Обсуждению не подлежит

      Рис лежит на своей маленькой кровати в маленькой комнате на огромном Гелиосе, кутаясь в плед, подтянув колени к голове. В помещении нет окна, и не работает вентиляция, пахнет затхлостью и очень-очень душно, но Рис все равно продолжает все больше заворачиваться в плед, залезая под него с головой, будто бы это поможет ему спрятаться от вездесущего директора Гипериона.       Джек подарил ему жизнь в клетке, не стал убивать, когда Рис отказался от "предложения" умереть, когда "предал" его.       Рис не благодарен. Он ненавидит свое бессилие, беспомощность и чувство вины перед друзьями, о которых ничего не слышал уже несколько месяцев с того самого дня. Еще больше он ненавидит издевательства Джека, ежедневные и продолжительные, изнуряющие. Рис каждый день пытается забиться еще глубже в свой угол, уменьшиться настолько, что Джек даже не почувствует его своими электронными рецепторами.       Рис каждый день придумывает новый план побега, и каждый день этот план оказывается обречен на провал еще с самого начала, потому что каждый день Джек с самого утра следит за своим пленником. Не переставая.       Рис каждый день убеждает себя, что еще не все потеряно, и каждый день его надежды рушатся с оглушительным грохотом, когда Красавчик Джек в очередной раз будит его посреди ночи своими криками, громкой музыкой или просто ужасно противным омерзительным писком, от которого потом еще некоторое время звенит в ушах, и раскалывается голова.       Рис каждый день грызет ногти, не замечая этого. Кончики пальцев у него красноватые, воспаленные. Ногти цепляются за шершавую ткань пледа, и тогда Рис снова начинает грызть их в надежде все исправить.       Рис боится закрывать глаза, ожидая подвоха везде, где бы он ни находился. Он так мало спит, что под глазами у него жуткие синяки, лицо осунулось и осанка теперь не такая идеально прямая. Он ходит, чертя носом по полу. Совсем скоро он будет ходить на полусогнутых. "Так будет продолжаться до тех пор, пока ты не начнешь ползать на коленях," говорит Джек. "А затем я тебя убью," говорит он, усмехаясь с полным отсутствием злобы, повседневно и буднично.       Рису жарко под пледом, но он упорно кутается еще больше, пытаясь заснуть, хотя короткий беспокойный сон давно перестал приносить удовольствие, и чувство отдыха и обновления Рису теперь совершенно незнакомо.       - Ри-и-ис, - тихо тянет Джек, чтобы потом громко рявкнуть. Рис резко подскочил еще до этого раздражающего крика, но Джек никогда не изменяет своим привычкам. - Зайди ко мне в кабинет.       И Рис стискивает зубы, водит нижней челюстью, слыша тихий скрип, встает, обувается и идет по ярко освещенным коридорам. Он складывает руки на груди, сутулится и старается не смотреть по сторонам на серые лица сотрудников и на бесчеловечные холодные желтого цвета скелеты, следящие глазами Джека за каждым его шагом. Они подходят ближе, и Рис шарахается от них, как ошпаренный, зная, что сам Джек уже даже не смеется над ним. Ему давно неинтересны простые издевательства, тычки и избиения. Он хочет чего-то большего, и когда к Рису приходит осознание этого, когда он уже стоит перед огромными дверями кабинета самого главного человека на Гелиосе, он нервно сглатывает и вздрагивает.       Двери стремительно раздвигаются в стороны, и Рис заходит в осточертевший огромный офис. За столом сидит человек, даже издалека похожий на самого Джека, и Рис непроизвольно приоткрывает рот и задерживает дыхание. Он стоит так до тех пор, пока холодные механические руки очередного скелета не толкают его в спину. Рис, еле удержавшись на ногах, быстро заходит в кабинет и машинально идет к столу. В его голове больше нет никаких мыслей, только томительное ожидание, которое резко обрывается и превращается в панику, когда он видит, кто сидит за столом.       Джек с абсолютно каменным выражением лица смотрит на Риса. Его руки лежат на подлокотниках, поза наигранно развязная, и Рис замечает, что пальцы слегка трясутся. Они некоторое время смотрят друг на друга, пока Джек - электронный Джек на стекле огромного окна кабинета - не прерывает их своим раскатистым смехом.       - Видели бы вы свои лица! - говорит он сквозь смех. - Я знал, что это будет весело, но чтобы так! - его охватывает новый продолжительный приступ, и Джек-во-плоти пользуется этим, чтобы сбросить с себя каменную маску, и показать, как страшно ему на самом деле. Он смотрит Рису в глаза, уголки его губ опущены, а в глазах такая же паника, как и у Риса, окончательно переставшего понимать, что происходит, однако имеющего определенные догадки где-то на задворках сознания.       Джек перестал смеяться, и другой Джек снова нацепил маску безразличия.       - Знакомься, Рис. Это мой двойник. Круто, правда? Он уже работал на меня когда-то, потом сбежал и стал таким же предателем! - последние слова Джек выкрикивает, и выражение безразличия спадает с лица двойника, зажмурившего глаза и поджавшего губы. Он резко сжал руками подлокотники и напрягся всем телом. - Вы оба знаете, как я ненавижу предателей. Вы оба заслуживаете самой мучительной смерти, но, знаете что? Недавно я обнаружил, что причинять людям моральные страдания даже веселее, чем физические! - Джек задумался на пару секунд. - Ну, не супер веселее, но это тоже круто!       Рис смотрит на голограмму Джека с огромной силы испугом в глазах, но внутренне все же радуется, что хоть сегодня его не будут бить или хлестать плетками, прижигать кожу или топить. Он ожидает чего угодно, он практически готов ко всему, принимая неизбежность и безвыходность ситуации. Еще он думает о том, что раз не он один теперь пленник Джека, то теперь точно можно что-нибудь придумать, наконец-то сбежать из этого ада.       Джек тоже смотрит на Риса и коварно улыбается, он предвкушает и наслаждается паузами, распаляющими его задор и злящими Риса.       - Вот как мы поступим, - наконец говорит Джек, и злобный оскал не сходит с его лица. - Ты, Рис, - он снова замолкает, и Рис задерживает дыхание, это уже стало его привычкой, никак не помогающей бороться со стрессом. - И ты, двойник, - второй Джек с жалостью смотрит на Риса, и оный понимает, что двойник уже проинструктирован и что ему не менее страшно и еще, кажется, противно. Его трясет сильнее прежнего, и кожа на лице краснеет, и Рис только сейчас обращает внимание на отсутствие маски. У двойника чистая кожа без шрамов, без каких бы то ни было дефектов. Рису становится интересно, что же под маской у настоящего Джека. - Вы вдвоем будете развлекать меня сегодня, - наконец провозглашает Джек, ничего тем самым не объяснив. Рис хочет спросить, что он имеет ввиду, и даже успевает приоткрыть рот, но двойник выпаливает:       - Он хочет, чтобы мы занялись сексом.       Рис резко выдыхает и давится слюной, начинает долго и надрывно кашлять, на глаза у него накатывают слезы, и он слышит какие-то слова Джека и тихое "прости" его двойника, прячущего глаза в пол. Рис облокачивается о стол рукой и пытается отдышаться, ничего не понимая и не желая понимать, надеясь, что у двойника такое же плохое чувство юмора, как и у самого Джека. Но это оказывается явно ложным предположением, потому что он становится перед Рисом, продолжая, правда, смотреть в пол. Рис отшатывается и, путаясь в своих ногах, падает на пол, больно ударяясь копчиком.       Джек в очередной раз смеется, и говорит:       - Как же это будет КРУТО!       И тогда Рис не выдерживает и кричит:       - Я не буду этого делать! Ты все равно меня убьешь! Иди нахер, Джек, иди нахер! - у него от натуги даже лицо покраснело, и двойник протянул ему руку, которую Рис агрессивно оттолкнул и поднялся сам. Он снова выпрямился и был полон решимости, он был готов прямо сейчас подорваться с места и даже готов был умереть. Прилив адреналина всегда делает из человека героя, но спесь быстро была сбита Джеком.       - Я не планировал убивать твоих подружек, но, раз ты отказываешься, то... - говорит Красавчик, и Рис, еще раз сбитый с ног, только в этот раз не буквально, шепчет себе под нос слово "нет". - Что ты там бубнишь, кексик? - спрашивает Джек. - Я не слышу.       Рис сглатывает вязкую слюну и говорит:       - Они у тебя?       - О, да, - на голубом лице Джека медленно расплывается выражение крайней гордости собой. И Рис, честно говоря, не верит Джеку, но просто не может рисковать. Джек в очередной раз лишает его даже видимости выбора, и Рис опускает голову, проводит рукой по лицу и жутко злится на всех. Тимоти все это время продолжает смотреть на него, и дрожь в его теле почти унялась, остались только жалость, стыд и слабый страх.       Джеку надоели прелюдии, и он приказывает раздеть Риса, в очередной раз отшатнувшегося, повернувшегося к двойнику спиной, но все же стоящего смирно, периодически вздрагивающего.       Двойник кладет руки Рису на плечи и разворачивает к себе лицом, он неохотно приближается и слегка морщится, тут же силясь сменить выражение лица, опасаясь, что Рис подумает, что это он ему противен, хотя на самом деле двойник испытывает отвращение к ситуации в целом. Они не смотрят друг другу в глаза, чрезвычайно сильно боясь встретиться взглядами, коснуться головами, ногами, чем угодно. Двойник руками подцепляет снизу желтую футболку Риса, медленно стаскивает ее, придвигаясь ближе, когда Рис поднимает руки.       - Тимоти, - еле слышно шепчет двойник, и Рис понимает, что это его имя, и легче ему не становится.       Тимоти безуспешно пытается расстегнуть ремень на брюках Риса, возится с ним целую минуту, абсолютно запутавшись, паникуя, и руки снова начинают трястись.       - Я сам, - говорит Рис, наклоняется, чтобы снять ботинки, носки, затем штаны и начинает аккуратно складывать их, и длится это достаточно долго, чтобы оба Джека осознали абсурдность действий, которые Рис неосознанно совершает, чтобы оттянуть грядущее.       - Рис, ты что, мудак? - серьезно спрашивает Джек, и Рис часто качает головой, продолжая складывать одежду, и он уже почти закончил, но неодобрительный взгляд Джека заставляет Тимоти выхватить вещь из чужих рук и бросить ее куда-то в сторону. Рис стоит в одном белье, ежится, хотя в помещении достаточно тепло, пытается прикрыться как девочка, и отступает назад, неизменно смотря в пол. Лицо у него заалевшее, а Тимоти, наоборот, очень бледный, но стоит он ровно и мысленно пытается успокоить себя.       - И что вы встали? - звучит недовольный голос Джека, и Тимоти, вздрогнув, приближается к Рису, нерешительно гладит ладонью его предплечье, испытывает жуткий стыд и проводит ассоциацию со своим первым сексом. Он пытается убедить себя, что в тот раз было даже хуже, но безуспешно. Ничего не может быть хуже происходящего сейчас. Двойник неровно вдыхает и, потерев шею сзади ладонью, быстро целует Риса в ключицу. Он вздрагивает и словно каменеет, и Тимоти просит его расслабиться, но Рис не слушает и отступает еще дальше к столу, прижимаясь к нему ягодицами, и в голове наконец-то начинает укладываться происходящее, и он думает, что нужно последовать совету двойника, и искренне пытается расслабиться, даже опускает руки по швам, но все равно плотно прижимает их к телу. Он откидывает голову назад, открывая шею, и ощущает прикосновение мягких холодных губ к коже, и такие же холодные руки ложатся ему на предплечья, неуверенно гладят. Рису щекотно и ему кажется, что это полная противоположность возбуждению, он ненавидит щекотку. Он кладет ладонь на волосы Тимоти и пытается погладить его, но неосознанно дергает, отчего двойник морщится и отстраняется, и Рис не сразу выпускает его волосы из пальцев, запутавшись в них.       - Какие же вы жалкие, - раздается со всех сторон голос Джека с нотками безысходности и сухой констатации факта. - Пусть он вылижет тебе ботинки что ли, - обращается Красавчик к своему двойнику.       - Джек, я... - пытается возразить Тимоти, но Джек прерывает его злобным "давай", и когда двойник медлит, Джек уже кричит:       - Давай!       Тимоти вздрагивает, и кладет руку Рису на плечо, слегка нажимая, но Рис только чуть-чуть наклоняется ниже. Он рассматривает тяжелые коричневые ботинки Джека: они не грязные, но желания осуществить задуманное настоящим Джеком это не вызывает.       - Да заставь ты его! - возмущается Джек, и Тимоти говорит:       - Пожалуйста, Рис, - а Джек снова кричит:       - Не так, идиот! Физически! - Тимоти все еще мешкает, и Джек продолжает. - Хочешь уйти отсюда живым - делай.       И Тимоти наивно верит и надеется, что Джек действительно выполнит свое обещание, и резко давит Рису на плечо. Тот падает на колени, больно ими ударяясь. Двойник выдвигает левую ногу вперед и смотрит на сильно выступающие позвонки Риса и яркие красные хаотичные полосы, старые желтые синяки и не до конца зарубцевавшиеся шрамы. Он отводит взгляд, испытывая вину, проецируя самого Джека на себя, и ему кажется, что это все сделал он сам.       Рис закрывает глаза, наклоняется и, высунув язык, морщась, неуверенно проводит им по гладкой коже, оставляя влажный след. Во рту появляется горький привкус пыли, и это не так плохо, как он представлял, но очень унизительно. Рис проводит языком по носку ботинка, и пытается встать, но его собственная механическая рука давит на затылок, впечатывая лицом в пол. Рис чувствует специфический запах и это странное ощущение, как когда тебя кто-то ударяет в нос.       - Еще, - приказал Джек, и Рис подчиняется, повторяя свои действия еще раз, все также морщась и краснея. Он поднимает голову и смотрит на Тимоти. Он стоит, вытянув руки вдоль тела, и смотрит отсутствующим взглядом куда-то в сторону, но затем Джек говорит:       - Наступи ему на горло, пирожочек, - и двойник без прежних колебаний подчиняется. Он слегка тычет Риса в плечо ногой, чтобы тот перевернулся, и собирается поставить ногу на горло, но Рис берется за нее обеими руками, и страх накатывает волнами, он умоляюще смотрит на Тимоти, в глазах которого множество немых извинений.       Джек что-то рычит, и механическая рука хватает за запястье настоящую и дергает вниз. Слышится щелчок - активировалась блокировка. Рис безуспешно пытается подняться, а Тимоти наступает ему на горло и давит совсем слабо, что не остается незамеченным возмущающимся Джеком. Тогда двойник давит сильнее, и дышит очень рвано, и сильно нервничает.       Рис скребет пятками по полу, извивается, дергает руками, пытается вдохнуть, и ничего не выходит, в дыхательных путях будто пробка застряла, и кадык больно вдавливается внутрь. Потолок офиса плывет, у Риса закатываются глаза, и цвет лица из красного медленно, но верно перетекает в сливовый.       Звучит паникующий голос Тимоти и смех Джека. Рис находится на грани нелогично спокойного сознания. Он будто бы забыл обо всем плохом, что есть сейчас в его жизни и ситуации, в которой он находится. Чувство паники и страха больше не существуют, точнее, они мечутся где-то совсем далеко, и Рис видит перед собой только мелькающие космос, голубое пятно и темноту, и ему сильно хочется закрыть глаза, что он и делает. Мрак и умиротворение сладко обволакивают его, и реальность перестает существовать, и Рис успевает подумать, что если сейчас умрет, то не сильно расстроится.       - Джек, пожалуйста, хватит! - закричал Тимоти еще громче, когда тело Риса обмякло на полу. И Джек небрежно махнул рукой. Двойник резко опустился рядом с Рисом, и глаза у него безумно быстро бегали по телу, по комнате, и на секунду он забыл, что нужно предпринять, и, когда вспомнил, тут же зажал пальцами нос Риса и, набрав воздуха, начал делать искусственное дыхание. Через непродолжительное количество времени Рис дернулся и резко сел, ударившись лбом о лоб Тимоти. Он жадно хватал ртом воздух и с трудом удерживал равновесие. Тимоти пришлось поддерживать его за спину, он испуганно смотрел на лицо Риса, и отметил, что оный страдает бессонницей, или что Джек просто не дает ему спать.       - Та-а-ак, - тянет Джек. - Это было ужасно. Просто ужасно. Я не этого хотел, я хотел, чтобы вы трахались, а не умирали и ныли. Нужно все начать заново.       - Джек, он чуть не умер из-за тебя, - сказал Тимоти, боясь звучать слишком вызывающе.       - Не я давил ему на горло, тыковка.       И Джек опять усмехается и издевается над ними, и Рису легче оттого, что он теперь не один в этой старой сломанной лодке. Он отдышался и лег на пол, прикрыв глаза, блокировка выключилась, и он снова мог свободно двигать руками.       - Давай, будь мной, ты же мой двойник! В тебя столько денег угрохано, а ты ведешь себя как кусок дерьма, - сказал Красавчик Джек сидящему на полу двойнику. - Я жду.       И Тимоти покорно опустил голову, поджал губы и, облокотившись на руку по другую сторону от Риса, навис над ним, смотря на спокойное расслабленное лицо, и подумал, что Рис, видимо, уже смирился. Двойник наклонился ниже и мягко поцеловал гладко выбритый подбородок, затем щеку, висок, и Рис поворачивал голову так, чтобы Тимоти было удобнее, и он действительно смирился, не желая, чтобы из-за его действий страдали его друзья, которые, скорее всего, где-то на Пандоре, а не у Джека.       Тимоти коснулся губами чужих губ, и Рис приоткрыл рот, позволяя двойнику проникнуть в него языком. Его руки гуляли по телу Риса, задерживаясь на шрамах и выступающих ребрах, и оба изо всех сил пытались представить перед собой девушку, но кислый запах определенно мужского пота разрушал все иллюзии, а от Тимоти еще и пахло одеколоном Джека, и Рис словно находился в аду, пытаясь заменить его в своем воображении хотя бы на маленькую теплую комнату, которая непременно должна быть милой, чтобы компенсировать отвращение, которое и так отходило на задний план, уступая место стыду и чувству обреченности. И Рис даже начал испытывать что-то наподобие слабого возбуждения, когда Тимоти гладил его по внутренней стороне бедра, целовал в выемку между ключицами, иногда спускаясь ниже, на грудь.       - Если ты думаешь, что я бы так себя вел, то... - Джек замолчал и тяжело вздохнул. - Ладно.       Тимоти остановился, снял пиджак и увидел, что Рис разомлел и расслабился еще немного, хотя он все равно нервно поджимал пальцы на согнутых в коленях ногах. Двойник лег рядом с Рисом, расстегнул штаны, снял их вместе с ботинками и носками и сел на бедра Рису, поморщившемуся оттого, что позвоночник под тяжестью чужого веса вжимается в нагретый его собственным телом твердый пол. Рис откинул голову назад, возобновив свои фантазии, и провел руками по коленям Тимоти, и его воображение отказывалось работать в этой ситуации, потому что проигнорировать густой волосяной покров на коже было также трудно, как и мужской запах. Тогда Рис запустил руки под желтую кофту с надписью "Гиперион" и погладил ребра и твердый напряженный живот. Тимоти старался возбудиться, но ничего не выходило настолько, что он не ощущал даже теплоты внизу живота, только холодные руки Риса, не возбуждающие ни на йоту.       - Нет, так ничего не выйдет, - сказал настоящий Джек и почесал затылок. - В правом ящике стола есть таблетки.       Тимоти недовольно поджал губы, но был отчасти рад, что ему не придется дрочить перед Рисом, чтобы хоть немного возбудиться. Он открыл ящик, и достал две белые таблетки, валяющиеся на дне без упаковки. Он подумал, что они лежат здесь со смерти Джека, и понадеялся, что это не так. Положив одну глубоко в глотку, он проглотил ее и протянул другую Рису, но Джек воскликнул:       - Не-е-ет, детка. Только один из вас должен получить удовольствие. И это не Рис.       - Но, Джек, ничего... - хотел было возразить Тимоти, но заткнулся, поймав на себе злобный взгляд Джека. Двойник посмотрел на Риса с выражением лица, какое бывает у людей, оказавшихся в какой-то шокирующей ситуации, посередине пожара или на месте происшествия теракта, и они чувствуют, что вместе увязли в этом дерьме, и им просто придется тонуть дальше.       - Я не сделаю тебе больно, - говорит Тимоти, склонившись к Рису, чтобы после своих слов слегка прикусить мочку уха, поцеловать за ним мягкую кожу. Рис сглатывает ком и чувствует боль в горле, касается пальцами шеи и думает, что она у него посинела или сделает это завтра. - Давай представим, что одни. Может, что-нибудь и выйдет, - и Рис кивает и заставляет себя поверить Тимоти. Он переваривает уже произошедшее и делает вывод, что двойник Джека похож на него только внешне, и это заставляет Риса расслабиться настолько, насколько это вообще возможно в сложившейся ситуации. Тимоти очень кроток, движения у него деликатные и плавные, боязливые. Рис приподнимает голову и целует его в шею, обхватывает руками широкую спину и водит руками по мягкой ткани кофты, которую Тимоти так и не снял. Они оба закрыли глаза и больше не пытались представить кого-то другого, сосредоточившись на ощущениях, которые перестали быть неприятными, и Рис снова возбудился, больше, чем в тот раз, и он едва ощутимо трется бедрами о восседающего на нем Тимоти. От него почему-то сильно пышет жаром, и он постепенно начинает вести себя более агрессивно, жадно целует в губы, прикусывает их, заталкивает язык слишком глубоко и крепко сжимает бока Риса. Двойник кладет руку на свой член и гладит его сквозь тонкую ткань белого обтягивающего белья. Он спускается ниже, ложится на Риса и трется о его пах, шумно дыша ему в шею и сжав в руке волосы. Рис лежит практически неподвижно и только слабо подается навстречу Тимоти, боясь, что шаткое возбуждение спадет.       И в этот момент Джек все портит.       - Что вы делаете, дебилы? Вы должны трахаться, а не тереться друг об друга! - как всегда громко говорит он, и голос раскатывается по всему кабинету.       Тимоти останавливается на пару секунд, затем несколько раз целует Риса в грудь, спускается ниже и касается губами члена Риса через ткань белья. Он отмечает, что Рис все же возбужден, и сквозь спутанные мысли пробивается глупая радость от глупой мысли, что Рису, наверное, может быть даже приятно. Двойник несколько раз ведет языком вдоль члена, затем снова поднимается и помогает Рису избавиться от белья. Он приподнимается, снова морщится, потому что в паху сильно тянет, аж до боли, и ощутимо пульсирует, и Тимоти хочет сделать хоть что-нибудь, но тупо смотрит на Риса, лежащего на полу с точно таким же выражением лица, и не знает, что должно происходить дальше, пока Джек не напоминает:       - Ты должен его трахнуть! Как же вы мне надоели!       Тимоти погулял глазами по кабинету, заведомо зная, что не найдет ничего, что сможет помочь, и тогда он спрашивает у Риса, готов ли он, и Рис качает головой, давая отрицательный ответ, и Тимоти помогает ему избавиться от оставшейся одежды, затем аккуратно засовывает пальцы Рису в рот, чтобы смочить их слюной, сам плюет на них на всякий случай, и снова спускается ниже, целует Риса во внутреннюю поверхность бедра.       - Ты можешь... - тихо говорит он и руками раздвигает чужие ноги шире. Он медленно втягивает носом воздух, чтобы попробовать успокоить безумно стучащее сердце, и вводит указательный палец в неподатливое тело. Рис весь зажимается и скребет пальцами по свободной руке Тимоти, царапая кожу обгрызанными ногтями. Тимоти ищет способ помочь Рису расслабиться и продолжает целовать его во внутреннюю часть бедра, затем в живот и решается провести языком по члену Риса, который тут же вздрагивает и резко шумно вдыхает. Во рту чувствуется горьковатый привкус смазки, когда он заглатывает член, и слышится восторженное "У-у-у-у-у!" Джека. Рис расслабился и замер, а Тимоти все тер свой собственный ноющий член другой рукой, пытаясь удержаться на одних коленях, игнорировать рвотный рефлекс, и ему все труднее терпеть и контролировать себя. Он добавляет еще один палец и разводит их, и Рис сжимает коленями плечи Тимоти. Он продолжает свои манипуляции, пока терпеть становится совсем невмоготу, и пока шея и челюсть не начинают болеть. Он вытаскивает пальцы из Риса, встает и снимает с себя белье и кофту, ответив на немой вопрос Риса: "Я больше не могу терпеть, прости", и Рис видит, что двойник весь как на иголках, он напряжен и морщится каждый раз, когда дотрагивается до своего колом стоящего члена, на котором даже вздулись вены. Рис думает, что, наверное, хорошо, что ему не дали этих таблеток. Он мгновенно напрягается, когда член Тимоти касается его, когда он медленно и почти на сухую с большим трудом входит в него.       - Расслабься, мне больно, - говорит Тимоти.       - Мне тоже! - отвечает ему Рис, а Джек говорит:       - Так и должно быть, кексик. Так и должно быть. Наконец-то начинается самое интересное, - и Красавчик потирает ладони.       Тимоти облокачивается руками по обе стороны от головы Риса, он откидывает голову, надрывно дышит, все еще пытаясь полностью войти, и нервно рявкает:       - Да расслабься ты уже!       И Рис сначала пугается, а затем все же пытается сделать это, и, кажется, получается, потому что Тимоти наконец облегченно выдыхает, и Рис ощущает жуткую боль, он говорит:       - Стой, остановись. Я не хочу. Пожалуйста!       Двойник выходит из него, но только чтобы снова податься вперед, быстрее и грубее, и он несколько раз повторяет: - Прости, прости, прости. Я просто больше не могу!       И Рис видит, что тому действительно плохо, ко лбу прилипли мокрые от пота волосы, вена около виска вздулась, грудь и плечи раскраснелись, и даже член кажется слишком твердым, будто каменным, и он прикладывает все усилия, чтобы не сорваться, но у него из рук вон плохо получается. Тимоти ускоряет темп, а Рис под ним извивается, упирается ногами в пол, пытаясь отползти, и Тимоти надавливает рукой ему на живот, облокачивается всем весом, и Рису становится трудно дышать, говорить, и в животе колет, а еще тошнит. Он пытается кашлять, но только брызжет слюной во все стороны, и она капает ему на лицо, но это не его слюна, а Тимоти, закатанные глаза которого совсем заволокло пеленой, и он двигается уже настолько быстро, что у Риса все горит, и лицо у него тоже горит, и комната опять плывет, а Тимоти все шепчет: "Прости, прости, детка". И это "детка" так напоминает ему Джека, что Рис непроизвольно сжимает мышечное кольцо, и двойник громко стонет и сгибается в спине, чуть не упав Рису на грудь, нажимая на живот сильней, и от этого на глазах выступают слезы.       На заднем плане слышен радостный голос Джека, подбадривающий Тимоти, а Рис не ощущает ничего, кроме боли, его будто рвут на части, но уже не так сухо, и это, скорее всего, из-за крови. Рис сжимает зубы, зажмуривает глаза, морщится, скребет ногтями по полу и рычит, он хочет убежать от ощущений, и пытается убрать чужую давящую руку. Двойник выходит из него и, еле ворочая языком, говорит:       - Если ты возбудишься, станет легче.       И он готов на все, чтобы было не так больно, поэтому, сев, отдышавшись и закрыв глаза, он дрочит несколько бесконечных минут, а Тимоти дрочит себе, потому что от ожидания усиливается боль, и он, сам того не замечая, жадно смотрит на Риса - всего в испарине, раскрасневшегося, искусанного и выжатого до капли. А Джек оглушительно смеется над ними, включает какую-то музыку, затем выключает, врубает оглушающие сирены и все смеется, уже задыхаясь. А Тимоти, увидев, что Рис с огромным трудом начал добиваться желаемого, толкает его на пол и снова резко входит. Рис кричит: "Стой, подожди!", И двойник уже больше не извиняется, потому что его рассудок совсем отключился. Он будто стал животным, и голова такая горячая и тяжелая, как раскаленный чугунный котел. Рису на грудь и в рот капают соленые капли, он смотрит на Тимоти - у него течет кровь из носа - и пытается спихнуть его с себя, но двойник закидывает его ногу себе на плечо, и Рису больно, потому что его растяжка оставляет желать лучшего. Тимоти стискивает его в объятиях, сильно сдавливает и продолжает, и Рису очень душно и уже не так больно, а когда двойник случайно задевает простату - даже практически приятно. Рис несдержанно тихо стонет, и пытается найти положение, в котором ощущение повторится, но Тимоти крепко держит его, и все, что остается - это терпеть притупленную боль. Рис просто обмякает в сильных руках и смотрит в огромное окно, из которого виднеется изуродованный шрамами Элпис, и почти сразу его заслоняет голубая голограмма. Джек смотрит Рису в глаза, и он не отводит их, потому что смотрит сквозь эту яркую голубизну далеко в космос и думает, что у него все же получится сбежать, а затем Джек смеется, вырывая Риса из мира иллюзий в инфернальную реальность, где взмокший Тимоти никак не может кончить и уже просто лежит на Рисе, продолжая бессмысленно вдалбливаться в него, сильно прикусив кожу на плече и тоже мучаясь от боли.       Рис не знает, сколько времени это продолжается, сколько времени он испытывает унижение, но в один момент Тимоти просто замирает, а затем скатывается с Риса на пол рядом с ним, дышит, как запыхавшаяся собака, и трет рукой лицо, размазывая слюну и кровь, и член у него все еще стоит и он в крови и сперме, капающей на живот, и Рис чувствует ее внутри себя, его начинает тошнить, но он сдерживается и просто лежит, закрыв глаза, пока Джек что-то говорит.       Последнее, что слышит Рис, прежде чем то ли заснуть, то ли потерять сознание от изнурения - это приторный голос Красавчика Джека, обещающий подумать над тем, чтобы не убивать Тимоти. Только Тимоти. Смерть Риса, говорит он, не обсуждается.