Сказки

Это начало осени. В постоянном ожидании дождя и сумеречного настроения. Глаз подстраивается под грязно-серые тона, и уже не кажется, что на улице как-то потемнело. Листья лишь начинают желтеть, и потому деревья выглядят футуристично, в крапинку. Холодает. Время надевать мягкие согревающие свитера и пополнять свои запасы вкусного чая, чтобы где-нибудь в ноябре, в зыбкой грани между зимой и осенью не окоченеть и не забыться. Скоро, совсем скоро кругом будет пахнуть домашним печеньем, мёдом и горячим шоколадом, и из города совсем выветрится этот осточертевший цветочный аромат. А пока есть ещё не отяжелевшая от проливных дождей земля с шапкой из подсыхающей травы и тучи, выглядывающие откуда-то из-за горизонта. Джонхён наконец-то дома. Странно, но родительская обитель словно совсем не изменилась за эти годы. Любимые мамины тарелки с причудливой росписью всё так же стоят на всё тех же полках. Всё те же скрипящие под тяжёлыми шагами мужчин семьи половицы. И атмосфера всё та же, тёплая, семейная. И пахнет апельсинами, как всегда. Только вот у мамы с каждым днём всё более усталый взгляд, и морщин на уже немолодом лице стало больше. Она ходит уже не так резво, как когда-то бегала за сыном, не желающим одеваться в парадную форму, но с прежней строгостью отчитывает его, помыл ли он руки перед едой, вызывая искреннюю улыбку Джонга. Да и отец всё больше сидит в своём большом кресле, нежели задумчиво ходит по дому с книгой в руках. От него как и раньше пахнет мятой и табаком, хоть он и не курил. Сестры здесь нет, она с мужем где-то далеко. Чуть помятая открытка от них из тёплой страны стоит у зеркала в родительской комнате. Дети семьи Ким вообще редко навещают своих стариков – дела. Но в те редкие дни, когда вся семья собирается вместе, каждый из них чувствует себя по-настоящему счастливым, защищённым от всего под крепким и тёплым крылом. Пыльные, пахнущие сыростью коробки с чердака ютятся в прихожей: надо разобрать их, что-то отдать, что-то выкинуть. Среди дорогого сердцу хлама Джонг находит свои детские рисунки, карточки с героями мультиков и книги… -Мам, я возьму кое-что себе?- почему-то робко спрашивает Джонхён, пальцем выводя на слое пыли непонятные узоры. -Конечно, сынок,- добро отзывается мама, полирующая стекло старых рамок с фотографиями времён, где Джонга ещё и не было. В общежитии SHINee атмосфера совсем не та. В воздухе стоит запах потной одежды и чего-то горелого, слышится лишь клацанье техники. Никто не разговаривает между собой, и оттого пространство между сидящими в разных углах ребятами словно уплотняется и превращается в звукоизолирующие стены. Так Темин, ничего не замечая, беседует сам с собой, эмоционально давя на джойстик, а Минхо преспокойно изучает сценарий новой дорамы, куда его позвали сниматься. Онью громко храпит на диване, не дойдя до своей постели, а это даже не злит раздражительного до мелочей Ки. Все слишком заняты отдыхом друг от друга, и это отчего-то печалит Джонхёна. Добравшись до кухни, Джонг греет себе ещё не успевшее скиснуть молоко и устраивается на крутящемся высоком стуле. Перед ним книга, которую он с удовольствием перечитывал, будучи ребёнком, и сейчас парень намерен хоть ненадолго вернуться туда, в беззаботное время без SM и группы, без школы и противно пищащих мобильников. Это сборник сказок. Тут разные, на любой вкус: про кровожадных пиратов и разбойников, про прекрасных принцесс в башнях и говорящих животных, про жизнь и вымысел – про всё. Джонг заботливо проводит рукой по корке книги, стирая с неё остатки пыли, и чувствует, как горячо становится внутри и нежность разрывает крепкую грудь. -Что это у тебя, хён?- раздаётся над ухом. – Сказки для девочек?- подкалывает Темин, усмехаясь, и, не дожидаясь ответа, хватает тарелку с фруктами и возвращается на своё просиженное место перед телевизором. Джонг не обращает внимания – Темин думает, что стал наконец-то взрослым, что он понимает. Страницы книги жёсткие и пожелтевшие от времени, на краях некоторых – выцветшие пятна от любимого клубничного варенья Джонхёна. Чувство щемящей ностальгии растёт, и нежность уже не просто лезет, она обвивает, сжимает в своих удушливых объятиях, но Джонг совсем не против дать слабину. Он вспоминает, как когда-то весело болтал ногами, лёжа на ковре, и страница за страницей открывал для себя новые миры, пихая за щеку по три конфетки за раз. Парень будто бы слышит потрескивания пластинки в старом дедушкином патефоне и чувствует, как ноет синяк на ноге, заработанный в битве с сестрой. Это было так давно, словно тысячи лет назад… А ведь ветер за окном поёт всю ту же серенаду своей ненаглядной луне, и книга перед Джонгом всё та же. Воображение рисует живописные яркие картинки с отважными рыцарями и волшебной пылью, и за чтением парень не заметил быстротечность времени. Тёплые руки ложатся на плечи, когда квартира смолкает окончательно. -Занят?- почти мурчит Ки, укладывая свою голову на широкое плечо Джонга. -Не то, что бы…- невнятно протягивает Джонхён, потирая глаза. Кибом улыбается и через несколько мгновений оказывается на своём привычном месте в этом доме, за плитой. -Я приготовлю тебе поесть,- утвердительно мягко говорит он, стараясь не шуметь посудой. Джонг пожимает плечами - глупо спорить, ведь у Джонхёна, по мнению Ки, всегда голодные глаза. Их отношения – маленькая тайна. «Слишком много фансервиса, ребят» - мычит Минхо, провожая взглядом руку Джонхёна, что так привычно ложится на талию Дивы. Порой Джонгу кажется, что ребята уже обо всём догадались и лишь изображают из себя наивных простачков, ведь парни уже не пытаются особо скрываться. Свист закипевшего чайника выводит Джонга из раздумий, заставив того беззвучно опустить книгу на стол. Его Золушка бескорыстно суетится на кухне, домывая посуду за мемберами и одновременно помешивая что-то на плите. И даже за растянутой майкой он видит прекрасную принцессу в модных сверкающих нарядах, что так изящно поправляет свою причёску. Запах еды будит желудок, на что тот отзывается недовольным и громким урчанием. Джонхён тихо поднимается со стула и обнимает вовсе не хрупкое, как кажется, тело со спины. Рядом с Ки ему очень хорошо и спокойно, и он надеется, что Кибом чувствует то же самое. Когда-нибудь это кончится, это должно кончиться ради их общего блага. Каждый заведёт семью и будет читать своим детям сказки, прекрасные сказки, где всегда волшебным образом получается так, как мы хотим. Джонхёну страшно, он до смерти не хочет никому отдавать Кибома и просто не может представить его ни с кем другим. Но когда-нибудь придётся отпустить. «Ах, моя маленькая Венди,- мысленно вздыхает Джонг, прижимаясь к парню сильнее,- почему ты так хочешь вырасти? Неужели в мире взрослых тебе и правда будет лучше?». Джонхён не понимает, отказывается понимать, что где-то там, в будущем Ки нет его. Пройдут годы, и Дива женится, как всегда мечтал. Его красавица-жена белая, как снег, румяная, как кровь, и черноволосая – настоящая Белоснежка. Про себя Джонг молится, чтобы у него и мысли не возникло строить ей козни и придумывать рецепт яда для отравленного яблока. Он изо всех сил старается радоваться за будущего Ки. Если бы Джонг писал сказку, там они с Ки непременно были бы счастливы в мире, где больше не нужно прятаться и можно, не стесняясь, закричать «люблю» на всю улицу. -Джонги,- вдруг нарушает тишину Дива, разворачиваясь в объятиях парня, и Джонг чувствует, что только что Кибом думал о том же, о чём и он. -Да?- формально выдавливает из себя Джонхён. -А завтра ты всё ещё будешь меня любить?- запинаясь, выговаривает Ки, опуская взгляд куда-то в сторону, в ползущую из гостиной черноту. Джонг молчит, лишь обнимает крепче. -Завтра и всегда,- выдыхает парень, с улыбкой втягивая в себя аромат цитрусовых, исходящий от Ки. -Долго и счастливо?- кивает Дива в сторону раскрытой книги на столе. -Обязательно,- Джонг успокаивающе гладит Кибома по ровной и тёплой спине, уже ни о чём не думая. Это просто начало осени. Осени, наполненной волшебством и чудесами. Осени, где они ещё вместе.