Несколько они набросились на проигравшего мудзина, стоило ему только встать и поклониться. Людоеды быстро растерзали его, не дав даже опомниться, к ним присоединились и другие ёкаи. Мудзина старался молча ожидать смерти, но в какой-то момент все же закричал, когда три недзуми стали ковырять его глаза. Крови в помещении было предостаточно, и к ней выжившие добавили еще.
"Интересно, как потом Пятый Сектор объяснит пропажу стольких учеников?" - мелькнула мысль в голове у Мидори. Ей так хотелось отвернуться, обратить внимание на что-то другое, убежать, расплакаться наконец... Но позволить себе этого она не могла и молча продолжала смотреть, как мучают проигравшего ей беднягу.
- Поздравляю, Китсуне. Как победила на этот раз? - спросила подошедшая Юки-онна из Хакурена.
- Он попытался поставить мат сбросом пешки. Мне пришлось позвать судью.
- Занятно. По сути дела, его сердце - твой законный трофей. Неужели не возьмешь?
- Но ведь ты тоже своих противников не ешь, - несколько отстранено протянула Сето.
- Я брезгаю. Но ты скорее им сочувствуешь, нежели испытываешь отвращение. Я права, Китсуне?
Мидори только пожала плечами и поправила юкату. Ей не хотелось обсуждать это сейчас с кем-то чужим. Да и вообще ни с кем не хотелось говорить об этом. Разве что с отцом, но разве мог мертвый ёкай дать какой-нибудь внятный совет?
А Ночная Игра продолжалась, и судьи Пятого Сектора, мононоке Сенгуджи Дайго и белый китсуне Ишидо Шууджи, проводили жеребьевку среди выживших в последнем раунде. Как долго продолжается этот кошмар, она не знала. Ей было известно только то, что уже давно каждый год в ночь на тридцать первое октября ёкаи приходят в одно и то же место. Не все подряд, а только защитники, закрепленные за школами. В эту ночь случалось едва ли не самое страшное событие в году - Ночная Игра. Шли перекличка, жеребьевка, а затем соперники рассаживались по парам, начиная игру... в сёги. Они играли ради чести школы и выживания, стараясь не думать о возможных поражениях. Тех, кто проиграл в первых двух раундах, съедали сразу же. После всех оставляли в живых, они просто выбывали из игры, наблюдая за выигрывающими. В четверти финала, полуфинале и финале проигравшие снова становились ужином для изголодавшихся за год агрессивных ёкаев. Поэтому и считалось, что выгоднее всего проходить после второго тура и выбывать перед третьим с конца. Но в свой первый год Мидори решила идти на пролом и победила мудзина Тенгавары в полуфинале.
Теперь ее жизнь вновь зависела от сорока фигур на доске.
Если у этого страшного обычая раньше и был какой-то удивительный смысл, то он уже давно затерялся. Теперь все знали лишь одно: результат определял, какая школа должна выиграть или проиграть на Футбольном Фронте школ Японии. После Ночной Игры результаты обрабатывал Пятый Сектор, ставя счет и рассылая всё это по школам.
- Обидно, что удачливость одной полукровки Китсуне позволит выскочкам из Раймона дойти до полуфинала. Благо, в последний раз! - шептались за ее спиной несколько горных ведьм-ямауб. Мидори старалась закрыть на это глаза, пригладить шерсть на хвостах и сосредоточиться на своем недалеком будущем.
Это правда, что ее мать была самым обычным человеком. Ее отец был китсуне, но, против своей природы в влюбившись в человека, подписал себе смертный приговор. Как ему удавалось молчать до десятилетия Мидори, та могла только догадываться. Но лис успел разъяснить дочери все правила Игры и научить выигрывать в сёги до того, как в такую же хэллоуинскую ночь его убили. На последок он сказал ей: "Что бы тебе не говорили многовековые устои, я думаю, что высшее счастье ёкая - полюбить человека. Надевай любые маски, но никогда не закрывай свое сердце". Сказал, ушел и не вернулся. Через неделю пресса сообщила об аварии на каком-то забытом богами шоссе.
Справа послышались предсмертные вопли инугами с третьего курса Академии Аракумо, и Ишидо Шууджи спокойно объявил:
- В финале встретятся китсуне Сето Мидори от средней школы Раймон и тэнгу Таки Юмико от средней школы Кидокава Сейшу.
Со стороны недоброжелателей Сето послышались довольные смешки - этот год должен был стать третьей победой подряд для ее новой соперницы.
Мидори тихо помолилась к отцу, прося его о помощи. Сейчас не было ничего, кроме желания смерти этой Юмико. И ее желание явно начало сбываться. Фуригома определила Мидори первый ход, ей все удавалось достаточно хорошо с самого начала. Шаг за шагом, сброс за сбросом она приближалась к победе.
Но вдруг перед глазами всплыла фигура капитана футбольного клуба Раймон. Опушенные плечи, печальное лицо, пепельные кудри падали на лоб, закрывали глаза. Сердце Мидори непроизвольно сжалось. Ей так хотелось поговорить с ним по душам, раскрыть свои чувства, любить его вечность и быть любимой им. Хотелось рассказать все, что накипело на уставшей душе, объяснить ему свою особенность.
"Даже не вздумай!" - вопил разум.
"... высшее счастье ёкая - полюбить человека... никогда не закрывай свое сердце..." - пел голос отца в голове.
Мидори представила, как расскажет любимому футболисту о своей победе ради него. Как красивое лицо исказится разочарованием, как в прекрасных карих с красным отблеском глазах засядет печаль.
Как он возненавидит её.
Она вздрогнула, и девять хвостов разом пришли в движение. Это был парадокс: спокойная игра в ужасе и ужас в спокойной игре. Как это назвать? Ужасное спокойствие? Спокойный ужас?
Взгляд вернулся на доску. Долгими махинациями Мидори переводила своего короля в лагерь противника и заставляла соперницу делать тоже самое.
- Дзисёги? - восхищенно выдал в конце игры добрый цуру Миябино Реиичи из Академии Тейкоку.
- Но в финале нельзя сыграть в ничью! - возмутились другие наблюдатели.
- Можно. Видимо, Раймон и Кидокава Сейшу будут решать исход матча на поле, как положено, - отрезал все возражения подошедший Ишидо Шууджи. - Поздравляю девушек с прекрасной партией. А всех присутствующих с окончанием Ночной Игры и Хеллоуином!
С этими словами он развернулся и ушел, оставив молодежь на попечение помощников.
***
Мидори смогла вздохнуть полной грудью только после ухода. Кровавое пиршество было окончено, а она сама произвела впечатление талантливого новичка. Но главное, она справилась, и все благодаря отцу и
ему. Благодаря любви к человеку.
- Это было так замечательно, Китсуне! - щебетал под ухом журавлик Реиичи.
- Это и правда было удивительно, - согласилась с ним Таки. - Мои братья будут рады честному поединку с Раймон, как и я была очень рада честной игре с тобой, Китсуне. Кстати, прости, я запамятовал, как тебя зовут?
- Сето Мидори, - холодно отозвалась она и без особого интереса спросила. - У тебя братья играют в команде?
- Да, Таки Соуске и Таки Йошихико. А у тебя?
- У меня никто. Я одна в семье.
- Но как так, Китсуне? Ты менеджер команды? - удивлялся цуру, на что она только покачала головой.
- Тогда почему ты рискуешь своей жизнью ради этого? - в один голос спросили Миябино и Таки.
Теперь пришла пора воспользоваться другим советом отца. Она примерила интересную маску: в глазах засиял озорной огонек, на губах появилась усмешка.
- Мне было скучно! - ее ответ поверг их в шок. Мидори решила оставить эту маску надолго - она ей подошла.
***
- Раймон будет играть первый матч в Футбольном Фронте в эту субботу! Там будет Шин-сама! - верещала под ухом Ямана, прижимая к груди фотоаппарат.
- Ну так или на матч! - ответила Мидори, читая правило в учебнике.
- Да как же я сама? Мидори-тян, идем со мной!
- Ну ладно, ладно! - развела руками Сето.
Ямана со счастливой улыбкой улетела к своей парте, а Мидори незаметно кивнула сама себе. Может, для ёкая и хорошо полюбить человека, но самому возлюбленному придется тяжело. Мидори видела это по собственной матери. "Пусть он будет счастлив. Он спас меня и не заслуживает жизни с Китсуне. Я буду всегда радоваться его счастью, ведь я тоже люблю его..."
