Я буду ждать

Sleep, sugar, let your dreams flood in Like waves of sweet fire, you're safe within Sleep, sweetie, let your floods come rushing in And carry you over to a new morning (c) Poets of the Fall "Sleep" http://prostopleer.com/tracks/4453259FQhV

Я сижу на кровати и, обхватив руками колени, наблюдаю за тобой. А ты спишь. Царящая в комнате темнота размывает черты твоего лица, лишая тем самым возможности рассмотреть тебя. Мягкий свет луны скупо льется в комнату через неплотно задвинутые шторы, разбавляя серебром окружающую нас синь и разрисовывая стены ажурной тенью от занавесок. Но все равно этого света недостаточно для того, чтобы увидеть небольшую родинку на твоей щеке, которую я безошибочно могу найти губами даже в кромешной темноте. Я не вижу, но знаю, что твои губы сейчас приоткрыты, так, что чуть виднеется белая полоска зубов. Как же я люблю целовать их такими – мягкими, открытыми, податливыми, словно теплый, еще не застывший воск. На твой гладкий высокий лоб темной волной спадает непослушная челка, которую ты обычно откидываешь с глаз резким, раздраженным движением головы. Но сейчас она свободно накрывает твои густые, чуть изогнутые брови, форму которых я могу легко начертить в воздухе кончиком указательного пальца. Мне не надо все это видеть. Черты твоего лица надежно хранятся в моей голове, они высечены в моей памяти, как древние руны высечены на камне. Достоверно. Надежно. Навсегда. Мои пальцы знают каждый изгиб твоего тела, каждую впадину, каждый шрам, каждую твою чувствительную точку. Стоило мне только легонько провести ладонями от подмышек вниз, до самой талии, как ты сразу же начинал тяжело дышать и с губ срывался едва слышный стон. Это было твое самое чувствительно место. Ты ужасно боишься щекотки и поэтому раздражаешься, когда я трогаю тебя там резкими прерывистыми движениями, но когда эти движения из резких становятся мягкими и неторопливыми, когда ладони сменяются губами и языком, ты забываешь о своем раздражении, ты вообще обо всем забываешь. Тебе снится что-то беспокойное и ты начинаешь ерзать на кровати, что-то тихо бормоча. Я задерживаю дыхание и стараюсь не моргать, боясь пропустить любое твое движение. Спать сейчас для меня – это непозволительная роскошь, ведь у меня осталось так мало времени на то, чтобы насладиться своими последними минутами с тобой. Мне бы очень хотелось сейчас прижаться к тебе всем телом, так, чтобы чувствовать тебя каждой клеточкой, так, чтобы ты обнял меня, в попытке согреть, уверенный, что я снова жмусь к тебе только потому, что замерз. Я всегда использовал этот предлог. Наверняка ты знал, что мне вовсе не холодно, но никогда не говорил этого вслух, молча прижимая меня к себе и накрывая своим телом. А сейчас я сижу в полной тишине, сохраняя в памяти каждый твой вздох, чтобы потом, когда ты снова оставишь меня, доставать эти воспоминания из глубин моего сознания и перебирать их, словно редчайшие жемчужины, испытывая при этом сладкую тянущую боль. Сладкую — потому что это было в моей жизни. А боль… потому что я не был уверен, повториться ли это вновь и увижу ли я тебя когда-нибудь снова. Ты никогда не предупреждал меня, когда ты появишься, не говорил, насколько ты приехал и когда уедешь. Просто в один прекрасный день ты появлялся на пороге моей квартиры и оставался на несколько дней. И так продолжается вот уже два года. Я не знаю, есть ли у тебя семья, где ты живешь. Я ничего о тебе не знаю. Мы познакомились с тобой на местной городской ярмарке. Соревнования по стрельбе. Веселая болтовня за бокалом пива. Приглашение зайти в дом. Жаркие поцелуи с привкусом алкоголя и сумасшедшая ночь. Утро в пустой смятой постели и валяющийся на тумбочке чужой кожаный ремень, как напоминание, что прошедшая ночь мне не приснилась. Я так и не вернул тебе тот ремень, он по-прежнему висит у меня в шкафу, заваленный кучей моих тряпок. Это единственная вещь, которая напоминает о тебе, когда ты не рядом. Единственная вещь, которая доказывает, что ты — не плод моего больного воображения, что ты существуешь на самом деле. Второй раз ты появился в моей жизни через три месяца. Просто позвонил в мою дверь посреди ночи, а когда я открыл ее, накинулся на меня с поцелуями, ничего не объясняя и не спрашивая. Я тоже ничего не спрашивал, я был слишком пьян от счастья, что могу наконец-то видеть тебя, трогать, чувствовать. Сколько раз ты являлся мне за эти три месяца во сне? Сколько раз ты мерещился мне на улице и я как дурак вдруг неожиданно замирал посреди дороги, увидев в толпе высокую фигуру, подавляя в себе желание броситься за ней следом, схватить за руку, развернуть лицом к себе… и убедиться, что это снова не ты. В который раз не ты. Я не знаю, почему ты каждый раз возвращаешься ко мне. Хотя… я не могу отрицать очевидное, а именно то, что в спальне между нами происходит нечто невероятное. Пусть это звучит громко, пафосно, а может быть даже заезженно, но с тобой у меня был самый потрясающий секс за всю мою жизнь. Это даже сексом назвать язык не поворачивается. В этом участвуют не только наши тела, желающие получить физическую разрядку, в этом участвуют наши души. По крайней мере мне так хочется думать. Это такое потрясающее чувство, когда каждое движение партнера находит отклик в твоем теле, когда ты знаешь наперед каждое его желание. Когда одно прикосновение ладони может сотворить с сознанием и телом такое, чему позавидует любая жаркая прелюдия. Эти наши встречи с тобой имеют неизменный кофейный привкус. Такие же крепкие, обжигающие, будоражащие и горькие в своей неизбежной истине, что они, как и все в этом мире, обязательно закончатся. Каждый раз ты исчезаешь из моей жизни с такой же легкостью, с которой и появляешься в ней. Словно тебя тут ничего не держит. Мысли об этом оставляют на языке неприятный металлический привкус, а в душе крупными хлопьями оседает мутный осадок предстоящего мне томительного ожидания. Я не знаю, сколько оно продлится. Месяц. Два. Полгода. А может, ты вообще больше никогда не вернешься? И я вижу тебя сейчас в последний раз. В последний раз слышу твое спокойное размеренное дыхание. В последний раз зарываюсь пальцами в волосы, запоминая их шелковую прохладу и мягкость. В последний раз провожу рукой по груди, там, где под моей ладонью ровно бьется родное, самое дорогое для меня сердце, даже не подозревая о том, что совсем рядом с ним лихорадочно стучит точно такое же, только очень напуганное и взволнованное, периодически замирающее от страха потерять и больше никогда не приобрести. На стене тихонько тикают часы, насмешливо отмеряя оставшееся нам время. Хочется заткнуть уши ладонями, чтобы больше не слышать это ехидное «тик-так», но тогда я не услышу, как ты дышишь, не услышу, как перевернувшись на правый бок, ты что-то пробормочешь, или как мягко зашуршат простыни, вторя каждому твоему движению. Поэтому я сижу тихо, пытаясь отгородиться от всех посторонних звуков, не связанных с тобой. В этот безмолвный предрассветный час ты только мой, хотя даже сам не знаешь об этом. Я настолько увлекся созерцанием тебя, настолько растворился в этой тишине, наполненной твоим присутствием, что даже не заметил как кусочек неба, виднеющийся между не до конца задвинутых штор, начинает светлеть, приобретая нежный оттенок чайной розы. Времени остается все меньше и меньше. Скоро твои ресницы дрогнут и распахнутся, и ты посмотришь на меня сонным, немного растерянным и беззащитным взглядом цвета жженого сахара. Это потом он приобретет свойственную ему в любой ситуации решительность и твердость, но я-то знаю, какой он у тебя в самые первые секунды твоего пробуждения. Но пока ты еще спишь, и я тихонько касаюсь твоих губ своими, просто чтобы поймать ртом твое пока что еще ровное дыхание. Первые лучи солнца робко ползут по ковру, и медленно забираются на кровать, опутывая твое тело и отнимая тебя у меня. Время, когда ты принадлежал только мне, вышло. И теперь я обреченно и тоскливо смотрю на то, как ты жмуришься от светившего уже прямо в лицо солнца, и нехотя раскрываешь глаза. Твой недоуменный взгляд и моя грустная улыбка. Вот и все. — Ты не спал что ли? – спрашиваешь ты меня, поднимаясь с кровати, нисколько не стесняясь своей наготы. Да и кого тебе стесняться? Я знаю твое тело гораздо лучше, чем ты сам. Ты уж точно не знаешь, что на правой ягодице в самой ложбинке у тебя есть маленькая родинка. И каждый раз, покрывая поцелуями твое тело, я не забываю о ней, уделяя ей особое внимание. — Недавно проснулся, — вру я, не желая признаваться, что просидел так всю ночь. Ты бы не понял меня. Не понял бы, ведь, правда? Ты идешь завтракать, а я не в силах подняться с постели, которая еще хранит твое тепло. Но я знаю, что скоро смятые простыни остынут, пропитавшись прохладой утреннего воздуха, сохраняя только твой запах. Но в скором времени выветрится и он. И снова у меня останутся только мои воспоминания, да висящий в шкафу ремень. Ты мечешься по квартире в поисках какой-то своей вещи, а я просто наблюдаю за твоими метаниями, задыхаясь от бессилия и неизбежности. Ведь ты все равно уйдешь. Иду в ванную и на всю включаю воду. Я всегда так делаю, когда ты уходишь. Я не могу смотреть на то, как ты окидываешь мою квартиру последним взглядом, напряженно вспоминая, не забыл ли чего. Хлопаешь по карманам, проверяя, взял ли ключи от машины и телефон. Потом целуешь меня в губы и молча уходишь. Я не могу слышать, как хлопает закрывающаяся за тобой дверь. Для меня это самый ненавистный звук в мире. Поэтому во время твоих сборов я теперь каждый раз ухожу в ванную и сижу там до твоего ухода. Глупо. По-детски. Но мне так легче. Сажусь на край ванны и закрываю глаза, стараясь не думать о том, что за дверью ты продолжаешь собираться, чтобы снова исчезнуть. Делаю напор посильнее и струя с отрывистым резким звуком начинает яростно молотить по гладкому эмалированному покрытию. Однако недостаточно сильно, чтобы заглушить этот хлопок от которого мое сердце пропускает удар, а потом, кажется, и вовсе замирает. Ты ушел. Выключаю воду и иду в спальню, где ложусь на кровать, раскинув руки и ноги, и бессмысленным взглядом смотрю в потолок. Всегда ненавидел ждать, но теперь моя жизнь только и состоит из вечных ожиданий. От встречи до встречи. А в промежутках… я не живу, даже не существую. Я просто жду. Жду, когда в квартире снова раздастся дверной звонок, а я открою дверь и окажусь в твоих объятиях. Мне так необходимо верить в то, что это все обязательно повторится. Снова и снова. Иначе, я сойду с ума. Эта вера помогает мне держаться каждый день. Помогает мне ждать. И я дожидаюсь. Всегда. Дождусь и в этот раз. И не важно, сколько времени на это потребуется. Вот уже сумерки начинают смывать с неба краски дня, а я все лежу на кровати в той же самой позе. Звонок в дверь заставляет вздрогнуть, и сердце, окрыленное надеждой, делает резкий рывок вперед, но тут же замирает, понимая, что это не ты. Ты ушел только сегодня, а значит слишком рано для твоего возвращения. Натянув домашние брюки, я отпираю дверь и застываю, не в силах поверить своим глазам. — Скучал по мне? – легкая улыбка на губах и мягкий свет в глазах цвета жженого сахара. — Есть немного, — шепчу я, пропуская тебя внутрь, не в силах поверить в происходящее. Я не уверен, что все это реально. Может, ты мне только снишься? И я все также лежу на кровати, еще сохранившей твой запах. Хочется ущипнуть себя, но в тоже время я боюсь. Ведь тогда я проснусь и ты исчезнешь. — Ну что ты так смотришь на меня, будто привидение увидел? Лучше бы поцеловал. А то заперся утром в своей ванной и оставил меня без прощального поцелуя, — ты говоришь все это серьезным тоном, даже слегка нахмурив брови. — Ты вернулся только за этим? За прощальным поцелуем? – разочарование едким раствором разливается внутри, отравляя уже было готовую возродиться надежду. — Не совсем. Я от жены ушел. И теперь мне пока негде жить, не возражаешь, если я пока у тебя останусь? Я замер в каком-то ступоре, тщательно переваривая информацию. Жена. А кольца ты никогда не носил. Или просто снимал, перед тем как приходил ко мне? — А почему ты ушел от нее? – я чувствую, как холодеют мои пальцы в ожидании ответа. Меня страшит то, что я могу услышать, но не спросить я не могу. Ты молчишь и мне уже кажется, что я так и не дождусь ответа, как ты произносишь тихим, глубоким голосом: — Потому что тяжело жить с человеком, к которому равнодушен. Тяжело все время видеть перед собой не то лицо, чувствовать не те руки и губы. Тяжело все время ждать удобной возможности, чтобы ускользнуть из дома к тому, с кем действительно хочется находиться. Тяжело все время жить от встречи до встречи, сходя с ума от бесконечного ожидания, — ты смотришь на меня внимательно, не моргая, не отводя взгляда. – Так я могу остаться? — Можешь, — серьезно говорю я, для убедительности кивнув головой, хотя самому хочется кинуться тебе на шею и сжать тебя со всей силой. – Только если обещаешь больше никуда не уходить. Улыбаешься и киваешь мне головой. А потом схватив меня в охапку тащишь в спальню, где еще совсем недавно я сидел и охранял твой сон, прощаясь с тобой на неопределенный срок. Разве я мог предположить, что следующая наша встреча состоится так скоро? Ты покрываешь меня всего жадными поцелуями и я отвечаю тебе так, словно мы не виделись как минимум год. А в голове пульсирует одна единственная мысль — «Я все-таки тебя дождался».