Триллер!

Я стоял перед дубовой дверью с надписью "Г.Ф.Селезнев, начальник ОРОП" и нервно одергивал рубашку. Что еще понадобилось этому Филиппычу? Не иначе, ругать позвал. Я чертыхнулся и открыл дверь. - Вызывали? - Присаживайся, Саша, чувствуй себя как дома, - начальник широко улыбался и сиял, как граненый стакан. Я оглядел кабинет. Все-таки начальники живут лучше, вон какая мебель шикарная, сейф последней модели, ноутбук, кактусы. В картину не вписывалась лишь широкоплечая девушка, стоящая спиной ко мне. Наверное, новая секретарша. - Ну, как настрой? - спросил Филиппыч когда я с грацией слона сел в кресло. - Хорошо, Григорий Филиппович, преступлений нет, некому совершать. Все, кто могли, свалили из этого ада. - Ну, раз все хорошо, то ты подружишься с этим милым мальчиком, - указал босс на молча стоящую фейсом к окну девушку. Она обернулась, я чуть не помер со смеху. Все повидал, но чтоб средний пол! Огромные карие глаза закрывала длинная светлая челка, красивые полные губы были растянуты в широкой улыбке, темно-красные крашенные пряди выбились из хвоста и картинно обрамляли лицо с острыми скулами, в ухе поблескивала серьга. Педик не иначе. Да и прическа больше напоминала корабельную швабру. Оно протянуло узкую ладонь: - Привет, я стажер, меня зовут Валентин, но можете звать просто Валей. - Привет, я А-а-александр. - Очень приятно, - еще шире улыбнулся парень, - мне Григорий Филиппович много рассказывал о вас. Ну спасибо, Филиппыч. Я постарался улыбнутся еще шире, чем оно. - Ну вот вы и подружились, - сказал этот старый пень, а за одно и мой начальник. - Валя мальчик милый, но с закидонами, - шепнул он мне на ухо. - Будь с ним повежливее, но близко не подпускай — мало ли что! Последняя реплика прозвучала как-то зловеще. * * * «Ничтожества. Позор человеческого рода. Грязь на лице общества. Порочные твари, забывшие повеления Господа. Я должна остановить эту заразу. Клянусь, Госпожа Небесная, я уничтожу их. Аминь...» Так думала девушка в одеянии монахини, стоя на коленях перед статуей Девы Марии. * * * Всю дорогу до моего кабинета оно тарахтело как базарная дама. Я узнал что Валя любит кактусы и собак, что отец у него большой начальник, что у него есть младшая сестра, что его мать погибла и что он любит Японию и эти ужасные китайские порно-мультики - аниме. - Стоп! - сказал я, когда мы вошли в кабинет. - Сейчас мы должны понять друг-друга, а именно: ты меня не достаешь, носишь форму, вынимаешь из ушей цацки и забываешь о моем существовании до самого конца стажировки, просто сидишь в углу на стуле и читаешь бабские романы или эту твою ман... м... хрен с ней. Преступлений все равно не предвидится. И еще, подстригись как человек! - Я... я... - провел изящной рукой по волосам Валя. Я еле сдержал саркастический смешок. - Я не хотел, простите. Я не буду носить серьги и одену форму, мне ее выдадут к концу дня, и я сегодня же коротко подстригусь. Его глаза наполнились слезами, а я почувствовал себя как-то неловко, черт дернул за язык сказать пареньку про внешность. Повисла тишина, прерываемая всхлипами горе мента. - Кофе будешь? - тихо спросил я. - Кофе? Я не пью кофе, только зеленый чай, - вынимая сережку из уха, с отрешенным лицом сказало оно. - Ну прости меня, я впервые встречаю такого парня... - Какого, гея голубого? - Такого.., - подыскивая правильные слова, начал объяснять я, - ранимого, хрупкого, милого. Что я несу?! * * * «Бли-ин, как же жарко... Да еще этот смог. Ничего не видно.» Так мыслил молодой парень, возвращаясь домой от своего «друга». Хоть время суток и было позднее, он не особо помышлял о безопасности. У преступников все-таки работает инстинкт самосохранения, и в таких экстремальных условиях на дело они вряд ли пойдут. Поэтому он беззаботно шагал по набережной Москвы-реки, насвистывая любимый мотив. И никак не ожидал увидеть во мгле невысокую фигуру в длинных одеждах. «Вот тормоз. На улице такая жара, а этот в балахоне!» - Эй! Не жарко тебе в э..., - он не успел закончить реплику. Она давно ждала его. Выслеживала почти 3 дня. И вот теперь... - Эй! Не жарко тебе в э... Она лишь улыбнулась. А в следующую секунду между крашенных глаз парня воткнулся нож. Тело опрокинулось на мостовую, обильно поливая ее кровью. - Мразь, - прошипела она извлекая нож и раскроенной почти надвое головы парня. * * * Вдруг у этого чуда зазвонил телефон. Мелодия напоминала смутно музыку из дурацкого мультика "Сейлор Мун". - Привет, папуль. А что у меня с голосом? Все в порядке, я не плачу, с чего мне плакать. Напарник милый, нет, что ты, он даже не думал меня обижать. Все нормально, пап, мне двадцать один год, я сам о себе позабочусь. Следи лучше за сестренкой. Охрана мне не нужна. И я сегодня задержусь, нет мне никто не забивал стрелку, я в салон иду. Никто не цеплялся к моей внешности, я просто имидж захотел сменить. Все, до вечера, чмокаю в щечку. - Классный у тебя отец. - Угу, после смерти матери совсем меру потерял, постоянно следит за нами. А чуть что, сразу вызывает охрану. Его качки всех парней распугали. - Правильно делает, у нас таких как ты не любят... Мой последний комментарий оно пропустило мимо ушей. Валя, потыкав пальцами по кнопочкам мобильного, позвонил какой-то Вике и договорился о посещении салона. Потом он крутился перед зеркалом в новой форме. Ну конечно, не прошло и часа ему выдали новый комплект! Я свою форму два дня ждал. Терпеть этого попугая не могу. Потом оно всячески зачесывало назад волосы. По мне, так его лучше налысо побрить. Потом мы ели заказанные из ближайшего ресторана суши. Вроде и день прошел. Напоследок Валя неловко отдал мне честь. И все-таки он милый. Я запер кабинет, и поехал домой. Дома хорошо и уютно, и нет всяких Филиппычей и Валентинов. На следующий день я вошел в свой кабинет и... э-э-э, похоже уже не мой и не кабинет. Везде были фарфоровые статуэтки гейш и самураев, вместо жалюзи были плотные занавески из бамбука (в свое время моя любовница хотела такие шторки, но они стоят как пол моей зарплаты!), в красивых горшочках были расставлены кактусы, появилась новая вешалка, и о чудо, вентилятор (!), а на стене, напротив моего стола, ужасный календарь с большеглазой девицей в школьной форме. Посреди этого "великолепия" стоял Валя. Со вчерашнего дня он немного изменился, теперь его волосы были черными и доходили до середины шеи, пышная челка была длинной до скул. Гей он и есть гей. Я еще раз оглядел его. А я и не замечал какая у него нежная шея... Стоп! Я глубоко вдохнул. - Педик ты эдакий, что с нормальным кабинетом сделал?! Филиппыч увидит нам обоим головы поотрывает!! Резко открылась дверь. Вспомнишь г... начальство, вот и оно. - Срочно, всем, на Красной площади гея убили! Что вытаращились на меня, у нас преступление ужасное !!! - Это... это отвратительно! - возмутился Валентин. - Вы за дело беретесь? - Да, - кивнул Валя. Черт дернул этого педи...пе... попугая согласиться, а так глядишь и нам дело не дали бы. - Вот и молодцы! Сашка, бери пример с младшего товарища. Я медленно про себя сосчитал до десяти. Спокойно, это всего одно убийство, не серия, наверняка банальный грабеж. Опросим родственников, друзей, поймаем грабителя и все, больше никаких дел. Одно хорошо, Филиппыч не заметил изменения с кабинетом. Через час. - Что встали, аки памятники? Работать не мешаем! - заверещал маленький очкарик-криминалист, на всех парах летя к «субъекту преступления». То, что нам с напарником пришлось лицезреть, не влезало ни в одни рамки. Труп, раскрылившись, лежал на брусчатке площади. Тут впору было бы сказать «вперя угасший взор в дымное небо», если бы не одно «но» - глаз у жмурика не было. Как и половины грудной клетки. Ребра варварским способов были выдраны так, что тело стало похоже на открытые оконные ставни. Сердце отсутствовало. Меня пробил мелкий озноб. Валентин и вовсе спрятался за моей спиной, закрыв глаза и готовый вот-вот хлопнуться в обморок. - Убийство произошло примерно в час ночи. Убийца пользовался острым предметом, предположительно штык-ножом метательного типа. Смерть наступила мгновенно от попадания штыка в голову. Однако меткий маньячина попался! - хмыкнул эксперт. - Гхм. Глаза, сердце были извлечены позже. - А к-как его, прямо здесь? - попробовал я подать голос. - Что вы, молодой человек! Это же Красная п... гхм. Нет. Убили его на набережной Москвы реки. А потом магическим образом перенесли сюда. Сзади послышались возгласы — Валя-таки грохнулся в обморок. Ну что ж, сам виноват. Если б не его бабский язык, не окуривал бы я его нашатырем сейчас. Это точно не ограбление, ну если только глаза, сердце и грудная клетка у него не были золотыми. Позади меня рыдал пришедший в себя Валя. - Успокойся, у меня и так работы по горло, а еще ты тут рыдаешь. В сине-белый рафик погрузили труп. Бригада разбрелась по машинам. Живописная группа состоящая из трех легковых и одного маленького автобуса рванула с места и вскоре совсем скрылась в дыму. Зато у дыма есть один плюс, даже вездесущим журналюгам лень показывать носа улицу, сидят небось в редакциях, мороженное кушают. В кабинете мы принялись изучать документы жертвы. - Морозов Евгений Витальевич, 1985 года рождения, родился и проживает в Москве, - диктовал я Вальке, - проживает один, есть мать с сестрой, отец скончался. Записал? - Вроде... Слушайте, а может труп погуглить? - Чего ты с трупом делать собрался? - В интернете поискать, что за личность этот Морозов Евгений Витальевич. - А сразу так сказать было нельзя? - возмутился я, - ну и ладно, ищи. Валя начал копаться в своем телефоне. Ох уж эта молодежь... - Нашел! Слушайте, Евгений Морозов, владелец знаменитой сети магазинов модной одежды. Ведет бизнес с сестрой. Друг многих звезд, и всегда посещает самый пафосные из тусовок. Представитель так называемой "золотой" молодежи. Между прочим состояние парень сам себе сколотил. Гомосексуалист, не скрывавший свою ориентацию, есть кавалер - милый парень фото-модель. Фото прилагается. Валя сунул под нос экран сотового телефона. На экране была фотография красивого накаченного мужчины, если бы не накрашенные глаза, сложно было бы понять, что парень такой же как и Валя. - Итак, опрашиваем мать, сестру, любовника, идем на похороны, расспрашиваем у подвыпивших гостей, что он за зверь такой. А пока ты ищешь контакты знакомых жертвы, я схожу на труп еще раз погляжу, а то ты еще одной встречи с покойничком не выдержишь. * * * Странные убийства никогда не бывают единичны. И цели убийц никогда не бывают ясны до конца. «Да постигнет кара небесная... нечестивца, что речами своими смущает молодые умы. Aминь...» «В Аду сейчас наверное прохладней...» Даже стоя на балконе собственной квартиры, молодой преподаватель РГГУ не мог избавиться от странного ощущения, что за ним следят. «Глупости, кому я нужен... глупости. Просто паническая атака, ничего более...» Да, они иногда преследовали его. Это ужасное ощущение безудержного страха резко переходящего в ужас... И тавтологии здесь нет. Страх заставляет действовать. Ужас сковывает, не давая ни пошевелиться, ни закричать. Сейчас он пребывал в состоянии скорее тревоги, чем страха. «Нет, на улице не может быть так тихо... Сейчас же день, пусть и не белый... Успокоиться надо.» Единственным местом, способным успокоить расшатанные параноидальными мыслями учителя, был музей. Любой. В этот раз коренной москвич решил отправиться в Государственный Исторический Музей. Музей был практически пуст. Не считая группы вездесущих японских туристов, увешанных самой новейшей аппаратурой. Без них, в современном мире не обходится не одни музей. Удалось даже перекинуться с ними парой слов. Рады были по самое «мама не горюй»! Очень хотели сфотографироваться. Но покинул здание музея он только под вечер и... последним. А последний звук, что он услышал, шагая через Красную площадь, был резкий свист летящего со скоростью звука ножа в плотном тумане... Ножа, пронзившего горло молодого преподавателя РГГУ... * * * Криминалист затараторил, как только меня увидел. - У меня есть сведения, которые помогут найти убийцу! - Вот так, сразу? - Ну, по крайней мере, круг подозреваемых сузится на треть. Короче, убийца явно правша, около 175 см ростом, как выглядит оружие я на бумаге набросал, - протягивая лист с карандашным рисунком, сказал он. - Ни отпечатков пальчиков, ни волос нет. Хороший маньяк, аккуратный! Про пол сказать сложно, предположительно мужчина, девушки лица не уродуют. - А это может быть гей? Может его бывший, которого он бросил. - А черт его знает, кто их этих голубых разберет? - Вот и я о том же. Ну, спасибо. Я вышел из прохладного подвала. Хорошо эксперту, сидит себе с покойниками в холодном помещении, не то, что я с Валей и на самом пекле. Поднимаясь наверх, я уже примерно составил в голове план. Войдя в кабинет, я, напустив на себя важный вид, стал давать указания напарнику. - Слушать меня. Сейчас вызываешь на допрос сестру, чем раньше, тем лучше, потом пытаешься выяснить сколько у него парней было до этой модельки, потом ты едешь в его фирму и расспрашиваешь о конкурентах, а я сижу и наблюдаю за тем как ты работаешь... А ну, выполнять! - Щазз, - недовольно произнес Валентин и позвонил сестре убитого. - Здравствуйте еще раз, Лизочка, я вас не сильно беспокою? Нам бы вас надо опросить, вы сможете подъехать... Да хоть сейчас, конечно, мы вас ждем, где наш офис вы знаете, ждем. По прошествии получаса в кабинет вошла девушка в белой блузке, светлой длинной юбке, волосами до талии, на тонком носике были большие очки. Больше всего она напоминала мне мою первую учительницу. - Я - Лиза Морозова... Э-это к вам надо обращаться по поводу убийства моего брата? - из опухших глаз потекли слезы. Терпеть не могу свидетелей! А вот Валя испытывал к ней прямо противоположные чувства. Он усадил ее на стул и протянул одноразовые носовые платочки. Прямо две подружки... - Вы только не волнуйтесь. Успокойтесь, расскажите все по порядку. Чаю не хотите? - Н-нет, с-спасибо... Сережа-niisan кормильцем единственным в семье был, после того как отец умер. На кого ж он нас покинууул..., - горестно взвыла потерпевшая. - Пожалуйста, успокойтесь, - лепетал Валя, сам смахивая слезу, - вы расскажите пожалуйста о его... - Хорошо. Поняла... Вы знаете, Сережа был того... нетрадиционной ориентации. П-парень был у него, моделью работал на известный журнал. - А до него был кто-то? - Да нет вроде. Сережа хоть и... другой, но порядочный был. У них прям такая любовь была..., - и снова разрыдалась, пуще прежнего. Так, через битый час допроса, нам удалось вытянуть из сестры убиенного только одно: рассказ про заботливого и хозяйственного брата и его верность и «другу», и работе. - Теперь, жалостливый ты мой, займись его профессиональной деятельностью, - продекламировал я. Главный офис фирмы «Biseinen" находился на Новом Арбате. Современное здание из стекла и бетона, с парковкой, лифтами и несметным количеством этажей. А пункт назначения аккурат наверху. От долгой поездки в лифте Валентина слегка потряхивало. Слабый вестибулярный аппарат, чтоб его. С охраной обстояло легче — помогли пройти «корочки». Первым делом Валя решил опросить секретаршу покойного. «Честно, я думал, это будет секретарь...» - подумал он немного разочарованно. Но, подойдя к рабочему месту, «птицы-секретаря» обнаружил ее частичное отсутствие. - Чтоб тебя!! - раздался пронзительный крик... из под стола. - Кхм... извините. Я из отдела ОРОП по поводу... - Что? - из-под мебели показалась темноволосая голова секретарши, - а... извините, ради Бога, техника подводит... Что вам угодно? - спросила она, принимая вертикальное положение на стуле. - Мы расследуем убийство вашего начальника и... - Думаете, что это могли сделать конкуренты? - она прищурилась. - Да..., - Валентин в очередной раз попытался взять инициативу в свои руки. - Так вот. Конкурентов у фирмы не было. Точнее значительных конкурентов. Ибо благодаря обширным связям покойного, мы подмяли под себя почти четвертую часть магазины столицы, - вещала разговорчивая, да к тому же раздраженная поломкой компьютера женщина. - Но ведь были те, кто мог претендовать на... - Рейдеры?! Ни в коем случае. «И правда... Ни один уважающий себя рейдер не захочет столкнуться с такой фурией...» - Что ж... спасибо, - Валя поспешил откланяться. - Ну, и что ты такого выяснил? - спросил я, глядя на стажера. - Его секретарша... просто ужасная женщина!! Нет, ты представляешь, как она меня встретила?! Из-под стола такая вылезает... - А если человеческими словами?! - этот петух порой меня выводит! - А... то его убийство не связано с его профессиональной деятельностью, Александр-san! Я посмотрел на часы. Быстро, однако время летит! Почти двадцать один час... - Ну что, время позднее. Опросом его хахилей и мамаши займемся завтра. - Ура!!! - возликовал стажер. - Что? - Устал как собачонка, носиться целый день по свидетелям... - Ха! Это только начало... Валентин тихо выпал в осадок. Так кончился его первый полноценный рабочий день. - Если хочешь знать, то я и не устал совсем, - насмешливо проговорил я. Зря. Эта фраза его просто уничтожила... Прибыл я в офис с утра пораньше. Стоило мне доползти до своего кабинета и по-барски развалиться в кресле, за окном раздался визг тормозов. Любопытство — не порок. Я, ценой своих легких, высунулся в окно. На асфальте красовались две черные полосы, от колес шикарного джипа. Двери этой «чудо-машины» распахнулись и гориллообразный качок помог хозяину выбраться на свет божий. А хозяином был... Валя. Тот самый бестолковый стажер и папенькин сынок. Захотелось стукнуться головой о ближайшую стену. Минут через пять дверь кабинета распахнулась, и в кабинете нарисовался Валя. - Мать моя... Во что ты опять разоделся, о крашенное несчастье всей моей жизни!!! - как говориться, «простите, вырвалось». - И вам доброе утро Александр-san! - Валя прямо светился от распиравшего его счастья. - Не понял! Ты че такой веселый? На нас сегодня мамаша покойного висит — страшная женщина, говорят. Валя принялся оживленно копаться в своей торбе. После пяти минут перекидывания с места на место трех тонн косметики и еще черт-знает-какого хлама, свету был явлен журнал! - О чудо свершилось!! - саркастично заголосил я, - теперь яви миру, что это? Стажер ткнул мне в лицо слегка помятым журналом. - И? - это начинало раздражать. - Не видите?! Не правда ли он прекрасен!!! - Э... журнал? - На обложку, на обложку взгляните!!! На обложке, помимо китайской грамоты, красовался полуголый предмет предположительно мужского рода, расписанный черной краской и с прической — еще хлеще, чем у Вали в первый день нашего знакомства. - Не правда ли, прелесть?! - не переставая прыгать от радости, восклицал стажер. - Не правда. - А вы знаете? Он сам к нам на допрос придет...! Вспомнишь заразу, появится сразу. Дверь распахнулась, на пороге в пафосной позе застыло нечто. Мне потребовалось пару минут, что бы сообразить, что это тот самый парень с обложки журнала. Выглядел он, мягко скажем, вызывающе. На молодом человеке были потертые джинсы, розовая футболка с зелеными надписями, укороченная серебристая спортивная куртка и яркие кроссовки в цвет футболки. К джинсам была пристегнута цепочка, на шее висели разноцветные бусы. На руках были черные перчатки без пальцев и куча колец. На лице был яркий макияж. Ногти парня были покрыты ярко-зеленым лаком. В губе, брови и ухе были сережки, мелированные волосы торчали в разные стороны. Существо проплыло по кабинету и уселось на предложенный Валей стул. - Ну-с.. Начнем. Имя? - я решил не церемониться. - Сеерж, - пафосно протянуло оно. - А если по паспорту? - «и че он себя сроит...» - Эмм... Сергей Васильевич Сидоров..., - предмет немного смутился. Естественно — такой «крутой» имидж и такая заурядная фамилия. - В каких отношения состояли с покойным? Ответа не последовало. Вместо этого хахаль с претензией на изящество откинул с глаз челку, пафосно шмыгнул носом и приложил платок к расписным глазам. И разрыдался. Как девица на выданье. Я тяжко вздохнул. Господь милосердный! Почему они не могут рыдать по погибшим ДОМА?! - Харе разводить тут драмы!! Мне одного Зверева (Сергея!!), рыдавшего над останками шубы, что пала жертвой «зеленых», хватило! А тут еще вы!! И не смей размазывать тушь по моему столу!!! Оба смотрели на меня умоляющими и тошнотворно милыми глазками, как пара пекинесов. Нда, моя девушка хотела себе такого... Да только он стоит как ЧЕТЫРЕ мои зарплаты!!! Это взбесило меня еще больше. - В каких отношениях, говорите... Я... Я любил его больше жизни!!! — с неизмеримым пафосом промямлил он. Капитан очевидность... Чтоб я без него делал. - Могли бы быть у вас какие-либо мотивы для убийства? - Ах..., - Сидоров принял такой вид, будто собирался умереть не вставая с места. - Ясно... Полюбовавшись еще с пол часа на эту рыдающую парочку, я поспешил выдворить их из кабинета. Следующим номером программы опроса потерпевших выступала «боярыня Морозова». * * * Валентин вошел в прохладный холл дорогого санатория. На диванчике сидела пожилая, но очень ухоженная дама. Тщательно уложенные платиновые волосы, кружевная блузка, юбка с завышенной талией, на костлявых пальцах были перстни, на шее ожерелье из жемчуга. Прямо герцогиня... - Вы тот самый Валентин? - Да, это я Валентин, по поводу вашего сына. - Не смейте называть этого человека моим сыном, я его терпеть не могу! - Почему? - Он был геем. Он не может передать по наследству гордую и звучную фамилию Морозов, он разбил все надежды матери! Он мне не сын! Не кто и не говорил, что будет легко... Валя сел рядом. - Вы даже не представляете, каких трудов мне стоило поднять ребенка на ноги. Он мне после этого по гроб жизни обязан, а он отправил меня в этот дом престарелых. - Это элитный санаторий, проживание здесь месяц, стоит столько, сколько вам и не снилось!- начал выходить из себя парень. - Молодой человек, вы всей ситуации не знаете. Я его выкормила, вырастила, поставила на ноги. Его отец умер, когда мальчику было всего семь лет, я старалась заменить ему отца. Сколько усилий мне стоило, заставить его сменить отцовскую фамилию на мою. Я хотела понянчить внуков, потомков дворян Морозовых. Вы видите это кольцо? - ткнула она носом Валю в массивный золотой перстень. - Его я должна была передать невестке. А теперь, я унесу его с собой в могилу, наша династия прервется - А как же дочь? Лизочка милая девушка. - Лизка слабонервная истеричка, я терпеть ее не могу. Для меня светом в окошке был сын, но он не оправдал моих надежд. - У вас был мотив для убийства сына... - Вы издеваетесь, молодой человек? У меня не хватило бы здоровья. Все, с меня довольно. Прощайте. Пожилая дама взяла изящную трость, которую Валя не заметил раньше, и тяжело опираясь на палку пошла в глубь здания. Да, она точно не могла убить сыночка, а такая версия была... * * * Всю первую половину следующего дня я вопил на Валю. Угадайте с трех раз, по какой причине. Ну кто так одевается на похороны?! Черные обтягивающие штаны и черная майка в мелкую сетку. Конечно, в такой маечке хорошо будет, но мы в приличное место идем. - Прикройся, - стянул я с себя пиджак. - Но... - Прикройся! Мы на похороны идем а не в стриптиз клуб выступать. Мы пришли на кладбище. Терпеть не могу похороны, как и рыдающих свидетелей. Между ними не видно большой разницы. А еще на похороны надо тратить деньги, нам с Валентином пришлось купить венок. Который стоит почти десятую часть моей зарплаты!! А бедные родственники убитого? Сколько всего на похороны надо, гроб красивый, одежду покойнику, стол на поминки накрывать... Да, смерть нынче дорогого стоит. Я стал присматриваться к собравшейся публике. Вроде никто на убийцу не похож. Ну да, педофилы тоже не всегда на педофилов похожи. Иначе бы с ними не ходили в лес маленькие девочки. Четверо статных мужчин понесли закрытый гроб. Валя утирал слезы рукавом моего пиджака. Так и хотелось всыпать ему за это, но (ценой нечеловеческих усилий! Тушь-таки не отстирывается...) сдержался. И опять я обратил взор к скоплению народа. Вон мать убитого, вся в черном кружеве, жемчугах, на голове черная шляпка с вуалью. И хоть бы подошла попрощалась с сыном! Стоит в стороне, морду скуксила, как будто ее кто-то сюда насильно притащил. Вот срань Господня. Рядом с ямой прямо на земле сидит Лиза. Бедная девочка, похоже сил плакать совсем не осталось, даже ноги не держат. Чуть поодаль сигарету за сигаретой выкуривал Серж Сидоров. Ослепительно белая рубашка, черный костюм, пиджак был застегнут на все пуговицы, черный шелковый галстук был слабо завязан, на руках были тонкие перчатки. Волосы тщательно уложены, длинная челка закрывала ярко подведенные глаза. В ухе был тоненький серебряный крестик. В руках он держал букетик лилий. Красавец, блин. Даже на похороны одеться не пафосно он не мог. - Драсти..., - чувствуя себя идиотом сказал я. - Что надо? Мсье вежливость... - Кто-нибудь из присутствующих мог убить твоего любимого. - Может быть. - А ты кого нибудь знаешь из собравшихся? - Примерно. Смотрите, вон там, - показал он на разодетых мужчин и дам, - это его клиенты, там, - указал Серж на убитую горем кучку людей людей - родня, вон там парни из нашей тусовки, вроде все. Сережка был милым, если кто и мог его убить, то только мать. Он ее два раза предал. Стал геем, и отрекся от православия, став католиком. - Слушай, а... - Пожалуйста... идите на фиг! Его голос прозвучал как-то тихо. Парень посмотрел на меня опухшими глазами, на лице была гримаса безразличия, а по щеке катилась прозрачная слеза. Сергей подошел к Лизе, и стал ее утешать.Потом бросил в яму горстку земли. - Валя, пойдем-ка. Мы постарались уйти по-английски. Нет, не люблю я похороны... * * * «Бог любит Троицу...Ты будешь следующим... Аминь.» Раздражение. Под этим лозунгом провел свой день продавец в одном из магазинов Охотного ряда. Богатые папики со своими «гламурными кисами», туристы и прочая шваль целый день не давали даже присесть. И все чего-то требовали, выискивали. Они видите ли теперь «свои права» знают... Хуже того, он умудрился потерять третью часть зарплаты, немного не мало 5000р. Москва Москвой, а кушать хочется, да и деньгами раскидываться не пристало. Так, призывая на головы неугодных все проклятия мира, продавец наворачивал по Охотному ряду сотый по счету круг в бесплодных поисках купюры. «Да пошло оно все к черту!!! Домой, домой срочно... он заждался наверное...» Дорогу домой выбрал самую короткую — через Красную площадь. В душе осталось только бешенство и досада на кошмарный рабочий день и «потерю потерь». С ними он ушел. Когда висок пронзил появившийся из тумана нож... * * * Мы с Валей сидели в кабинете. Я думал, кто мог убить господина Морозова, Валя подпиливал ногти. - Ты бы мне лучше думать помог бы. - А что тут думать? Это либо мамаша, либо мальчик, которому он отказал. А может кто-то за давние грехи мстил? - Мамаша немощная, мальчик был первым единственным и любимым, а вот на счет мести стоит проверить. Дверь приоткрылась вошел Филиппыч. Мы с Валентином не сговариваясь встали по стойке смирно. Ну, сейчас он нам ввалит . - Привет мальчики. С первым трупом разобрались? - Почти, - кивнул я. "Хоть бы пронесло, хоть бы пронесло, хоть бы пронесло..." - повторял я про себя как мантру. - Прекрасно, ребята, значит со вторым трупом вам не придется долго возится. Почерк убийства похожий. Блин, второй труп!! Какого черта Валя согласился тогда на это дело. - И, кстати, Сашка, ты у себя шторы новые в кабинете повесил?- недоуменно спросил босс. - Угу, - обреченно промямлил я. На том же месте. Через такой же час. - Валя, обещай мне не падать в обморок, - скептично сказал я. - Я? Я постараюсь, Александр-san... - И перестань уже меня «саном» величать! У меня отчество было с утра. С таким нехитрым диалогом мы подошли к месту дислокации трупа. Над ним уже во всю старался памятный нам очкарик-криминалист. - Кто бы мог подумать... Мог подумать..., - бухтел он. На мертвого я старался не глядеть. Даже странно — сколько времени работаю, никак не привыкну. На этот раз с лицом все как будто было в порядке. Не считая аккуратно вырезанных на коже знаков — символов черт знает чего. И еще одна «интересная» деталь... отсечены были кисти рук. - Так, ну что Великий я могу сказать, - проскрипел криминалист, - смерть опять наступила мгновенно и, опять, от попадания в него острого предмета, то бишь штык-ножа. Кисти рук исчезли в неизвестном направлении... Говорить он тоже не сможет — нечем... Валя нервно хихикнул. - А что это за значки на нем? - Ну я ж вам не синигами какой... Я эти «значки» на нем не карябал. Позже будет все, позже. «Кто?!» - И еще, Саша, заметь тенденцию — все они строго посередине. Площади я имею в виду. Будто маньяк нам чего-то сказать хочет, да стесняется... Валя бессильно обвис на моей руке. Да, юмор у криминалистов сногсшибательный... В машине, по дороге в отделение. - Валь... а кто такой синигами? - чувствуя себя полным профаном и отставшим от жизни пнем, спросил я. - Синигами — это Бог Смерти. Над мировая сущность, которая... Через полчаса. «Охх, черт меня за язык дернул... мама, спасай!» Позже, в кабинете. «Приветствуй, Москва Златоглавая, еще одного серийного маньяка. Точно в центре Красной площади. С отсутствием чего-нибудь. И на что маньяку руки сгодились... Солить?!» Так я думал, уныло листая документы на убиенного. - Так, о нервознейший из смертных, пиши, - надиктовывал я Вале, - Воронцов Эдуард Владимирович, 1985 года рождения, коренной москвич. Хотя можешь жмурика «нагуглить», или что ты там прошлый раз делал... - Пробовал уже. Выдает только «преподаватель РГГУ, получил премию в таком-то году.» Больше ничего. Даже фотографии нет. - А в морге ты на него не насмотрелся..? Преподаватель РГГУ, говоришь. Скромный человек, однако. А главное — между ним и первым связь никакая не прослеживается. К чему бы... Я еще раз перелистал документы. «Вероисповедание — католик... Совпадение? Или у нас в столице секта католиконенавистников орудует?» Как всегда, вопросов неизмеримо больше, чем ответов. Маньяк, появляющийся из тумана и там же исчезающий... Больше похоже на плохой америкосий ужастик. И уже второй убитый с особой жесткостью. Надо с этим что-то делать... - Валентин. - Хай! - Эмм... слушай. Раз у тебя с маманей первого плохо получилось, к родителям убиенного пойду я. Тебе надо только скататься в РГГУ и опросить пару-тройку студентов и коллег покойного. На лице Вали отразился вычислительный процесс: 1, 2, 3, много... И последующее за ним уныние. - А ты что думал, в сказку попал? * * * Валя вошел в кабинет директрисы РГГУ. Это была толстая тетка со старомодно уложенными волосами. Ее тело обтягивал твидовый зеленый костюм (как она не стала в такой одежде котлетой приготовленной на пару Валя так и не понял). К воротничку бежевой блузки была приколота большая брошь. В ушах покачивались массивные серьги на носу были очки, на губах - яркая помада. - Что вам надо, молодой человек? - усаживая Валю на стул спросила она. - Я Валентин и хотел... Но похоже, что она витала где-то в своих мирах... - Валентин, какое замечательное имя, такое милое и романтичное, - разливая чай по оранжевым чашкам в белый горох, которые были писком моды семидесятых, нараспев сказала она. - Меня зовут Жанна Владимировна. - Дорогая Жанна Владимировна, мне надо вам сказать... - Молодой человек, зовите меня просто Жанночка, мы ведь с вами почти ровесники. Ну да, почти, Жанна годилась Вале в бабушки. - Так вот, Жанночка, вашего сотрудника убили, Эдуарда Воронцова. - Эдика? Преподавателя японского? - Ну да, - судорожно сглотнул Валя. Директриса плавно опустилась на стул. - Расскажите мне о вашем сотруднике. - Он был таким хорошим, вежливым. Подарки делал, по поводу и без. Холостой был, красивый, холеный. По нему половина института с ума сходила. Он ведь таким молодым был, семью мог завести, стольких осчастливить, - замямлила она. - А он не был, э-э-э, гомосексуалистом? - Нет, что вы, совсем наоборот, он очень женщин любил, по крайней мере у нас такие слухи по институту ходят... Не желая слушать пересказ сплетен, Валя спросил: - А у вас есть его фото? - Что, фото? Ах да, есть. Она достала из ящика стола фотографию ухоженного мужчины. Он чем-то напоминал профессора Люпина из Гарри Поттера. Точно не гей. Не получив ровным счетом не чего полезного, Валя вышел из кабинета директрисы. * * * Супруги Воронцовы были самыми что ни на есть яркими представителями московской интеллигенции. Не очень богатые, но сверх воспитанные и мега культурные. Он — искусствовед с маленькой бородкой, она — аккуратная и перфектционистичная домохозяйка. Квартира их находилась в исторической части города — на Старом Арбате. Потоптавшись минут 15 перед подъездом, я решился войти. Дверь квартиры мне открыл отец убиенного. На лице его отражалась печать вселенской скорби... - Я следователь ОРОП Лютов Александр, - я показал корочки. - По поводу убийства вашего сына. - Проходите, пожалуйста. Я вошел. В гостиной на диване сидела убитая горем мать покойного. Должен был отдать ей должное — она плакала очень тихо. - Я задам вам несколько вопросов. - Да... не надо вопросов. Я расскажу..., - голос отца был тихим, слегка сипловатым. - Эдик... наш единственный сын. Был. Тихий мальчик, но характер имел твердый. Школу с медалью окончил. Вот, преподавал в РГГУ. И на работе и везде — все уважали его, любили. Кому он понадобился..., - тяжело вздохнул. - Могли быть недоброжелатели у вашего сына? - Да, что вы, Боже упаси, - тут я заметил, что мать перебирает в руках четки, - не могло быть у него врагов. Только безумный человек мог это сделать... - Да, у нас есть такая версия. Он снова вздохнул. Мать еле заметно всхлипнула. - Что ж, я думаю мне пора. «В принципе, ничего другого я от них и не ожидал. Так и случается — убивают людей хороших, с какой стороны ни глянь. А потом все равно выясняется что- нибудь.... неприятное... Интересно, а как там мой стажер? Опять небось на страшную женщину напоролся...» Валя бродил между большими дубовыми дверьми. У окна стоял высокий блондин в черных ботинках и жевал бутерброд. - Слушай, парень, ты знаешь, кто к преподу по японскому на лекции ходил? - Вам эшо зафем, дядя? - Надо, я из ОРОП, - показал Валя корочки. «ДЯДЯ?!!» -А-а-а, так бы сразу и сказали. Вот, держите, - парень дожевал и нацарапал на бумажке чей-то телефон. - Чей? - Одной девчонки, она у этого препода в любимчиках ходила. Сто пудов, спали вместе. Ее группа на первом этаже должна быть. - Спасибо. То ли корочки помогли, то ли Валентин понравился блондину, но пока не было никакого подвоха. Валя набрал номер. Ответил звонкий веселый голос. Оказалась что девушку зовут Лилия, но звать ее можно просто Лиля. Лекции у девушки закончатся через два часа, и что в институте ее можно даже не искать, ибо если они встретятся времени поговорить все равно не будет. Валентин и девушка решили встретится в небольшой кафешке рядом со зданием университета. Чтобы скоротать время Валя накупил кучу глянцевых журналов. Через час в кафе влетела милая блондинка в костюмчике из двух голубых ремешков, по ошибке одетых как топик и юбка. - Вы тот самый Валя? - Да. Эх, был бы Валька нормальным парнем, втрескался бы в нее по уши. - Вы меня хотели о чем-то спросить? У страшноватой на вид официантки Лилия заказала кофе и сладкие булочки. Заказ принесли на удивление быстро. - Ну... да. Вы в каких отношениях состояли с преподавателем японского? - Эдуардом Владимировичем? Ну-у-у, вы, надеюсь, не поверили слухам, что мы с ним спим. Я конечно была не против, но он мужчина порядочный, столько моментов удобных было и ни разу не воспользовался. Мы с ним проект готовим. Сложный. Но мы должны первое место занять... - А он что-нибудь о врагах рассказывал? - Смеетесь? Какие враги, у него и друзей-то вроде нет. Он поглощен работой, ну и иногда говорит о вере и Господе. Эдуард в церковь ездит. Рассказывал, что на нем есть какой-то страшный грех. Советы иногда хорошие дает. Много историй забавных знает. Вроде рисовать даже умеет. - Умел, - машинально поправил Валя. - Он умер. - Как? Это... ужасно. - Согласен, ничего хорошего тут нет. Ладно, - он протянул визитку Лилии, - скажешь однокурсникам, что я просил мне звякнуть, если кто-то о нем знает что-то ценное, или был в неплохих отношениях. - Хорошо, - понуро сказала Лилия. Вале пришлось расплатится за девушку. Вроде денег заплатил немного, но жаба стала душить. Жлоб-начальник определенно на него влиял... * * * На следующий день, я с Валентином приводил в порядок бумаги. У напарника вдруг раздался телефонный звонок. - Да. Ага, обращаться к нам. Через час? Ждем. Если он не сменит эту мелодию звонка я его придушу, мамой клянусь! - Кто звонил? - Парень какой-то. Говорит, что про второго покойника может рассказать очень личную информацию. - Ну будем надеется, что это так. Иначе мы зря время убьем. Надеюсь этот свидетель рыдать не будет. Через час в кабинет тихо вошел парень. Если профессор был похож на Люпина, то студент был вылитым Поттером. Черные взъерошенные волосы, круглые очки, красно-желтая кофта, дистрофичное телосложение, серо-голубые глаза. Не хватало белой совы. - Мне вроде сюда. Я Гарри. - Поттер!?- в один голос с напарником воскликнули мы. Очкарик слабо улыбнулся. - Нет, моя фамилия Вахров.., - покраснел — и я... должен кое в чем признаться... Мы с Валей многозначительно переглянулись. «Неужто...? Всегда так...» «Быть не может...!» - Это имеет прямое отношение к делу покойного Воронцова? - ляпнул Валя. - Имеет... иначе я к вам бы не пришел. Мне... Лиля сказала, что он мертв. И я... должен сказать... сказать, что... - Да не тяните кота!!! Укокошили профессора, так и скажите!! - не выдержал я. - Я не мог его убить! Я с ним спал!!! В кабинете повисла почти осязаемая тишина. Не хватало только сверчка на заднем плане. - Ээээ... вы с ним... что..? - человеческие слова во мне кончились. - Да. Мы были любовниками, - Гарик был красен, как рак, но говорил твердо, хоть и с надрывом. Валя вздохнул. Я нахмурился. - Эхм. Это все объясняет. Это все, что вы хотели нам сообщить? - Д-да. Все. Когда он ушел, мне захотелось побиться головой о что-нибудь. Присутствие Вали меня от этого уберегло. Под вечер Валя родил гениальную идею! Он предложил посмотреть записи с камер наблюдения. Сам бы я конечно не додумался, до-о-о-о. Валя - КЭП, как говорит он сам. Я поставил этого спиногрыза перед допотопным компьютером. - Что видишь? - Ну... э-э-э-э... ничего, или может это - что такое? - тыкая наманикюренным пальчиком в серый экран спросил юноша. К слову сказать, на экране не было ничего хорошего, только густой, почти черный дым. - Это Красная площадь в момент совершения преступлений. Если, вы господин Гений считаете, что я совсем ничего не соображаю, то ошибаетесь. Валь хмыкнул, и поджав напомаженные губы, пошел у своему рабочему месту. Ну и сиди, тоже мне, умный. Если он думает что я сейчас, глядя на его моську с «куриной попкой» буду извинятся, то он ошибается. В конце концов, у нас будет еще завтрашний день. Вот завтра Валя передо мной и извинится. Капитан Очевидность... Я пророк Мухаммед! Аве мне! На следующий день Валя встречал меня с букетом, бутылкой красного вина и глубочайшими извинениями. Вот и прекрасно. Букет Юле задарим, вино в запас. И тратиться не пришлось. Едва я запрятал все это дело, к нам ворвался Филиппыч с каким-то тощим китайцем. У нас что, эмигрантов отлавливать некому?! Китаец поклонился. - Каничива, Гаджин-сан. Валя поклонился ему в ответ... у них не секта случайно? Тем временем багровый начальник натянуто улыбнулся. - Говорите Маса-сан. - Варя-сан, Арекусандро-сан, помогите мне. У меня убили рюбимого черуовека. Ась? Тьфу, иностранцы. Надеюсь морда моя скривилась не слишком явно. Босс зашипел на ухо.Эта срань, - господин Маса-сан. Его в Россию сам министр образования притащил. Он студент по обмену. Нано-технологии изучать у нас в Сколкове будет. Его «тян» - уже третий жмурик! Если преступника не поймаете, я вас так отделаю, мать родная не узнает! Оставив китайца на Вальку я свинтил куда подальше, а именно в курилку. Конечно, не курить, смога и так хватает. Там хорошо думать, а еще там есть кулер с водой. Покойники – педерасты, москвичи, католики и… все. Их больше ничего не связывает. Через сорок минут я тихонько вошел в кабинет. - Китаец ушел? - Не китаец, а яп… - Ушел, значит. Что про своего этого сказал? - Продавцом был. Звали Николай. Фамилия Брандыс. Веселый, добрый, радужный. Кстати труп уже в нашем морге. Будь другом, сходи. А то я боюсь. Я кивнул. Ха! Боится он! Мне же лучше. Криминалист встретил меня как родного. - Что-то ты, Саша, ко мне зачастил. Уж не облюбовал ли ты мой морг? Ты умирай, не боись. Я тебя так загримирую после смерти, как живой будешь! - Нет спасибо, мне еще рано. - Ну как хочешь, мое дело предложить. Ты к покойнику? Сколько трупов в последнее время, сколько трупов! Прям слов нет. – Криминалист откинул простыню, закрывавшую труп. - Ой, мамочки!  - Не упоминай мать, особенно в морге. И не такой уж покойник и страшный. Ну да, не страшный вовсе. И то, что во все тело его был процарапан крест это ничего. - А еще у него нет, кхм, как бы помягче сказать… нет главного мужского органа. С какой фантазией убийца. Кстати, помнишь я тебе говорил, что маньяк мужчина? Забудь. Обычно так только дамы извращаются. Я выпал в осадок и побрел до кабинета. Кто убийца? Женщина? Мужчина? Ни то и не другое? А может мне все это снится?  - Ну, что с трупом? – спросил Валентин, когда я вошел в кабинет. - Тебе лучше не знать. Тебе надобно узнать, не католик ли покойник, кажется, мне все понятно становится. - Есть. Еще поручения будут?  - Кто у покойника родственники узнай. - Есть. А можно мне свинтить пораньше? - Тебе нет! Ты меня прикрывать будешь. Я сейчас ухожу, и если Филиппыч придет скажи что я… что я… в архиве копаюсь. - А если Григорий Филиппович в архив пойдет и тебя там не найдет? - Архив на другом конце города. Наутро я ввалился в кабинет позже Вальки. - Доброе утро. Валентин испуганно кивнул. - Ты чего сегодня какой зашуганный? - Вы улыбаетесь подозрительно добро. - А... да так, прекрасная ночь, чудный завтрак и проезд «зайцем» сделали из меня добрейшего человека. - А-а-а-а, я рад. Я узнал все, что вы просили узнать. У этого Николая есть родственники в Польше. Вообще он поляк, почти.  - Если он поляк, то он... - Католик, – в один голос сказали я и Валентин. - Что я говорил, а?  - Я вам больше скажу, Александр-san все три трупа посещали один и тот же католический храм! - Оп-па! А вот это совсем уже шоколадно. Надо пообщаться со святым отцом из этого храма. - А кто поедет? - Кто кто, ну не я же? Я к Филиппычу пойду с отчетом! Пока Александр расписывал начальнику, что у них есть почти все данные, и что он молодец, и как он замечательно руководит Валькой, Валька ехал в Собор Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии: именно туда ходили все жертвы. В храме Валя отыскал священника: красивого невысокого мужчину лет тридцати с ласковыми карими глазами.  - Господин, где у вас тут главный? - К «главному нельзя», дитя мое. Возможно, я могу тебе помочь? - священник лучисто улыбнулся. - Нет, ты не понял, - Валя достал корочки. - А, сын мой, вот оно что. Ну, к главному действительно сегодня нельзя. По понедельникам и четвергам храм не работает, народу мало. Мы вон одно из помещений ремонтируем, поэтому приходится здесь быть, так что тебе повезло. В другой раз бы приехал и никого не застал. - А с кем я могу поговорить на счет прихожан?  - Да со мной и можешь. Меня Георгием зовут. А тебя? - Валентин. Вы прихожан знали? - Знал, да не всех. Вам про кого узнать надо? Валентин достал три фотографии. - Ага. Ну может кое-что я рассказать и смогу. Идемте, присядем. Георгий провел Валентина в просторный зал с высоким потолком и разместил на жестком стуле. - Что я могу сказать... Ну, во-первых, я всех троих знаю, и посещают они наш храм все больше полугода точно. Вот этот, – святой отец указал на Евгения, – показушник. Пафосный. На огромной машине подкатит, в дорогущем костюме. По телефону с кем-то спорит громко. Говорил что-то «Да, я в церкви… куда хочу, туда хожу…» Вроде бизнесмен он. Ни одной службы не пропускает. Но не исповедовался ни разу! Посещает церковь год ровно. Я с ним беседовал, когда он захотел католиком стать. Знаете, стандартная процедура, мол зачем вам это, и верти ли вы в Отца, и так далее. Он так отвечал невежливо и торопливо. Уж не знаю, зачем в церковь ходил, но не за истиной точно. Еще денег много жертвует. По осени закупили с его пожертвования учебники для начальных классов и подарили их одному из детских домов. Так что он человек явно неплохой. Валентин поморщился. Он что угодно ожидал от святого отца: ругани, расспросов, но не такого связного рассказа. - Вот этого, – погладил фотографию профессора, – Эдуарда, я знаю лично. Хороший человек. К нам ребят своих на экскурсии и концерты водит. У нас это поощряется. Когда католиком он стал, не знаю. Может от рождения по нашему крещеный. Знаю что года три назад из другого храма перешел. А почему, мне неведомо. Подходит ко мне, о многом расспрашивает. Умный. Помогает, чем может.  - Никогда бы не подумал, что вы сможете рассказать так, хм, прилично. - Я люблю наблюдать за людьми. - А про последнего что сказать можете? - Ничего. Вроде поляк... Николай Брандыс, кажется. Не пересекались почти.  - Они подходили к храмам с любимыми, там любовниками, любовницами?  - На счет любимого не знаю, но в последнее время поляк с каким-то азиатом зачастил. - Угу. Вы помогли. А мог кто-то из вашей церкви убить их за, хм, не соблюдение закона божьего? - Ой нет, – нахмурился падре, – нет! Конечно, нет. Не говорите так!! - Хорошо, простите. Все что надо было, я узнал. Большое спасибо. - Не за что. Да простит Господь нам грехи наши. Аминь. – Отец Георгий поклонился. Потом падре и Валя распрощались, и юноша укатил обратно в контору. Картина в его голове сложилась, не хватало лишь пары деталей. - Ага, значит. Вот такая у нас с тобой проблема выходит. – Я выслушал рассказ напарника. Не весело. – если пересекались они только в храме, то и убийца там должен быть! И он должен знать, что убивает именно петухов. Валя обиженно засопел. - Не сопи так. Петушара он и есть петушара. Вас бы, Мань-Вань на зоне раком к стеночке прижали и понеслось бы… Так! Думаем, не отвлекаемся! Если про первого все знали, что он гей... Последний с азиатом был... У всякого нормального человека при виде такой парочки что-то торкнется, мол не зря они вместе. То как они Эдуарда вычислили? Валентин прошелся по комнате, морща лоб. Он явно пытался родить мысль.  - Точно! – подпрыгнул он и пританцовывая стал набирать на компьютере в строчке браузера «РГГУ». В окошке что-то высветилось, он куда-то нажал и появились фото педагогов. - Да-да! Тыц-тыц-тыц. - Ты это чего? Валька, кончай дурить. - Вы на руки Эдуарда посмотрите! - Руки как руки. Ногти не крашенные. - На кольцо! - На левой руке, на среднем пальце, кольцо с черным камнем. Стильное. На правой – на большом пальце массивный перстень. Ну кольца, ну и что. Да любой хорошо зарабатывающий мужчина может себе позволить купить подобное. - Как вы не понимаете, Александр-san! На большом пальце носят кольца геи. Натуралы на это внимания не обращают, а для нас это маячок. - Оп-па! А вот это ты верно подметил. Всех трех можно было опознать как петухов. Ты сейчас катишься обратно в храм. И запрашиваешь у этого святого отца телефон "главного". Ну уже с главным Филиппыч договорится! У меня план есть. Только тебе придется рисковать жизнью. Но это мелочи... Через два часа все (Валя, я и Филиппыч) собрались у последнего в кабинете.  - Ну, давай идею! – приказал Филиппыч. Я начал ходить из угла в угол, норовя врезаться в сейф, стол или Вальку. - Так как убийства похожи на серию безумного маньяка-фанатика, то должна быть причина, почему он начал убивать именно сейчас. Времени максимум у него было полгода. Во всех жертвах он признал петухов! И если кого-нибудь нарядить... И в храме с Валькой. И р-раз! И так мы сможем поймать маньяка. - Хорошо. Теперь членораздельно и по порядку. - Ну, полгода времени на присмотр жертв, последней, по крайней мере, не так уж и много. И если сработал некий механизм «запускающий» маньяка, то убийца не перестанет петухов резать, потому что он скорей всего больной. Я не знаю кого он убивать собрался. Но в течении недели надо организовать для него доступную жертву. В качестве доступной жертвы будет выступать Валя. Надо, чтобы его поведение было максимально вызывающим. Чтобы даже за километр сквозь этот дым было видно, что Валя гей. Ну и естественно кого-нибудь в качестве любовника.  - Слушай, а хорошо. Но что если маньяк убьет любовника? - А вот над этим я как раз и подумал! Во-первых, только Валька будет ходить в церковь. А во-вторых, «любовник» младше будет. Маньяк всегда «актив» в паре выбирает. - Хм! Как складно! Молодец. Тебе премия за мозг! Валя, с завтрашнего дня начинаешь работать. Тебе парень нужен, но это я постараюсь организовать.  - Эй! – заверещал Валентин, – а меня кто-нибудь спросил, хочу я этого или нет?! - Хочешь-хочешь, - сказал Филиппыч, - ты просто об этом пока не знаешь. Следующий день начался со знакомства с Валькиным «кавалером». - Мой сын Василий, – сказал Филиппыч. – Я искал других детей, но детей нет. Все уехали, кто может. Есть, конечно, не уехавшие дети, но они здоровенные, и Валентин на их фоне будет смотреться женственно. Вася – юноша лет пятнадцати, кудрявый и голубоглазый, зло смотрел на отца. - Привет, – мой напарник широко улыбнулся и протянул пареньку узкую ладонь.  Вася посмотрел на него, чертыхнулся и демонстративно повернулся задом. - Сынок… - Папа, я не педераст!  - Сынок, дорогой. Я же не рассказываю маме, что ты куришь, и пообещал тебе новый компьютер. В конце концов, только я в семье имею достаточно денег, связей и влияния, что бы отмазать тебя от армии! А ведь нормальные здоровые парни должны отдавать долг Родине.  - Ладно-ладно, понял я. Ну и что я должен делать? - Неделю тебе придется носить красивую одежду, гулять со мной под ручку и обниматься вблизи католического храма. - Хорошо. – Выдохнул молодой человек и закрыл глаза, всем своим видом показывая, что больше к этому балагану отношения не имеет.  Валентин сгреб Васю в охапку и унесся с ним в неизвестном направлении. Прибыли они через два часа. Ни того ни другого узнать было нельзя. Мой напарник вырядился в строгий костюм, собрал волосы в короткий хвостик, на носу сидели очки без диоптрий. Сын начальника был одет в розовую футболку с оленями и джинсовые облегающие шорты. Ну, блин, слов нет, как они смотрелись. - О! То что надо, хлопнул в ладоши начальник. Катитесь же к храму! Скоро служба. Для пущей яркости образа к тебе на встречу выйдет отец Георгий, с которым ты болтал. А ты, Васька, можешь часок погулять, пока служба идет. - Как погулять? Где? Из города не уехали только гопники, потому что у них денег нет. Думаешь, мне удастся в таком виде погулять? - Там недалеко классная кафешка, я тебе денег дам, там посидишь, - прощебетал Валя и выплыл из кабинета. «Что я вообще тут делаю?!» – думал я, растерянно озираясь в храме. Меня, как подмогу, отправили вслед за Валькой. Еще я на службах католических не был, ага. О, Господи. Как это скучно. Никто за Валей не следит, никто на него в упор не смотрит. Все кажутся более чем нормальными и адекватными.  Так продолжалось пять дней. За это время существенно ничего не менялось. Вот только напарник проколол бровь, на всякий случай. Он потом меня просветил, что брови часто прокалывают лесбиянки, и он тоже, на всякий случай, вдруг убийца в нем гея не признал, когда Валька Ваську за попу лапал.  Во вторник мы как обычно после службы, мы вышли из храма. Вернее я вышел давно и прятался в дыме. Валя выходил поздно. Со святым отцом сдружился и часто засиживался до десяти-одиннадцати. Что мне не нравится, так это сопровождать везде Валентина. Я что, теперь его охранник? Валя вышел на площадку перед храмом, пикнул сигнализацией джипа. А потом в воздухе раздался короткий свист. И что-то гулко шмякнулось о брусчатку. Все было бесшумно и быстро.. Хотя как еще должно было быть! Не будет же маньяк пафосно убивать на глазах у зевак и рассказывать при этом веселую историю... Валя! Валька, зараза... Он не должен был умереть! Все отработано, как только он слышит что что-то подлетает, как тут же присаживается, а еще он должен был шапку с металлической подкладкой надеть, и костюм у него пуленепробиваемый! Да что ж это такое-то! Валя!   - Поймал заразу! – закричал Валька. – Только вырывается! Помогите!  Я побежал на крик! Напарник с рассеченной щекой скрутил что-то резво вырывающееся.  - Это женщина!  - Что? Ну-ка, сейчас ее в наручники оденем, а подкрепление я вызвал!  Через неделю после задержания с ней захотел встретится отец Георгий.  - Вот объясни, зачем ты убивала мужчин? - сдержанно спросил он.   - Я очищала мир от скверны, - проговорила она, улыбаясь одними глазами.  - А зачем ты их уродовала?  - Все просто... У первого я вырвала глаза, что бы он не мог видеть мужчину, и сердце, что бы оно не могло быстрее биться, при виде мужчины. У второго я отрезала руки что бы он не мог прикасаться к мужчине и язык, что бы не мог целовать. У третьего я отрезала…  - Мне все ясно, - перебил падре. Он знал, что отрезали у последнего и не хотел слышать это еще раз. – Я понимаю, они грешны. Но твой грех страшнее, ты нарушала главную заповедь «Не убей». Господь такого не прощает. Господь мог простить однополую любовь, ведь они ЛЮБИЛИ, любовь – дар Божий. Но тебя, дитя, он не простит.  Вопреки ожиданиям святого отца, она расплылась в улыбке. - Не простит?! Он никого из нас не простит! Ни меня! Ни тебя! Пусть!! - Но... - Пусть не прощает!! Потому что мы не достойны прощения. Они не достойны. Вы не достойны. Но только вы прячетесь в стенах собора и ищете там прощения, а я ничего не ищу! Она тяжело дышала. Священник поднялся со стула, отступил к двери и вышел. Из камеры до него донесся глухой голос. - И сойдем мы в ад и будем сражаться... До самого Судного дня!!   Ее течении месяца девушку посещали эксперты, психологи, следователи… пока однажды не обнаружили ее в камере мертвой. Она повесилась. Суд-мед-эксперт был огорчен ее смертью.  - Такая девушка! А как оружием владела... Что может быть страшнее оружия в руках фанатика?  - Она была абсолютно безумна..., – тихо протянул Валя.  - А разве бывают разумные фанатики? Но в общем, она нисколько не удивила меня своей смертью.  - Она просто побоялась заключения..., - произнес я.   - Или ада... - Нет, господа хорошие, она не боялась ада. Она, если можно выразиться, стремилась к нему. - Черт их разберет, этих католиков... А потом было много шума в газетах. Какой-то журналист успел сфотографировать Валю и Василия вместе, о деле узнал, что не знал додумал. Был громкий скандал. И конечно Василий опозорился. Теперь вся Москва знала, что он педераст и его парень-мент педераст. И все в «органах» педерасты.  Конец.