Dollhouse

Была глубокая ночь. Все уже должны были спать. Каждый и спал, за исключением Шиноа. Маленькая девочка с фиолетовыми волосами проснулась среди ночи из-за кошмара. Она вылезла из постели, потирая глаза. Слезы текли по ее лицу. В последнее время у нее слишком много кошмаров. С тех пор как ее старшая сестра ушла. Шиноа может и была ребенком, но не была глупой. Она знала, что Махиру мертва. Даже в своем возрасте поняла это. В возрасте девяти лет она понимала больше, чем должна была. Хиираги всегда преподавали очень грубые и жестокие уроки. От Шиноа отказались, ведь ее семья не нуждалась в ней, пока у них была Махиру. Даже сейчас, после того как Махиру ушла, Шиноа все еще была нелюбимым ребенком. По крайне мере, рожденным в этой семье. Шинья был самым нелюбимым из них. Усыновленный ребенок, просто купленный для продолжения рода и не имеющий сейчас никакой ценности. Шиноа покинула комнату, медленно идя по коридору. Не было никого, к кому бы она могла пойти. Когда Махиру была жива, она оставалась рядом с Шиноа, пока маленькая девочка с фиолетовыми волосами не проваливалась в сон. Теперь же Шиноа знает, что должна бороться со своим страхом сама. Она продолжала идти по коридору, хотя знала, что ей придется пройти мимо комнаты Шиньи, чтобы добраться до кухни. Она собиралась выпить немного чаю и снова попробовать заснуть. Она постаралась быть предельно тихой, пока кралась мимо комнаты Шиньи. Она знала о снайперских тренировках парня, поэтому он, должно быть, в состоянии обнаружить звуки и движение. Она не хотела будить его и отвечать на его вопросы, почему она встала так поздно. Она не хотела, чтобы он знал о ее кошмарах. Потому что тогда она показала бы слабость. Тогда ее семья разочаруется в ней еще больше. Когда она приближается к комнате Шиньи, она слышит шум. Шиноа останавливается напротив двери. Дверь была приоткрыта. Ее одолело любопытство; что такого мог делать Шинья, чтобы издавать такие странные звуки. Шинья лежал на кровати с закрытыми глазами, так как один из людей Хиираги ударил его. Шинья потерял счет, кто это был на этот раз. Случайные люди, люди семьи. Шинья не решился открыть глаза. Ему не нужно было видеть лицо человека, причинившего ему боль. Он не нуждается в напоминании своего места. Нечто, чем можно воспользоваться. Шинья услышал шаги, обращая свое внимание на дверь. Он знал, что только один человек может подняться так рано. Только один человек может шпионить, потому что не знает. Шинья чувствует себя хуже, потому что Шиноа слишком мала, чтобы видеть это. Она слишком мала, чтобы знать о том, что происходит за закрытыми дверями в этом доме. Шинья молился, чтобы это скорее закончилось. Не было причин не рассказать ей об этом сейчас. Когда Шиноа видит, как Шинья поворачивает к ней голову, она вскакивает и бежит к себе в комнату. Слезы текут по ее лицу. Она не знает почему, но она чувствует, что что-то очень плохое происходит с Шиньей. После возвращения в свою комнату, она садится на свою кровать и плачет. Она замирает так, пытаясь успокоиться. Шиноа слышит стук в дверь. Она быстро вытирает слезы. «Войдите». Она поднимает голос, который немного срывается. Она мысленно отмечает про себя, что ее голос звучал слабо. Когда дверь открывается, Шинья шагает внутрь. Шиноа продолжает держать его в поле своего зрения. Шинья садится на ее кровать, и у него темные круги под глазами. Он медленно гладит ее по голове. — Бьюсь об заклад, тебе интересно, что здесь происходит, — сказал Шинья. Шиноа лишь кивает головой, стараясь не заплакать. Шинья глубоко вздыхает. — Об этом непросто рассказать. То, что эти люди сделали со мной, называется насилие, и это очень плохо. Шиноа, если кто-то попытается сделать это с тобой, пожалуйста, расскажи об этом кому-нибудь. По крайне мере, расскажи мне, — сказал Шинья. Он крепко обнял Шиноа, поглаживая ее волосы. Она кивнула головой, и слезы снова начали капать. — Почему ты не сказал об этом кому-нибудь? — спросила она. Шинья нахмурился, вытирая ее слезы. — Потому что люди, которые сделали это… Среди них не было никого, кто помог бы мне, — сказал Шинья. Шиноа обняла его крепче. — Это так грустно, — сказала она. Шинья кивнул. Это было грустно. Шиноа знала, что она никому не могла рассказать о том, что видела. Она должна держать это в секрете. Шиноа будет скрывать это ото всех. Она научилась скрывать множество вещей. Когда ей было грустно, она прятала все за маской радости. Когда ей делали больно, она становилась едкой. Она сама научилась скрывать правду, потому что никто не должен был видеть, как она слаба. Она не хочет показаться слабой, поэтому создала защиту вокруг себя. Вот, что значит быть Хиираги. Она узнала об этом очень рано. Она также узнала, что молчание было единственной вещью, которую она могла говорить. Шинью избивали, и ей придется держать это в себе. Каждый удар, свидетелем которого она стала. Семейная борьба. Даже раны, что она получила. Все это должно оставаться в секрете. За закрытыми дверями. Под покровом и шепотом. Люди говорят, не останавливаясь, но Шиноа хотела бы, чтобы они перестали. Потому что она Хиираги, а это значит, никогда не говорить неправильно. Делать все, что семья захочет и пожелает. Шиноа не нравятся правила, и, став старше, она покидает семью. Потому что они уже ненавидят ее. Потому что она уже забраковала себя. Она видит Глена и Ю, поэтому держится от них на расстоянии. Потому что она не закончит как Махиру. Жертва любви. Ее Прекрасный Принц не тот, кто на белом коне, а скорее волк в глубине темного леса, который может поглотить ее всю. Потому что в глубине души Шиноа знает, что Глен не прав. Она не любит Ю. Она не станет Махиру. Она себе не позволит. Независимо от того, что говорит Глен, она не сделает этого. Он не сделает из нее следующую Махиру. Потому что она — Шиноа, а не ее богоподобная сестра. Она провалились. Дефектная. Бедра Шиноа болят, когда она натыкается на что-нибудь дома. Косметика растеклась по ее лицу, и она делает все возможное, чтобы не сломаться и не заплакать. Она идет, волоча ноги и держась за стены, к себе в комнату. Она молча благодарила высшие силы, что никто не проснулся, чтобы увидеть ее в таком состоянии. В этой грязной форме, в одежде, что прикрывает недостаточно. Она сожалеет об этом, обо всем. Напитки и руки, гуляющие по ее бедрам. Она была действительно красивой девушкой. Красивая девушка, которая так похожа на свою сестру, и Шиноа чувствует слабость. Она натыкается на ванную комнату, плача. Потому что это больно. Все болит, и она до сих пор чувствует его. Она слышит, как открывается дверь, видит печального и обеспокоенного Шинью. Шиноа не может рассказать ему. Потому что Шинья ее не поймет. Он ей не поверит. Шиноа не может сказать «кто», и Шинье от этого не по себе. Потому что Шиноа не девушка, ее просто используют. Она очень саркастична. Она больше не болтает по пустякам. Она больше не говорит, что чувствует и что ее ранит. Потому что Шинья ненавидит видеть ее боль, которую испытал сам. Все из-за этой семьи. И когда Шиноа шутит с Ю по поводу его девственности, он чувствует, как сердце разрывается. Потому что ее улыбка выглядит натянутой. Потому что он помнит, как она плакала в ванной, с синяками на лице и с кровоточащими губами. Он помнит, каким напуганным ребенком была Шиноа. Тем не менее, она до сих пор натягивает на себя эту видимость. Шинья вздыхает и смотрит на Глена: — Она выросла, не так ли? — спрашивает Шинья. Глен смотрит на него, потом на Шиноа, улыбаясь. — Да, так и есть, — говорит он. Шиноа смотрит на них. Она им улыбается. Руки Глена сжимаются, когда он смотрит на нее. Шинья слишком занят, любуясь Гленом, чтобы заметить это. Однажды они смогут увидеть то, что скрывается за улыбками семьи Хиираги. За закрытыми дверями. Под слоями боли и шрамов. Под все этим.