Как на квадратах шахматной доски

Он пригласил меня в свою нору, Окутанную холодом и мраком. Я повторяла: "скоро я умру", Прислушиваясь к воющим собакам. Дом на вершине тёмного холма, На остальные вовсе не похожий - Такой пейзаж сводил меня с ума, И шевелились пауки под кожей. Никто меня не встретил у ворот, Таинственно молчала вся округа. Мне было страшно, но наоборот, Я шла туда без всякого испуга. Невыносимо дуло из щелей, Скрипели плохо смазанные двери. Незримый голос говорил "Смелей!" Но в доме было пусто, как в пещере. Я не смогла атаку отразить Незримых сил, сваливших меня на пол. Пришлось безостановочно скользить И сверху воск без остановки капал. Моя душа висит на волоске. И все же я себя не поборола. Как на гигантской шахматной доске Я растянулась на квадратах пола. Узрев меня лежащей там без сил, Заранее отравленную ядом, Он ничего сначала не спросил, А подошёл и лёг со мною рядом. Не сглаживая острые углы, Я чувствовала то, чего хотела: Как медленно впивались две иглы В мое парализованное тело. Когда из ран фонтаном брызнул сок, Забрызгав полированную плитку, Он прохрипел: "Я слишком одинок. Схожу за дополнением к напитку" Вкушая упоительный садизм, Слегка от ожидания робею, И мой лишеный силы организм Становится слабее и слабее. И он вернулся, прошептав "моя!" Губами в чем-то непривычно алом, С наполненным по самые края Какою-то субстанцией бокалом. И мне не оставалось ничего, Хотя б она была и ядовитой. Он пить меня заставил из него И искупал саму меня в крови той. Холодная костлявая рука - Он властно взял меня за подбородок. "Признаться, жизнь вампира нелегка - Я триста лет обсасывал уродок. Я триста лет отверженный изгой, Я ненавижу и мужчин, и женщин, Я так устал от этих деревенщин! Кто знал, что ты окажешься другой?" Его укус был сладко ядовит, Сказал он: "Знаешь, что меня насытит? Описывай, красив ли я на вид? Одна минута жизни за эпитет!" Каким-то чудом дух не испустив, Я отвечала: "Вы неотразимы" "Знакомый, - засмеялся он, - мотив, Немного поподробней не могли мы?" "Попробую... Вы очень высоки, Наверное, вы знали это сами... И ваши белоснежные клыки По чистоте поспорят с небесами" "Я это знал, и все же сам не свой! Ты льстишь мне, шаловливая девчонка! Но продолжай, красавица с душой И личиком невинного ребенка!" "У вас точеный, длинный, тонкий нос, И пряди, как из шелка и сатина, Орехово-каштановых волос Опутывают, словно паутина И вводят в наркотический экстаз... Я утону в озёрах ваших глаз..." "Похоже, ты душою не кривишь, Ведь ты уже не под моим гипнозом. И ты так соблазнительно лежишь - Попробуй присмотреться к нашем позам! "Вы знаете, отныне мне грозит Если не жизни - зеркала утрата." "Ну хорошо, в награду за визит Ты будешь у меня персоной грата. Мой долг по отношению к гостям, Которые тебя напоминают - Решиться на уступки их страстям. Но помни, суть они не изменяют" "О, нет, я не пойду наперекор, Я вас не буду умолять об этом. Отныне моя гордость - мой позор. Таким же одарите лишь портретом!" Сказала я, и он, почти шутя, Проговорил, схватив меня за глотку: "Ты милое, невинное дитя, Ты выглядишь доверчиво и кротко. Ты не такой совсем была в толпе, Где исходила от тебя харизма. Уверенная полностью в себе И даже не лишенная цинизма. Теперь же ты прекрасней, чем тогда, С душой, как говорите вы, пропащей - Белее снега, холоднее льда, Ты стала для меня намного слаще. Прекраснее, чем небо и земля, Неважно, сколько лет ты мне знакома, Глаза огромны в форме миндаля, Изысканна, хрупка и невесома. В крови твоей побольше, чем в вине Пьянящей браги, опьянить способной. И этого достаточно вполне, Чтоб обратить тебя себе подобной." Меня дурманил вкус и аромат Сгустившихся на мне эритроцитов, Боль сыпалась, как пыль метеоритов. "Довольно... Вы поставили мне мат, Я не умею соблазнять красиво..." "Довольно! Здесь никто не виноват, И кровь - не то же самое, что пиво. Снаружи мы холодные, как прах, Зато внутри порой пылает пламя. Смотри в глаза, забудь о зеркалах, Мы будем друг для друга зеркалами!" И испарялся постепенно страх, Забывший о молчании печальном. Как римляне лежали на пирах, Мы возлежали на полу зеркальном. Я поняла, что мы наедине, Что мы совсем одни тогда остались. В артериальном якобы "вине" Причудливо тела переплетались. Струилась кровь подобием реки На пола чёрно-белые квадраты, Как на квадраты шахматной доски. Моя находка возместит утраты. Ваш ход..теперь короткий перекур. Он говорил, казалось бы, с насмешкой: "Сегодня среди шахматных фигур Ты будешь королевой, а не пешкой" Струилась кровь подобием ручья, Заманчивая, липкая, как клейстер. "Сдаешься? Или все-таки ничья?" "Сдаюсь! Вы не король, а Вы гроссмейстер!" Предательски красив ваш силуэт. Нет смысла в описаниях детальных. Всю ночь мы танцевали менуэт, Но в плоскостях уже горизонтальных. Всю ночь мы танцевали на балу... Наутро не останется сомнений, Что в этом скользком плиточном полу Мы не увидим наших отражений