3 декабря
- Дядь, дай сколько не жалко! Сергей оглянулся, осмотрел заморыша с ног до головы и, фыркнув, пошёл дальше. - Ну, дай. Не жмоться. Дитя улиц нагнало его и потянуло за рукав. Серж дёрнул локтем, но цепкие пальцы не спешили убраться с дорогой шерстяной ткани. «Теперь пятна останутся,» - брезгливо подумал мужчина. Слева доносилось сопение, топот ног и редкие матюги, когда оборванец запинался. Сергею было холодно. Колкий ветер забирался за воротник, норовил надуть в уши. Руки он давно спрятал в карманы - и то пальцы закоченели. Он ужасно не любил добираться до офиса пешком, но это было лучше, чем трястись в вонючем, битком набитом автобусе. «Было бы», - поправил себя Сергей, если бы не прицепился этот попрошайка. - Ну, дя-а-адь! - замарашка требовательно дёрнул его за рукав, и мужчина вынужденно остановился. - Может тебе ключ от квартиры дать, где деньги лежат? - прищурившись, произнёс он расхожую фразу, но ирония осталась без должного внимания. - Давай! - пискнул тот и практически по-детски протянул руки. Сержу захотелось прикрыть лицо ладонью и застонать. «Вот же неуч... Хотя, о чем это я вообще? У него на лице написан уровень развития шестилетнего». Лицо у оборванца было миловидным, несмотря на перемазанные грязью щеки, пятно ржавчины под носом. Из-под такой же зачуханной шапки, надвинутой по самые брови, торчали невнятного цвета лохмы, концами касающиеся острого подбородка. Даже пол определить с первого взгляда было трудно из-за мешковатой одежды, а голос — простуженный и гундосый — нисколько в этом не способствовал. Существо, как окрестил его Сергей, смотрело на него большими глазищами и зябко потирало руки. Он хотел было развернуться и пойти дальше, но передумал. - Зачем тебе деньги? Клею купить, чтобы нюхать? Или на водку? Существо обиженно засопело и поджало губы, быстро замотав головой. - Зачем тогда? Дитя улиц молчало, но продолжало стоять, ожидая подачку. Серж вздохнул и повыше подтянул воротник пальто — ветер усиливался. - Есть хочешь?***
Мальчишка уплетал уже третий двойной гамбургер — ничего общего с бургером не имеющего, только название, - он отхватывал большие куски и, кажется, глотал, не разжёвывая. Кетчуп и майонез капали на куртку оборванца, сбегали по пальцам и терялись за краем обрезанных перчаток. Сергей смотрел на это с удивлением, помешивая пластиковой лопаточкой крепкий, но отвратительный на вкус кофе, к которому почти не притронулся. - С... ик... спасибо, - мальчишка поднял глаза, вытирая лицо салфеткой. На взгляд Сергея, это только усугубило ситуацию: щёки мальчишки покрылись разводами, но глаза светились таким неподдельным счастьем, что и сам мужчина улыбнулся - скупо, как умел. - Не за что, - он сделал глоток из бумажного стаканчика и поставил его на стол. Не кофе — дрянь редкостная. Мальчишка откинулся на спинку диванчика и устроил руки на животе. - А я вам точно ничего не буду должен? - подозрительно и очень тихо спросил он. Бизнесмен отмахнулся: - Ничего. - Точно? Вдруг вы захотите... - Чего я захочу? - не понял мужчина. - Ну, - замялся пацан и, перегнувшись через стол, прошептал, - чтобы я расплатился собой. Сергей так и замер, глядя на заморыша с таким неподдельным удивлением, что, наверное, привёл того в еще большее смущение. Во всяком случае, мальчишка плюхнулся обратно и попытался втянуть голову в плечи, скрывшись за воротником куртки. - Извините. Невпопад кивнув, мужчина с минуту изучал плавающие на поверхности чашки частички молотого зерна, а потом расхохотался, слишком громко, чтобы это не привлекло внимания со стороны. Пришлось взять себя в руки, хотя смех всё ещё рвался наружу. - Я похож на педофила? - Мне шестнадцать, - обиженно выдал беспризорник. - Всё равно. Ты - ребенок. Несовершеннолетний, - Сергей выразительно посмотрел на пацана, ухмыляясь. - Кстати, где твои родители? - Я сирота, - тихо произнес малец. - А звать-то тебя как? - Иван, - ещё тише. - Сергей Арнольдович, - представился бизнесмен и засобирался. - Так. Ладно. Было приятно познакомиться, Иван, но мне пора. Вот, - он положил на стол визитку, - если что-нибудь будет нужно, звони.6 декабря
Да, это совсем на него не похоже - разбрасываться визитками. Однако этот мальчишка так и не позвонил. Вообще от него ни слуху, ни духу, чему Сергей не сильно-то и расстроился. Можно считать, что на него напал приступ человеколюбия, однако, что было бы, если бы заморыш дал о себе знать, мужчина даже не представлял. Видимо, у него в тот день попросту замёрзли мозги, только так можно объяснить «подаренную» визитку. Сергей потёр виски и потянулся к интеркому. - Наташа, принесите кофе, - проговорил он в микрофон и откинулся в кресле. Через пять минут, деликатно постучав в дверь, вошла секретарь с маленьким подносом в руках, на котором исходила паром чашка крепкого кофе. - Сергей Арнольдович, вам тут из милиции звонили, по поводу какого-то Сотникова, - сообщила Наташа, ставя перед шефом напиток, при том грациозно оттопырив симпатичную попку, словно напрашиваясь на хороший шлепок. Сергей оценил вид, но так и не шелохнулся, что явно расстроило девушку, но виду она не подала. - Какого Сотникова? - Серж нахмурился, поднял чашку и сделал глоток кофе, непонимающе взглянув на секретаршу. Та пожала плечами. - Не знаю. Звонили, сказали, что какой-то Иван Сотников, говорит, что вы его знакомый и просит приехать в отделение. Мужчина ругнулся про себя и отставил чашку, затем вместе с креслом отъехал назад и встал. - Какое отделение? - То ли пятое, то ли... - Почему раньше не сказали? - рявкнул он, что позволял себе крайне редко в отношении работников. Наташа глупо разевала рот и не знала, что ответить. Впрочем, ее объяснения были последним, что Сергей желал бы услышать.***
Через полчаса он влетел в отделение, едва не сбив с ног выскочившего к нему дежурного. - Вы по какому поводу? - По важному. Где тут у вас детская комната? Полицейский смерил его взглядом и на его лицо проступило откровенное недоумение. - Погодите, гражданин, я не могу вас пропустить. - Мне нужен ваш работник по делам несовершеннолетних и доставленный в отделение Сотников Иван. - А... Так вы за Ванькой? - понятливо протянул сержант. - Родственник? - Почти, - не моргнув глазом, соврал Сергей, - так где он? Его провели в небольшую комнатку, где за столом, в компании молодой женщины в погонах, и сидел давешний заморыш, такой же нахохлившийся, в нелепой и грязной одежде. - Собирайся, мы уезжаем, - с порога заявил Сергей, не став размениваться по мелочам. Объясняться с инспектором совершенно не хотелось, но та, привлечённая голосом, оторвалась от протокола и смерила вошедшего долгим взглядом, в конце концов, интересуясь: - Вы, собственно, кто? Тут настала очередь Сержа впадать в ступор - ни одной достоверной легенды за время пути так выдумать и не получилось. - Сергей Арнольдович Качиньский. Я звонил вам минут двадцать назад по поводу этого мальчика, - начал он, но инспектор досадливо дёрнула плечом и отложила ручку. - Я помню. Мальчик хотел вас видеть, но, как я понимаю, вы не являетесь его официальным опекуном и уж, тем более, родственником. На этих словах Иван вздрогнул и вскинул глаза сначала на женщину, потом на Сергея. - Что с ним будет? - прищурившись спросил бизнесмен, изрядно раздражённый тем, что приходится разбираться с этой не особо приятной ситуацией. - Его мать будет лишена родительских прав, а его самого отправят в интернат, - равнодушно произнесла женина. - Через час за ним приедут из органов опеки. Она говорила так, словно речь идет о мешке картошки или о перевозки старой мебели, которую не особо-то и жалко. На том же поймал себя и сам Качиньский, отчего раздражение только усилилось. - Значит, через час, - он глянул на наручные часы и, выхватив мобильник, вышел в коридор.***
- Зачем вам это? Иван опасливо косился на бизнесмена. То, как быстро решился вопрос с его опекунством, пугало мальчишку - он всё ещё не верил, что этот человек мог сделать что-то без задней мысли, не надеясь получить соответствующую «отдачу». Сергей же, наоборот, не отвлекался и следил за дорогой. Ничего удивительного или необычного для него не произошло. Когда есть деньги и связи, даже такой щепетильный и деликатный вопрос, как опекунство, можно решить за считанные минуты. Но особенно приятно было видеть вытянувшееся лицо инспекторши, когда юрист Качиньского, прибыл нога в ногу с дамочками из отдела опеки и выложил готовые бумаги на стол. Серж был полон злорадного веселья, но едва оба, он и Иван, покинули стены отделения, как выросла другая проблема - вопросы мальчишки, на которые бизнесмен не знал ответа. Он молчал, надеясь, что мальчик отвяжется сам, но Иван смотрел на него в упор, а из машины некуда было деться, чтобы избежать этого нелепого разговора. - А было бы лучше, если бы тебя отправили в интернат? Ну, да. Лучшая защита - наступление. Вот и Иван замолк и уставился себе в ноги, жуя губу. - Зачем ты соврал, что сирота? - припомнил ему Сергей, ведя машину по заснеженным улицам. - У тебя же мать есть... - Лучше бы не было, - мрачно откликнулся подросток и спрятался в своем огромном пуховике, больше не произнеся ни звука.***
- Ну, проходи. Отныне ты живешь здесь. Серж распахнул двери квартиры и подтолкнул мальца внутрь, чтобы тот не мялся на площадке. Тот даже в подъезде их элитного дома смотрелся до того нелепо, что и самому мужчине захотелось протереть глаза, чтобы убедиться - это ему не мерещится. Он прошёл следом, на ходу снимая пальто и отправляя его в шкаф, затем разулся. И только потом посмотрел на притулившегося в уголке подопечного. - И чего встал? - непонимающе приподнял бровь мужчина, глядя на этого затравленного зверёныша. - Нет, если ты не хочешь жить со мной, то можешь уходить. Только постарайся больше не попадать в отделение, не порти мою репутацию. Однако Иван только шмыгнул носом в ответ и… разревелся, тихо сползая по стеночке. - Эй, ты чего? Сергей в мгновение ока оказался рядом и потряс мальчишку за плечи, но тот только жалобно всхлипывал и пытался что-то сказать - выходило у него из рук вон плохо, ко всему прочему добавилась еще и икота. Качиньский глубоко вздохнул и осторожно прижал это горе к груди, неловко поглаживая по шапке. - Хватит реветь. Не собираюсь я тебя ни есть, ни насиловать, ни держать, как раба на галерах. Успокойся, - выдохнул он, не зная, чем ещё успокоить внезапный слезоразлив. Вместе с ним он поднялся, чуть встряхнул Ивана за плечи и заглянул в мутные от слёз глаза, - Давай, слёзы вытирай и дуй в ванную, а то пахнет от тебя, прямо скажем, не Шанелью, а потом будем ужинать. Мальчик кивнул, вздохнул со всхлипом и снял куртку. Оставив его разбираться с верхней одеждой, Серж прошёл в ванную, заткнул слив и пустил воду. Немного подумав, добавил в неё пригоршню соли и щедро вылил в воду гель для душа, наблюдая, как хлещущий из смесителя поток понемногу взбивает его в пену. Ваня появился почти бесшумно, только по непрестанному шмыганью можно было понять, что это всё-таки он, да и то мужчина вздрогнул. - Помогать не надо, я думаю? - усмехнулся он, а Иван тут же затряс спутанными грязными лохмами и натянуто улыбнулся. - Я сам. - Отлично. Отмокай. Я попозже занесу чистую одежду. А свою... - Серж поглядел на вытянувшийся и застиранный до состояния марли свитер, местами откровенно дырявый, под которым была водолазка; на линялые джинсы и драные «многослойные» носки, - свою клади в одну кучу возле двери. Иван понятливо кивнул, провожая его взглядом. Немного помявшись, всё ещё слушая шаги за стеной, мальчишка вздохнул и, раздевшись, аккуратно залез в воду. Подтянув колени к груди, он взбалтывал пальцами оседающую пену, глядя на идеально чистую кафельную плитку. Странный всё-таки человек, этот Качиньский. Ванька никак не мог понять мотивов его поступка. Раз уж он не собирается использовать его как игрушку для удовлетворения своих потребностей, то тогда зачем затеял этот цирк с опекунством? Похоже, причины были и для самого Сергея точно такой же загадкой. Однако мальчишка подсознательно ждал с его стороны какой-нибудь гадости, хоть и прекрасно понимал, что это натуральное свинство по отношению к тому, кто был к нему настолько добр. Может, стоит перестать ожидать подвоха и, наконец, начать жить так, как всегда хотелось - спокойно? Да, пожалуй. К тому же, после всего, этот угрюмый, колючий мужчина больше не казался таким уж плохим.***
- Я думал, ты там растворился, - бросил через плечо Серж, услышав шлёпанье босых пяток, обернулся, держа в руках тарелку, да так и замер. От былого заморыша не осталось и следа. От двери на него смотрел худенький подросток: невысокий, миловидный, на раскрасневшейся распаренной мордашке яркими пятнами румянца разлилось смущение. Волосы, раньше невнятного цвета оказались жёлтыми, как сливочное масло, будто солнышко разлилось на одной единственной головёнке, превратив ее в свой земной филиал. Иван поправлял сползающую рубашку, теребил рукава, которые не удосужился закатать и смотрел на Сергея. - Есть будешь? – альфа нарушил повисшую тишину и поставил тарелку на стол. – Бургеров нет, но, надеюсь, тебе понравится моя стряпня. Ванька просиял, метнулся к столу, едва не столкнувшись со стулом. Уселся и тут же вцепился руками и зубами в куриную ножку. Сергей продолжал заставлять стол: появилась мисочка с наскоро нарезанным салатом из огурцов, помидоров и зелени, стеклянная баночка с горчицей, бородинский хлеб, литровый пакет сока и стакан, последней встала тарелка с сырно-колбасной нарезкой. - Не торопись ты. Никто у тебя не отбирает, – усмехнулся Серж, глядя, как мальчишка старается стянуть отовсюду по чуть-чуть – ложка салата, ложка риса, кусок курицы, бутерброд, щедро смазанный горчицей, от которой из глаз Ивана потекли слезы. Пришлось налить ему сока и сунуть стакан в руки, чтобы запил. Он ел так же жадно, как в их первое знакомство, от чего Серж заключил: подростка морили голодом. Мамаша, кем бы она ни была, явно не слишком заботилась о пропитании сына, и тот перебивался чем придётся, клянча деньги на еду у прохожих. - Вкусно? Сергей, наблюдавший до того «трапезу» со стороны, все же решил присесть напротив, предварительно включив чайник. Иван кивнул, следом икнул и покраснел еще больше. Он запихнул в рот последний кусок колбасы, составил пустые тарелки горкой и тяжело выдохнул, откидываясь на стуле. - Спасибо. - Да на здоровье. Чаю хочешь? Тот только плечами пожал, посмотрел на свой живот и захихикал. - Нет, в меня больше не влезет. Серж едва не поперхнулся. Он мысленно обматерил себя за приписанный словам пошлый подтекст и, подорвавшись со стула, стал готовить чай. Нет, надо срочно потрахаться. Позвонить в одну знакомую контору, заказать на вечер шлюху посимпатичнее и номер в отеле и потрахаться. Хорошо так, чтобы только стеклянный звон в башке и ломота во всем теле. - Вам помочь? - А? Что? – Серж не сразу сообразил, о чём говорит мальчишка. - Я могу посуду вымыть и прибраться тут, – он замялся пальцем двигая на столе крошки. - Да я сам. Приберу, в смысле. А посуду вымоет посудомойка, – отмахнулся Серж, моментально забывая о своих недавних размышлениях. Кажется, это расстроило Ивана. Он сдулся, сник, снова по-воробьиному втянул голову в плечи. «Словно его бить собрались», – мелькнуло в голове у Сергея. Вот же горе луковое. Серж сгрузил грязную посуду в мойку и присел на корточки перед Иваном. - Запомни, я больше повторять не буду. Ты мне ничего не должен. Ясно? – он внимательно посмотрел в глаза подопечного. – Наказывать тебя за то, что ты что-то не вымыл, разбил или ещё за что, тебя никто не будет. Бить, обижать тоже не будут. Понял? Ванька шмыгнул носом и кивнул, завесившись челкой словно занавеской. На кончике его носа собралась прозрачная капля, на щёках поблёскивали дорожки. Серж тяжело вздохнул и встал, покачивая головой. Он привлёк мальчишку к себе, ткнув мокрой мордахой себе в живот. Тонкие цыплячьи ручонки обвили его торс, Иван задрожал, старательно сдерживая всхлипы. Сергей счёл за благо промолчать.20 декабря.
Ваня понемногу привыкал к новой обстановке. Он был на редкость аккуратен, боязлив и постоянно голоден. Нет, Сергею было не жалко еды, но он справедливо опасался, что от очередного приступа обжорства Ивана вывернет наизнанку, а это уже тревожный звоночек. Не мешало бы показать его врачу, пройти весь курс обследований. А еще необходимо было пристроить его в школу. Сразу после Нового Года. Сбором документов и поиском подходящей школы недалеко от дома он нагрузил своего личного помощника. На следующий день после появления Ивана в его доме, Сергей заказал по интернету целый ворох одежды. Самой необходимой, что влетело ему в кругленькую сумму, но Серж без колебаний оплатил покупки своей картой, а потом ещё на пару часов квартира превратилась в проходной двор от снующих туда-сюда курьеров доставки. Глаза Ивана, глядя на все эти богатства, блестели. Казалось, ещё секунда и пацан снова начнет реветь, но нет. Он деловито мерил все, что доставляли и крутился перед зеркалом, вис у Сержа на шее, осыпая благодарностями и даже чмокнул в щёку, после чего покраснел как помидор. Причиной этого порыва стали наручные часы. Красивые, как на картинке, с браслетом из мягкой кожи. Самую малость девчачьи. «Омежьи», - заключил Серж, рассматривая покупку. Он заметил, как взгляд Ивана задержался на этих часах, как долго он рассматривал их, листал фото с разными ракурсами, а потом быстро закрыл страницу. Наверное, решил, что слишком дорого, подумал тогда Сергей и заказал «игрушку» ночью, пока Иван сладко спал. Сколько на утро было визга, радости… Пацан их чуть ли не на зуб попробовал. А потом смолк, серьёзно так посмотрел на Сержа и выдал. - Я не могу. - Чего ты не можешь? - Не могу их принять. - Чего вдруг? - Они же ого-го какие дорогие! Слишком дорогие. Ванька вздохнул и аккуратно положил часы в футляр, закрыл крышку и отставил от себя. Серж смотрел на эти манипуляции с нескрываемым сарказмом. А Иван, между тем сложил ручки на коленях, но взгляд так и прилипал к вожделенной коробке. - Ерунды не городи, - фыркнул через минуту этих гляделок Качиньский. – Мы далеко не бедствуем и можем себе это позволить. Он взял со стола футляр и протянул Ивану, всем своим видом показывая, что ждёт, когда же мальчишка примерит часы. Тот смотрел сначала недоверчиво, а потом осторожно потянул ручонки и вцепился в коробочку. «Да не отберу я», – мысленно подтолкнул Серж. Через минуту в квартире снова стоял радостный визг.***
Ванька даже спал с этими часами. Аккуратно снимал вечером и клал рядом с подушкой. Так и засыпал, слушая мерное тиканье. Серж однажды застал его, случайно заглянув в комнату через просвет в двери. Он стоял в тени и смотрел до тех пор, пока мальчишка не уснул, а потом хмыкнул и ушёл к себе. Они привыкали друг к другу, притирались. Ванька осваивался в комфортной сытой жизни, не спеша растерять свою детскую наивность и продолжая восторгаться мелочами. Он мыл посуду вручную, а когда Сергей поинтересовался почему, ответил – так-де удобнее, а с этой машиной ему и вовек не разобраться. Со стиральной машинкой дела обстояли лучше. Да и с компьютером тоже. И все равно Иван воровато озирался и быстро захлопывал ноутбук, стоило в поле зрения появиться владельцу. Пришлось объяснять, что не стоит так дёргаться и техникой он может пользоваться сколько угодно, в своё удовольствие и не дожидаясь разрешения; и есть может сколько хочет, а не кусочничать ночами, или припрятывать в столе в своей комнате конфеты и бутерброды; а еще что не надо Сержу «выкать», можно спокойно обращаться на ты, и что если ему что-то нужно, то он должен говорить Сергею, а не ждать, пока тот каким-то чудом догадается. И нет, в этом ничего стыдного нет. И да, Сергей ничего с него за это не возьмет, Ванька ему ничего не должен. - То есть, мы - семья? – неуверенно подвел итог Иван за чаем после очередного, наверное, сто пятидесятого разговора на эту тему. - Семья, – согласился Качиньский. Ванька улыбнулся, опустив взгляд в чашку, улыбка эта была мягкой, осторожной, словно намеченная легким мазком кисти. Улыбка, от которой становилось тепло. Из таких вот милых глупостей и складывался общий быт. Удивительно, но раньше Серж Качиньский и не задумывался, что в его квартире, этих огромных хоромах, невыразимо пусто и неуютно. Но с появлением Ивана он понял это особенно остро – здесь было пусто до него. Пусто, как бывает в забытом, заброшенном помещении, куда одним глазом заглядывает только поставленный у двери вахтер, да уборщица появляется раз в неделю, чтобы содержать помещение вместе со всем его содержимым в чистоте и опрятности. Иван наполнил собой каждую комнату. Им дышали пустые стены, им был пропитан воздух. Даже когда он притаившись в укромном уголке был занят своими делами, он был везде. Иногда Сержу казалось, что и он пропитался мальчишкой насквозь, что увозил этот запах, частичку его каждое утро с собой на работу. А в конторе ловил себя на мысли, что иногда заглядывает за плечо, словно проверяя, не стоит ли за ним Иван, и даже расстраивался, не находя его на предполагаемом месте. Тихие вечера вдвоём стали нормой, Качиньский спешил домой после работы, заезжал к кондитерскую и привозил для подопечного пирожные. Мальчик встречал его дома, звал ужинать – так Серж обнаружил, что Иван умеет и любит готовить. Они ужинали. Пили чай с пирожными, смотрели фильмы, Ванька рассказывал, как провёл день. Один такой день принёс в их дом маленький комок меха, беспородный и ласковый, чуть больше Сергеевой ладони. Найденыша назвали Филькой. Поначалу Качиньский не хотел оставлять животину, но оба, Филька и Иван, смотрели на него такими глазами, что Серж сдался. Фильке купили лоток, когтеточку, корзину, миску, целый ворох игрушек, свозили к ветеринару, обработали и приняли в семью. Кот спал исключительно на груди у Ивана, ходил за ним хвостиком и почти не мяукал – только по делу. Он не драл мебель, не гадил где попало, ел и вовсе всё, что дадут или что упадет на пол. Прямо как Ванька, думал Серж и трепал дымчатого мурлыку за ухом. - А ты был женат? Ванька сосредоточено кусал губу, всматриваясь в страницы книги. Филька дремал в перекрестье его ног, свернувшись клубком. Мальчишка сидел с обманчивой расслабленностью; только пальцы рук стискивали книгу сильнее чем нужно, да и страницу он не переворачивал уже минут десять. Значит, вопрос назрел не просто так, не спонтанно. - Не был. Сергей поднял взгляд поверх ноутбука и посмотрел на Ивана. Ему было не понятно, с чего пошли такие разговоры, но было интересно услышать версию Ивана. - И детей нет? – не унимался пацан. - Нет. Почему ты спрашиваешь? Ванька замялся, было видно, что он надумал черт знает что, чего и теперь стеснялся рассказать. - Ну, говори. Тебя ведь что-то беспокоит, – подтолкнул его Качиньский в нужном направлении и пересел поближе. Ванька жевал губы. Долго, сосредоточенно прежде чем произнес: - Я игрушки нашёл. Убирался сегодня и нашёл игрушки. Детские. А еще вещи, вроде бы женские, но я не уверен. Такое кто угодно может носить… - Это игрушки племянников, а вещи – моего младшего брата, Ежи. Потом я вас познакомлю. Они ночевали у меня несколько раз. Не суть. В общем… - А ещё ты не ночуешь дома. Редко, но тем заметнее. У тебя есть женщина? Серж нахмурился. Вот уж не думал, что ему придется оправдывать свои редкие загулы. Но раз мальчишку это так волнует, то лучше объясниться. - Нет, у меня нет женщины. Постоянной во всяком случае. Послушай, Иван, - он развернул мальчишку к себе за плечи, - да, иногда я не ночую дома, но ты должен понимать, что я взрослый мужчина и у меня есть свои потребности, а кого попало домой я водить не стану. Сомневаюсь, что тебе было бы это приятно. И давай больше не будем об этом, ладно? Ванька молча кивнул, натянуто улыбнулся и снова вернулся к своей книге. Долго всматривался в текст, глаза скользили по строчкам. Снова воцарилась тишина. Серж вернулся к работе. Котёнок тихо пискнул во сне. Ванька тихо спросил, не поднимая головы. - Серёж, а сколько тебе лет? - Тридцать пять, - буркнул Качиньский с головой погружаясь в сводки.