Добропорядочный гражданин

Нейтан Уорнос стоял, привалившись плечом к углу, и подозрительно наблюдал за Дюком, который безмятежно насвистывая песенку, толкал перед собой по улице тележку, до отказа заваленную горой разномастного хлама. Было просто удивительно, как эта разноцветная куча не только не рассыпалась при складывании, но и продолжала в целости и сохранности катиться на тележке, весело покачиваясь, когда под колеса попадали камешки и ухабы. В способности Дюка оказываться в местах, где можно чем-нибудь поживиться, было что-то феноменальное. Всякие интересные и зачастую дорогие вещи, казалось, просто липли к его рукам, а если руки были заняты – к ногам, спине, или к днищу его ржавой лоханки, которая была кораблем много контрабанд тому назад. Вот и сейчас эта куча бессмысленного мусора явно скрывала в своих недрах что-то, чего отдельно взятые законопослушные граждане стараются не афишировать. Дюк катил тележку и еще не подозревал, что через метров сто за углом его ждет сюрприз. Ну как сюрприз. К постоянному вмешательству местной полиции в свои благородные душевные порывы Дюк уже давно привык, но считал, что Нейтану тоже давно пора привыкнуть, а не удивляться каждый раз как первый. Да и вообще обращать поменьше внимания на всякие мелочи, а заниматься своими прямыми обязанностями — убийствами и доставкой кофе для всего отдела. И куда только его начальство смотрит? ‒ Дюк Крокер. ‒ Нейтан. Не могу сказать, что рад тебя видеть, и не верю, что наша встреча случайна, ‒ чертыхнувшись про себя, Дюк приготовился отстаивать свое право катать тележки по улицам города. ‒ Чем обязан столь пристальному вниманию? Ни за что не поверю, что ты пришел сюда только ради того, чтобы напомнить мне мое имя. ‒ Нет, не за этим. Что в твоей тележке, Дюк? ‒ В моей тележке разные не представляющие для тебя интереса вещи. А что? ‒ Для меня может и нет, но с точки зрения закона многие вещи в твоих руках внезапно обретают особый смысл. ‒ Да, кажется, я понимаю, о чем ты. Да, определенно понимаю, но смею тебя уверить, что это не тот самый случай. Самый не тот самый случай из всех не тех самых случаев. Определенно. ‒ И почему я тебе не верю? ‒ Я тоже этого постоянно не понимаю. Может, дело в тебе? ‒ Знаешь, давай все же посмотрим, что ты везешь. Или я покажу значок, и мы отправимся в участок, мне кажется, там будет даже удобнее. ‒ Окей-окей. Ты главный, у тебя значок. Как добропорядочный гражданин, я всегда готов показать свою невиновность доблестным стражам правопорядка. Но давай так! Если ты ничего не находишь, то ты помогаешь мне сложить все это обратно. Я целый час потратил, чтобы оно не рассыпалось по дороге. ‒ Хорошо, Дюк, но если я что-нибудь найду, однозначно принадлежащее не тебе или появившееся незаконным способом, то ты переселишься в камеру на ближайшие несколько лет. ‒ А как же презумпция невиновности? ‒ Именно из-за нее я и предлагаю тебе разгрузиться, а не тащу в наручниках в участок. ‒ Оу. Понял. За следующие пятнадцать минут гора разномастного хлама перекочевала с тележки на тротуар, а каждый образец содержимого городской помойки был придирчиво изучен на неблагонадежность. Но, как Нейтан ни старался, ничего незаконного так и не нашел. Как ни странно, ведь он просто всеми внутренностями чувствовал, что дело нечисто. Подвохом несло за милю, но… Но придраться было не к чему. Оставалось только отпустить Дюка и надеяться, что в следующий раз он на чем-то проколется и, наконец, попадется с поличным. Колеса снова весело застучали по дороге в такт тяжелым ботинкам недетского размера, а недосвистанная песенка продолжила вырываться из легких на свободу. День был солнечный, с моря приятно тянуло свежестью, а честно позаимствованная оставленная кем-то без присмотра тележка — неплохое приобретение, полезное. И вообще, может кто-то ее просто выбросил за ненадобностью. Или потерял. Или… неважно. Главное, что она попала в хорошие руки.