Fooled Around and Fell in Love

Дин никогда не придавал большое значение такой фразе, как «я люблю тебя». Почти каждая девушка говорила это ему после секса, даже если они и не были знакомы. Благодаря долгой практике Дин знал, как заставить женщину думать, что только она самый важный человек в мире, пусть даже он и не планировал встречаться с ней снова. И Дин, как настоящий джентльмен, никогда не разбивал женские сердца. Говоря другими словами, он со всей своей фальшивой искренностью придумывал какую-то драматическую историю, что девушкам оставалось только безмолвно улыбаться. Да и правда, что это означало? Это ничего не значило, это были просто три маленьких слова. Пока они не стали чем-то большим. В первый раз Сэм сказал «Я люблю тебя» очень тихо. Скорее, оно было сказано на выдохе. Дин лежал на кровати, расслабленный и удовлетворенный от еще не прошедшего оргазма. Они занимались… тем, чем они уже занимаются два месяца. Он не знал, как это назвать, он не называл это сексом, потому что в действительности у них его не было. Дин отрицал это, он просто не мог делать это с Сэмми. Когда они были вымучены после своих путешествий, но спать еще не хотелось, их руки находили штаны друг друга. Ну и что? Кто их может обвинять? В конце концов, они даже не говорили об этом, просто обратно раздвигали свои кровати и проваливались в сон, не забивая себе голову тем, что они делают. Когда Сэм прошептал тихое «Я люблю тебя» в темной комнате, Дин подумал, что ему послышалось. Винчестеры никогда не говорили «Я люблю тебя», что бы они не делали. Тем более, они были просто братьями. Пусть они и не вели себя, как обычные братья, но говорить таких вещей все же не следовало. Тело Дина тяжелело, глаза слипались. Он провалился в сон, думая, что ему это просто померещилось, и вскоре выкинул это из головы. Когда эта фраза была сказана во второй раз, Дину просто не могло послышаться. Во второй раз Сэм выкрикивал это, громко вздыхая и умело прыгая на члене Дина. После второго раза последовал третий, четвертый, пятый, и вскоре это превратилось в мандраж «ялюблютебяялюблютебяялюблютебя». На данный момент они делали то, чем уже занимались шесть месяцев — трахались. Они не называли это сексом, тем более занятием любовью, просто иногда работы руками было не достаточно, им нужно было снять накопившееся напряжение, которое, казалось, вот-вот вылезет наружу. Ведь что еще остается братьям, кроме как заботиться друг о друге? Они никогда не делали ничего такого, что могло расцениваться, как романтика — здесь Дин проводил четкую грань. У них были строгие правила, такие как: не целоваться и передвигать кровати после секса. Они не обнимались и не держались за руки, и Дин, скорее всего, пнул бы Сэма, если бы тот попытался бы придержать ему дверь. Так что фраза Сэма «Я люблю тебя» была совсем не к месту и заставила Дина застыть на месте. Благодаря тому, что его «нижний мозг» мог контролировать себя лучше, чем головной, Дин продолжал двигать бедрами, вбиваясь в Сэма толчок за толчком. Он пытался все проанализировать у себя в голове. Может, Сэм имел ввиду платоническую или братскую любовь. Но даже если Винчестеры и выражают свои эмоции, Дин сомневался, что Сэм мог думать об этом, когда член его старшего брата вбивался ему в задницу. Сэм теперь перестал говорить что-либо во время секса, от него можно было только услышать невообразимо громкие стоны и вздохи, с которыми не могли сравниться голоса всех предыдущих девушек Дина. Хоть он никогда не сказал бы этого вслух, но Сэм — его лучший партнер. Может быть, и он тоже лучший для Сэма. Дин не думал, что это нагло: считать, что он очень хорош в своем деле — множество девчонок говорили ему, что он лучший из всех тех, кто у них был. Некоторые из них даже признавались ему в любви в порыве страсти, но, естественно, Дин не мог ответить им взаимностью, потому что каждую он знал не более нескольких часов. Дин убеждал себя, что это только на время, ему просто нужно получить оргазм, от которого он практически отключался, пальцы подгибались в неописуемом блаженстве, и он выкрикивал: «Блять!» В третий раз, когда Сэм сказал это снова, Дину уже нельзя было притворяться, что он не расслышал. В третий раз, когда Сэм сказал «Я люблю тебя», они занимались тем, чем, черт возьми, они уже год занимались. Они до сих пор не давали вменяемое объяснение их занятию, и казалось, что они никогда это не сделают. (Это все еще ничего не значило; конечно, это не означало ничего. И даже если Дин целовал его, это было всего лишь потому, что это был очень жаркий процесс, и он не мог устоять перед изящным рисунком алых губ напротив него. Даже если они не всегда спали на отдельных кроватях, то это было только потому, что они очень уставали после своего занятия, просто не было смысла раздвигать их снова. А обнимались они только из-за того, что в мотелях не было нормального отопления.) Когда это произошло, они сидели за столом в кофейне и пытались найти какое-нибудь дело из местной газеты. Дин указал на статью о пропавших коровах и начал высказывать свое предположение о возможном оборотне, как Сэм сказал это снова; он даже не подождал, пока Дин закончит говорить, просто вставил это в разговор, как будто это было жизненно необходимо. И Дин просто… замолчал. Такое ощущение, что с ним произошло короткое замыкание, он не знал как на это реагировать, что ответить, он даже не мог пошевелиться. Оставшаяся часть предложения застыла у него в горле, руки смяли газету, на секунду ему показалось, что он даже не дышит. Он не мог смотреть на Сэма. Дин думал, что он останется в остолбенении за этим кофейным столиком навечно, но, благо, пришла официантка и предложила наполнить их напитки. Дин слышал, как Сэм вежливо отказал ей и промямлил что-то, что могло расцениваться как «нет», потому что после этого она удалилась. Сэм умолял Дина: — Ну же, Дин, просто… пожалуйста, хотя бы посмотри на меня. И, черт, Дин не мог отказать своему брату, когда он его упрашивал таким голосом; он поднял на него глаза, все еще ощущая нехватку воздуха в легких и переизбыток мыслей в голове. Посмотреть на него было ошибкой. Он понял это после того, как уже сделал. Сэм смягчился: глаза смотрели мягко и ничего не скрывали. Он смотрел на Дина так, как не смотрят на обычных братьев. Но они делали много всего, чего братьям делать не следует, не так ли? И это все была его вина, это он был инициатором всего, он добился этого. Конечно, Сэм легко поддался этому, но ведь он старший брат и должен был пресекать подобные вещи. Это была его ошибка, он был причиной того, что сказал Сэм, причиной того, что Сэм думал, что любит его. Он что-то говорил, но Дин не слышал. Его дыхание сбивалось, и он просто хотел сбежать отсюда подальше. Он достал деньги и бросил их на стол. В целом, на чаевые он оставил довольно много, но сейчас это его беспокоило меньше всего, он встал из-за стола и быстро вышел за дверь. Сэм что-то крикнул ему в след, но он даже не соизволил остановиться, а, наоборот, ускорил шаг, забрался в свою «крошку» и уехал. Дин не появлялся в отеле около одиннадцати часов; он просто бесцельно разъезжал по городу, пытаясь не думать, не чувствовать. В итоге он добрался до мотеля к часу ночи. Когда он зашел в комнату, Сэм сидел в ожидании, стул был повернут к двери, а в руке была банка пива. Он спрыгнул со стула, как только открылась дверь, и уже открыл было рот, сделал огромный вздох; наверное, собрался высказать какую-то громадную речь, к которой заранее подготовился. — Не надо. — Дин прервал брата, прежде чем он успел что-то произнести. — Прошу, просто… — он остановился, неуверенно пытаясь сформулировать продолжение этой фразы, забыв подготовленные слова. — Я не думаю, что мы должны… ну, ты знаешь. Лучше прекратить. Сэм закрыл рот, его тело изогнулось, и Дин мог ясно заметить боль в его глазах. Он ненавидел себя за то, что он допустил это. Нужно остановиться. Он больше не должен втягивать в это Сэмми. Дин не мог смотреть Сэму в глаза, поэтому просто отвел взгляд в сторону. То выражение лица, с которым Сэм посмотрел на него, разбил… разбил его сердце. — Дин, — прохрипел Сэм. Он плакал из-за этого, и итак разбитое сердце Дина разрывалось еще сильнее. — Прошу, я просто… — Нет, — перебил его Дин, не желая больше слышать сломленный голос Сэма. — Просто нет, Сэм. Он не ждал ответа, не смотрел на брата и его рыдания, которым он был причиной. Старший Винчестер пересек комнату и зашел в ванную. Дин даже не пытался лгать самому себе и признал: он прятался. Он не мог смотреть на Сэма, не мог слушать его всхлипы и рыдания. Он пытался смириться с тем фактом, что он все сделал, как надо, но это мало помогло. Он пробыл в ванной полтора часа, так как у него просто не было оправдания, чтобы оставаться там дольше. Когда он вышел, Сэм лежал на кровати, которая стояла ближе к двери, но Дин не был уверен, что он спал. Дин забрался в другую кровать, в ту, которой они даже не воспользовались с момента прибытия сюда, и попытался ни о чем не думать. В четвертый раз Сэм сказал «Я люблю тебя» по телефону, когда он был бог знает где, и в тот момент Дин чувствовал, что жизнь покинула его. Четвертое признание последовало после двухнедельного отсутствия Сэма, когда Дин уже весь извелся, боясь представить, что с ним могло случиться, и постоянно виня себя. Четвертое признание последовало после трехмесячного отвода глаз и неловкого молчания. Дин даже не мог представить, сколько раз он бы уже вскользь коснулся Сэма, но он, превозмогая усилия, пытался не делать этого. Дин пытался держаться на расстоянии, даже немного отстраниться от Сэма, чтобы он ничего себе не накручивал, и они остались бы просто братьями. Но именно в данный момент они вовсе не были ими, они были почти чужими. И это убивало Дина, у него было чувство, словно он что-то теряет. Когда Дин вернулся в номер отеля и не обнаружил в нем Сэма, он не особо взволновался, потому что сейчас они избегали друг друга, тем более Сэм никогда не уходил далеко и всегда возвращался назад. Дин не замечал отсутствия брата до самого утра. Проснувшись, он понял, что его все еще нет, и не похоже, что он не приходил — кровать была застелена также ровно, как и вчера. Это довольно необычно. Дин приступил к поискам только днем, до этого времени он ещё ждал возвращения блудного брата. Этого никогда раньше не происходило. Если бы не отстранённость, появившаяся между братьями, он бы сразу начал поиски. После неудачных двухнедельных поисков Дин начал ожидать худшего, он почти не спал, сосредоточенный на поисках брата, он был уверен, что будет спокоен только рядом с ним. Потом ему позвонили. Дин спал, он чувствовал себя вялым и практически опустошенным. Когда зазвонил телефон, он резко встал, надеясь что-то узнать о местонахождении Сэма. — Алло? — проговорил он сонно. — Привет, — черт возьми, это тот самый голос, Дин узнает его везде. — Сэм! — старший из братьев почувствовал прилив сил, усталость как рукой сняло. Голос братишки практически растворялся в нем. — Где ты? Все в порядке? Боже, Сэм, ты заставил меня понервничать. Дин уже полностью проснулся и начал натягивать одежду, готовясь выехать и забрать брата. — Да, я… я в порядке. Прости, не хотел тебя беспокоить. — Где ты? Я сейчас приеду. — Нет, Дин. — Нет? — Дин впал в ступор. Он стоял посередине комнаты с одной ногой в штанине. И в эту секунду казалось, что мир остановился. — Нет, я правда не хочу, чтобы ты забирал меня. Извини. Просто… — и здесь голос Сэма надломился, в этот момент что-то произошло с Дином, он даже не мог определить, что конкретно. — Сэм, прошу, скажи, что происходит. — «Я скучаю, хочу тебя, ты мне нужен». — Я люблю тебя, Дин. Я люблю тебя больше, чем брата, больше, чем любил кого-либо. Но ты не любишь меня также, я понимаю это. Я просто не могу находиться рядом с тобой, чувствуя, что ты целый мир для меня, а я — лишь часть твоего. Видеть тебя со всеми этими девушками… Это просто разрывает меня на части. Я больше так не могу. — Сэм плакал, Дин с уверенностью мог сказать, что он плакал, и ему хотелось обнять его и прогнать прочь всю эту боль. — Сэм… — Прости, — пошли гудки. Дин оцепенел. Он не мог… не представлял себе, как функционировать без Сэма. Всю жизнь Дин был рядом с ним, и он не мог представить себя одного. Он пытался перезвонить на этот номер, но трубку поднял незнакомец и сказал, что это телефон-автомат. Дин не думал о том, что делать, он бросился на поиски с одной мыслью: «Должен найти брата». Он обязан извиниться за причинённые страдания, объяснить, что он никогда не хотел делать этого. Лишь пытался таким образом защитить его. Защитить от самого себя, ведь он любит его. Он не осознавал этого, пока не потерял Сэма. Он любит своего брата всем сердцем и даже больше. Намного больше, чем брата. Дин думал, что это удивит его, но этого не произошло. Он смирился с их стилем жизни, не задавался вопросом, как стоило бы назвать их отношения, и отложил это на задний план. Но сейчас всё прояснилось, уже нельзя было отказываться от своих чувств. Он должен найти Сэма. Это заняло у него три месяца, и с каждым днем он чувствовал, что у него все меньше шансов отыскать его, но он пытался настроить себя, что в конце концов найдет любимого братишку. Становилось очень больно при мысли, что он никогда не увидит Сэма. Дин делает все возможное: обзванивает и расспрашивает каждого человека, которого он знает в охотничьих группах, ходит по разным местам, но в итоге возвращается ни с чем. Даже Бобби ничего не знает, Сэм тоже не связывался с ним, видимо, знал, что Дин будет его расспрашивать. Возможно, большинство людей сдались бы от таких безрезультатных поисков, но только не Дин. Он просто не мог остановиться. В конце концов, он нашел его; на это место его навел один знакомый. Он ни за что бы не догадался искать его здесь, однако за последнюю неделю не было ни единой зацепки, и Винчестер хватался за любые слухи. На этот раз слух прошёл про небольшой бар Вашингтона, куда старший Винчестер пришел без задних ног; он был за рулем два дня, ехал без остановки, с каждой милей заставляя себя не думать о том, что всё может оказаться тщетным. Зайдя в бар, он осмотрел место и, сев за стойку, заказал виски. Мир вокруг выглядел мрачным, Дин отчаялся и был убеждён, что через два дня он поедет еще в какое-нибудь место, которое вряд ли приведет его к цели. Бармен добавил лед в напиток и отдал заказчику. Он думал заказать еще один или вернуться в машину и лечь спать, когда женщина подошла к нему. — Привет, — сказала она, протягиваясь к нему. — Выглядишь так, будто нуждаешься в компании. Может, нужен тот, кто выслушает, или… — она замолчала, по ее голосу было понятно, чего она хочет. Дин знал, что выглядит (и, возможно, пахнет), как дерьмо, но не был так удивлен, что кому-то приглянулся. Большинство женщин легкого поведения думают, что если будут выглядеть взволнованными, это будет давить на жалость, захочется довериться и выложить все проблемы, чтобы потом забыть их, играясь в постели. Ну, его-то они не проведут. Дин все еще не мог считаться с этим, не мог вообразить себя счастливым с кем-то, кроме Сэма… Он повернулся к ней, уже готовый отказать. — Извини, но я правда не… — он не закончил предложение, за ее плечом он увидел безошибочно длинные волосы брата и широкие плечи. Он тут же вскочил, оттолкнул ее и устремился к нему, часть Дина чувствовала, что если он прямо сейчас не подойдет к нему, то он исчезнет, как мираж. Через секунду он пересек бар и уже стоял за спиной Сэма, который убирал со столов посуду и складывал в пластиковый таз. Он обернулся, не успел Дин еще что-либо сделать; возможно, Сэм услышал звук быстрых шагов. И это он, это действительно Сэм, а не наваждение сна, это не отчаяние которое подбрасывает такие видения. — Сэм, — Дин выдохнул и сжал его в руках, ему нужно было ощущать его, нужно было быть на 100% уверенным. Это было так чудесно — ощущать его в своих руках, и в этот момент он почувствовал облегчение. Так скучал… — Что ты здесь делаешь? — Сэм отстранился от него. — Как, «что»? Я пришел, чтобы найти тебя, я… — начал Дин, но вспомнил странную манеру поведения Сэма. Он вёл себя отчуждённо, из-за чего внутри создавалось ощущение, будто что-то проникло в его грудь и завладело сердцем. — Но что ты здесь делаешь? — Я здесь работаю, — пояснил Сэм, жестикулируя у убранного наполовину стола. — Я сказал, что больше не могу быть с тобой. — Знаю. — Дин не знал, что сказать, он был такой уставший, но счастливый впервые за столько месяцев, и он не хотел все это испортить в секунду, и сейчас он разрывался на части. Сэм вздохнул. На его лице отразилось колебание. — Слушай, дай мне время, ладно? — не дожидаясь ответа, он убрал остатки со стола, протер его и исчез с горой посуды в руках. Дин не знал, сколько отсутствовал Сэм, он стоял, не двигаясь. Если бы Сэм решил проскользнуть через черный вход и сбежать, Дин и тогда бы, наверное, не шевельнулся, стоял бы здесь до самой смерти. Тем не менее, он вернулся, схватил Дина за предплечье и потащил его через бар, они вышли за дверь, которая вела в слабо освещённый переулок. — Теперь можешь продолжить говорить, — сказал Сэм деловито. — Почему ты здесь? Охотишься на кого-то? — Нет, я приехал найти тебя, — ответил брат со слабостью в голосе. — Ты приехал, чтобы найти меня? — повторил Сэм под впечатлением. — Зачем? Я ехал через всю страну, не разговаривал с теми, кого мы оба знаем. Даже с Бобби. Ты не думал, что это намек на то, что я не хотел чтобы меня нашли. Боже, Дин, я пытался свалить от тебя! Тогда почему? — Парень трясся то ли от злости, то ли от бессилия. — Я пытался забыть тебя! Любить так больно. Видеть тебя со всеми этими девчонками, видеть, как ты ведешь себя, будто я ничего для тебя не значу — это было хуже удара ножом в грудь. Я собрал всё своё мужество, чтобы уйти, старался забыть. И вот прошло три месяца, я наконец-то перестал думать о каждой секунде каждого дня с тобой, и ты, черт побери, оказываешься здесь! — он кричал, пока не закончил говорить, стоял очень близко к Дину. Когда он начал очередную реплику, все накопившиеся боль и злость вырвались из него. Дин сказал первое о чем он подумал — слова, которые вертелись у него на языке с того самого момента, как он приехал сюда. — Я люблю тебя. Сэм замолк, и что-то в нем, кажется, надломилось. Его плечи повисли, он сделал шаг назад, тряся головой. — Не говори так, — попросил он умоляющим голосом. — Не говори мне это, если думаешь, что я хочу это слышать. Да как ты, черт возьми, смеешь! — его голос дрожал, но был наполнен неистовой яростью. — Я говорю так не потому, что ты этого хочешь. Я этого хочу. — Дин пока удерживал себя, чтобы не сделать шаг вперед и заключить брата в медвежьи объятия. — Сэмми, прости, я причинил тебе боль. Прости, что я такой идиот. Но я правда люблю тебя. Проклятие, я не знаю, что мне делать без тебя, Сэмми, ты мне нужен. — Дин заплакал, когда закончил. Слезы стекали по его лицу, со стороны он был похож на человека, держащего в руках те счастливые моменты прошлого, перемешанные с разорванным сердцем. Он был измучен и истощен, он выложил все козыри и не знал, что будет делать, если Сэм отвергнет его. Сэм выглядел таким же дезориентированным, повергнутым в сомнения, как и Дин. Он словно разучился дышать. Дин хотел что-то добавить, что-то, чтобы Сэм вновь посмотрел на него. Брат выглядел измученным, сбитым с толку, как будто весь его мир разрывался, и Дин чувствовал на себе тяжкий груз вины за всё произошедшее. Наконец… — Богом клянусь, Дин, если ты мне лжешь… — его голос стал страшен и резок. Дин чуть не зарыдал. — Нет, боже, нет. — Старший Винчестер почти плакал. — Я бы никогда такого с тобой не сделал, поверь, никогда. — Дин уже хотел упасть на колени и умолять; и он бы сделал это в мгновение ока, если бы это заставило Сэма поверить ему. Дин не знал, что именно (его голос, выражение лица, полное отчаяние, излучаемое им), но что-то заставило Сэма поверить ему, и Дин будет вечно благодарен за это. — Когда ты понял? — спросил Сэм. — Через несколько секунд после того, как ты бросил трубку. — Ты идиот. — Знаю. В пятый раз, когда Сэм сказал Дину «Я люблю тебя», Дин ответил ему теми же словами… Ещё раз… И ещё раз…