Средство от скуки

Эрик убеждён: деятельность Братства в последнее время настолько однообразна, что Эмма Фрост в их компании попросту умирает со скуки. Разумеется, здесь ей куда интереснее, нежели в одиночной тюремной камере парой месяцев ранее. Но вот конкуренции с Клубом Адского Пламени их организация не выдерживает, что, само собой, не является недостатком, но и на повод для гордости тянет с трудом. Зачастую Эрик видит Эмму с книгой в одной руке и бокалом вина — в другой. Запасы спиртного в Братстве истощаются даже быстрее, чем его, Эрика, терпение. Ещё чаще Эммы нет дома, и возвращается она всегда под вечер, загруженная пакетами с новой одеждой, духами, косметикой и прочей ерундой, которую Эрик навряд ли способен идентифицировать с первого раза. Многочисленные покупки оседают в шкафах мёртвым грузом. Эмма довольно однообразна в выборе одежды, а эти беспечные траты средств обусловлены скорее бездельем, нежели настоящей потребностью в обновлении гардероба. — Прекращай обнулять наши счета, — говорит ей Эрик в один из таких вечеров. — Мы могли бы вложить эти деньги во что-то куда более важное, чем десятая пара твоих туфель. — Не десятая, милый, — отвечает ему Эмма и закидывает одну ногу в безупречно белом чулке на другую. — Двадцать четвертая. И судя по тому, что мы уже третью неделю не занимаемся ничем серьёзнее дешёвого шантажа и угроз, покупка новых туфель в этом доме — как минимум интереснейшее событие дня. Тем не менее, в следующий раз она приносит в пакетах вещи совсем другого рода. Белоснежное платье с разрезом до бедра идеально садится Рейвен по фигуре. Девушка восхищённо выдыхает, рассматривая собственное отражение в зеркале — контраст белого цвета и насыщенной синевы кожи оказывается на удивление красив, — и Эмма улыбается так самодовольно, словно ей не наплевать, что думает о себе Рейвен и какой она выглядит в глазах окружающих. Она всё так же игнорирует Ангел, Риптайда и Азазеля, а вот Эрику спустя пару дней вручает официальный костюм безупречного покроя. — Не могу выносить того, каким ты выходишь на люди, — говорит она равнодушным тоном. — В конце концов, ты лицо нашего Братства, но выглядишь, как настоящее чучело. Не пойми неправильно — ты неплохой лидер, милый, но вот чувство стиля у тебя отсутствует начисто. Костюм выглядит на Эрике так, будто был сшит на заказ — идеально по его меркам. Хотя, думает он, застегивая пиджак, так наверняка и было. Пока Магнето стоит напротив зеркала, Эмма, подойдя со спины, обнимает его за плечи. Их взгляды пересекаются в отражении; Эмма легко ведет кончиками пальцев по его руке до самого запястья. — Так гораздо лучше, — заключает она, а Эрик тщетно пытается понять, что означает эта тонкая улыбка на её выбеленных губах. — Будем откровенны: с твоими внешними данными растрачиваться на эти нелепые водолазки было настоящим преступлением против моды. — Сколько ты за него отдала? — спрашивает Эрик. Не то чтобы ему в самом деле было интересно, но этот вопрос кажется наиболее безобидным из всех возможных. — Неужели действительно хочешь знать? — На ценнике было не меньше трех нулей, я полагаю? — Твоё предположение оскорбительно, — смеётся Фрост легко и очень красиво. — Я не хожу по магазинам, уродующим свои вещи такой безвкусицей, как ценники. Очевидно, он всё же неверно растолковывает её действия. Это всё проблемы взаимопонимания, двусмысленность поведения, плюс — Эрику в последнее время почти так же скучно, как и самой Фрост. Она не совсем в его вкусе, но с другой стороны — какой мужчина сможет назвать Эмму Фрост непривлекательной и нежеланной? В совокупности получается так, что он не находит никаких аргументов против, и потому поворачивается к ней и притягивает к себе за тонкую талию. Эрик выше Эммы, хотя та, как обычно, на каблуках, и он наклоняется, чтобы поцеловать её, но Эмма отстраняет его настойчиво и твёрдо. — Ну что ты, милый, — смеётся Белая Королева прямо в его приоткрытый для поцелуя рот. — Мне, разумеется, решительно нечем себя занять, но я всё еще не настолько отчаялась, чтобы спать с тобой. — С Себастьяном ты, тем не менее, трахалась, — прохладно ухмыляется Эрик. Он продолжает удерживать её за талию, не позволяя отойти в сторону. — Или с ним у тебя совсем не нашлось других дел? Эмма не принимает алмазную форму, но в глубине её глаз появляется нечто колкое и ледяное, и неожиданно она сама тянется к Эрику, чтобы поцеловать его. Безупречно очерченные губы коротко касаются его губ, ловкий язык толкается в рот, но поцелуй всё равно выходит бесчувственным, поверхностным и сухим. Удовольствия от него никакого. Эмоций — тоже. Эрик отстраняется первым, отпускает Эмму и делает шаг назад. — Ладно, — говорит он. – Я тебя понял. Проваливай. Одна из причин, по которым общение с телепатами так раздражает: они всегда знают, что ты хочешь сказать, ещё до того, как ты успеваешь произнести хоть что-то. — Думаешь, ты похож на Себастьяна? — спокойно спрашивает Эмма перед тем, как скрыться за дверью. — О, милый. Будь это так, мир бы уже давно дымился в руинах. Но это, по крайней мере, было бы не так скучно. Эрик отвечает ей безликой и ничего не значащей улыбкой. — Мы боремся за свободу, Фрост. Уничтожение мира никогда не являлось нашей целью. Если тебе так скучно — развлекайся с кем-нибудь ещё, только не действуй мне на нервы. — Никто из нас уже не стремится к полному разрушению, — говорит она. — И это, пожалуй, в большей степени преимущество, нежели недостаток. Потому не переживай, дорогой, я вполне способна справиться со своей скукой самостоятельно. Вероятно, тебе всё же придётся мне с этим помочь, но обещаю — тебе не нужно будет делать ничего, о чём ты бы мог потом пожалеть. Сначала Эрик не уверен, что до конца понимает, что именно она имела в виду. Понимание приходит чуть позже. В тот самый момент, когда он замечает, как ладонь Эммы во время очередного собрания лениво скользит по чешуйчатой синей коже. Вверх от колена по внутренней стороне бедра. Движется нарочито медленно. Кончики пальцев выводят линии, повторяющие узорчатый рельеф, идеальный маникюр легко царапает кожу в особенно тонких местах. Рейвен кусает губы, смотрит на Эмму и тщетно пытается свести колени вместе. Фрост отрицательно качает головой. Эрик понимает: это запрет на лишние движения, и Рейвен порывисто выдыхает, отчего Эмма лишь растягивает губы в тонкой улыбке. Эрик продолжает говорить о планах Братства. Азазель, Риптайд и Ангел сидят прямо перед девушками, и потому Эрик единственный, кто способен их видеть. Поначалу ему, на самом деле, не слишком-то интересно. То, что Рейвен теперь стыдливо прячет под юбкой, видела уже добрая половина Америки, а он сам и вовсе трахал её на протяжение нескольких месяцев, пока это не наскучило им обоим. Тем не менее, взгляд Эрика то и дело притягивается к Эмме, трогающей Мистик между ног, и это зрелище его не возбуждает, но странным образом завораживает. Подол белого платья задирается до самого пояса, так, что теперь любой, взглянувший на Мистик, может увидеть как плавные линии бёдер, так и то, что Рейвен не носит нижнего белья. Эмме это прекрасно известно. Она насмешливо глядит на Эрика из-под полуопущенных ресниц и, конечно же, замечает его пристальный взгляд. Судя по тому, как боязливо вздрагивает Мистик, Эмма телепатически говорит ей об этом, и, чёрт, всё, что делает Рейвен в следующую секунду — лишь откидывается на спинку стула и шире разводит ноги. Ожидаемое выступление сенатора на тему перспективной интеграции мутантов в социум уже не кажется Эрику таким занимательным вопросом. В горле пересыхает, в штанах становится горячо и тесно. «Вот видишь», — звучит в голове мелодичный голос. — «Я же говорила, что у меня найдутся свои способы избавиться от скуки». «Смотри», — добавляет Эмма. Она определенно получает удовольствие от их маленькой сценки. Ей известно, что Азазель, Ангел или Риптайд могут увидеть их в любую секунду, и Эрик не уверен, что она остановит их, если те в самом деле захотят обернуться. Севшим голосом он обсуждает их дальнейшие планы, отвлекая внимание остальных членов Братства от происходящего за их спинами. И послушно продолжает смотреть. Ладонь Эммы оглаживает внутреннюю сторону бёдер Рейвен. Мистик возбуждена настолько, что едва сдерживает стоны: Эрик понимает это по тому, как торчат под тонкой тканью платья её соски, дрожат губы, а по-кошачьи узкие зрачки становятся такими большими, что почти скрывают собой желтизну глаз. Рейвен всхлипывает едва слышно и пытается податься навстречу, потереться промежностью о руку Эммы, но та окидывает её строгим взглядом и легко, почти беззвучно шлёпает по бедру. Ожидание продолжения для Эрика почти настолько же мучительно, как для самой Мистик. Впрочем, собрание совсем скоро должно подойти к концу, и эта игра не затягивается надолго. Увидев, как пальцы Эммы становятся алмазными, Эрик почти не удивлён. Ход ожидаемый, но отсутствие интриги не делает это зрелище менее возбуждающим. Эмма касается между широко разведенных ног Мистик сначала легко и едва ощутимо. Обводит по кругу дразнящими движениями, не проникая внутрь. Пальцы пачкаются в смазке, отчего сверкают ещё ярче; Рейвен с явным трудом сдерживается, чтобы не насадиться на них, и, крепко зажмурившись, она кусает себя за запястье в попытке подавить глубокий горловой стон. Эмма касается её половых губ, сначала легко и мимолётно, и сразу затем — проводит прямо между ними, а затем ещё раз, и ещё, пока кончики пальцев не скрываются внутри, и после этого Рейвен, кажется, едва не сходит с ума от возбуждения. Эрик неимоверно рад тому, что ниже пояса его закрывает широкая поверхность стола — его авторитет, полагает он, был бы безнадежно подорван фактом того, что всему Братству во время собрания пришлось бы разглядывать его эрегированный член. Когда в Рейвен погружаются сразу два алмазных пальца, она почти вскрикивает — ей приходится снова укусить себя за ладонь, чтобы подавить несдержанный возглас. Замерев, Эрик встречается взглядом с Эммой, чья хладнокровная улыбка тут же выводит его из себя. Белая Королева сидит с таким отсутствующим видом, словно это не её пальцы сейчас, приняв алмазную форму, грубо и жёстко трахают Рейвен прямо на публике — Мистик при этом похотливо разводит колени как можно шире, касается своей груди с отвердевшими сосками прямо через платье и подается навстречу каждому толчку, едва сдерживая протяжные стоны удовольствия. Что ж, думает Эрик, объясняя Риптайду его обязанности по срыву правительственного выступления, остаётся только надеяться, что происходящее развлекает Эмму в достаточной степени, чтобы подобная ситуация больше никогда не повторялась. Второго раза он попросту не перенесёт. — Надеюсь, — говорит он излишне резко, — вам всё понятно. Эмма, Мистик… вы остаётесь, остальные могут идти. Он ожидает, что Рейвен успеет опустить полы платья, а Эмма уберет руку, но они не прекращают своего занятия даже тогда, когда прочие члены Братства поднимаются со своих мест и идут к двери. Телепатия Фрост действует, как всегда, безотказно — никто не понимает, что происходит что-то неординарное, но Эрик всё равно напряженно молчит, дожидаясь, пока Риптайд не закроет за собой дверь. — Фрост, — говорит Магнето с сорванной злостью в голосе, — это уже из ряда вон. Если ты думала, что это забавно, то я… Эмма отвечает ему безразличной улыбкой. Эрик беспомощно замолкает. К двум алмазным пальцам, ритмично трахающим Рейвен, добавляется третий, и теперь Мистик всё-таки не сдерживает стонов. Запрокинув голову, она кусает губы и стонет так сладко и восхитительно, что Эрику кажется, будто он сможет кончить, даже не прикасаясь к себе — от одного только звучания, от вида того, как указательный палец выскальзывает из Рейвен и легкими круговыми движениями касается её половых губ чуть выше места, куда погружаются раз за разом остальные пальцы. Эмма легко надавливает, а потом ещё и ещё, теперь уже сильнее, и снова, пока на лбу Рейвен не выступает испарина, а стоны не становятся такими громкими, что слышны, наверное, даже этажом ниже. Когда она разводит пальцы внутри Мистик, та вскрикивает, тесно сводит колени, сжимая ласкающую её руку между бёдер, и её тело сотрясает, наконец, сладостная дрожь оргазма. Эрик смотрит на них, не в силах отвести взгляда. Когда Эмма поднимается на ноги и вытирает перепачканные смазкой пальцы о пиджак на соседнем стуле, забытый Риптайдом, Рейвен смотрит на неё таким восхищенным взглядом, что впору позавидовать: на него, вспоминает Эрик, Мистик так не глядела даже в их первый раз. — Убирайтесь, — говорит он хрипло. — Убирайтесь живо, вы обе. И если такое повторится ещё раз… — Ты снова не сделаешь ничего, чтобы нам помешать, — смеётся Эмма. Она идёт к двери и даже не оглядывается на Рейвен, прежде чем шагнуть за порог. Несмотря на это, Мистик идёт за ней так поспешно, что становится очевидно: в произошедшем не было её инициативы, и сейчас она смущена, пожалуй, даже больше их лидера. Сам Эрик не говорит ничего, глядя им вслед, но его губы невольно растягиваются в сухой ухмылке, когда в голове звучит с хрустальным и звонким смехом: «Пожалуй, ты сможешь присоединиться к нам в следующий раз, милый. Думаю, это развлечет тебя куда больше». И она, конечно же, абсолютно права.