Перерождение

... В какой-то момент пленница заворочалась, подставляя лицо солнечному свету, и слегка приоткрыла глаза. Резко выдохнув, она тут же села и принялась осматривать все вокруг, пока не наткнулась взглядом на Джениуса. – Очнулись? – Ты... В ее голосе слышались легкое удивление и – неужели померещилось? – страх. Джениус помнил, как эта девушка храбро стояла перед его отрядом, готовая отдать всю мареку до капли, лишь бы защитить своего брата. – Прошу меня простить за это, – мягко сказал он, обводя клетку руками. – Всего лишь предосторожность. Шори-доно странно передернула плечами и села по-турецки, только почему-то устроилась она в самом углу комнаты. – Ну и что здесь происходит? – спросила она с нотками раздражения в голосе. – Зачем вы меня забрали? У Джениуса мелькнула мысль, что благородная сестра мао, разумеется, разозлилась и не хочет иметь ничего общего с похитителем, а потом он пригляделся и заметил слишком бледный цвет лица, дрожащие пальцы, с силой сжимающие ткань юбки... Нахмурившись, Джениус в одно движение очутился у решетки. – Обещайте мне, что не предпримете попыток к бегству. Девушка слегка прищурилась (сколько упрямства и злости было в ее взгляде!), но ничего не ответила. – Пожалуйста, – мягко попросил он. Джениус уважал и понимал желание Шори-доно не проявлять слабость перед другими и поэтому постарался убрать беспокойные нотки из своего голоса. Несколько мгновений пленница молчала – на ее лице ясно отражалась какая-то внутренняя борьба, – а потом, вздохнув, твердо сказала: – Обещаю. Джениус уже открывал дверь. Помедлив, он протянул руку, и Шори-доно, удивленно посмотрев на него снизу вверх, все-таки приняла помощь. Опершись на его плечо, позволила вывести себя из камеры и усадить на стул. По молчаливому уговору он не спрашивал ее о приступе, случившимся несколько минут назад, а она не говорила «спасибо» – только благодарно кивнула. Лишних стульев не было, и Джениус, прислонившись к стене, наблюдал, как девушка, выдохнув, откинулась назад и блаженно закрыла глаза. Он все еще чувствовал тепло ее ладони на плече и легкий, незнакомый ему аромат трав. Наделенный чужими воспоминаниями и жизнью, взятой на время, Джениус редко позволял себе прикосновения без необходимости, и сейчас, наблюдая, как дыхание Шори-доно постепенно выравнивается, он почувствовал легкую горечь сожаления о жизни, которой у него никогда не будет. Молчание, ставшее неуютным, было нарушено спокойным голосом Шори-доно: – Так зачем я вам нужна? Джениус отметил неестественно прямую спину и сверлящий взгляд, которым она смотрела на него в упор. – Я бы хотел познакомить вас кое с кем. На миг она напряглась, а потом стала излишне спокойной, как будто что-то решила для себя. Или задумала. Джениус невольно восхитился ее выдержкой: какой контроль над эмоциями! – В нашу первую встречу вы сказали, что вам нужна моя сила. Значит ли это, что моего брата вы не побеспокоите? Джениус помедлил, он не хотел давать пустых обещаний: служба королеве Алазон связывала его, но клятва верности, данная Шин-О, позволяла найти лазейки и как-то выкрутиться. Но, видимо, у Шори-доно был похожий дар с братом: рядом с ней Джениус чувствовал себя свободным от обязательств и клятв, даже сердце на миг дрогнуло, готовое открыть всю правду. – Я вам даже завидую, – сказал он, сам не ожидая от себя этих слов. – Вы можете быть рядом с человеком, которого хотите защитить. Девушка уставилась на него в легком изумлении, но, видимо, распознала искренность, заметила мечтательные нотки. Она кивнула ему, удовлетворенная таким ответом, и заметно расслабилась. Негласное перемирие, казалось, сгладило наступившую тишину. Шори-доно молчала, погрузившись в свои мысли, а Джениус, прикрыв глаза, позволил себе чуть-чуть отдохнуть. Временами он ощущал на себе легко ощутимые, любопытные взгляды, которыми его награждала пленница, но делал вид, что не замечает их. Старая привычка, въевшаяся в его кровь и плоть вместе с острой, почти болезненной одержимостью Шин-О. Едва услышав легкий стук в небольшое окно, Джениус резко открыл глаза и, отодвинув засов, поинтересовался: – Что такое? – К нам движется армия Шин-Макоку, – доложил капитан отряда. Джениус кивнул и отдал короткий приказ. Он не волновался: знал, что Мурата Кен не будет вмешиваться, а значит, можно и дальше придерживаться плана. А вот Шори-доно что-то заподозрила, наблюдая, с какой скоростью в окне мелькает горный пейзаж, и встрепенулась: – Эй! Ты что творишь?.. Джениус сосредоточился на остатках бродившей внутри него магии и, одним рывком подхватив девушку на руки, выпрыгнул в открытую нараспашку дверь. Карета стремительно падала в пропасть, а Джениус, подхваченный заклинанием, стремглав несся сквозь деревья. Было не до нежностей, но он старался бережно держать Шори-доно в своих руках и защищать от возникших на их пути острых веток и листьев. Наконец они коснулись земли и теперь на большой скорости, постепенно замедляясь, мчались куда-то в чащу. Каким-то чудом Джениусу удавалось сохранять равновесие и не врезаться в мелькающие перед глазами деревья, но он понимал, что с постепенно тающим заклинанием и ношей на руках это продлится недолго. Шори-доно, бледная, молчавшая, вцепившаяся в него мертвой хваткой, это тоже понимала. Поэтому, когда Джениус увидел, что столкновения избежать не удастся, он лишь крепче прижал к себе Шори-доно и сгруппировался. Последнее, что он помнил перед тем, как потерять сознание, – это удар затылком и плечами о что-то тяжелое, падение, которое, кажется, вышибло из него весь дух, горячее дыхание на шее и сдавленное: – Сумасшедший авантюрист!.. *** Как потом выяснилось, без сознания он провалялся около минуты. В себя его привели знакомый голос и легкое прикосновение к его руке. – Очнулись? Вот и славно. Джениус разлепил глаза, слегка морщась от боли: перед ним маячило хмурое лицо Шори-доно. После беглого осмотра стало ясно, что девушка отделалась всего лишь легким испугом и парочкой царапин на руках и лице, но он все же спросил, как она себя чувствует и есть ли глубокие порезы или раны. Это почему-то разозлило Шори-доно, и она только досадливо дернула плечом в ответ. – Сами-то в порядке? Джениус невольно вспомнил их недавнее общение в карете и слегка хмыкнул: теперь они словно поменялись местами. Кажется, Шори-доно подумала о том же: она пожала плечами и чуть-чуть улыбнулась. Они поднялись вместе, почти одновременно. Джениуса шатало, он чувствовал, как его сила угасает, как кровь, слишком горячая, бежит по его венам, выжигая жизнь. В глазах потемнело. «Не спать, держись!» – приказал он себе, с трудом удерживаясь на ногах. И в следующее мгновение ощутил, как у самой земли его аккуратно подхватывают. Шори-доно. Ну конечно же, это была она! Вместо того чтобы убежать, благородная сестра мао почему-то возилась с ним: бережно провела ладонью по предплечью, перехватывая поудобнее, осторожно, почти ласково пропустила челку сквозь пальцы, открывая лоб. Джениус почувствовал, как прохладные пальчики касаются его лба, убирая головокружение, возвращая ясность в сознание, и почти застонал, когда они исчезли. – Потрепало тебя, однако. Ты горишь, – сказала она, снова сбиваясь на неформальный стиль. Джениус позволил себе чуть-чуть понаслаждаться теплом человеческого прикосновения, впитывая нехитрую, неожиданную ласку, – кто еще коснется его так?.. И осторожно вывернулся из объятий, поднялся, усилием воли возвращая себе контроль над эмоциями и слабостью. – Моя цель – доставить вас до нужного места. Поэтому я в порядке, – он хотел сказать «еще жив», но язык почему-то сказал «в порядке». Было приятно, что за него кто-то беспокоится, пусть даже это враг. – И вы только что упустили прекрасный шанс на побег, – добавил Джениус. Шори-доно прищурилась: ее чутье сработало очень вовремя. Девушка сорвалась с места и резво прыгнула ему за спину, как раз в тот момент, когда появившийся капитан его отряда, Карл, собирался оглушить ее рукоятью меча. – Только попробуй, мальчик с Экскалибуром! – с угрозой сказала она. И добавила укоризненно, уже обращаясь к Джениусу: – Я же обещала, что не сбегу! И снотворным было бы гуманнее. Странную фразу про мальчика Джениус не понял, но спрашивать не стал. Сделал знак рукой, и Карл, слегка поклонившись, отошел. Взвесив все за и против, Джениус повернулся к все еще настороженной спутнице и протянул ей флягу с водой. – Да ладно? – она удивленно уставилась на негласный знак перемирия. – Вы всегда таскаете с собой снотворное? Джениус слегка фыркнул. – Путь предстоит неблизкий. Не устали? Она медленно покачала головой. – Отлично. Тогда продолжим путь. И пояснил специально для нее: – За несколько часов должны управиться. Оставшееся время они провели в тишине, пробираясь по тайным тропам в самую чащу леса. Дыхание Джениуса с каждым пройденным шагом становилось все тяжелее, и ему все чаще приходилось опираться на своих людей, чтобы немного отдохнуть. Шори-доно держалась рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки. На трудности и усталость не жаловалась, она вообще почти ничего не говорила, только внимательно и странно смотрела на него каждый раз, когда Джениус резко обрывал короткий перерыв и отдавал сухой приказ идти дальше. Удивительно, но и попыток помочь его спутница больше не предпринимала, видимо, чувствовала, что Джениус не примет ее помощи. Потому что есть гордость – даже у него, есть План, который нужно исполнить, и есть странное, родившееся совсем недавно желание: выглядеть слабым в глазах благородной сестры мао почему-то не хотелось. Джениус нахмурился, повертел эту неожиданную мысль и так, и эдак, пытаясь понять, откуда же она появилась, и пока отбросил в сторону. Им следовало поторопиться: Джениус кожей чувствовал погоню и всплески магии юного короля, не пожелавшего оставить свою сестру в беде. Он ускорил шаг, надеясь, что Великий Мудрец – все еще больно было называть его так – все поймет и устроит наилучшим образом. Они наконец вышли из леса и двинулись вниз по скалистому ущелью к морю. Джениус едва держался на ногах, позволяя своим людям буквально тащить себя на плечах. «Мы почти у цели, мы почти у цели», – билась в его голове мысль, похожая на мантру. Следом за ней приходила другая, не менее важная, и Джениус переводил взгляд на хромающую Шори-доно, шедшую чуть впереди рядом с капитаном отряда. Пару минут он наблюдал, как девушка, уставшая и бледная, о чем-то вполголоса беседовала с его капитаном, а потом, словно почувствовав взгляд со спины, обернулась. Оглядела его с ног до головы и поджала губы, как будто не позволяя себе сказать все те резкие слова, что вертелись у нее на языке. Она отвернулась, ссутулив плечи, а Джениус снова вернулся к своей пульсирующей мантре: «Мы почти у цели, мы почти у цели». А потом все повторилось снова. Когда они почти подошли к кораблю, никем не замеченная ловушка захлопнулась: на вершину скалистых гор выступили люди юного мао. Вороны в один миг выстроили прекрасную оборону, отбиваясь магией от нападающих и выигрывая драгоценное время. Джениус, собрав остатки сил, ловко затащил Шори-доно за свою спину и хотел уже было подняться с ней на палубу, как вдруг девушка вцепилась в его рукав. – Мой брат вам теперь не нужен? Джениус оглянулся через плечо: в глазах благородной сестры мао было странное выражение, которое он не мог разгадать. – Нет, у меня есть вы. – Тогда обойдемся без кровопролития, – сказала она. Мягко высвободилась из его полуобъятий и, явно нервничая, вышла вперед. Джениус угадал ее намерение, даже почувствовал некоторую иронию ситуации: Шори-доно хочет защитить Белых Воронов от своих же друзей. Хочет быть уверенной, что юный мао и его друзья – а также Джениус и его люди – не пострадают. Подобное решение и смелость не могли не вызвать уважения. Напряжение тем временем нарастало: в дело вступил уже его величество двадцать седьмой король мао с огромной бушующей силой, против которой, кажется, никто не смог бы устоять. В пальцах Шори-доно уже почти покалывала, наливалась силой мареку. – Тогда... – девушка сделала еще один шаг вперед, но Джениус ловко перехватил ее руки. – Думаю, можно обойтись проще. Сверкнула сталь клинка, и в следующее мгновение Джениус уже держал верный кинжал у горла своей – статус ежечасно менялся – пленницы. Что удивительно, она почти не сопротивлялась, только один раз попыталась вырваться, удивленно посмотрела на Джениуса и, явно что-то прочитав в его глазах, расслабилась. А вот ее младший брат, наоборот, усилил натиск своей мареку. – Успокойтесь, Юури мао хейка, – хладнокровно сказал Джениус, намеренно называя юного мао официальным титулом. – Если не хотите, чтобы что-то случилось с вашей сестрой. Мао взвыл, его сила послушно потекла назад, и теперь они могли отступить на трап и наконец подняться на палубу. Шори-доно закашлялась, и Джениус слегка ослабил хватку; его люди уже были на корабле и готовились к отплытию, на всякий случай не переставая держать оборону. И под отчаянный вопль его величества корабль наконец вышел в открытое море. Джениус расслабился и про себя вздохнул с облегчением: пусть все прошло не совсем так, как он задумал, эта часть плана была выполненной. Он надеялся только, что Шин-О не рассердится на него за маленькое своеволие: когда несколько лет назад они встретились впервые, Шин-О поначалу был очень сердит на Джениуса за то, что тот растрачивает свои силы на другую страну и правительницу, но, узнав его историю, смягчился. «Никто не должен знать, что отныне и навсегда ты служишь мне, – звучал в голове властный голос, смягченный странной, незаслуженной теплотой. – Пока не наступит нужное время. А до этого момента – не спускай глаз с Алазон, присматривай за Великим и Малым Шимароном. Все доклады присылай Дайкендзе...» Ослепленный, покоренный силой и светом своего особенного человека Джениус опустился перед ним на одно колено, присягая на верность. Он еще помнил тепло ладони Шин-О, которую поцеловал, скрепляя свое обещание. Помнил Джениус и то, как, подняв голову и увидев бесстрастный взгляд Великого Мудреца, он осознал, что никогда не займет его места в сердце Шин-О. И несмотря нахлынувшую горечь и тоску, наполнившие, кажется, все его существо, Джениус был благодарен за исполнение своей мечты. До сих пор. Машинально он сильнее сжал странные полуобъятия и опомнился, когда Шори-доно, закашлявшись, резко вывернулась из его рук и опустилась на пол, тяжело дыша и меча на Джениуса мрачные взгляды. От протянутой руки она отмахнулась. – Методы у тебя, – проворчала она. А потом перевела взгляд на берег и еще долго молчала. Джениус не трогал ее, только проследил, чтобы ей принесли плед и показали каюту, а сам отправился сочинять письмо Мурате Кену. *** Хорошенько выспавшись и истратив последний хосеки, наполненный силой королевы Алазон, Джениус почувствовал себя намного лучше. В утренней дымке тумана ему виделись странные образы будущего и прошлого, морской воздух бодрил, а кругом стояла оглушительная тишина, нарушаемая только плеском волн... До Великого Шимарона оставалось всего несколько часов пути, и Джениус, с некоторым сожалением стряхнув с себя очарование утра, отправился за завтраком, а после – к Шори-доно, которая отреагировала на его стук в дверь бодрым приветствием. – А я боялся, что вы уже проделали дыру в днище и сбежали, – сказал он, усмехнувшись. И протянул поднос с легкой едой: две булочки, чашка холодной воды и рис с бобами. Не особо сытно, но это было все, что он мог предложить. Кроме того, с появлением в его жизни благородной сестры мао Джениус отчего-то сделался немного болтливым, хотя обычно предпочитал проводить время в одиночестве, строя дальнейшие планы или коротая время над книгой. К новой особенности он еще не привык, но разговаривать с Шори-доно Джениусу нравилось. Может, оттого, что окружавшая ее аура была немного похожа на ауру Шин-О. А может, и потому, что Шори-доно всегда его внимательно слушала и относилась так, словно Джениус был ей если не другом, то хорошим знакомым. Вот и сейчас она улыбнулась, принимая ненагруженный поднос. – Зачем мне сбегать? Тратить свою энергию на безрассудные поступки? Это все равно бесполезно. Шори-доно пожала плечами и, усевшись поудобнее, с аппетитом принялась за свой завтрак. – Мудро, – Джениус коротко усмехнулся. – Кажется, я нашел ваше отличие от вашего брата. И задумчиво добавил: – Однако его поступки часто застают меня врасплох. Равно как и ваши. Девушка почему-то поперхнулась. Отставила в сторону стакан, вытерла рот тыльной стороной ладони и посмотрела на Джениуса с легким удивлением. – Мои? Но почему? Я понимаю – Юури. Он импульсивен, наивен. Глубокие размышления за пределами его возможностей. Но в этом его сила, – Шори-доно по-доброму улыбнулась и с явным сожалением добавила. – Мои же действия легко можно предсказать. – Это не так, – мягко возразил Джениус. – Вы... – он слегка нахмурился, собирая вместе кусочки ее цельного образа, пытаясь объяснить и ей, и себе, какой он видит благородную сестру мао. – У вас очень верная граница разума и благородства. Мало у кого найдется такое равновесие. Таких, как вы, – не только по этой причине – я еще не встречал... Джениус запнулся, потому что Шори-доно неожиданно смутилась и отвела взгляд; ему было странно видеть, что девушка, так смело и дружелюбно ведущая себя со своим похитителем, смущается вежливого, вполне заслуженного комплимента. Каким же должен быть ее мир?.. – Что касается вашего брата... – Джениус сделал вид, что не заметил румянца на щеках своей собеседницы, и ловко перевел тему. – Он безгранично доверяет своему окружению. И в этом он поразительно похож на того человека. Даже теперь ему не удавалось убрать мечтательные нотки из своего голоса, и Шори-доно это заметила, но ни о чем не спросила. Почувствовав, что их разговор закончен, Джениус, пожелав приятного аппетита, направился к выходу. У самых дверей его скрутило, и он почти без сил опустился на пол. По всему телу стремительно разливалась слабость, в глазах темнело, а кровь, стучащая в ушах, казалось слишком горячей. «Я жалок», – мелькнула быстрая, режущая мысль перед тем, как он потерял сознание. *** В себя его привели несколько звонких пощечин и знакомый голос, окрашенный беспокойством: – ...ниус! Джениус! Черт возьми, приди в себя! С трудом разлепив потяжелевшие веки, Джениус увидел над собой испуганное лицо Шори-доно; девушка сидела на полу, устроив его голову и плечи у себя на коленях. Странное, почти болезненное дежа вю, свое отношение к которому он пока еще не определил. – Легче? – спросила Шори-доно уже гораздо тише. И вдруг добавила с усмешкой. – Хотите, чтобы я сделала вам предложение в третий раз? Джениус удивленно моргнул, нахмурился, силясь понять – смысл слов еще ускользал от него, – а она почему-то поспешила извиниться: – Неудачная шутка. Прошу прощения. На этот раз вы несколько минут не приходили в себя, и я запаниковала. – Вы могли убежать... – Джениус с большим трудом вытолкнул хриплые слова из горла. Откашлялся. – И снова упустили свой шанс. Сознание постепенно прояснялось. Всего несколько часов назад он впитал в себя жизненную энергию, данную ему королевой Алазон, почему же его организм ведет себя так, словно борется с каким-то вирусом: жар, тошнота, потеря сил и обмороки?.. Разумеется, это вполне могла быть естественная реакция организма на перенесенный стресс, истощение и несколько пренебрежительное отношение к слабости. Кстати, о слабостях. Джениус вежливо освободился из уютного кольца рук и сел. Закрыл глаза, прислушался к своим ощущениям: голова перестала кружиться, но сердце все еще билось в странном ритме, гоняя по венам болезненно-горячую кровь. Но вот что было еще более странным: подаренная королевой энергия теперь ощущалась в теле чем-то инородным. *** Дальнейшие события развивались настолько быстро, что Джениус почти не поспевал за ними. Встречу Шори-доно и королевы он пропустил, потому что провалялся на полу без сознания. Чуть позже, когда Алазон-сама снова наполнила его хореку и отправила отдыхать, Джениус успел подумать про свою недавнюю слабость и прийти к одному-единственному верному выводу. Его время приходит к концу. Раньше мысль о смерти не волновало его, он привык к ней, как к чему-то естественному: все ведь когда-то умирают, правда? Джениуса, скорее, беспокоило, что он не успеет встретиться со своим особенным человеком, и поэтому ему часто приходилось прикладывать еще больше усилий, чтобы вернуться в храм живым и с выполненным приказом. Теперь же все стало намного сложнее, мысль о близкой смерти взбудоражила его. Казалось бы, все мечты исполнились: судьбоносная встреча уже произошла, Джениус был на службе у Шин-О и уже предотвратил много бед, грозящих Шин-Макоку... Однако в своих размышлениях он чувствовал какую-то ошибку и очень сердился, потому что, как ни пытался, никак не мог ее найти. Не мог понять, почему же именно сейчас ему отчаянно не хочется умирать. Это дурацкое, болезненно-живое желание рушило все его представления о самом себе и мешало, отчаянно мешало думать и действовать. Именно в таком состоянии Джениуса и обнаружила Шори-доно. После встречи с королевой она была явно чем-то раздражена, но умолчала о причине, сказала только: – Не хотела бы я столкнуться с вашей правительницей в темном переулке. – Вам она не нравится, – вздохнул он, радуясь, что может отвлечься хоть чем-нибудь. – Не нравится, – отрезала Шори-доно. – Мне вообще не нравятся люди, использующие других как инструменты. И все для достижения своих целей. Джениус промолчал. Он хотел рассказать этой странной девушке, что он и есть инструмент, искусственно созданный королевой Алазон, что, сложись судьба по-другому, у него не было бы ни шанса на встречу с Шин-О. Хотел рассказать, что он действительно благодарен и очень зол одновременно... – Да она просто сумасшедшая! – Шори-доно вскочила с места и принялась расхаживать взад и вперед по комнате, оживленно жестикулируя. – Почему вы вообще ей служите? Явно не из-за своих идеалов, я же вижу, у вас с ней совершенно разные моральные устои и ценности. Это из-за энергий? – она пытливо посмотрела на него, словно надеясь прочитать разгадку на его лице. – Переходите на нашу сторону. У нас есть печеньки и кохи. Но эта шутка и искреннее беспокойство, скрытое за ней, словно ударили его под дых. Ему вдруг ужасно захотелось остаться одному и забыть обо всем: о долге, сковывающих обязанностях, о своей зависимости... Но еще больше ему не хотелось оставаться одному. – Уходите, – попросил он, едва сдерживаясь. – Если останетесь, вас тоже используют как инструмент. Но Шори-доно его, конечно же, не послушалась. Ни когда он сообщил об истинных планах королевы Алазон, ни когда открыл тайну о своей шпионской деятельности, вместе с которой ему пришлось рассказать и свою историю. Презрения или жалости в глазах благородной сестры мао не появилось, желания уйти – тоже. Даже когда Джениус раскрыл свой последний козырь, Шори-доно категорически отказалась куда-то уходить: – Скоро сюда прибудет юный мао со своей свитой, чуть позже – Шин-О и Мурата Кен со своим планом, включающим спасение Сейсакоку, примирение одного семейства королевской крови и бескровную победу над армией Великого Шимарона. – Начнется хаос, переполох, битва... неужели вас это не пугает? Алазон-сама вполне может сыграть не по правилам. Шори-доно передернула плечами. – Пугает, конечно. Со своими нынешними способностями я вряд ли буду полезна в битве. И да, ваша королева вполне может использовать меня как инструмент. Однако сейчас я единственный гарант того, что Юури она не тронет. – Она убьет вас, если это будет отвечать ее планам. – Не пытайтесь меня запугать, – благородная сестра мао устроилась рядом с ним, на холодном полу, тоже облокотившись о каменный гроб. – Я тут думала над тем, что вы мне сказали... Как сторонний наблюдатель, могу поделиться мнением. Я не думаю, что вы умираете, Джениус. Мне кажется, это ваша душа сопротивляется чужим, насильно вложенным воспоминаниям и чужой силе. Джениус дернулся, застигнутый врасплох. – Но у меня нет души! – сердито сказал он. – Нет и никогда не было! Шори-доно отреагировала на его выпад очень спокойно. – А что, по-вашему, сейчас случилось? Вы разозлись на мои слова, потому что вам стало больно из-за них. Душа – это не только сгусток энергии, опыта и воспоминаний... Там еще есть и чувства, эмоции. – Но ведь невозможно, чтобы в искусственном теле зародилась душа! – воскликнул он, отчаянно надеясь, что Шори-доно сможет побить и этот аргумент. – Такого не бывает. – В вас говорит ученый, Джениус. Выключите его и просто почувствуете... У вас есть ваши эмоции и чувства, есть ваши воспоминания и ваш опыт. И вся эта структура сопротивляется насильно вливаемой энергии – я помню те два случая с потерей сознания, это было не истощением, это было сопротивлением. Просто, просто подумайте!.. Вспомните свои ощущения. - Мне кажется, душа начала формироваться с тех пор, как вы встретились с Шин-О – потому что такие встречи никогда не проходят бесследно... – Шори-доно странно хмыкнула и прибавила: – Только не говорите ему, что я так сказала. А после все пошло по нарастающей, и с набранным опытом, воспоминаниями и эмоциями уже стал сопротивляться ваш разум, выбрасывая ненужные идеи, какие-то моральные установки и прочее. И под конец уже ваш организм, на котором сказались все эти изменения, объявил бойкот всему чужеродному. Шори-доно выдохнула и добавила намного тише: – Природа никогда не потерпит насильного вмешательства. Подумайте. Джениус смотрел на нее во все глаза. Ему очень хотелось назвать ее сумасшедшей, ибо только сумасшедшему человеку может прийти в голову такая идея, но он не мог. Шори-доно была словно сосредоточение веры и воли, которые он уже не мог так просто проигнорировать. Образ Шин-О стирался, исчезал из его разума и сердца, уступая место новому – благородной сестре мао. Кто бы мог подумать?.. Джениус пару мгновений рассматривал ее лицо, пытаясь понять, кто же из них двоих сошел с ума, а потом протянул руку и осторожно накрыл холодную, узкую ладонь девушки своей. – Если вы окажитесь правы,– сказал он, – я лично проведу для вас курс боевой магии. Шори-доно весело хмыкнула. – По рукам. В выигранном пари она, кажется, нисколько не сомневалась.