Сатклифф? Ты просто ЗАСЛУЖИЛ это. Но даже сейчас, стоя передо мной в такой «интересной» позе, ты не спешил объясняться, а похабно облизывался и вызывающе подставлял задницу. Это окончательно меня разозлило. Сдерживаться сил уже не было. Я встал на колени позади тебя и расстегнул брюки. Но тут ты был не в состоянии молчать: «Уилли, наконец осмелишься сделать это со мной? Как же долго я этого ждал!». В ответ я только бросил: «Вы мне противны, Сатклифф. Просто мне, как и всем, нужен секс. Вот и причина». Ты скрипнул зубами от досады и разочарования, поняв, что я признаю в тебе всего лишь шлюху. Вдруг ты рванулся в сторону, пытаясь высвободиться. Но я крепко держал тебя за волосы, поэтому попытка ни к чему не привела. Ты замер, тяжело дыша. На мгновение в воздухе повисла гнетущая тишина. Но после ты снова решил высказаться. На этот раз твой голос был неуверенным и отчаянным. «Уилли, отпусти меня, если не любишь. Я не буду тебе дешёвой шлюхой. Ни за что», - еле слышно произнёс ты. Я усмехнулся: «Мне наплевать на Ваше мнение, Сатклифф. Вы безоговорочно отдавались всем, но почему – то не хотите отдаться мне. Настоящая шлюха. Причём самая отвратительная и грязная из всех». Мой ответ сломил тебя. Осталось лишь добить твоё самолюбие до конца. Крепко держа тебя одной рукой, я бесцеремонно втолкнул другую в твой рот, заставляя тебя её облизать. Поняв, что сопротивляться бесполезно, ты подчинился. Когда ты обильно смочил слюной все пальцы, я вытащил руку из твоего рта. Затем я поднёс её к твоей дырочке и грубо засунул туда сразу три пальца, один за другим. Ты застонал во всё горло, ещё больше распаляя меня. Найдя в недрах твоего, уже многократно растянутого, тела заветный бугорок, я с силой надавил на него. От последовавшего за этим стона мне чуть не заложило уши. Значит, я нашёл чувствительное место. Я вынул пальцы и брезгливо вытер их о твою спину. Ты, Сатклифф, даже не нуждался в том, чтобы тебя растягивали. После небольшой заминки я резко вошёл в тебя до основания. Не дав тебе привыкнуть к размеру, я стал рывками двигаться, ощущая великолепную горячую тесноту. С каждым толчком я проникал всё глубже, словно разрывая тебя изнутри неаккуратными движениями. Я сразу задел простату. Ты громко вскрикнул от удовольствия, смешанного с болью. Такое ты, скорее всего, чувствовал впервые, поскольку сладкие стоны иногда сменялись раздражённым шипением. Но возражать ты упорно не хотел. До определённого момента. - Ну что, шлюха, нравится моё наказание? – Мой голос раздался над самым твоим ухом. Следующим рывком я вошёл максимально глубоко. От этого ты издал протяжный крик, проявляя свою беспомощность. «Прекрати! Я не хочу такого отношения! Ненавижу тебя, Ти Спирс!», - озлобленно заорал ты. Я лишь улыбнулся, ответив: «А я люблю тебя, Сатклифф. Поэтому возненавидь меня за всё, если захочешь». Ты склонил голову, пытаясь отдышаться. Не ожидал услышать признание от «ледяного Уильяма»? А я ведь так долго хотел сказать о своих чувствах самому дорогому существу – Греллю Сатклиффу. И теперь я был готов прекратить издевательства над тобой. Резко войдя в тебя последний раз, я кончил. Теперь я окончательно осознал, что натворил. Насильно трахнул мужика. А затем признался ему в любви. Будь у меня совесть – задушила бы сразу. Но сейчас я хотел быть с тобой. Надоело прозябать в одиночестве. Грелль, ради тебя я опущусь до чего угодно. Даже осознание твоей гнилой сущности сейчас не отталкивало. Я аккуратно вытащил член из твоего тела. Ты лежал, уткнувшись носом в ковёр и боясь показать мне лицо. Пытался быть гордым, а теперь украдкой плачешь. Застегнув брюки, я сел рядом с тобой. Помог подняться с пола, а затем ласково обнял. Ты, недоверчиво дёрнувшись, прижался ко мне. – Я люблю тебя, Грелль. Мне не нужен никто другой. Пойми. – Мой шёпот был еле слышным. Подняв свои заплаканные глаза, ты закрыл их и вытер слёзы. Мы могли бы сидеть так целую вечность. Не замечая, как мимо проходит жизнь. Ответь мне, Грелль. Ожидание угнетает. «Уилли, я уже давно хотел сказать тебе о своих чувствах. Нарочно привлекал внимание, пытаясь высмотреть в тебе хоть немножко любви ко мне… Уилли, не оставляй меня здесь, - произнёс ты, - прошу». Я не ответил, а лишь нежно поцеловал тебя в макушку. Мне и самому хотелось заплакать. Ведь на этот раз ты не лгал. Я не мог сказать ни слова. Только вслушивался в тихий плач и прижимал твоё дрожащее израненное тело к себе. Пока я размышлял, ты крепко уснул. С такой трогательной улыбкой на губах. Отныне я знал, ради чего стоит жить. И я никому не отдам Грелля. Ни за что не брошу его. Моё Алое чудо всегда будет рядом. А на сердце стало невероятно тепло.