Wildest Dreаms

Мы познакомились совершенно случайно — это была выставка современного искусства. Почему-то не понятно, как мы там оказались — ни он, ни я не любим искусство и все, что с ним связано, но тем не менее мы там были. После этого он пригласил меня в небольшое дешевое кафе — мы долго разговаривали по душам, рассказывали о себе. Я смеялась над его нелепыми шутками, которые не каждый мог понять, а он, как настоящий психолог, выслушивал мои жалобы по поводу моей никчемной жизни и давал советы. Узнав о моем многомиллионном капитале он не стал подлизываться, как голодная уличная кошка; он оказался не таким, как большинство людей мужского пола. Он просто сказал, что, наверное, хорошо, когда тебе многое позволено, а возможно и плохо. Я с ним согласилась. После десяти чашек чая и кофе, трех часов разговоров, я оставила ему свой номер телефона на салфетке с отпечатком красной помады. Он с удивлением посмотрел на меня, а я лишь улыбнулась; сразу видно, что он впервые имеет дело с девушками. Он спрятал ее в карман и, сказав, что спешит, покинул меня, пообещав позвонить, предварительно расплатившись с официантом. Через неделю, все же позвонив, он пригласил меня на какао к себе домой. В квартиру. Когда я пришла, то была приятно удивлена: чистота, уют, приятный запах какао и мандаринов. Канун Рождества, как ни как. Этот молочный напиток и печенье были очень вкусными. Добавить мяты и зефира было смелым и правильным решением. Когда я сделала комплимент его угощению, он лишь махнул рукой и сказал, что это фирменный рецепт его сестры-близняшки. Я удивилась этой новости: я впервые увидела близнеца, хоть одного, но увидела же. На нем был милый свитер с елкой. Когда я сказала, что он очень красивый, и что я раньше не видела таких в продаже, он ответил, что джемпер неповторим — это Мэйбл сделала. Я вслух позавидовала и он сказал, что попросит ее связать похожий для меня. Я улыбнулась и поблагодарила. Когда зашла в гостинную, то заметила пакеты с гирляндами, разноцветные шарики и ель. Тогда я сказала, что никогда не наряжала елку к празднику, так как обычно этим занимаются они вместе с сестрой, но она не может, и он предложил сделать это вместе. Я согласилась. Мы развешивали гирлянды по квартире, смеялись и пели разные песни об этом празднике. Украшая дерево, мы, а точнее я, разбили пару стеклянных игрушек. Но он успокоил: «Значит, нас ждет что-то новое в новом году». Когда настала полночь, мы открыли красное десертное вино и, пожелав друг другу всего наилучшего, выпили его залпом с хрустальных бокалов. Я предложила еще, но он отказался, сказав, что мы можем пожалеть о последствиях, за которые не сможем здраво отвечать. Я согласилась и, накинув пальто, ушла. Он предлагал подвезти, вызвать такси, но я, зная свою гордость, отказалась. Он махал рукой мне с окна, а я ему. В кармане зазвонил телефон: «До встречи», — прошептал мне такой знакомы голос. «До встречи», — ответила я. Спустя месяцы встречаний, держаний за руки на людях, походов в кино и колючих букетов роз, мы сидим в моей комнате на кровати. Я расстегиваю пуговицы его белой рубашки, а он змейку моего черного строгого платья. Он приподнимает мой подбородок и страстно целует. Я отвечаю, начинаю кусать его губы, а он улыбается и говорит, какая же я извращенка. Но я лишь про себя ответила: «Ты так высок и чертовски красив. Ты плохой мальчик, но и так хорош одновременно, ты умен и силен, таких не бывает». Одежда разбросана вокруг, его руки в моих волосах. Он покрывает мое тело самыми нежными поцелуями и говорит, как сильно меня любит. Я лишь тяжело вздыхаю и говорю ему то же. Мы вдыхаем ароматы друг друга и где-то далеко в подсознании наслаждаемся этим. Я слышу за дверью шаги и боюсь, что кто-то об этом узнает. Но он целует меня в нос и говорит, что это останется нашей маленькой тайной. Я говорю, что мне очень хорошо, а он спрашивает, хочу ли я еще. Я опускаю взгляд и утверждаю, что это не может продолжаться вечно. Всему рано или поздно приходит конец. Он приобнимает меня за плечи и спрашивает в чем дело. Я выдыхаю и говорю, что жить мне осталось совсем немного — месяц в лучшем случае. Он в ужасе ждет продолжения моей реплики, надеется, что причина не в нем, что я не больна и это была глупая метафора. Но я его огорчила, с глаз потекли слезы. Я вцепилась в его плечи и спросила: «Помнишь, как ты рассуждал хорошо или плохо иметь много денег?» Он кивнул. Я сказала, что оказалось, что деньги не принадлежат честно моей семье, они принадлежат другому миллионеру, а те незаконно присвоили их себе. Когда же наследство перешло ко мне, я его спустила на основание фирмы, чтобы люди имели работу. Всхлып за всхлыпом — но он меня понимал, он сжал мою руку в его сильных ладонях и потребовал продолжения. «Он хочет их вернуть, но я не могу, ведь столько людей останутся без работы, которая им так нужна, и которую я им дала. А если я ему их не отдам, то умру». «И что ты выбрала?» — с ожиданием на ответ, спросил тот. «Второе», — я расплакалась, глаза красные, но он прижал меня к своей груди и поцеловал в макушку. Он предлагал себя в жертву, но я отказала ему, так как это мое личное мнение и он тут ни при чем, так что не обязан платить. Он выдохнул и сказал, что я поступаю мудро, но и как последняя дура одновременно. Я попросила ничего не говорить, просто пусть подпишет бумаги о том, что фирма и особняк теперь его. Этот месяц пролетел незаметно. Он предлагал убежать с города, пометь гражданство, но я отказывалась — будь, что будет. Он пытался насытить эти дни всеми красками жизни. Я пыталась радоваться, жить на полную катушку, отрываться в клубах последние минуты жизни, но получалось не очень, зная, что смерть близиться. Но это мой выбор. Мой нелепый выбор. Я каждый день спрашивала, не эгоистично ли я себя веду, а он говорил нет, даже героично. И вот, после всего меня ведут на сцену под руки два охранника. Это же такое интересное представление, под названием «Герои не умирают», но ведь так глупо идти на поводу у денег. Деньги — это зло. Толпы людей стоят и с ужасом смотрят на меня. А я что? Я измучена и только в ночной рубашке. Но что я вижу? Это сочувствие, но оно не поможет. Меня швырнули на пол как щенка и приставили дуло к виску. — И что, даже последней воли не будет? — хмыкнув, спросила я. Тот самый миллионер подошел ко мне и помог встать — как великодушно. — И чего же ты хочешь? — изогнув бровь, спросил он. — Я хочу видеть его. Дайте ему пройти! — этот толстяк знал о ком я, так что в скором времени я уже стояла в крепких объятиях моего парня. Стояла и рыдала. — Диппер, прости меня за все, если я хоть в чем-то провинилась. — Пасифика... За что? Что не так ты сделала? — Заткнись! Просто прости меня! Прости эгоистку! Прости! — Но... - Пайнс смотрел в ее опухшие глаза, в которых уже небыло ни капли надежды. Они просили лишь прощения... — Я тебя прощаю… — прошептал он мне на ухо. — И еще, пообещай, что будешь помнить меня стоящую в самом лучшем платье, смотрящую на самый красивый закат в мире! Мои губы алые, щеки залились румянцем — и пусть даже это будут твои самые дерзкие мечты, просто помни. — Обещаю, — он пытался сдержать слезы, но у него это плохо получалось. — Мисс Нортвест, хватит уже. Я предлагал возврат, но вы выбрали это — как не разумно! — Неразумно то, что я сделала добро, а вы хотите его уничтожить! Дальше я не помню его реплик, ведь выхватила пистолет у одного из охранников и, нажав на курок, выстрелила себе в весок. Много наверное крови было. Диппер наверняка еще долго сидел у моего тела и повторял, что не забудет меня. И я ему верю. Жаль, что я сломала ему жизнь, он ведь так молод — все-таки я эгоистка. Прости меня, прости, если сможешь. Он был прав, когда говорил, что деньги это плохо, что не всегда хорошо, когда тебе все позволено. Многие могут посчитать мой поступок безрассудным, необдуманным, но я это сделала на благо. А вы бы что сделали? А тот человек, который мечтал уничтожить мои труды, был стопроцентно болен золотой лихорадкой. Ему не жалко убить человека ради шоу, которое сделает его богаче — вход вряд ли был бесплатным. А мы все любим что-то подобное. У каждого есть мечты. Дерзкие мечты. Но лучше будет, если мечты останутся мечтами, особенно если они такие.