В пуантах и пачке

ㅤ ㅤ       Он не уставал посещать эти премьеры. Вспышки камер, вечные интервью давно стали второй привычной вещью после ее утренних поцелуев — она всегда уходила первой из номера. А сегодня состоится долгожданный показ нового балета, он думал о нем не переставая, представлял ее на сцене такую яркую и грациозную, в пуантах и пачке, в облегающих костюмах, из-за чего сразу вспоминал, что находится под ними. И каждый раз она манила его своими утонченными и аккуратными движениями, исполняя танец, напоминая, что ее искусство — эротика для него.       И это возбуждало. Она знала, как ему тяжело сидеть на первом ряду, но не говорила об этом, прикидывалась не знающей, а после в вечернем сиянии мягких лучей стройная балерина с волосами цвета клубничного блонда снова шла за ним, а он, лишь переступив порог номера отеля, кидался на нее, прижав к стене со всей животной страстью, даже не пытаясь подавить победный стон: она снова вся его.       На ее устах игривая улыбка — над городом сгустились сумерки, все медленно тонуло во тьме, и никто уже не мог скрыться, а она сияла, точно звездочка, да так ярко, что он сразу понимал: никогда не потеряет, никогда не упустит, никогда не забудет. Его руки касались ее белья, избавлялись от него; мисс Мартин мягко касалась кожи его шеи, притягивала к себе все ближе, ощущая ту блаженную близость, безропотно и покорно отдаваясь ему снова и снова.       За ночь их страсть то разгорались огнем чувственного желания, то меркла в объятиях нежности, то вспыхивала вновь, а наутро его звезда возвращалась на бархат небес — шла на сегодняшнюю репетицию, надев его белую рубашку, но перед уходом обязательно касалась кончика его носа своими горячими губами, долго целовала и так чарующе шептала «До встречи».       «До встречи», — повторял он наедине, чувствуя, как это разлетается по всем бесконечным просторам всех существующих галактик, как это слышат миллиарды и миллиарды звезд, но не понимают, кому это адресовано. А он знает. Всегда знал.