Недопонимание

Это был самый неловкий разговор в жизни Шори, не считая разговора с мамой о пестиках и тычинках. Друг его брата, поднесший было чашку к губам, поперхнулся воздухом и едва не разлил горячий чай себе на колени. – Повтори, пожалуйста, что ты сказал, – отдышавшись, попросил он. – Я, кажется, ослышался. Шори скрипнул зубами, но мужественно повторил: – Объясни мне, как соблазнить Джениуса. Вообще-то Шори планировал сказать «обратить на себя внимание» – ведь в этом-то и была вся проблема, потому что Джениус с упорством, достойным семейства Шибуя, игнорировал все знаки внимания, направленные в его сторону. Однако с языка почему-то легко слетела тайная мысль, бродившая в голове Шори вот уже несколько месяцев. Мурата уставился на него, кажется, впервые потеряв дар речи, и Шори заговорил быстрее, пользуясь возможностью: – Хорошо. Забудь, что я сказал. Послушай, ты… ты был им, ты знаешь, как он чувствует, как думает. Несмотря на то, что ты и он – две совершенно разные личности, лучше всего понимаешь его именно ты. Поэтому мне нужна именно твоя помощь. Объясни мне, как стать к нему еще ближе. Шори замолчал, переводя дыхание. Друг его брата погрузился в размышления, положив подбородок на переплетенные пальцы. – Хорошо, – наконец сказал он. – Я тебе помогу… Вот только, – в голосе появились вкрадчивые нотки, а очки подозрительно блеснули, – что мне за это будет? Шори усмехнулся: он бы ни за что не пошел к Мурате без карты в рукаве. – Юури. Свидание. Без посторонних. Мурата вздохнул. *** С тех пор как Сейсакоку, Малый Шимарон и Шин-Макоку заключили мир, работы значительно прибавилось. Джениус, которого пришлось вырывать из лап Шин-О буквально с боем, принес присягу на верность Юури и теперь всю свою энергию и деятельность направил на служение новому королю Шин-Макоку. Шори часто сталкивался с ним в библиотеке и в коридорах Замка, пытался завести беседу, но всегда натыкался на безупречную вежливость. Джениус, возможно, и был рад его видеть, но всегда отвечал лаконично, смягчая короткие фразы легкой улыбкой, инициативы в разговоре не проявлял и, ссылаясь на большой объем работы, вновь утыкался в свои книги или уходил в тень коридора. Было немного обидно, но спросить напрямую о причинах подобной отстраненности Шори не решался. В конце концов, они не были семьей и не были друзьями, а насильно лезть в душу (которая, ко всеобщему удивлению, у лидера Белых Воронов все-таки обнаружилась) Шори не хотелось. К тому же, у Джениуса действительно было слишком много дел: как-никак, приказ о его новом назначении вступил в силу всего несколько месяцев назад. И необходимо время, чтобы изучить все документы, обжиться на месте, привыкнуть к людям и, в конце концов, научиться справляться с объемом работы, который, по словам сочувствующего Юури, был больше, чем у Гвендаля. Какие уж тут любовные дела и обиды? Нужно просто чуть-чуть подождать. То есть сначала назначить для себя крайний срок, ибо Шори все-таки не железный, и потом, выждав его, наконец объясниться. Так Шори успокаивал себя, хотя порой у него просто зубы сводило от отчаянного желания. Молодой мужской организм требовал своего – и плевать ему было на романтику и какие-то приоритеты. Но если уж с этим можно было кое-как справиться, то как быть со своей глупой влюбленностью, Шори просто не знал. Дружеская симпатия, к которой чуть позже прибавились уважение, интерес и даже легкое восхищение, с самого начала их знакомства казалась вполне естественной. Она же заставляла искать встреч и разговоров: до этого чертового похода в храм к Шин-О, после которого все изменилось, разговаривал Джениус вполне охотно, даже позволял себя вытаскивать на прогулки, пока правители трех стран старались мирно решить все спорные и важные вопросы. И в какое-то мгновение, когда Джениус рассказывал об одном интересном изобретении этого мира, Шори понял, что пропал. По уши влюбился в этого замкнутого, умного, красивого молодого мужчину, от непробиваемой вежливости которого хотелось… много чего. К несчастью, хорошенько все обдумать и признаться Шори не успел: началась вся эта свистопляска с заключением мира. Три страны, наконец, закончили возиться с обсуждением различных вопросов – Алазон и Сарареги, удовлетворенные результатами переговоров, вернулись в свои королевства, а Джениус, предоставленный наконец сам себе, принес клятву верности Юури и поспешил в храм Шин-О. Шори надеялся, что после разговора со своим божеством Джениус вздохнет с облегчением и станет свободным во всех смыслах этого слова, и они смогут общаться еще больше, лучше, и может быть даже Шори улыбнется удача, и… Даже если не улыбнется – к черту! Просто быть рядом, по-прежнему вести их странные, длинные разговоры, сближающие не хуже приключений, прогуливаться, обмениваясь опытом и знаниями, легко, по-дружески касаться, и дышать, дышать, дышать этим человеком! Однако даже этим планам не удалось сбыться: с тех пор как Джениус поступил на службу, побеседовать с ним наедине больше, чем одну минуту, никак не удавалось. Совсем. Спустя две недели после заключения мира Шори ухитрился подловить своего привычного собеседника у кабинета Гвендаля. – Джениус, я чем-то тебя обидел?.. – Меня? Вы? Конечно, нет, – изумление в сиреневых глазах было настолько искренним, что Шори не смог не поверить ему и, извинившись, отступил. Спустя еще некоторое время он заподозрил, что ему пытаются таким образом мягко намекнуть на отказ, но потом, все обдумав, Шори пришел к другому выводу. Если бы Джениус обо всем догадался, он бы не стал тратить время на намеки, а сказал бы сразу, в лоб, очень вежливо и в каком-нибудь укромном уголке: польщен, но в данных отношениях не заинтересован. Но Джениус ни о чем не догадался и ничего не говорил, все больше погружаясь в работу. Оставалось только любоваться издалека, вздыхать по предмету своего обожания, как несмышленый подросток, жадно вбирая в память любые мелочи вроде улыбки или звука голоса, а по ночам просыпаться от мокрых снов, наполненных томительным, остро-сладким желанием. И ждать, ждать, ждать. Почуял неладное Шори уже позже, когда однажды, направляясь в библиотеку, он заметил в залитом солнцем коридоре, у самого окна, Гвендаля и Джениуса. Мужчины о чем-то негромко беседовали, судя по их легким улыбкам и расслабленным позам, о вещах весьма далеких от политики. Первая его мысль была слишком нецензурной, окрашенной завистью и совсем чуть-чуть ревностью. Дело попахивало заговором, не иначе. Вторая – была более четкой и спокойной: надо навестить этого маленького поганца, Мурату, который всегда в курсе всех интриг и дел. Нацепив улыбку, Шори приветливо пожелал обоим доброго дня, поинтересовался, где он может найти друга своего брата (называть Мурату каким-то титулами Шори категорически отказывался), и преспокойно отправился в указанном направлении. В спину ему уперлись два взгляда – недоуменный и задумчивый. Последний был, кажется, с примесью тоски, но Шори, уже взвинченный до предела, списал все это на свою паранойю. *** К его большому удивлению, Мурата отнесся к данному обещанию очень серьезно. Когда они снова встретились в библиотеке, друг его брата выглядел собранным, а под глазами у него были темные круги, словно он не спал несколько ночей. – Подарок, – первое, что сказал Мурата, едва они обменились колкими приветствиями. – Вот с чего нужно начать. Шори едва подавил раздраженный вздох. Идея с подарком тоже приходила ему в голову, и проблема была скорее в способе дарения: Джениус вполне мог вежливо отказаться – в чем он был мастер – и тут же сбежать в библиотеку. – Джениус любит подарки? – спросил Шори как можно дружелюбнее. Мурата наградил его мрачным взглядом. – Каждому приятны знаки внимания, Джениус – не исключение. Надо только придумать, что подарить. – Ну, с этим-то как раз проблем не возникнет, – пожал плечами Шори. – Джениус ученый, и я думаю, он будет рад какому-нибудь полезному изобретению с Земли. Проблема в том, как преподнести. – Тогда этот пункт вычеркиваем, – кивнул Мурата. – Вместе с третьим. Шори недоуменно моргнул, не поспевая за мыслями своего собеседника. Что сейчас происходило в голове этого мальчишки, он решительно не понимал, однако после уточняющего вопроса ситуация для Шори стала проясняться. – А что у нас в третьем? – спросил он. – Романтический ужин со свечами, вином – можно, кстати, и второй вычеркнуть – твоим подарком, а далее по ситуации… – деловито перечислил друг его брата и нахмурился. – Что не так? Шори глубоко вздохнул и еще раз напомнил себе, что сидящий перед ним мальчишка – всего лишь маленький, ехидный поганец с душой Великого Мудреца, и ругаться с ним бесполезно и глупо. И вообще не к лицу будущему Мао Земли. – Я не просил любовного совета… друг моего брата, – после небольшой паузы Шори все-таки нашел в меру язвительное обращение. – Я лишь попросил твоих объяснений. Мурата посмотрел на него с удивлением: – А я что, по-твоему, делаю? – Я же сказал, забудь о соблазнении! Тем более что все пункты я уже пытался выполнить, и меня ожидал полный провал. – Шори раздраженно вздохнул, потер переносицу и добавил уже спокойнее. – Поэтому я и попросил объяснить, как стать к нему ближе. Лицо Мураты внезапно просветлело. – А, так в этом все дело. – Ты мелкий извращенец, ты в курсе? – фыркнул Шори, но «мелкий извращенец» не обиделся, только рассмеялся. – У меня есть для тебя хорошая новость, друг моего брата. Признаться честно, я думал, ты планируешь все это, – Мурата махнул рукой, обозначая их план касательно Джениуса, – на «после», а тут, оказывается, вон какая нешуточная драма разыгралась. Странно, я думал, Шин-О тебе все рассказал… Бедняга Джениус. Мурата вдруг посмотрел на него очень серьезно и с искренностью, не вызывающей ни единого сомнения, сказал: – Я прошу прощения за нас обоих. И за то, что пустил все на самотек. Шори внезапно почувствовал себя не очень хорошо. – И что это за хорошая новость? – Дело в том, что душа Джениуса появилась в основном лишь благодаря тебе, – лекторским тоном начал объяснять мальчишка. – Я не знаю, что это было – благодарность, влюбленность, дружба, но факт остается фактом. В ответ на твои действия и эмоции у Джениуса внутри что-то перемкнуло, ну и… понеслась. Вот только за короткие несколько месяцев душа бы не успела сформироваться до конца, ей нужно было время. Много времени, – с нажимом сказал Мурата, глядя на него поверх очков. – Я все-таки до конца не… – Шин-О, встретив Джениуса у храма, сразу все понял и запаниковал. Душа – это очень хрупкая вещь, нельзя обращаться с ней небрежно. Потом может и кармически прилететь, – Мурата вздохнул, странно передернув плечами. – К счастью, Шин-О додумался вызвать меня. Вместе мы быстренько провели ритуал, вытащив насильно запиханные воспоминания, настроили поток энергий и хореку, привели Джениуса в порядок и строго-настрого, во избежание летального исхода, запретили близко общаться с тобой… Во всех смыслах этого слова. Вот теперь-то Шори понял причину, по которой Джениус не понимал всевозможных намеков, всегда был вежлив и предупредителен, от легких, вполне безобидных прикосновений уклонялся, а в ответ на предложения «сходить куда-нибудь» пожимал плечами и ссылался на работу. Да что там причина, получается, Шори все это время способствовал… – Почему летальный исход? – хрипло спросил он, давая себе слово, что и на пушечный выстрел не приблизится к Джениусу. Даже если будет очень тоскливо. – Ты только что сам сказал, что привел Джениуса в порядок. – Потому что, друг моего брата, процесс запустил именно ты. Вернее сказать, твоя душа. А Дженису нужно было время, чтобы привыкнуть, приспособиться к самому себе… Это как перелом, который мы вправили и срастили. Вмешайся тогда ты в этот процесс, произошло бы непоправимое. – А теперь?..– затаил дыхание Шори. – Сегодня на закате я сделаю последнюю проверку, посмотрю, как обстоят дела, – Мурата по-доброму усмехнулся. – Но поскольку «перелом» уже сросся, думаю, табу можно снять. В повисшем молчании ошарашенный Шори попытался осмыслить полученную информацию, все еще не веря в такое простое, чудесное объяснение, о котором почему-то… – А почему мне раньше никто ничего не сказал? – резко спросил он. Мурате хватило совести покраснеть. – Потому что знали только мы втроем. Джениус как главная фигура в ритуале говорить об это не мог, его связывала магия. Я исполнял обязанности жреца и тоже был связан обещанием, правда, другого рода. Шин-О же как дух был свободен в своих действиях, и я искренне полагал, что уж он-то расскажет тебе обо всем, раз мы не можем, но… видимо, он просто повредничал. – Я его убью, – мрачно пообещал Шори, поднимаясь. – Убью, а потом посажу в какой-нибудь ящик на лет сто. Мурата не стал ему возражать, только одобрительно хмыкнув, поправил очки и проводил взглядом. У дверей Шори обернулся. – Последний вопрос. То, что ты сейчас так свободно говоришь о ритуале, означает, что… Друг его брата на миг задумался. – Да, я полагаю, что действие ритуала уже подошло к концу, – сказал он. – И можно уже обойтись без моей проверки. Табу снято. Шори кивнул, уже предвкушая встречу, повернулся спиной и хотел было уже уйти, как вдруг до него вдруг донеслось: – Не забудь про свою часть сделки! *** Джениус обнаружился в библиотеке, за столом, медленно перебирающим документы. Услышав шаги за спиной, он обернулся и, встретив настороженный взгляд Шори, легко улыбнулся, совсем как несколько месяцев назад. Скованности или отчуждения в его движениях не было. У Шори отлегло от сердца – значит, не соврал мальчишка, это и правда последствия дурацкого ритуала. И теперь можно, можно… Безумная, искрящаяся, как фейерверк, радость переполнила его, хотелось кричать, смеяться, столько всего сказать и сделать! И все пережитые волнения, отчаяние и бушующие эмоции вылились в одно короткое слово: – Можно? – вышло почему-то очень хриплым голосом. Джениус кивнул, не сводя с него пристального взгляда, в котором читалось нечто глубокое и волнительное, отчего Шори, преодолевая разделяющее их расстояния, споткнулся несколько раз. Он обошел рабочий стол Джениуса, остановился у него за спиной. Чуть помедлил, осторожно, словно еще не веря словам, обнял плечи, обтянутые тяжелыми фиолетовыми шелками, и уткнулся в темную макушку. Волосы Джениуса пахли чем-то легким и травяным. Шори прерывисто вздохнул, едва слышно шепнул: – Ты меня так измучил… Шелест ткани, и ладонь Джениуса осторожно легла поверх его рук, как бы извиняясь за все сразу. Он откинулся назад, опираясь на Шори, слегка повернул голову и хотел что-то сказать, но их идиллию неожиданно прервали: в библиотеку ворвался Юури. – Мне нужно поговорить… О! Извините. Его младший брат, так не научившийся стучать, закрыл за собой дверь с этой стороны и теперь смущенно рассматривал что-то интересное на полу. Шори досчитал про себя до трех и нехотя ослабил объятия: – Я сейчас немного занят, можно… – А я к Джениусу. По личному вопросу, – Юури вспыхнул как маковый цвет и как-то странно закашлялся. Глаз от пола он так и не поднял. Шори удивленно поднял брови, встретил не менее удивленный взгляд Джениуса и, пожав плечами, передал эстафету. – И о чем же его величество хочет со мной поговорить? – спокойно спросил лидер Белых Воронов. – Это касается Мураты, – нерешительно сказал Юури. И покраснел еще больше. У Шори в голове зашевелилось неприятное подозрение. – У вас же сохранены воспоминания Великого Мудреца? Вы помните, каково это –быть им? Джениус вскинул бровь, но ответил очень вежливо: – Да, я помню. – Тогда… помогите мне, ну, это… стать к нему ближе. На этом моменте Шори истерично и совершенно неподобающе заржал. Ему даже пришлось отпустить Джениуса и присесть на краешек стола – такой приступ неконтролируемого хохота на него накатил. Недоумение, написанное на лицах собеседников, только увеличивало его веселье. Наконец он более или менее успокоился: – Извини, Юури, – сказал Шори с улыбкой, все еще тяжело дыша. – Это я о другом. Поймав недоуменный взгляд Джениуса, он слегка кивнул, безмолвно обещая все рассказать, и добавил, направляясь к дверям: – Флаг вам в руки. – Ты куда? – крикнул Юури, которого его странное поведение, кажется, привело в замешательство. – Вернуть должок. Шори улыбнулся им обоим, аккуратно закрыл за собой дверь и двинулся по коридорам в самое сердце Замка. На одном из поворотов он столкнулся с тем, кого искал – Муратой Кеном. – А, друг моего брата, – весело поприветствовал Шори мальчишку. – Рад сообщить тебе, что я, в свою очередь, свою часть сделки выполнил. И не удержавшись, ехидно добавил, в красках представляя совместные планы Джениуса и Юури: – Сочувствую.