Потерянный и опустошённый

Сперва Шерлок ощутил свои губы. Чувство было такое, словно они склеились, как запекшаяся короста. Он попробовал пошевелить губами и разодрал их с громким хрустом. Во рту скопилась вязкая и горькая на вкус слюна. Сознание стало немного проясняться, и первое, что он услышал, — это звук падающих капель, и приглушенно звучащие биты трэпа* где-то на заднем фоне. Голова нещадно гудела. Шерлок не мог шевельнуться. Не мог вспомнить ничего, кроме оранжевых вспышек, ярко-красных огней и призрачного смеха бывших одноклассников. Интересно, сколько он принял таблеток метамфетамина, его нового и не вполне законного «друга»? И что вообще произошло? Шерлок с трудом разлепил веки и посмотрел на свои окровавленные руки, по локоть испачканные в крови. Внезапно перед глазами мелькнули бессвязные картинки: Себастьян склоняющийся над Джимом и стреляющий ему прямо в сердце; извивающееся в предсмертной агонии тело на асфальте, Джим, харкающий кровью, и чей-то пронзительный крик; собственная паника и отчаянная попытка остановить кровотечение. Звонок в скорую, хотя он знал, что Джиму уже ничем не помочь. Человеческий труп начинает разлагаться через четыре минуты после смерти. Микроорганизмы живущие внутри тела начинают мгновенно пожирать сами себя, как только сердце перестает гнать кровь в сосудах. Кожа, жировые ткани — все постепенно превращается в жидкость, а после испаряется, становится инертными частицами и растворяется в воздухе. На секунду Шерлок представил момент, когда на смену бактериям в мертвое тело приходят насекомые: мухи откладывают яйца, затем появляются dermestidae, которые медленно начинают пожирать плоть — этот совершенный, прекраснейший питательный сок. И все же, почему он здесь? Зацепившись взглядом за тусклый свет уличного фонаря, Шерлок отчаянно пытался сосредоточиться, будто выныривая из глубины и с трудом приближаясь к поверхности воды. Случившееся прошлым вечером не показалось ему чем-то шокирующим. Он давно считал себя потерянным навсегда, а после того, как впервые нарушил негласный закон Вселенной, разорвав связь и добровольно отказавшись от родственной души, будто принял решение до конца идти по этой скользкой дорожке. С тех пор по жизни он мчался как на скоростном болиде и, вместо того, чтобы притормаживать перед поворотами и бетонными ограждениями, ещё сильнее жал на педаль акселератора. Эксперименты над собственным телом, самоистязание и нанесение увечий, побег из дома, воровство, наркотики, медленное гниение и, как следствие, разрушение личности. Кто-то склонился над ним и посмотрел на него сквозь стекла своих очков. Силуэт расплывался и становился мутным в глазах Шерлока. Прошла ещё пара секунд, прежде чем очертания сотрудника скорой приняли некую постоянную форму. — Он приходит в себя, — произнес мужской голос. Его слова грохотали в ушах Шерлока так, будто бы он вещал на всю громкость в мегафон. — Джон, осмотри его, а я пока займусь его приятелем, хотя чем можно помочь мертвецу? Надеюсь, у парня хотя бы есть медицинская страховка. Приглушенный звук шагов, и в поле зрения Шерлока появился очередной «Джон». Несмотря на холодный взгляд голубых глаз и совершенно бесстрастное выражение лица, Шерлок легко прочитал, что этот «Джон» погружен в глубокое горе, возможно, сказалась психологическая травма или смерть близкого. — Так, парень, ты можешь говорить? — спросил Джон, закатывая рукав грязной толстовки и стирая дезинфицирующий салфеткой кровь с внутреннего изгиба локтя левой руки Шерлока. Однако тот ничего не мог сказать ему в ответ — тело перестало подчиняться. — Господи, что ты сотворил со своим запястьем? — присвистнул Джон, разглядывая десяток едва зарубцевавшихся глубоких порезов. — Не понравился тот, кого выбрала тебе судьба? — Нет, — наконец сумел произнести Шерлок, чувствуя странное и совершенно необъяснимое желание сказать ему правду. Это даже не было осознанным решением, некая невидимая сила подтолкнула его начать разговор. Это было тем, чего он так всегда боялся. И это было единственное, против чего Шерлок не смог устоять. — Мы… Я никогда его не встречал. А теперь настолько боюсь забыть, — с трудом удалось произнести ему. — Что ж, ты выбрал для этого достаточно странный способ, — Джон был первым человеком во взгляде которого Шерлок не видел предубеждения или презрения к таким, как он. Может именно поэтому, ему захотелось дотронуться до его руки, чтобы лишний раз убедиться в реальности происходящего, или вовсе бесцеремонно прочитать имя на его запястье, чтобы напомнить самому себе, что надежда давно умерла. — У тебя обезвоживание, вызванное долгим потреблением наркотиков и плохой едой, но в любом случае ты поправишься, эм…? — Шерлок, — чуть более уверенно произнес он, чувствуя новый прилив сил. — Шерлок Холмс. Лицо Джона мгновенно поменялось. Во взгляде появилась слепая паника и недоверие, будто перед глазами его возник оживший труп или призрак из далекого прошлого. — Шерлок, — по буквам произнес Джон, будто пробуя его имя на вкус. — Шерлок… «Ты поймешь все сам, когда встретишь свою родственную душу. Лишь от его прикосновений будет захватывать дух и учащаться сердцебиение. Он станет для тебя сверхновой, Шерлок. Таким же ярким и незабываемым», — прозвучал тихий шепот отца из прошлого. — Но…почему? — нижняя губа Джона предательски задрожала. — Почему? … — Я полагал, что так будет проще. Что я смогу убежать… — Шерлок вновь ощутил першение в горле и сухость во рту. Он все-таки дожил до этого момента и увидел того, к кому за недолгих семнадцать лет жизни успел по-своему привязаться и кого беспричинно люто возненавидел. Того, кто мог в одночасье стать для него незабываемым. Необыкновенным. И самым родным человеком во Вселенной. — Прости, — выдавил из себя Шерлок, поняв, насколько абсурдны его оправдания. Джон ничего не сказал, лишь молча достал несколько пластиковых пакетов с прозрачной жидкостью внутри и приготовил катетер. Шерлоку хотелось впервые в жизни сказать "Все будет хорошо", не дав тем самым своему Джону уйти. Никогда. Нести любую сентиментальную чушь, лишь бы он поверил ему, и сделать хоть что-то, но… Шерлок лежал неподвижно, мысленно считая в обратном порядке от ста. Он больше не доверял себе, а наркотики полностью опустошили его душу. Пять лет — это слишком долго. И Шерлок захлебнулся, потерялся в потоке серых будней и собственных страхов, как только сделал первый разрез на запястье. Шерлок утонул. Захлебнулся. Он больше не дышал.