Le Montparnasse mouvement

Жером дал себе слово, что уйдёт из библиотеки только когда стемнеет. В начале недели в кампусе вывесили даты обхода, и для магистров факультета искусств это стало тревожным звоночком. Одновременно с обзором в Сорбонне начиналась выставка, и от выпускников ждали активного участия. Но с начала семестра Жером здорово прокрастинировал, и гора материала, что скопилась, вызывала у него чувство тревоги. Он всё ещё не начал проект для выставки. Парень в снова и снова начинал читать новый параграф о наложении масляных красок на ткань, но материал не усваивался. Не сумев собрать мысли в кучу, парень сдался и, положив карандаш между страниц, закрыл книгу. Он был здесь с самого утра, и пора было сделать перерыв в работе. Он взял со стола пачку сигарет, студенческий, запихнул старенькую нокию в карман джинс, и был таков. Проходя меж длинных книжных стеллажей нулевого этажа, он ненадолго задержался возле каталогов по киноискусству. В магистратуре у него не было подобных факультативов, но в начале обучения они с соседом ко комнате прошли курс о двойниках в кинематографе. Тема касалась их весьма витиевато, но они посчитали это плюсом в коробочку своего мировоззрения. Сейчас же внимание Жерома привлёк альбом с раскадровкой «Шоссе в никуда» Линча. Он сказал себе, что на обратном пути зайдёт в каталог, чтобы изучить все новые поступления. Погода с утра стояла промозглая. Несколько сокурсников поздоровались с ним при входе; Жером увидел, что почти все в капюшонах, а парочку человек даже складывали зонтики. Оказывается, пока он сидел внизу — начался дождь. Жером мгновенно списал на него свою рассеянность и усталость. У него немного поднялось настроение, когда получилось обвинить со всём стихию. Глотнув свежего воздуха, он очень остро почувствовал голод. На территории Сорбонны было почти пусто. У большинства были послеобеденные факультативы, так что Жером не удивился, не увидев по пути в столовую знакомых лиц. С обедом он сегодня здорово припозднился — еда была остывшей, и выбор оставлял желать лучшего. Но с другой стороны — ему не пришлось стоять очереди. На самом деле, он был даже рад, что может побыть один. В голове крутились строчки из учебников, которые он силится переварить. Навряд ли бы он сумел сейчас поддержать разговор с кем-либо. Доев остывшие макароны, Жером подошёл к автомату с кока колой и кинул четвертак. Одновременно с этим в столовую гурьбой зашли программисты. Они громко обсуждали тестирование последнего проекта, и Жером словил себя на мысли, что раздражён из-за непрошенного шумового фона. Он решил, что это самое время слиться. На улице моросило, поэтому он закурил прямо у входа. Навес скрывал его от капель, и он мог видеть часть внутреннего двора и дорожку, что вела к библиотеке. Чувство тревоги не отпускало, а желание возвращаться к учёбе таяло на глазах. Жером был почти уверен, что докурив вторую сигарету, он вернётся в общежитие. От мыслей парня отвлёк знакомый голос, звавший его по имени. Обернувшись, он увидел идущую к нему студентку кафедры прикладного искусства, Камиль. — Ты будешь сегодня на ретроспективе Феллини? Из-за дождя всё переносится в спортзал, — Жером не знал, с какой радости она вдруг отчитывается перед ним. Иногда они курили дурь вместе, и часто пересекались на вечеринках, но договариваться о встрече заранее между ними было не принято. — Вроде не собирался туда, — Жером затянулся, и принялся разглядывать девчонку без всякого стеснения. — Не мой это режиссёр. Камиль пропустила это мимо ушей, ровно как и его беспардонный взгляд. — Я просто уже сто лет не видела Луи. Так вот зачем это всё. Хочешь добраться до его крошечного члена. — Ты же знаешь номер комнаты. Почему не зашла в гости? Камиль не ответила, но они обменялись взглядами. Было понятно, что оба знают, о чём молчат. — Я даже не знаю где он, — выпалил вдруг Жером. Он снова разозлился без видимой причины, — мы не виделись с самого утра, как я ушёл на занятие по лепке. Друзья учились на разных факультетах, и на старших курсах у них уже не осталось общих пар. — В общем, — Камиль дала понять, что не в настроении, — я была бы рада с вами затусить. Жером кивнул в знак согласия, но от конкретного ответа ушёл. Ему вдруг пришло в голову, что если она надеется какой-то шанс с Луи, ей стоило бы аккуратнее подбирать слова. Парень с кафедры мировой литературы много может сказать о тебе по слову «затусить». Сославшись на дела в библиотеке, Жером отвязался от знакомой, но она всё же окликнула его, пока он не успел уйти достаточно далеко: — Ей, гордость Сорбонны, ты уже подготовился к обходу? Жером, не оборачиваясь, показал ей средний палец. Его не случайно называли местным дарованием: за последние три года парень был единственным кому покорился национальный грант Сорбонны. Выставки последних лет не обходились без участия его работ. Студенты знали его, а преподаватели ставили в пример. Но последние несколько месяцев науки стали ему в тягость. Работа в мастерской давалась через силу, и он больше ни в чём не видел смысла. Что-то происходило с ним, и это что-то было куда серьёзнее творческого кризиса. Жером не находил себе места в академической машине. И это его гневило.