Месть волчицы

      Никита сидел в парке на лавочке перед офисным зданием Транснефтегаза, щипая небольшие кусочки от тёплой булочки, отправлял их в рот, но совершенно не чувствовал вкуса, медленно пережёвывая сдобу. Он смотрел перед собой невидящим взглядом, погружённый в свои мысли. На сегодняшний день это был последний этап его забега, но он уже заранее знал, что и здесь ему откажут. Найти работу оказалось делом непростым, вот уже две недели он ходит по собеседованиям, но всё без толку… Никита устал… Устал от бесконечного забега…       К своим двадцати годам он не оброс ни знакомыми, ни приятелями, да и друзей у него не было, они просто не успевали появляться. До семилетнего возраста он помнил лишь бесконечную поездку и мелькающие пейзажи за окном. Теперь, оглядываясь назад, Никита понимал, что его мама бежала, постоянно меняя место жительства. А вот от кого? Ему уже и не узнать, ведь полгода, как её не стало. Полгода на одном месте для Никиты было достижением. За это время он успел окончить курсы поваров и теперь бегал в поисках работы.       Сегодня истекает срок аренды жилья, завтра он будет ночевать на вокзале, помощи ждать не от кого. Ему говорили, что с его внешностью он может хорошо устроиться, осчастливив одинокую даму. Такие предложения ему делали постоянно, но ему нечего было дамам предложить в ответ, секс Никиту не интересовал. Хотя вроде с функционированием всё было в порядке, член бодро стоял по утрам и откликался на руку обильным семяизвержением. Вот только процесс этот был строго механическим, просто снять напряжение, в это время в голове его было пусто и он не представлял себе грудастых красоток, да и мускулистые красавцы его не привлекали. В свои двадцать он оставался девственником.       Задушив горечь обиды и сожаления, Никита встал, отряхнув крошки, и не спеша пошёл в здание. В стеклянных дверях фойе отразился невысокий паренёк андрогинной наружности, Никита вздохнул, он даже пытался качаться, чтобы придать своему телу мужественности, коротко стригся, но всё равно оставался гибкой ланью. Мраморный зеркальный пол, громадные окна от пола до потолка, отделка офиса просто кричала, что здесь крутятся большие денежные обороты.       Работники, встреченные Никитой в коридорах, были все как на подбор: мужчины высокие с поджарыми телами, женщины все красивые и фигуристые. Дамы его в упор не замечали, а вот мужчины почему-то принюхивались. Никита поёжился, неужели от него разит, хотя если учесть, что он с утра на ногах и большую часть пути проделал пешком, экономя средства, то вполне может быть.       Второй этаж, третья дверь слева, он вошёл на собеседование, это была приёмная.       – Вы на собеседование? Ожидайте, Максим Дмитриевич скоро подойдёт, – улыбнулась ему секретарша, получив его положительный ответ.       В просторной приёмной уже сидели претенденты: пожилая дама – «это опыт», – подумалось Никите, молодая девушка – «а это красота», – вздохнул он, ему здесь ничего не светило. Он уже хотел покинуть кабинет, когда в него прошёл мужчина в возрасте.       – Здравствуйте, меня зовут Максим Дмитриевич, и я буду проводить собеседование. Дамы, приношу вам свои извинения за потраченное время, но в последний момент работодатель изъявил желание, чтобы повар, обслуживающий корпоратив, был мужчина.       Женщины, недовольно окинув взглядом Никиту, вышли, он остался один, и его сердце танцевало джигу, неужели ему наконец-то улыбнулась удача, он вошёл вместе с мужчиной в кабинет.       – Ну что ж Никита, – просмотрев его пакет документов, обратился к нему мужчина. – Буду с тобой предельно откровенен, то, что мы тебя берём, – это просто счастливое стечение обстоятельств. Завтра нам уже надо будет выехать на базу, и у нас было уже несколько претенденток с опытом работы, но последнее пожелание работодателя спутало все карты. Как я уже озвучил, он поставил условие, чтобы поваром был мужчина. Поэтому сейчас ознакомься с контрактом, и если мы его подпишем, то назовёшь адрес, по которому за тобой прислать машину.       От счастья, что его берут, буквы никак не хотели складываться в слова, Никита лишь уловил, что контракт сроком на три недели с полным пансионом, и оплата была достойная, хватит снять квартиру на несколько месяцев. Были ещё странные пункты, Никите запрещалось пользоваться мобильным телефоном, а также дезодорантом и одеколоном, удивившись этим требованиям, он всё же поставил подпись. Мобильного телефона у Никиты не было, до сегодняшнего дня он был ему не нужен. А парфюмерией он не пользовался, сильные запахи его раздражали, так что всё его устроило.       Утром чёрный внедорожник увозил Никиту загород. Водитель, он же управляющий на базе, вводил его в курс дела.       – Твоя задача, чтоб было сытно и много, в основном мясные блюда. Ты будешь жить на базе постоянно, горничных будут привозить на дневную смену. Так что уборка не твоя проблема.       Через пару часов они уже входили в трёхэтажный особняк, расположенный в лесу за высоким забором. В доме было людно, работницы наводили лоск перед встречей гостей.       – С работницами знакомиться не имеет смысла, к вечеру их тут не будет, – идя по коридору, сообщил Андрей. – Вот это будет твоя комната, как раз возле кухни. Бросай сумку, и пойдём знакомиться с местом работы.       На кухне все столы были загружены продуктами.       – Продукты доставили сегодня, я подумал, что ты сам их разложишь, чтобы быть в курсе где что находится.       – Спасибо, Андрей, очень предусмотрительно с твоей стороны.       – Да не за что, мы в одной команде, – улыбнулся ему мужчина. – Ты пока осмотрись, а потом приготовь обед на шесть человек, пообедаем, да заодно и с ребятами познакомишься.       Готовить Никита любил и умел, его мама была поваром и передала свои знания сыну. Мама… Больно кольнуло сердце, и Никита автоматически положил руку на грудь, чувствуя сквозь одежду очертания медальона. Перед смертью мать одела его ему на шею и просила никогда не снимать, стребовав с него клятву. Медальон был старинный, дорогой, в последние дни, доведённый до отчаянья безденежьем, он даже хотел продать его, лишь обещание, данное матери, удерживало его от этого.       Андрей и четверо охранников обедом остались довольны, а вот то, что вместо женщины поваром оказался мужчина, их расстроило.       – Хозяевам-то что, они с дамами приедут, а нам как напряжение снимать? – возмущался самый молодой охранник, Алексей.       – Лёша, ты забываешься, – шикнул на него Дима, один из охранников. – Держи своего зверя при себе, молод ещё, о гоне говорить.       – Не нам обсуждать пожелание альфы, и мы здесь не одни, – призвал к тишине Андрей. – Никит, а что ты думаешь об услышанном?       Разговор показался Никите странным, сравнивать свои сексуальные пожелания с гоном животных…       – Наверное, мой зверь ещё не проснулся, – пожал он плечами. – Поэтому отсутствие женщин я переживу безболезненно.       Его ответ вызвал ржач.       – Ой не могу… «Мой зверь ещё не проснулся…» – говорит человек, – сквозь слёзы выдавил Лёша.       Никита лишь пожал плечами, странные они какие-то, что тут смешного.       – Н-да, Никита, посмотрим, что ты запоёшь, увидев дамочек, что приедут к хозяину, – отсмеявшись, покачал головой Лёха.       – Думаю, я это как-нибудь переживу, – парировал Никита.       – Хм, а пацанёнок-то с зубками, – вмешался в разговор самый старший охранник, Владимир, – Ты, Ники, зубки гостям не показывай, а главное, не вздумай пререкаться с нашим хозяином. Да и когда гости наедут, ночью из комнаты лучше не выходить.       Вроде и шутили мужики за столом, а всё равно у Никиты остался какой-то неприятный осадок недосказанного, что-то он упустил, и это что-то очень важное. А через два дня начали съезжаться гости, и первым приехал хозяин. Никита как раз вышел с кухни, желая подышать воздухом на улице, и встретился в коридоре с хозяином. Он видел его впервые, но глядя на этого уверенного, дорого одетого мужчину, сразу стало понятно, кто в доме хозяин.       – Здравствуйте, я ваш повар, Никита, – представился он замершему перед ним мужчине, при этом крылья носа мужчины подрагивали, будто он к чему-то принюхивается.       – Я же просил не пользоваться одеколоном, – взбесился мужчина, схватив его за грудки.       При этом медальон на груди Никиты начал покалывать, а в паху скрутило жаром. Помня о совете Владимира не пререкаться с хозяином, он молчал, ещё больше раздраконивая его.       – Демьян Всеволодович, проблемы? – спокойно поинтересовался возникший в коридоре Андрей.       – Я же в контракте прописал, никакого одеколона, – яростно прошептал хозяин.       – Демьян Всеволодович, отпустите Никиту, он сейчас пойдёт выкупается. Люди, они имеют свойство пахнуть.       – Он человек?       – Извините, Демьян Всеволодович, но полукровки мужчины считают ниже своего достоинства прислуживать на подобных мероприятиях, не говоря уже о чистокровных.       – Пусть почаще моется и не попадается мне на глаза, – прошипел хозяин, выпуская Никиту из своего захвата. – И почему он не в униформе?       – Всё будет исполнено, Демьян Всеволодович, – сказал уходящему хозяину Андрей.       – Ты зачем вышел к хозяину?       – Я случайно, – расплакался Никита. – И я не пользовался одеколоном, и утром мылся, я не воняю, – говорил он сквозь слёзы.       – Не обижайся на Демьяна, – заведя Никиту в комнату, гладил его успокаивающе по белобрысой макушке Андрей. – Мы с ребятами сразу поняли, что это твой естественный запах, ты божественно пахнешь. У Демьяна, как у чистокровного, обоняние острее, вот он и решил, что ты обрызгался одеколоном с феромонами, чтобы привлечь его.       – Зачем мне его привлекать? – удивился Никита.       – Глупый маленький человечек, – усмехнулся Андрей, выпуская Никиту из объятий.       – Я заметил, вы меня будто упрекаете, что я человек, но вы ведь тоже люди. А чистокровные, – это типа богатые, полукровки – чуть победнее, а обычные «человеки», – это как я, голь перекатная?       – Боже, Ники! Ты прелесть, пойду парням перл перескажу. Думаю, Лёша ляжет от смеха. Не забивай голову, в чём-то ты прав, иди в душ, придётся тебе его принимать через каждые несколько часов, у хозяина очень сильное обоняние.       К вечеру особняк наполнился гостями, Андрей велел Никите не покидать кухню, выделив ему Лёшу и Диму в помощники, они относили готовые блюда к столу и не забывали напомнить Никите, что он стал «пахнуть», и пора помыться. Никите казалось, что его кожа скрипит от чистоты, но всё равно через каждые два часа его отправляли в душ.       Окна кухни выходили на главный вход, и Лёша с Димой припадали к окну, обсуждая очередную приехавшую красотку. Дамы были действительно красивы, до этого Никита никогда не видел столько красоток в одном месте, о чём сообщил парням.       – Так чистокровные, – хмыкнул Лёха. – Эх, на нас полукровок и не посмотрят.       – Ну да, – согласился с ним Никита. – Деньги правят миром, сто процентов, их красота – заслуга пластических хирургов.       – Ники, ты, главное, дамам это не ляпни! – засмеялся Лёха. – Димыч, записывай перлы, что наш повар выдаёт, давно чистокровок так не опускали!       – Лёша, а я смотрю, вы все тут фанаты Гарри Поттера, чистокровки – грязнокровки.       – Ники, просто молчи! – продолжал веселиться Лёша. – Я бы тебе объяснил, да меньше знаешь – крепче спишь. И помни совет Димыча, не выходи ночью из спальни, – и будешь ещё и дольше жить.       Вечером парни отправили Никиту спать, душ он принимать не стал, накупался за день. Ники ворочался в постели, а сон всё не шёл, вот уже и разговоры гостей притихли, особняк погрузился в сон, а Ники всё не спал. Он вспомнил стычку в коридоре, и его пах сладко скрутило, член встал. Это его удивило, ведь до этого он ни на кого подобным образом не реагировал. Осознание того, что он, скорее всего, голубой, испугало, и член обмяк. Ники ворочался на постели, снова и снова вспоминая, как подрагивали крылья носа Демьяна, принюхиваясь к нему, это сейчас казалось очень интимно, и жар желания охватил его тело. Член болезненно подрагивал, желая удовлетворения, Ники накрыл его рукой, доведя до разрядки, а он не падал. Он снова дрочил, но облегчение не приходило, тело горело огнём, желая близости, грубых ласк и проникновения… Ники сглотнул, поняв это, и дотронулся до почему-то припухшего ануса. Пальчик с лёгкостью скользнул в девственное отверстие, внутри было горячо и влажно. Никита читал, что для проникновения в анус пользуются смазкой, но чтобы смазка текла из него, он не слышал. Ему стало страшно, может, он заболел? Но кого можно спросить о столь деликатной проблеме? А член стоял, совсем не реагируя на переживания своего хозяина, он пульсировал, требуя разрядки.       Накинув халат, Никита решил взять льда из холодильника, чтобы остудить этого предателя. Он высунул голову в коридор, в особняке стояла тишина, быстро добежав в кухню, облегчённо вздохнул, тут никого не было. Он набрал льда в ведёрко для шампанского и быстро пошёл в свою комнату. Уже дойдя до дверей и открыв, он услышал сердитый рык, что заставил его обернуться, и ведёрко выпало из ослабевших рук, а он попятился в свою комнату. На него смотрела огромная собака, скаля открытую пасть. «Вот почему ночью нельзя выходить из комнаты», – понял Никита, – «Но почему парни не сказали, что ночью в дом запускают собак?». Ведь тогда Никита не попал бы в столь щекотливое положение. Ему было страшно, ужас парализовал его, пёс медленно наступал, сердито скалясь. Но, несмотря на страх, член продолжал стоять, болезненно покалывая, меж ягодиц было скользко, и это не от страха, а медальон раскалился и жёг грудь. Никита сердито сдёрнул раскалившийся медальон, и окружающая действительность изменилась…       Страх, сковывающий его грудь, ушёл, он взглянул на пса, – это оказался волк, очень крупный тёмно-серый красавец, который с интересом принюхивался к человеку, стоявшему перед ним. Никита вдруг понял, что волк проявляет к нему отнюдь не гастрономический интерес, воздух стал вязким от охватившего тело желания. Захотелось вдруг почувствовать жёсткую шерсть, касающуюся разгорячённого тела, может даже шершавый язык на припухшем анусе, а ещё лучше почувствовать волчий член у себя внутри. Никита задрожал в предвкушении и развязал халат, тяжёлой волной упавший к ногам. Он демонстрировал себя зверю, накрыв свой эрегированный член рукой. Волк рыкнул, но не сердито, подталкивая Никиту к кровати. Действительность плыла, на непослушных ногах он дошёл до кровати и встал в позу покорности, демонстрируя себя зверю. Кровать под волком прогнулась, и шершавый горячий язык прошёлся меж ягодиц Никиты, заставляя его тело дрожать в предвкушении. Он прогнулся в спине, приглашая зверя к действию, раскрываясь перед ним, по ягодицам обильно текло, а анус пульсировал, желая быть заполненным. Волк навалился, придавливая передними лапами его к кровати, и стал тыкаться членом. Никита завёл назад руку, поймал сочащийся смазкой слизкий волчий член, провёл по нему сжатой ладонью, заставив зверя заскулить, обдавая его шею смрадным дыханием, и приставил копьевидную головку к своему анусу, толкнувшись навстречу, чувствуя, как наполняется его нутро горячей плотью, и снова опустошение, когда член выходит. «Не останавливайся, будь во мне», – срывалось с припухших от укусов губ. А волк и не останавливался, раздвигая и расширяя девственное нутро, а потом загнал член поглубже и затих. Никита чувствовал, как распирается его анус увеличивающимся узлом и вибрирует член внутри, выплёскивая семя, заставляя собственное тело содрогаться в оргазме.       И вот уже вместо жёсткой шерсти к нему прижимается мужчина, покрывает шею поцелуями, вылизывая тело.       – Мой омега, моя пара, – шепчет мужчина голосом Демьяна.       Реальность плывёт и его собственное тело покрывается шерстью, мужчина снова становиться волком и вот уже два зверя спариваются на постели. Никита не может понять, что с ним происходит, где правда, а где вымысел, или, может, это просто сон? Ведь такого не бывает… Измученный бесконечными оргазмами, он проваливается в сон, а утром просыпается в объятьях Демьяна Всеволодовича.       – Как Вы здесь оказались? – спрашивает потрясённо Никита.       – А кого ты хотел увидеть рядом?       – Мне снился странный сон…       – Это не сон.       – Но такого не бывает…       Рука Демьяна поплыла дымкой, и вот уже вместо неё волчья лапа, он провёл когтем по запястью потрясённого Никиты, глубокая бороздка, оставленная когтём, на глазах затянулась.       – Мы оборотни, и ты, и я, чистокровные, и ты моя пара, предназначенная мне с твоего рождения.       – Демьян, но я Вас вчера увидел впервые.       – Солнышко, думаю после того, что между нами было, да и будет, давно пора перейти на ты, – усмехнулся Демьян, вставая с кровати.       Никита сглотнул, с жадностью осматривая шикарную фигуру альфы, чувствуя, как напрягается его собственный член. Демьян на полпути остановился и втянул воздух: «О, мой омежка желает своего альфу». Он наклонился, поднимая медальон Никиты.       – Ты знаешь, что это?       – Это медальон, который подарила мне мать перед смертью, и взяла с меня клятву, что я его никогда не сниму, – опечалился Никита, что не сдержал слово.       – Это запирающий сущность амулет, он активируется жизненной силой.       – Ты хочешь сказать, что моя мама отдала свою жизнь, чтобы я смог прожить человеческую жизнь? – удивился Никита.       – Она не была твоей матерью, Элла была моей невестой, и дело шло к свадьбе. Но, гостя в клане Белых волков, я почувствовал в тебе свою пару и отменил нашу с Эллой свадьбу. Тебе было два года, и я собирался ждать, когда ты подрастёшь… Но месть брошенной волчицы была ужасна, Элла выкрала тебя и сбежала.       – Но ма…, – запнулся потрясённый рассказом Никита на полуслове. – Элла была добра ко мне и любила… Я думаю, она любила меня как сына.       – Это в крови у волчиц, она не смогла навредить волчонку, но отомстила мне ценой собственной жизни, заперев твою сущность.       – Но рано или поздно я бы снял медальон…       – Только до этого он выпил бы твою волчью сущность, а этот процесс необратим. Ммм, – Демьян скользнул на постель, меж разведённых бёдер омеги. – От близости пары у тебя началась течка, и я в ближайшие несколько дней собираюсь не болтать, а доставлять удовольствие моему омежке, ты ведь хочешь почувствовать меня внутри, – шептал Демьян, покрывая тело Никиты поцелуями и врываясь в податливое нутро омеги… Своего омеги, клеймя его меткой, вгрызаясь зубами в нежную кожу, оставляя кровавые отметины на белоснежной коже.       И снова реальность плывёт… Волк покрывает хрупкого человека… Человек вбивается в белоснежного волка, с силой загоняя свой член под хвост, накручивая пушистую конечность на руку… Или два волка спариваются… Реальность плывёт… Их реальность, в которой нет места волчице, так бесцельно отдавшей свою жизнь.