Когда принцесса улыбается

— Ненавижу её манекенов! — зло выдохнул Кёхей, сверля взглядом Сунако, напевающую под нос арию Суинни Тода и полирующую мягкой замшевой тряпочкой Хироси. Ранмару удивлённо посмотрел на друга и спросил: — Почему? — Потому что им она улыбается, чёртова идиотка. — Кёхей встретился с Ранмару взглядом и продолжил: — Ты разве не замечал? Она улыбается им искренне и от всей души, словно они единственные, кто ей дорог. Она любит кукол больше чем людей, носится с ними как дурень с писаной торбой, а они не дают ей взамен ничего. Поэтому я их ненавижу. Грёбанные куклы! — Он сорвал лист с розового куста и с остервенением измельчил его на крошечные изумрудные ошмётки. — Я бы их сломал. Но тогда она окончательно тронется. Бесит! — Ты ревнуешь к куклам? — удивился Ранмару. Вопреки его ожиданиям, Кёхей не сделал страшное лицо, чтобы приняться его уверять в том, что всё совсем не так, что он не испытывает к Сунако ничего кроме ненависти, что его просто раздражает её возня с куклами, потому что напоминает об истории с похищением Хироси. Ничего этого Такано не сказал, лишь горько усмехнулся, как человек, которого раскусили и который не видит смысла дальше притворяться. — И что с того? Я столько раз спасал эту идиотку, рисковал своей шкурой и не только, а она ни разу даже не поблагодарила меня нормально. Разве это можно? Всё, что я от неё получаю, это возмущённые крики, ненависть и необходимость без конца переодеваться из-за того, что кто-то имеет обыкновение пускать кровь носом, стоит оказаться слишком близко ко мне. Бесит! Ранмару слушал молча, вспоминая, что Кёхей своим скверным характером нередко сводил на нет всё чувство благодарности, которое к нему испытывала Сунако, но благоразумно предпочёл промолчать об этом. Кёхей был несправедлив к Сунако. Она улыбалась. Девочкам, когда, заперевшись в своей комнате, беседовала с ними, парням, когда это было необходимо. Ранмару своими глазами видел, как Сунако, чуть приподняв в ободряющей улыбке уголки губ, ласково гладила Юки по спине и что-то ему говорила. Наверняка дело касалось молчащей дольше, чем обычно Мачико. Она улыбалась, когда делала покупки на рынке, хотя её и называли в ответ Жуткой девушкой. В те редкие вечера, когда они все вместе смотрели телевизор в гостиной и Сунако сидела с ними, она тоже улыбалась и даже смеялась, если шоу было забавным. А Кёхею она почему-то не улыбалась. Причин Ранмару не знал, да и не хотел в этом копаться — пусть сами разбираются. Он лишь заверил товарища, что всё ещё будет, и улыбающаяся Накахара, и забытые, спрятанные на чердаке манекены, на что Такано скептически хмыкнул и больше с ним на эту тему не заговаривал. Ранмару бросил последний взгляд на полную любви к Хироси Сунако, на полного любви к Сунако Кёхея и на Хироси, которому ни до кого не было дела, и ушёл к себе, чтобы переодеться. Отец затеял званый обед, на котором обязательно нужно было присутствовать, поэтому Мории долго и с интересом изучал содержимое шкафа, решая, что же надеть. Если подумать, проблемы с эмоциями были не только у Сунако. Его собственная невеста была под стать Накахаре. Ему Тамао тоже не улыбалась. Вообще. Её можно было испугать, довести до слёз, даже сподвигнуть на героический поступок, но вот заставить рассмеяться из-за его остроумной шутки было невыполнимой задачей. Иногда ему казалось, что у неё просто атрофировались мышцы, отвечающие за улыбку. Но, когда он увидел, как она заливисто хохочет над какой-то шуткой Сунако, все догадки оказались бесполезными. А вопросы и недоумение остались. И в конце концов, Ранмару решил отступиться, оставить всё как есть. Потому что стал он слишком много думать о Тамао. И это его пугало. *** Зима в этом году выдалась снежная. Аллею перед особняком постоянно заносило снегом, и парни замучились его убирать. До Рождества оставались считанные дни, и удивительно, но ничего не происходило. Ребята наслаждались каникулами, и каждый занимался своими делами. — Скучно… — протянул Кёхей, отправляя в рот горсть чипсов и меланхолично следя за тем, как на экране Брюс Ли расправляется с плохими парнями. Такано любил боевики, но не двадцать четыре часа в сутки же! И как Накахара круглосуточно выносит свои ужастики? — И что ты предлагаешь? — спросил Ранмару, строча сообщение одной из своих девушек. Кёхей что-то буркнул под нос и замолчал. Со стороны кухни доносился грохот посуды: близился обед. И у Кёхея забурчало в желудке. Он хотел было пойти к Сунако и потрепать ей нервы своим присутствием, но не двинулся с места. Настроения не было даже для этого. Эти каникулы, определённо, должны были войти в историю как самые скучные каникулы обитателей особняка Накахара. И если бы где поблизости объявился серийный убийца, Кёхей поперёд Сунако рванул его ловить. — Мы вернулись! — послышался голос Юки из коридора. Такенага с Юки, раскрасневшиеся, засыпанные с ног до головы снегом, вошли в гостиную, и Тояма, захлёбываясь от восторга, принялся рассказывать о том, как здорово на улице. Кёхей и Ранмару, очередь которых бросать снег была в прошлый раз, недоверчиво фыркнули. — Нет, правда! — воскликнул Юки так громко, что даже Сунако на кухне перестала шуметь и прислушалась. — Пойдёмте снеговика лепить? Я уже позвал Мачико-чан, и она с радостью к нам присоединится. Не всё же дома сидеть. Как вам идея? Кёхей презрительно фыркнул и сделал вид, что полностью поглощён телевизором. Такенага молча ушёл в прихожую, чтобы отряхнуть снег с одежды, забрав заодно куртку Юки. А Ранмару неожиданно просиял: — А ведь неплохо! Устроим снежный бой, повеселимся. У меня ближайшее свидание послезавтра, так что я совершенно свободен. — Тогда после обеда? — радостно спросил Юки. — Именно! — отозвался Ранмару. *** — Чёрт, и какого хрена я здесь забыл? — проворчал Кёхей, сверля взглядом команду соперников. Сунако с горящим азартом взглядом лепила первый снежок, который постепенно по размеру начинал напоминать основание для снеговика. Юки опасливо косился на девушку, чувствуя исходящую от неё тёмную ауру и мрачную решимость победить, а Такенага стоял рядом с Тамао и о чём-то тихо с ней беседовал. На губах у девушки блуждала слабая улыбка, а слева от Кёхея слышался скрип зубов: Ранмару. Интересно, почему Мории ревнует Тамао к Такенаге, даже несмотря на то, что у последнего есть Ной? Кёхей бросил заинтересованный взгляд на Ранмару и с удивлением отметил сжатые кулаки и полный ненависти взгляд. Нет, Мории дурак, если и в самом деле ревнует. — Эй, Ран, просто давай победим в соревновании? — предложил Кёхей, легко тронув друга за рукав. Ранмару вздрогнул и, удивленно моргнув, кивнул. Такано довольно рассмеялся, и в глазах его зажёгся тот же огонь, что и у Сунако. — Но, чур, Накахару я беру на себя! *** Ранмару успел забыть, когда он последний раз играл в снежки. Кажется, это было ещё в начальной школе. Тогда это была отличная возможность проявить внимание к понравившейся девочке. Потому что девочки интересовали Ранмару всегда. Такенага окинул взглядом собравшихся и дал отмашку: началось! Краем глаза Ранмару увидел, как Кёхей с Сунако, только и ждавшие старта принялись забрасывать друг друга снежками уже через пару мгновений начав напоминать двух воинствующих снеговиков. Оба были настолько поглощены друг другом, что не обращали никакого внимания на сокомандников. Впрочем, остальные не желали рисковать и встревать в их разборки. Сунако кривовато улыбалась, горя от желания победить (Ранмару даже на мгновение показалось, что снег вокруг неё вот-вот задымится), а Кёхей выкрикивал дразнилки и нисколько не желал отставать. Иногда Мории был уверен, что, если настанет конец света и в живых останутся только Кёхей с Сунако, они немного поудивляются, а потом вернутся к своим соревнованиям и перепалкам. Хоть что-то в этом мире неизменно. Задумавшись, Ранмару пропустил тот момент, когда противники рассредоточились, и теперь не видел никого, только Мачико по-пластунски ползла куда-то влево, наверняка за укрытым пышной шапкой снега жасмином кто-то притаился. Узнать, насколько его догадка верна, парню так и не удалось, потому что обжигающе ледяной комок впился в шею. Во все стороны брызнул снег. Ранмару оглянулся и увидел макушку Тамао, на мгновение мелькнувшую над ближайшим сугробом. «Попалась!» Наверняка она сейчас притаилась и ждёт, когда сможет атаковать снова. Ранмару, ухмыльнувшись, решил подкрасться к ней и отомстить. Осторожно, стараясь не громко хрустеть снегом и прячась за попадающимися на пути кустарниками, деревьями, а иногда просто сугробами, он подкрался к тому месту, где видел девушку. Молодой человек занес загодя приготовленный снежок и… Никого. Ранмару недоумённо моргнул. Судя по следам, Тамао явно здесь была, но куда ушла? Снег тут был настолько затоптан, что сразу и не определишь. Пока Ранмару вглядывался в землю, изображая из себя следопыта, сверху на него упал целый снежный водопад. — Ой! — только и сказала Ной, зачем-то забравшаяся на одну из нижних веток. — Я случайно. — Эй, мы из одной команды! — возмутился он. — И где Принцесса? Касахара уставилась ему за спину и коротко ответила: — Сзади. Ранмару резко обернулся, и снежок ударил его прямо в грудь, ненадолго вышибив из неё дух. Когда молодой человек пришёл в себя, девушки и след простыл. Ной, поймав его вопросительный взгляд, указала в сторону сарайчика с садовыми инструментами, и Мории, скрипнув зубами и раскрошив снежок, который сжимал в руке, решительно направился на поиски Тамао. Ты ведешь, Принцесса, два-ноль. Но надолго ли? Хитрая, изворотливая лиса. Нападает исподтишка, а потом сбегает. Такой Тамао Ранмару ещё не знал. Но он её перехитрит во что бы то ни стало. Или он не Ранмару Мории. Пришлось ползти, чтобы она его не услышала, потому что здесь снег был почти не тронут. Ранмару чувствовал, как немеют от холода промокшие насквозь колени, но упрямо двигался вперед. Его, как цветок — пчелу, манил конец шарфа, выглядывающий из-за угла сарайчика. Он уже представлял в красках, как насыплет за шиворот невесте полные горсти снега, когда, добравшись до заветного шарфа, понял, что это ловушка. И снег за шиворот насыпали ему. На этот раз Ранмару не медлил, а быстро схватил хулиганку за запястье и притянул к себе. Тамао хрюкнула от неожиданности и, не удержавшись на ногах, упала на колени рядом с женихом. — Попалась! — радостно закричал Ранмару и бросил девушке в лицо горсть снега. Мории замер, ожидая её реакции, а Тамао продолжала стоять на коленях с каменным лицом и даже не пыталась подняться. Ранмару замер в нерешительности, не зная, что делать дальше. Почему-то ему вдруг показалось, что Тамао сейчас расплачется и убежит. — Эй, Принцесса… — осторожно начал он, протягивая руку, чтобы стряхнуть с раскрасневшихся от мороза и бега щёк снег. Невеста отпрянула, будто от испуга, попыталась подняться, но упала, оказавшись сидящей на попе. А потом, захватив горсть снега, бросила его в сторону Ранмару, но не докинула, и снова застыла. Это было странно: наблюдать за её лицом. Сначала безупречные и невозмутимые черты пошли рябью, как будто в гладкую поверхность озера кто-то бросил камень, потом зажёгся огонёк в глазах, а уголки губ поползли вверх, как на верёвочках, из груди Тамао вырвался странный булькающий звук, чтобы в следующее мгновение превратиться в заливистый, весёлый, беззаботный смех. — Ранмару-сама, пожалуйста, не делайте такое серьёзное лицо, как будто вы меня убили и теперь думаете, что делать с моим телом! — всхлипнула она и схватилась за живот. — Это так смешно, боги, как же это смешно! Вы совершенно не умеете играть в снежки! И она захохотала ещё громче. Сначала Ранмару следил за внезапно утратившей лоск и чопорность невестой изумлённым взглядом, потом улыбнулся, неуверенно и как-то с опаской, а затем рассмеялся в ответ. В груди вдруг стало тепло-тепло от того, что Тамао впервые ему улыбалась. Нет, впервые она была по-настоящему счастлива рядом с ним, и для этого хватило всего-то пары горстей снега. И почему-то, чувствуя её радость, он тоже был счастлив, как будто получил подарок, о котором мечтал много лет. Теперь Ранмару понял, что Принцесса улыбается и ему, просто надо давать ей повод для этого. А ещё хотелось делать это почаще. Потому что когда её маска трещит по швам, сползает с лица, обнажая настоящую розовую и беззащитную кожу, это восхитительное зрелище. — Кто сказал, что я не умею играть?! — притворно возмутился Мории, когда они, насмеявшись до боли в животе, хоть немного пришли в себя. — Я требую ещё один раунд. Будь уверена, уж в нём я тебя точно сделаю, Принцесса. А она лишь звонко рассмеялась в ответ и проворно вскочила на ноги, чтобы через несколько мгновений исчезнуть за ближайшим сугробом. — Это мы ещё посмотрим! — донёсся её звонкий насмешливый голосок, и Ранмару улыбнулся. Тоже по-настоящему. Не одной из тех дежурных улыбок, что дарил другим женщинам и которых в его арсенале было на каждый случай жизни, а так, как улыбался иногда близким людям. И в груди снова потеплело, а руки тем временем уже лепили новый снежок. Ну, держись, Принцесса, пощады не будет!