Жизнь после очередной смерти

Он умер. И он знал это на все сто процентов, ибо в третий раз от убивающего заклятия спастись не дано никому, даже главному аврору всея Британии, чтоб его. Но тем не менее ноги несли его тушку по очень странному Министерству Магии, а рядом выхаживал уже давно почивший Артур Уизли собственной персоной. Гарри удержался от лезущего в голову вопроса „мистер Уизли, какого тут происходит?“ и постарался сам вникнуть в ситуацию. Получилось из рук вон плохо. Мимо проходили смутно знакомые люди — будто он видел их в прошлой жизни или невозможно давно. Погрузившись в мысли, он не заметил, как они остановились перед дверью с табличкой „Сектор борьбы с незаконным использованием изобретений магглов“. „Странно, — пронеслось в голове: - Его, кажись, переместили на третий уровень, что же он здесь забыл?“. Но, судя по всему, мистера Уизли этот вопрос не волновал, поэтому, толкнув старую, в некоторых местах потрескавшуюся дверь, вошёл внутрь. Гарри последовал за ним. Он уж и забыл насколько крохотным и неказистым был этот сектор, особенно во время главенствования здесь Артура Уизли, известным своим граничащим с сумасшествием влечением к маггловским изобретениям. Над столом висели плакаты с автомобилями, двигателями, даже было пару вырезок из детских книжек с изображением почтовых ящиков. На самом столе стояло несколько вещей, явно указывающих в каком отделении работает хозяин кабинета — взять хотя бы пару кожаных перчаток, недовольно постукивающих пальцами. Гарри отметил, что на семейной фотографии Уизли отсутствует Перси. Это его насторожило — насколько он помнил, после окончания Второй Магической Войны тот вернулся в семью, осознав свои ошибки.  — У нас, к сожалению, нет окна, — он вздрогнул, оглянувшись на звук. Рука механически дёрнулась за палочкой, но он остановил порыв, успокоив себя тем, что это всего лишь мистер Уизли, а не опасный преступник, в которого срочно нужно послать каким-нибудь обездвиживающим заклинанием. К счастью, Артур этого не заметил, продолжив: — Мы просили, но они считают, что для нас это излишняя роскошь. Садись, Гарри, Перкинса ещё нет. Гарри, находясь в полном ступоре, опустился на предложенный стул. Мистер Уизли приступил к просмотру пачки, которую нёс в руках когда он пришёл в себя. - А, — откуда-то из середины он вытащил журнал „Придира“. Это было чем-то нереальным — после ВМВ его редакторы перешли в Ежедневный пророк и выпуск издания закрыли: - Да. Да, он прав — Сириус позабавится… Вот те на, это ещё что такое? Тем временем в кабинет влетела служебная записка. Пока мистер Уизли вслух читал её содержание, у него было время обдумать сложившуюся ситуацию. Первое — он явно не главный аврор. Это можно было сказать со стопроцентной уверенностью, так как будь он таковым — вряд ли все те люди в министерстве просто проходили мимо него. Во-вторых, он всё ещё Гарри Поттер — иначе бы мистер Уизли не обращался к нему по этому имени. В-третьих, он не в своём времени, так как здесь ещё не проведена реформа министерства магии, которая имело место быть в 2008 году. Спрашивать дату глупо как минимум, тем более если перед ним стоит календарь мистера Перкинса. 12-е августа. Неплохо, особенно если учесть, что убивающее в него послали в декабре месяце. Взяв в руки календарик, Гарри повертел его в руках в надежде найти год. „календари на 1995 год“ — гласил заголовок на обложке. Положив вещь на место, бывший главный аврор Британии начал думать. 12 августа 1995 года состоялось то памятное слушание по делам несовершеннолетних — то самое, когда его чуть было не исключили из Хогвартса и переломили волшебную палочку пополам. И всё из-за двух дементоров, явившихся в Литтл-Уиндинг по приказу Долорес Амбридж, о чём никто ещё не знает. И с минуты на минуту в кабинет должен был вбежать напарник мистера Уизли, который сообщил им о переносе слушания. Когда, в школе авроров, их знакомили с законами магического мира, Гарри не раз вспоминал это заседание и анализировал свои действия. В целом он вёл себя правильно, правда, его не ознакомили с правами обвиняемого, а в них входила возможность представить свой анализ произошедшего, опираясь на Хартию о правах подсудимого. А теперь главный вопрос — что ему делать на суде — вынести всем мозг знанием законов или сыграть глупого мальчика, позволив Дамблдору самому его вытащить. И тот и другой способ действенны, бесспорно. Но, если это действительно 1995-й год, и если его не обманывают, то у Дамблдора большие проблемы с министерством, поэтому следует выкрутиться самому. Притом, если рассматривать действие с точки зрения закона, то он не виновен, ведь в Указе чёрным по белому написано, что в исключительных обстоятельствах применение волшебства допускается. Так что сам факт проведения слушания был смехотворен. Хотя, если он всё верно помнит, в прошлом учебном году вернулся Волан-де-Морт, а, значит, Дамблдор уже заявил об этом Фаджу. Следовательно министр постарается сделать так, чтобы он не вернулся в Хогвартс и это обстоятельство нужно учитывать. Но у него, к счастью, за плечами гора опыта в таких делах — уж сколько раз его брали свидетелем защиты. А в послевоенное время, уже будучи аврором, на суде пожирателей смерти он не раз выступал и обвинителем. Гарри не заметил, как они оказались на этаже, где было слушание — мысли настолько отвлекли его, что в реальность, какой бы странной и невозможной она бы ни была, он вернулся только когда мистер Уизли, тяжело дыша, прислонился к стене, показывая ему на тёмную закопчённую дверь. Выслушав пожелания удачи, он повернул ручку двери и вошёл в зал суда. Справа и слева вздымались ряды пустых скамей, но впереди, где скамьи стояли на возвышении, на них темнело много человеческих фигур. Сидящие вполголоса переговаривались, но как только за ним закрылась массивная дверь, в зале воцарилась зловещая тишина. Уж кому-кому она была хорошо знакома — именно такой тишиной в его времени начинались все слушания и суды.  — Вы заставили нас ждать, — проговорил холодный мужской голос из прошлого.  — Прошу прощения, — осторожно ответил он, осматриваясь по сторонам. — К сожалению, сова, посланная мне, несколько припозднилась, — „особенно если учесть, что её послали от силы минут пять назад“ — проговорил в голове голос немного разозлённого главного аврора.  — Вряд ли в этом можно обвинить Визенгамот, — немного насмешливо отозвался голос: — Садитесь. Гарри перевёл взгляд на кресло с цепями на подлокотниках. Помнится в прошлый раз ему было очень страшно, так как единственный раз, когда он видел это кресло в действии, — в омуте памяти, — они ожили и опутали подсудимого. Сейчас же он прекрасно знал, что с ним такого не произойдёт. Шаги гулко отдавались по всему залу. Он спокойно прошёл на середину и сел на указанное место, правда, как бы ему ни хотелось, и какой бы привычкой он ни обладал, облокотиться о спинку он себе не позволил. На скамьях сидело человек пятьдесят. На каждом были мантии сливового цвета с вышитой на груди буквой „В“. „Визенгамот, “ — пронеслось в голове. Все смотрели на него сверху вниз — одни чрезвычайно сурово (хотя он даже не сомневался, что у более чем половины суровость была напускной, для придания солидности), другие же не скрывали своей заинтересованности и любопытства. Посреди переднего ряда сидел Корнелиус Фадж. Слева от Фаджа расположилась мадам Боунс — глава Отдела обеспечения магического правопорядка. В глазу у неё поблёскивал монокль, и выглядела она довольно-таки устрашающе, правда, уже привыкший к подобным людям, Гарри её совершенно не боялся. По правую руку от Фаджа сидела другая колдунья, она далеко откинулась на спинку скамьи, так что лица не было видно, но он точно знал, кто это, и почему воспоминания об этой женщине так ему неприятны.  — Очень хорошо, — сказал Фадж. — Обвиняемый явился — наконец-то. Можно начинать. Вы готовы? — крикнул он кому-то из сидящих. — Да, сэр, — держа наготове перо, Перси сквозь стёкла роговых очков смотрел на лежащий перед ним пергамент. — Дисциплинарное слушание от двенадцатого августа объявляю открытым, — провозгласил Фадж, и Уизли тотчас начал вести протокол. — Разбирается дело о нарушении Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних и Международного статута о секретности Гарри Джеймсом Поттером, проживающим по адресу: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре. Допрос ведут: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра. Секретарь суда — Перси Игнациус Уизли… — Свидетель защиты — Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — произнёс сзади негромкий голос. Гарри не стал оборачиваться, хотя и ощутил странное чувство в груди — смесь страха с радостью. За время, прошедшее со времён Второй Магической Войны, он успел позабыть этот спокойный уравновешенный голос. В этом времени он от силы полчаса, а этого слишком мало, чтобы принять произошедшее. Все эти голоса, которые он слышал вокруг казались голосами мёртвых, воспоминаниями в омуте памяти. Да, он привыкнет, со временем… Члены Визенгамота зашептались между собой. Все глаза были устремлены на вошедшего. Одни судьи выглядели раздосадованными, другие — слегка напуганными, но две пожилые волшебницы в заднем ряду приветственно помахали Дамблдору. Можно было легко предположить, что это из-за исключения директора из Визенгамота, а он ведь был его главой. — А… Дамблдор, — проговорил министр, пришедший, судя по всему, в полное замешательство. — Да. Значит, вы… э… получили наше… э… сообщение о том, что время и… э… место слушания изменены? — Мы с вашим посланием, должно быть, разминулись, — дружелюбно сказал Дамблдор. — Но по счастливой случайности я прибыл в Министерство на три часа раньше, так что всё в порядке. — Да… хорошо… нам, видимо, нужно ещё одно кресло… Уизли, будьте добры… — Не беспокойтесь, не беспокойтесь, — Дамблдор легко взмахнул палочкой и рядом с Гарри возникло мягкое, обитое ситцем кресло. Дамблдор сел, положил руки на подлокотники, соединил кончики длинных пальцев и с вежливой заинтересованностью поднял взгляд на Фаджа. Члены Визенгамота по-прежнему вовсю перешёптывались и успокоились, только когда Фадж снова заговорил. — Да, — сказал он, шурша пергаментами. — Хорошо. Итак, обвинение. Да. Он извлёк из лежащей перед ним стопки нужный лист, набрал побольше воздуха и стал читать: — «Подсудимому вменяется в вину нижеследующее: то, что он сознательно, намеренно и с полным пониманием незаконности своих действий, получив ранее по сходному поводу письменное предупреждение от Министерства магии, второго августа нынешнего года в девять часов двадцать три минуты вечера произнёс заклинание Патронуса в населённом маглами районе и в присутствии магла, что нарушает статью „С“ Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних от тысяча восемьсот семьдесят пятого года и раздел тринадцатый Статута о секретности, принятого Международной конфедерацией магов». — Вы — Гарри Джеймс Поттер, проживающий по адресу: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре? — спросил Фадж, глядя на Гарри поверх пергамента. — Да, но…  — Вы получили три года назад предупреждение от Министерства по поводу незаконного применения волшебства? — Да, но…  — И тем не менее вечером второго августа вы заклинанием вызвали Патронуса? — спросил Фадж. — Да, но…  — Понимая, что вам воспрещено применять волшебство вне школы, пока вам не исполнилось семнадцать лет? — Да, но…  — Понимая, что вы находитесь в районе, изобилующем маглами? — Да, но…  — Вполне понимая, что в данный момент в непосредственной близости от вас находится магл? - Да, но… Волшебница с моноклем перебила его громким, низким голосом:  — Вы смогли вызвать полноценного Патронуса? — Да, потому что…  — Телесного Патронуса? — Что? — переспросил Гарри.  — Ваш Патронус явился в ясно оформленном виде? Не просто как облачко пара или дыма?  — Не просто, — ответил Гарри, испытывая раздражение и лёгкое отчаяние. — Это олень, всегда олень.  — Всегда? — прогудела мадам Боунс. — Вы что, и раньше вызывали Патронуса? — Да, — сказал Гарри. — Первый раз — больше года назад.  — Вам пятнадцать лет? — Да, и…  — Вы научились этому в школе? — Да, меня на третьем курсе научил профессор Люпин, потому что…  — Впечатляюще, — сказала, глядя на него, мадам Боунс. — Настоящий Патронус в его возрасте… Чрезвычайно впечатляюще. Некоторые волшебники и волшебницы снова зашептались; кое-кто одобрительно кивнул, но другие хмурились и качали головами. Гарри же начал злиться — ему даже не давали договорить, а, если учитывать, что как Главный аврор этого он терпеть не мог, то сдержаться и не высказать всё, что он думает о Визенгамоте прямо сейчас было довольно трудной задачей. Но Гарри был вынужден держаться, так как если он сейчас ляпнет что-нибудь особо умное, то могут возникнуть вопросы, ответить на которые, не открывая себя, он не сможет. А этого допустить было нельзя.  — Дело не в том, насколько впечатляющим было это волшебство, — брюзгливо проговорил Фадж. — И если разобраться, то чем более впечатляющим оно было, тем хуже — ведь школьник сделал это на глазах у магла! — на этом Гарри решил, что с него хватит, и пора бы показать, что у него тоже есть мнение относительно событий, произошедших ночью второго августа.  — Простите, господин Министр, — он заставил голос звучать немного неуверенно. Тем не менее гомон в зале тут же стих. Все взгляды были обращены на него: — Простите, но, насколько я знаю, в Хартии о правах подсудимого выделяется право обвиняемого представить своё мнение относительно произошедшего. К сожалению, мне не дали высказаться до этого времени, — министр смерил его яросным взглядом, но всё же позволил себе высокомерно кивнуть, после чего Гарри продолжил: — Видите, ли. В ту ночь я действительно применил заклинание патронуса в присутствии маггла — моего кузена Дадли Дурсля, но только для самозащиты. Мы возвращались домой, но этому помешало два дементора напавших на нас в переулке…  — Что за вздор вы несёте, юноша?! — возмущённо воскликнул Фадж. В зале снова зашептались.  — Дайте ему договорить, министр. У него есть полное право сделать это, — немного осадила министра мадам Боунс: — Продолжайте, мистер Поттер.  — Так вот, как я уже и сказал, на меня и моего кузена напали два дементора, и в качестве самозащиты я…  — Кхм-кхм, — только за этот кашель вставшую женщину можно было не задумываясь уничтожить на месте, но Гарри, за свои долгие годы работы аврором, научился контролировать свои эмоции и порывы, так что только сжал кулаки, даже не собираясь садиться: — Боюсь, что я вас неправильно поняла, мистер Поттер. Видите ли, дементоры выполняют приказы Министерства Магии. А своим заявлением вы намекаете на то, что Министерство имеет прямое отношение к данному инциденту.  — Я не знаю, по какой причине два дементора оказались в том месте, — „Хотя я прекрасно это знаю, “ — вновь подало голос внутреннее „я“. В голосе появились нотки ярости, хотя на самом деле он был абсолютно спокоен — когда ему было семнадцать, за ним охотилась добрая половина магической Англии, во главе с Министерством и Волан-де-Мортом в придачу, и это если не брать, что в это же время он со своими лучшими друзьями устроили вторжение в это самое министерство, выйдя практически сухими из воды. - Но, если вы мне не верите, я могу это доказать. Во-первых, я могу представить в качестве подтверждения моих слов свои воспоминания…  — Мистер Поттер, конечно, вы можете сделать вид, что вам неизвестно о том, что эта мера была отменена в связи с тем, что воспоминания можно и переделать, — проквакала Амбридж.  — Простите, но вы намекаете, что я, ученик пятого курса, в состоянии сделать такое? — с наигранным удивлением спросил Гарри.  — Как знать, мистер Поттер, ведь заклинание Патронуса даётся даже не всем взрослым волшебникам, — «и поэтому весь „Отряд Дамблдора“ легко им овладел?».  — Раз вы сравниваете мои способности со способностями взрослого волшебника, тогда я понимаю, почему Визенгамот в полном составе, созданный для рассмотрения дел совершеннолетних преступников, рассматривает мой случай. Да, это он точно сказал зря — министр буквально вскочил со своего стула, как с раскалённой табуретки и гневно воззрился на него, поднялся гомон, даже у Амбридж, казалось, не было слов. Дамблдор кашлянул. В зале суда опять повисла тишина, а директор Хогвартса встал с места, предложив ему сесть.  — Я могу ошибаться, — произнёс Дамблдор любезным тоном, —, но мне кажется, что согласно Хартии о правах подсудимому даётся возможность представлять свидетелей в свою защиту. Не предусмотрено ли это, мадам Боунс, — он обратился к волшебнице с моноклем, — нормами, принятыми в Отделе обеспечения магического правопорядка?  — Предусмотрено, — пробасила мадам Боунс. — Вы совершенно правы.  — Ну ладно, ладно, — сухо согласился Фадж, садясь на своё место, но всё ещё бросая на него гневные взгляды. — Где же свидетель? Как и полагалось, ввели миссис Фигг. Женщина ответила на все поставленные ей вопросы и удалилась. Фадж выглядел неудовлетворённым, но тянуть время больше то ли не мог, то ли не хотел, или же просто считал невыгодным, поэтому приступил к голосованию. - Кто за то, чтобы оправдать подсудимого по всем пунктам? — прогудел голос мадам Боунс. Гарри осмотрелся — в воздухе было много рук, уж точно многим больше половины. Значит, итог предрешён.  — Кто за то, чтобы признать подсудимого виновным? — Фадж поднял руку, с ним ещё полдюжины человек, в том числе и Амбридж. Притом она сделала она это как-то больно спокойно, будто всё было ещё впереди. А ведь и правда — ему придётся терпеть эту жабу ещё год. Но кто кого будет терпеть — ещё неизвестно. — Так, хорошо, очень хорошо… Оправдан по всем пунктам.  — Отлично, — бодро сказал Дамблдор. Поднявшись на ноги, вынул волшебную палочку и заставил оба обитых ситцем кресла исчезнуть. — Признаться, мне пора. Всего вам доброго. И, не взглянув на Гарри, он стремительно вышел из зала.