Запах

      - Эй, Кьёки, с тобой всё хорошо?       Кьёки отвёл взгляд и неопределённо мотнул головой.       Хисаме нахмурился и закрыл за ним дверь. Кьёки всегда вёл себя немного странно, но теперь, когда они съехались, эти странности стали заметнее.       - Не знаю, что ты на себя пролил, - начал Хисаме, положив руки на плечи блондину, - но тебе лучше принять душ.       Едва дверь ванной комнаты закрылась за вокалистом, Хисаме наклонился и поднял упавший куртку Кьёки. Странно, но от него пахло чем-то ржавым. Новый коктейль?..       Выйдя из душа и увидев сидящего на диване Хисаме, улыбнулся. Он подошёл к нему и чмокнул в макушку. Задремавший было Хисаме подскочил и задрал голову, глядя вверх, и их губы сомкнулись. Хисаме обхватил лицо Кьёки ладонями и встал на колени. Он уткнулся блондину в шею и вздохнул.       - Ты чего? - спросил Кьёки, когда басист не отстранился, но и не продолжил начатое.       - Скажи мне, что пахнет ржавчиной, - сказал Хисаме, так и не отстранившись от блондина. Кьёки нахмурился, задумчиво глядя на синие волосы басиста. В комнате на некоторое время повисла тишина.       - Не знаю, - блондин положил ладонь на голову Хисаме. Тот отстранился от него и с улыбкой посмотрел в глаза Кьёки.       Ни у кого из них не было необычного цвета глаз. Глаза Хисаме без макияжа казались непривычно маленькими, к чему всё же пришлось привыкать некоторое время. Но с Кьёки этого не происходило. Конечно, он менялся, когда смывал макияж, но что-то необычное в его взгляде оставалось.       Это "что-то" во взгляде Кьёки и привлекло Хисаме, но вскоре это приняло немного другой оборот, открывая другие странности вокалиста. Иногда на репетициях или концертах Хисаме замечал, что от Кьёки пахнет чем-то терпким, но последнее время этот запах стал более насыщенным и приобрёл конкретный оттенок, мысль о котором надолго засела в голове Хисаме.       Учитывая стиль в котором они работают, не исключено, что у них могли появиться необычные интересы или странности, так что внимания на это никто не обращал. Но сейчас Кьёки уходит в неизвестном направлении и возвращается поздно ночью, отдавая встречающего его Хисаме насыщенным запахом ржавчины. На одежде его, всегда чёрной, можно было разглядеть тёмные пятна неизвестно от чего, а саму одежду потом Хисаме потом не находил.       Он отметал все мысли о том, что это пятна крови, ведь тогда Кьёки, скорее всего, во что-то ввязался. Хисаме не знал, что делать с этим и единственное, что он мог делать - ждать. И дождался.       Ночью Хисаме проснулся от пронзительной боли в плече. Он распахнул глаза и отскочил назад, схватившись за плечо. Хисаме почувствовал, как по руке потекло что-то вязкое и горячее.       - Что это такое?! - ещё не отогнав остатки сна, спросил Хисаме.       В темноте он заметил движение и, забыв о боли, рванулся в его сторону, и столкнулся со спиной Кьёки. Хисаме обнял блондина и уткнулся носом в его плечо.       - Ты могла разбудить меня более деликатным способом, - сказал Хисаме.       - Кровь.       - Что?       - Ты спрашивал, - начал Кьёки. Голос его звучал как-то слишком безжизненно и отстранённо. - Что пахнет ржавчиной. Это кровь.       - Ты... Прокусил мне плечо, чтобы проверить это? - Хисаме чуть отстранился от Кьёки.       - Нет, - выдохнул Кьёки. - Это... Это сложно объяснить.       - Я хочу, чтобы ты мне сказал, - Хисаме сел рядом с блондином. - Уверен, это важно. Я пойду обработаю рану, а ты, пожалуйста, никуда не уходи.       Дверь за басистом закрылась и Кьёки лёг на кровать. Как сказать то, что он должен был сказать уже давно?       Хисаме вернулся через полчаса и опустился на кровать рядом с Кьёки. Свет в спальне он включать не стал.       - Начинай, - тихо сказал Хисаме.       Кьёки замялся, не в силах ничего сказать. Всё это время он обдумывал, как объяснит всё Хисаме, но сейчас не мог выдавить из себя и слова. Хисаме положил руку на его плечо и, наклонившись, тихо сказал:       - Я не думаю, что это касается всего того, что я себе надумал за всё это время. Просто скажи, что не ввязался ни во что опасное.       - Нет.       - Я не думаю, что это касается всего того, что я себе надумал за всё это время. Просто скажи, что не ввязался ни во что опасное.       - Нет.       В комнате снова повисла тишина. Потом Кьёки вздохнул и всё же решился:       - Я каннибал.       - Что? - тут же переспросил Хисаме и Кьёки почувствовал, как сжалось сердце в груди. Повторить то, что сказал, он был не в силах.       Кьёки сел на кровати и собрался было встать и уйти, но его остановила рука Хисаме, неожиданно крепко сомкнувшаяся на его запястье. Он потянул блондина к себе и, когда тот упал на колени Хисаме, обнял. Несколько минут они сидели молча, а потом Хисаме опустился к уху Кьёки и, обжигая горячим дыханием, прошептал:       - Я надеюсь, ты не съешь меня.       Кьёки вздрогнул и вырвался из объятий басиста.       - Ты серьёзно?! - он нахмурился. - Ты так просто это воспринимаешь?! - он положил руку на плечо басиста и сжал ладонь. - Ты понимаешь, что это значит?       - Я понимаю, - сказал Хисаме. - Мне нужно время, чтобы понять, но я знаю, что всё это значит, - он сделал паузу и продолжил: - И я серьёзно: ты не собираешься есть меня? - басист положил руку на ладонь Кьёки на своём плече. - Я не хочу жить в страхе.       -...Нет, - сказал Кьёки, после недолгого молчания. - Ты в безопасности. Замолчав, он услышал, как с облегчением вздохнул Хисаме.       - Сдержи своё слово, - прошептал Хисаме и прильнул к губам Кьёки.