Фруктовый гель для душа

       — Отношения между людьми так непредсказуемы, — говорит Лесса, когда они впервые видятся спустя хренову кучу времени. — Я узнал много нового, — говорит Лесса, когда они сидят на базе Лекстера, как на очной ставке. — Если ты прекратишь меня так рассматривать, Рейнольд, то я смогу наконец помыться, — говорит Лесса, когда они раздеваются перед душевой комнатой. — Ты совсем не рад меня видеть? — спрашивает Рано, наблюдая за скинутыми на пол брюками. Получается немного жалобно и двусмысленно. — Я рад. — Лесса нагибается, снимая бельё, и Рано сглатывает, обводя взглядом обнажённые ягодицы. — А ты? — И… — Перестань смотреть. Рано думает, что смущение неуместно, учитывая то, что между ними уже было, но отворачивается и идёт первым, следом за Джином, который откопал где-то весёленькую жёлтую мочалку и, радостно ею размахивая, уже выкручивает краны, настраивая воду. Моются в полном молчании. Рано слишком много хотел бы сказать, Лесса слишком много хотел бы услышать. Возможно, Лесса желал бы сначала всё обсудить, но Рано в своей грубой манере предлагает совсем другое времяпрепровождение. В последний раз они виделись не при самых приятных обстоятельствах, и Рано вспоминает, какими на вкус были губы Лессы тогда. Сейчас ему не обламывается даже поцелуя в щёку. Рано нервно растирает ладонями совершенно не пенящийся гель для душа, кто его только придумал, такой бесполезный, когда Лесса всё также молча встаёт рядом, включает воду и закрывает глаза, подставляя лицо под струи воды. Рано хочется протянуть руку, собрать пальцами разбегающиеся капли воды, провести ладонью по ключицам, чуть надавливая, по плечу, едва касаясь, по спине, вдоль позвоночника, прихватывая кожу. Одна из капель обводит плечо и бежит вниз, по груди, задевая сосок, по животу. Рано громадным усилием воли пытается заставить себя не смотреть ниже, но терпит поражение. Дыхание перехватывает. Рано упирается ногтями в собственное бедро, стремясь хоть немного привести себя в чувство. Разум заволакивает сплошное мутное возбуждение. Пожалуй, совместный поход в душ становится всё более и более плохой идеей с каждой секундой. — Рейнольд. Перед глазами — сменяющиеся картинки, одна откровеннее другой. Подсознание подкидывает жарко стонущего Лессу с разведёнными ногами, с собственными пальцами в заднице, и Рано готов взвыть от заполняющего его желания. «Похотливый ублюдок», — назвал бы его, наверное, Лесса, если бы знал такие слова. — Рейнольд! Рано вздрагивает и косится на Лессу, не поворачивая головы. Сверху из лейки душа тонкими струями льётся чуть тёплая вода, на заднем фоне Док напевает какой-то прилипчивый попсовый мотивчик, не зная слов. Лесса стоит к нему вполоборота и внимательно смотрит куда-то вниз. Куда-то вниз. Твою мать. У него крепко стоит, и высоко торчащий член намекает на кое-что вполне определённое. — Рейнольд, — Лесса поднимает глаза и склоняет голову набок, намереваясь что-то спросить. Он приоткрывает губы, быстрым движением облизывает их, и Рано прикусывает себе щёку изнутри. В глазах Лессы — отражение его желания. Наверное, стоило перестать представлять, как голова Лессы смотрелась бы у него между ног, и как его влажные губы раскрывались бы навстречу. Рано с усилием думает о растерзанных D-людях, кредитных ставках и Люси, понимая, что не слышит вообще ничего из того, что говорит Лесса. — Чего? — Ты хоть иногда слушаешь, что тебе говорят? — Лесса делает шаг вперёд и встаёт почти вплотную. Рано хочет ответить, но слова застревают в горле вместе с дыханием. Лесса — голый Лесса со своим невозможно наивным взглядом и соблазнительными яркими губами — смотрит ему прямо в глаза. Неожиданно громко звучит щелчок закрывающейся двери, и Рано понимает, что у него сносит последние тормоза. Док ушел, они остались вдвоём, и, значит, он может… Лесса первый подаётся навстречу, прижимаясь губами к его губам. Он видит, чего хочет Рано, и не может не ответить. — Я скучал. Рано собирает волосы Лессы в кулак на затылке, сжимает крепко, заставляя откинуть голову, открывая шею. Лесса сглатывает, чувствуя на горле жёсткие губы, Рано целует его под ухом, сбоку, а потом раскрывает рот и широко лижет над ключицами, ведя языком до подбородка. Воздух кажется горячим, вода, струящаяся сверху, обжигающей, а тело под руками слишком напряжённым. — Я тоже. У Лессы горят щёки. Во рту сухо, и он опять тянется за поцелуем. Его потряхивает от голодного взгляда напротив, накрывает с головой чужим возбуждением. Под пальцами Рано он становится слишком чувствительным, чересчур. — Ты… как мы… — запинается Рано, ловя губами воздух. Лесса чувствует вопрос и разворачивается, опирается руками о стену, шире расставляя ноги. Кафельная плитка под пальцами холодная, просто ледяная, а кожа на руках горит, пышет жаром, плавится, Лесса дрожит от этого контраста. Он думает, что сможет немножко остыть, прийти в себя, разогнать туман в голове, но тут сзади прижимается горяченный Рано, и времени на мысли не остаётся. Рано кусает его за плечо, гладит бока, целует спину, под лопаткой, и ниже, останавливаясь на пояснице. Воздух клубится паром, оседает на стенах возбуждением, обволакивает духотой и влагой. Лесса прогибается, прислоняясь лбом к быстро нагревающемуся кафелю душевой комнаты, закрывает глаза. Ему кажется, что так желание ослабит свою хватку, не будет душить его настолько сильно. Хочется, чтобы Рейнольд уже сделал что-нибудь, позволил расслабиться, разобрался с этим, как делал это всегда. Лесса хочет быстро. Рано хочет. В воздухе помимо возбуждения разливается свежий аромат цитрусовых фруктов, когда Рано роняет бутылёк геля для душа на пол. Все ощущения разом становятся острее, стоит Лессе пошевелиться. Он смотрит из-за плеча на Рано, поощряя продолжить, и тот судорожно сглатывает от переполняющих эмоций. Рано пережимает свой член у основания, пережидая острый укол возбуждения, и вновь прижимается губами к пояснице Лессы. Руками касается ягодиц, давит, разводит в стороны и легонько поглаживает большим пальцем анус. Вставить хочется до белых полос перед глазами, но Рано пытается держаться. Как может, так и держится. Целует бедро, поднимаясь выше, и, покусывая Лессу за ягодицы, проникает внутрь пальцами, растягивая, проталкивая глубже, ощущая жаркие выдохи сверху. Щедро разлитый гель скользит между пальцами. — Рейнольд! Лесса жмурится, когда Рано грубо проходится рукой по его промежности, обводит мошонку, плавно двигается по члену, сжимает головку, влажно размазывая смазку. Ком возбуждения внизу живота полыхает огнём, сводя судорогой колени. — Хватит, — тихо шепчет Лесса, насколько хватает вдоха. Рано не нужно просить дважды. Он резко встаёт, чувствуя дрожь в ногах, и сразу же подаётся вперёд, трётся членом между ягодиц, пальцами давит на поясницу, заставляя Лессу прогибаться еще сильнее. Лесса жарко стонет и дёргается назад, выпрямляя руки, прижимается спиной к груди Рано, откидывает голову ему на плечо. Во рту всё ещё сухо, несмотря на разлитую вокруг них воду. Лесса облизывает губы, но это не помогает, и тогда он поворачивает голову набок, прижимаясь губами к мокрой коже Рано, слизывает с неё солоноватые капли, чувствуя под языком бьющуюся жилку. Возбуждение накатывает новой волной. Рано поглаживает низ его живота, не касаясь члена, и Лесса совершенно уверен — стоит только коснуться, как он кончит. Кончит и расслабленно осядет на пол, если Рано не успеет его поддержать. Знал бы он, что от этих человеческих развлечений бывает так хорошо, занялся бы ими гораздо раньше. Правда, возможно, это всё из-за Рейнольда, из-за его откровенности и неприкрытого желания. Лессе не хочется проверять это с кем-нибудь другим. Рано утыкается носом ему в шею, втягивает губами кожу, оставляя засос. Целует за ухом, приставляет головку члена к входу и осторожно проталкивает внутрь. Голова кружится, из окружающих звуков — только рваное дыхание Рано, оглушающее громкое. Лесса застывает от ощущения горячего члена внутри себя, сжимается, вызывая у Рано жалобный стон. Похоже, ему тоже хватит всего пары толчков, чтобы пропасть. Чтобы воздух стал не таким сухим, чтобы кожа перестала гореть от прикосновений, чтобы член перестал взрываться от нереализованного желания. Рано подаётся назад, руками стискивая его ягодицы, низко рычит и двигается. Это больно, Лесса знает, как знает и то, что пелену возбуждения боль неспособна перебить. Он дрожит всем телом, не падая только благодаря поддерживающему его Рано, и дуреет от влажного шепота прямо в ухо: — Узко. — Мы давно не виделись, — шепчет в ответ Лесса, кусая собственные губы, без уверенности, что этот ответ будет услышан. Лесса с трудом отлепляет одну руку от стены и тянет её вниз, к своему члену. Он больше не выдержит. Обхватывает пальцами, сжимает кулак, и всего пары движений хватает, чтобы кончить. За плечом неожиданно громко стонет Рано. Лесса сжимается на его члене, подаваясь назад, тесно, нетерпеливо, отдавая всего себя. В груди разливается тепло, еле удерживающее на ногах, и Лесса понимает, что упал бы, не подхвати его Рано под живот. Он прижимается близко, плотно, опять кусает за шею, стискивая зубы, и кончает внутрь. Вода струится рядом, остужая. Рано всё еще прижимает его к стене, и Лесса начинает успокаиваться. Сытое возбуждение рассеивается под ласково поглаживающими руками. Рано отстраняется, разворачивает его лицом к себе и обнимает. — Я правда очень скучал, — Рано задевает губами его скулу, целует в щёку. Укусы на шее слегка жжёт. Лесса устало улыбается. Теперь хочется лечь и поспать часок-другой, если только Рано опять не будет смотреть на него так откровенно. — Пойдём, мне надо тебе кое-что показать, — произносит Рано, протягивая руку. — Да, надо идти. Может, кому-то еще нужен душ, а тут мы. Что мы скажем? — Скажем, что ты был очень грязный, и я тебя, — Рано окидывает его пристальным взглядом, – мыл. — Хорошо, — говорит Лесса, когда они перебираются из душевой в спальную комнату, где никого нет. — Хорошо, — повторяет Рано, притягивая его для поцелуя. — Хорошо, — цедит Джин Йонг, скрипя зубами и матеря двух определённых личностей за свои прерванные банные процедуры.