Забвение

      Росчерк темных линий на светлой коже завораживает. Я смотрю на то, как он преклоняет передо мной колени и опускает глаза. Лис стоит одной ногой в могиле, я вижу это. В глазах больше нет жизни. Страдания и боль унесли все, опустошив и разграбив некогда прекрасную душу. Кто передо мной сейчас? Знаменитый дух, прославленный шлейфом из человеческих смертей? Лис, чья сила была подобна богам? Ёкай способный соблазнить одним лишь взглядом? Я много слышал о нем, и вот он передо мной. Но я чувствую разочарование. Что произошло? Твоя душа сияла как бриллиант, а сейчас ты позволяешь ей потухнуть. Я прикасаюсь рукой к паутине волос, отливающих серебром в свете полной луны. — Идем. Ты, не сказав ни слова, поднимаешься с земли и идешь за мной. Ты действительно устал. Последние пристанище, не так ли? В таком случае мой храм ничем не хуже. Останься здесь. Ты ведь не хочешь быть один? Я помогу тебе. — Сними одежду, дай я осмотрю тебя. И снова в ответ тишина. Шуршит одежда, и ты остаешься передо мной обнаженным, с низко опущенной головой. Узор проклятия прекрасен. Как напоминание о смерти, окутавшей тебя. Несомненно, это романтично, но мне этого мало. Я хочу увидеть того лиса, о котором столько слышал. Своими руками вдохнуть жизнь в это прекрасное тело. — Ты сказал, что ты бог. Побудь со мной, пока я не умру, — шелестящий голос разрезает тишину, и я, мягко улыбнувшись, снова запускаю руку в твои волосы. Разве я могу позволить тебе погибнуть? Бедное дитя. Я унесу твои печали. Я буду с тобой и дам тебе еще одну жизнь. Потому что я бог. — Давай заключим договор, — моя рука мягко оглаживает скулы, ты лишь выдыхаешь в ответ. Наклоняюсь ниже и запечатлеваю поцелуй на окровавленных губах. Ты замираешь, кажется, что ты даже перестал дышать. Я сильнее прижимаюсь к тебе и царапаю губу о твои клыки. Кровь? Небольшая цена за обладание таким сокровищем. Ты будто выходишь из оцепенения, подаешься вперед, цепляясь за плечи. Да, ты так устал дарить любовь, я успокою твое израненное сердце и душу. Медленно опускаю тебя на футон, скользя губами по шее и плечам, ты выдыхаешь в ответ, сильнее стискивая мои плечи. В храме тишина, не нарушаемая ничем кроме шуршания моего кимоно и шелеста твоего дыхания. Ты цепляешься за меня, ластишься и доверчиво льнешь, а по твоему измученному лицу текут слезы. Не печалься, я заберу твою боль. Медленно ласкаю руками твое прекрасное тело. Ты прерывисто дышишь, все также не произнося ни звука больше. Я вновь припадаю губами к твоим губам и стараюсь углубить поцелуй. Ты неожиданно стонешь, приоткрывая уста, пропуская вперед, отчаянно выгибаясь в моих руках, стараясь стать еще ближе. Я улыбаюсь в поцелуе, проводя рукой по внутренней стороне твоего бедра. Ты вздрагиваешь, но не отстраняешься. Я медленно веду рукой выше, и ты прогибаешься, пытаешься ответить, но не сегодня. Сегодня я покажу тебе, что значит быть любимым богом. Я мягко, но твердо прижимаю тебя к футону и спускаюсь поцелуями ниже. Шея, плечи, грудь. Ты вонзаешь в меня свои когти, когда я начинаю ласкать языком один из сосков. Я лишь усмехаюсь и продолжаю свое движение вниз. Ты мечешься подо мной, пытаясь то оттолкнуть, то прижать ближе. Поздно, мой милый лис, тебе не убежать. Я достигаю своей цели и провожу языком по всей длине ствола. Ты захлебываешься воздухом, раздирая кожу на моих плечах, но это не важно. Я неторопливо облизываю твою плоть. Твои кроваво-красные губы исторгают всхлипы и стоны. Смотрю на лицо, замечая яркий румянец щек и глаза. Глаза, затянутые страстью. Живые. Да. Это то, чего я хотел. Отрываюсь от своего занятия и приближаюсь к тебе. Неожиданно ты сам подаешься ко мне, припадая поцелуем к моим израненным плечам. Я не двигаюсь, спугнуть лисенка в такой момент было бы кощунством. — Ками-сама, — выдыхаешь ты и тянешься за поцелуем. Не получив сопротивления, ты отодвигаешь меня, заставляя сесть. Я повинуюсь. Смотря в глаза, приподнимаешься и проводишь пальцами по моему лицу, скользишь по нему, будто изучая. Я ловлю их губами и мягко прикусив, затягиваю в рот. Ты перетекаешь ко мне на колени и уткнувшись носом в шею, двигаешь бедрами вверх. Нетерпеливый лисенок. От неожиданности я прикусываю твои пальцы, и выпустив их изо рта прижимаю тебя к себе. Ты всхлипываешь и снова подаешься вперед. Я запускаю руки в твои волосы вовлекая в поцелуй и отвечая на твои отчаянные движения. Комната наполняется вздохами и всхлипами. — Ками-сама, — снова слышу я, и ты прижимаешься еще ближе, хотя кажется, что уже некуда. Приподнявшись, ты принимаешь мою плоть в себя одним плавным движением, и, откинув голову, протяжно стонешь. Из моего горла тоже вырывается стон удовольствия. Я обнимаю тебя и начинаю медленно двигаться, покрывая твои плечи поцелуями и укачивая, словно ребенка. Это то, что тебе нужно, отпусти себя. Позволь мне забрать все невзгоды. Наши движения ускоряются, ты подаешься навстречу, шепча свое заветное «ками-сама» утонув в удовольствии. Я опьянен не меньше тебя, меня это удивляет, но мне слишком хорошо, чтобы задумываться надолго. Я опрокидываю тебя и стискиваю немного грубо, но ты лишь подаешься ближе. Тебе нравится. Ты рвешь простыни и мечешься, срываясь на крик. Мои руки и плечи изорваны в лохмотья, по нам течет пот и кровь, но нам не важно. Внезапно мы оба потонули в кровавом, удушающем безумии. Ты впиваешься в меня взглядом, я отвечаю тебе тем же, наклоняясь ближе и сплетаясь с тобой языками. Незаметно начинаю плести вокруг нас заклинание, магия сочится вокруг, но ты слишком увлечен, чтобы заметить. Мне тоже тяжело сосредоточиться, но я сделаю это для тебя, мой лис. Теперь мой. Заклинание вокруг поет, твой голос срывается, а я не могу вспомнить последние слова, потому что все мысли вылетают из головы, а ты, изогнувшись, кончаешь на живот. Ты не представляешь, как прекрасен в момент экстаза. Следую за тобой, шепчу в твои губы, заканчивая заклинание. Ты удивленно смотришь на меня, но я лишь ласково касаюсь твоих губ. Ты закрываешь глаза и расслабляешься в моих руках. Это мой дар тебе. Больше нет пути назад. Твое последнее пристанище, твой дом. Последние моменты твоей жизни, которые ты разделил со мной, пусть они растянутся на века, а я позабочусь обо всем остальном. — Ночь сменит день, и твоя боль в груди исчезнет. И ты обо всем забудешь. Не будет воспоминаний — не будет боли…