Осень

«Золотые листья – погребальный саван ушедших дней. Преддверие, ожидание, разбившаяся клепсидра времени. Осенние цветы яркими монетами украшают будущий труп природы, что будет гнить в мерзлоте.…» На календаре ноябрь, и число обведенное черным маркером. Саке горчит во рту, сжигая непролитые слезы о потерянном. Они пируют на руинах некогда величественного города, ведь отстраивать его попросту некому. Вокруг них кровь. Внутри них покойники. Кадавры с уставшими и страшно больными глазами. Немного их осталось, богов смерти, совсем немного. Потому и сбились они, словно стая черных стервятников после долгой бойни. «…Зима подкрадывается на мягких лапах. Неспешно. Бесшумно. Внезапно. Острые зубы и когти разят наповал слишком слабых. Единственный шанс кроется в шорохе листьев, и будет много тех, кто останется глух к предостережению.…» Потери неизмеримы и стоят им слишком дорого. Ему за победу тоже придется заплатить. И они это чуют, догадываются, что всё не могло закончиться так просто, что всё еще впереди. Но они молчат. Укитаке, Урахара, Бьякуя. Все они молчат. И запивают свою тишину саке. «…Их трупы встанут весной. Их кости унесет течение Леты, под звонкое журчание проснувшейся воды. И природа оплачет своих детей перьями перелетных птиц.…» Надо бы, думается Ичиго, пойти к могилам и сразу вырыть себе пристанище. Даже не к могилам, к бесконечной стене, где выбиты имена всех погибших. Чтобы вопросов не возникало потом, чтобы все всё сразу поняли. Соотнесли. «…Тебя вывернет наизнанку от хоровода мертвецов, постигших счастье падения в забытье. Их голоса проржавели от долгого лежания в земле, а опавшие листья отбелили кости.…» Он ничего не сказал друзьям, – сейчас между ними целая пропасть печали и недопонимания – о своей личной трагедии. О своей личной расплате. Лишь накинул сверху на плечи красную ткань кимоно, как дань погибшим и в честь отмечания своих маленьких похорон. Цвет яркий, красивый и вызывающе-дерзкий, на фоне серых развалин и черных униформ. «…Зима это жизнь, что возвращается в вечный покой Пустоты.…» Что время пришло (или вышло, с какой стороны смотреть), Ичиго понимает за мгновенье до того, как его спину обдает могильным холодком, а обоняния касается тонкий аромат благовоний. Его/ее никто не видит, так же, как обычные люди не видят шинигами. Она/он обнимает его со спины, прижимая к себе мягкими лапами с бритвенно-острыми когтями, и щекочет шею ворохом сухих листьев, переплетенным с мехами и перьями. Нежное урчание на ухо дает знать, что ему дали еще немного времени. «…Никто не вспоминает, что мир не меняется. Что смерть всегда возвращается, а зима, вновь и вновь, начинает свою охоту.…» Шинигами радуются, плачут, смеются и пытаются утопить свои воспоминания в алкоголе. Пытаются осознать, что все закончилось, что битва выиграна, а машина под названием «Война» вновь ненадолго остановлена. Многое, конечно, потеряно, но у них будет время, прежде чем мир начнет еще один урок. Еще одно испытание. Он молча встает, стараясь ускользнуть незаметно, зная, что те, кто должен, всё равно увидят. Их глаза провожают его, прощаясь, умоляя, жалея и чуть-чуть понимая. Но он уходит. Идет ему/ей навстречу, ведь и так заставил ждать, что вовсе не добавляет ему учтивости. Ичиго не знает, что его ждет дальше, но всё же непоколебимо идет. Он/она улыбается (наверное, или же ему это кажется), ведь оба знают истину. От Смерти (зимы, пустоты и вечности) никому не сбежать. «…Потому радуйтесь, веселитесь, пойте и пляшите, пока есть время, на собственных похоронах».