Маленький друг

Джон опустил газету на колени и раздражённо покачал головой. — Ты ведь не собираешься пойти в таком виде? — Рассчитывал, да. — Ну разумеется. Кого я спрашиваю, ты же и в Букингемский дворец ходил в одной простыне. — Сейчас я собираюсь всего лишь в магазин на углу, Джон. Едва ли имеет значение, как я одет. — Бога ради, Шерлок, тогда хотя бы вспомни, какая погода. Отморозишь своего маленького друга! Развернувшись, Шерлок смерил Джона лучшим из своей коллекции скептических взглядов. — Моего… что? — Маленького друга. Там ниже нуля, а на тебе лишь пижама да халат. — Моего маленького кого? — Маленького друга. Пенис. — Спешу тебе сообщить, что слово «маленький» не имеет ни малейшего отношения к моему другу... то есть пенису. — Ладно. Хорошо. Мне всё равно. Это просто выражение такое. На улице ты себе пенис отморозишь. — Почему ты так волнуешься насчёт моего пениса? — С чего бы мне… А знаешь, что? Нет. Просто нет. Ничего подобного. Я всего лишь попытался объяснить тебе, что снаружи очень, просто чертовски холодно, но если ты собираешься пойти на улицу и замёрзнуть до смерти в своей дурацкой пижаме и вычурном халате, — Джон всплеснул руками, — не стесняйся. Можешь идти. Резко закрыв газету, Джон встал и направился на кухню, едва слышно пробормотав под нос: — Вместе со своим чёртовым маленьким другом. — Я ВСЁ СЛЫШАЛ. — ОТЛИЧНО! — И я готов поспорить, что мой всё равно больше. Джон застыл в дверях, всё ещё стоя к Шерлоку спиной, и чуть наклонил голову на бок. Его поза словно говорила я-только-за-чашечкой-чая, но когда он развернулся и вновь зашёл в гостиную, выражение его лица было из тех, которые ясно сообщают: ты-об-этом-очень-пожалеешь. — Мне знаком этот взгляд, Джон, и нет, я точно уверен, что не потерплю поражения. Мой пенис не потерпит, если быть точным. — Нет? — Нет. — Скажи-ка мне, Шерлок, что на этой зелёной планете заставляет тебя думать, будто твой маленький друг-пенис больше чем мой, покоривший три континента? — О, так ты это признаёшь! Ты думаешь, что у меня маленький! — Ага. Знаешь, что? Да. Готов поспорить, он просто крошечный. Шерлок в лучших традициях драмы встал в позу и крикнул: — Я принимаю это заявление как оскорбление, Джон Уотсон, оскорбление! — А твой крошечный маленький друг тоже принимает это за оскорбление, а, Шерлок? — О! В таком случае разрешим наш спор раз и навсегда? Брови Джона взлетели чуть ли не к потолку. — Ну вперёд, ковбой. Посмотрим, как ты оснащён. Если говорить начистоту, Джон думал, что Шерлок прорычит что-нибудь вроде «мечтай дальше» и, как обиженный подросток, унесётся в спальню, не забыв хлопнуть напоследок дверью. Вместо этого он, к ужасу своему, который в последнее время всё чаще путал с восторгом, был вынужден наблюдать, как Шерлок стянул халат, швырнул его куда-то в сторону, а потом спустил пижамные штаны вместе с трусами и встал, уперев руки в бока. Его пальцы таким образом очень удачно и как бы невзначай указывали на не такого уж и маленького друга. Не то чтобы Джон собирался доставлять Шерлоку удовольствие, признавая вслух нечто подобное, разумеется. И уж точно он не собирался никоим образом и ни в какой форме намекать, что Шерлоков дружок и в спокойном состоянии выглядел больше, чем дружки большинства мужчин — в эрегированном. Нет. Он решил поступить именно так, как поступает любой уважающий себя пятилетка, когда сталкивается с доказательством собственной неправоты. Он принял решение всё отрицать. — Ну? — Что ж, Шерлок, я надеюсь, что в процессе картина меняется к лучшему, потому что прямо сейчас смотреть тут не на что. Ответом вновь стало оскорблённое выражение лица от королевы драмы и презрительное: — Да как ты смеешь! — Слушай. Это нормально. У многих мужчин в неэрегированном состоянии пенисы не такие уж большие. Даже не сомневаюсь, что в боевой готовности он у тебя вполне нормальный. — Нормальный? — Да тебе ведь это всё равно не интересно. И тут до Шерлока дошло. На его лице появилось выражение, обычно говорящее о том, что мотив обнаружен, комната взломана, а загадка решена. — Ты врёшь. Врёшь, потому что завидуешь. — Ничего подобного. — Ещё как. — Нет. — Ну так давай посмотрим. Мысленно Джон отвесил себе подзатыльник за то, что сразу не сообразил. А ведь должен был понять, что Шерлок ни за что на свете теперь не оставит его в покое, пока Джон не продемонстрирует собственного дружка. Не стоило давить, дразнить, насмехаться и подначивать. Надо было оставить всё как было. А вместо этого он оказался медленно, но верно, буквально и фигурально, припёрт к стене, когда Шерлок, со своим не таким уж и маленьким другом, вторгся в его личное пространство. И если бы у члена Шерлока была бровь, то сейчас она насмешливо и с вызовом приподнялась бы. Преимущество в росте в шесть дюймов, которое было у Шерлока над Джоном, совершенно не помогало в данной ситуации. До сих пор. Потому что только что, стоя перед нависающим над ним Шерлоком, Джон увидел шанс на спасение. Он ещё мог победить в споре. Может быть, пенис Джона был больше пропорционально росту. Выпрямившись и уверенно взглянув в глаза Шерлоку, Джон расстегнул брюки и спустил их до коленей вместе с бельём. Несколько секунд они так и стояли, играя в гляделки, пока Шерлок не отвёл взгляд. Он посмотрел вниз. Посмотрел, надул щёки, раздражённо выдохнув, запустил пальцы в волосы и отступил. — Я не уверен. — Не уверен в чём? — Подойди ближе к окну. Нужно больше света. Джон, сдаваясь на милость неизбежного грядущего анализа, опустил плечи. Они оба, скованные своими же штанами, направились под лучи естественного света, льющегося через окно. — Ты прав. — В самом деле? — В таком состоянии сравнение не является достоверным. Оба наших члена должны быть эрегированы, чтобы мы могли рассудить по справедливости. — О. Боже. МОЙ. Да ты шутишь! — Джон прижал руку ко рту и отступил, чтобы получше рассмотреть Шерлокова дружка, всё ещё надеясь легко отделаться. На второй взгляд, а если быть точным — при внимательном изучении, он не мог не согласиться, что пенис Шерлока не так уж отличался от его собственного. Разница между ними пока состояла лишь в том, что у Джона член начал подниматься. Серьёзно, какого чёрта? — О, хорошо, я вижу, ты не против. — Это просто… Это не потому, не думай… — Джон, это нормально. Всё нормально. Джон сжал губы в тонкую линию и мысленно выругался. Тем временем, к его растущему ужасу-восторгу, Шерлок обхватил пальцами свой пенис и оттянул вниз крайнюю плоть, обнажив очень пухлую, очень округлую, очень и-почему-это-член-другого-мужчины-кажется-таким-эстетически-удовлетворяющим? Член Джона согласно дёрнулся. Шерлок двигал рукой вперёд и назад, вперёд и назад, и спустя ещё несколько движений результат его усилий стал выглядеть довольно впечатляюще. — Хорошая техника, — произнёс Джон, изо всех сил продолжая делать вид, что вся эта затея больше похожа на медицинское обследование, чем на круговую дрочку. — Благодарю. Мне подходит, — выдохнул Шерлок и второй рукой приласкал яички. «Вот блядь», — подумал Джон, чувствуя, как низ живота отзывается вполне понятным образом. — А что насчёт тебя? Тебе не нужна дополнительная стимуляция? Достаточно просто наблюдать за мной? И, чёрт возьми, Шерлок заставил это прозвучать как абсолютно искренний вопрос, а вовсе не как самодовольное хвастовство. — Я… Ну… Я не… ну, знаешь, не мастурбировал несколько дней… мне и так нормально… — А, ну разумеется, тогда всё понятно. — Шерлок тяжело дышал. Он очень ловко действовал сейчас обеими руками, неотрывно глядя на джонову эрекцию. — Ага, а ты не собираешься, ну, знаешь, прекратить? Я думал, мы собирались сравнивать размер в эрегированном состоянии, а не, ну, ты понимаешь, эм… — Разумеется. Да. Нам нужен сантиметр. Он у нас есть? — Не думаю. Есть? — Я тоже сомневаюсь. МИССИС ХАД… СОН! — Какого хрена, Шерлок? Вот уж чего точно не нужно, так это чтобы сюда миссис Хадсон сейчас пришла! Шерлок со стоном откинул голову назад. — О, как глупо! Глупо, глупо, глупо! Быстрее, Джон, прячься. — Прятаться? Протиснувшись мимо него, Шерлок, путаясь в штанах, добрался до двери и крикнул, выглянув на лестницу: — Не поднимайтесь, миссис Хадсон, не нужно! Но если у вас есть измерительная лента, не могли бы вы её сюда бросить, НЕ ПОДНИМАЯСЬ? СПАСИБО! Он так и стоял там, сверкая голой задницей, а торчащим членом «указывая» в сторону квартиры миссис Хадсон, пока не услышал в ответ: — Дайте только найти, и я сразу её вам занесу! Тут же Шерлок развернулся и шёпотом приказал Джону: — Быстрее, Джон, в спальню! Они торопливо засеменили в сторону спальни, одновременно протиснувшись сквозь дверной проём. В конце концов Джон раздражённо рыкнул «К чёрту!» и скинул ботинки. Затем он наступил на одну штанину, освободил ногу и повторил манёвр со второй. Бросив вывернутые брюки и трусы на полу в коридоре, он ввалился в комнату Шерлока. — Где ты, чёрт возьми? Голова Шерлока показалась из-за кровати. — Тшш! Она тебя услышит! — Ну, знаешь ли, немного поздно об этом думать. — Юу-хуу, мальчики! Джон практически нырнул за кровать и спрятался рядом с Шерлоком. — Я думал, ты сказал ей просто бросить ленту на лестницу! — прошипел Джон. — Зачем она пришла сюда? — Понятия не имею! — прошипел в ответ Шерлок, едва шевеля губами. — Ну и как нам должно помочь чревовещание, идиот? — Мальчики? И вот она уже стояла в дверях спальни с сантиметровой лентой в руках. — Ах, здравствуйте, миссис Хадсон. Спасибо вам, что принесли эту штуку, и не просто на лестницу, верхнюю площадку или в гостиную, а прямо в спальню, где мы с Шерлоком мило беседуем, прямо тут, на полу у этого замечательного образчика мебели, который, наверное, является Шерлоковой кроватью. Шерлок, это твоя кровать? Я здесь раньше не был, — Джон внимательно осмотрелся, не вставая с пола. — Очень мило. Шерлок, ошарашенно моргая, посмотрел на Джона, потом вновь на миссис Хадсон, а затем воскликнул: — Бросьте её и уходите, Хаддерс. Немедленно. НЕМЕДЛЕННО! Миссис Хадсон в ответ на Шерлоков крик разве что чечётку не станцевала, бросила сантиметр и ушла, бормоча: — Честное слово, как будто они первые додумались меряться своими дружками! — Чёрт. Откуда она знает, чем мы собираемся заниматься? — Это Хаддерс. Она всё знает. Садись на кровать. — На кровать? На кой чёрт? — Выраженность твоей эрекции уменьшилась почти на тридцать семь процентов. Надо возобновить стадию стимуляции, чтобы результаты измерений были достоверными. — А ты как? Ты… о, да ладно. У тебя ещё сильнее стоит! Как это вообще возможно? Шерлок смотрел на подушки, дверь, в окно — куда угодно, лишь бы не на Джона. — Издеваешься? Тебя это правда возбуждает? То, что нас чуть не застукала миссис Хадсон, тебя завело? — Понятия не имею, о чём ты. Садись на кровать. — Не буду я садиться на чёртову кровать. — Джон встал и осмотрелся в поисках вариантов. — Ладно. Я присяду на твою кровать на минуту, пока мы не придём в себя, забудем, что всё это вообще происходило, и вернёмся к своей обычной жизни, которая ни в каких видах не включает измерение наших маленьких дружков. — Бога ради, Джон, перестань их так называть. Они не маленькие друзья, а нам не по три года. — Я же не заставляю тебя говорить так о своём. Можешь называть как угодно. — Именно так и планирую поступить, Джон. — Хорошо. — Отлично. — И? — И что? — Как ты называешь свой? — Я не собираюсь тебе говорить. — Господи, ладно. Я соглашусь на эти измерения, если скажешь. — В самом деле? — Разумеется. — Сначала измерим. — Ни за что. Сначала ты скажешь. — Договорились. Я называю его своим пенисом, бога ради. Джон потёр лицо и раздражённо тряхнул головой. — Поверить не могу, что я на это повёлся. Шерлок окончательно стянул пижамные штаны с трусами и на четвереньках обполз кровать, чтобы забрать сантиметр, который миссис Хадсон бросила на пол. Это оказалась обыкновенная сантиметровая лента, которыми обычно пользуются портные, из нетянущегося материала и скрученная в рулончик. Встав на ноги, Шерлок вернулся к кровати и тряхнул рукой: сантиметр развернулся в длинную ленту, осталась только спиралька в самом конце. — Не ожидал, что будет розовый, — Шерлок недоумённо наморщил нос. — Мой член или сантиметр? Шерлок перевёл взгляд на джонов розовый член, и Джон почувствовал, как тот снова дёрнулся. Блядь. — Сантиметр розовый, потому что принадлежит Хаддерс. Твой же член розовый — и, я должен заметить, всё розовее — из-за изменений, происходящих в сосудистой системе, усиливается кровоток, с удивительной скоростью, кстати, во внутренней половой вене, и, соответственно, в венах мочеиспускательного канала и луковицы полового члена. Боже мой, Джон, это уже ближе к фиолетовому. Джон отклонился назад, опершись на локти, и постарался не думать, почему его член так стремительно твердеет, когда Шерлок пространно рассуждает о сосудистой системе. — О боже. Вот так. Не двигайся. Я только… — Эй! Аккуратнее! — Я не могу измерить не прикасаясь, Джон. Повзрослей. — У тебя руки холодные. Если из-за этого он опять уменьшится, результаты не будут достоверными. Всплеснув руками и раздражённо закатив глаза, Шерлок с силой потёр ладони друг о друга и снова взялся за сантиметр. — Лучше? — Наверное. Погоди, ты что делаешь? Это жульничество. Нужно измерять от корня, придурок, иначе неточно. — Отсюда? — Ниже. — Ниже? Абсурд. Там не пенис, там уже мошонка. — Я чёртов доктор, Шерлок, я прекрасно знаю, где находится мой пенис. Однако, чтобы получить точные данные, мы должны мерить по дорсальной поверхности от корня до головки. Так что начинай оттуда, где он переходит в живот и двигайся вверх. Шерлок прижал кончик сантиметра к основанию Джонова пениса, пальцами второй руки провёл по нему вверх, прижимая ленту, затем снова вниз, чтобы убедиться, что она никуда не сдвинулась и лежит ровно. И опять вверх. — Боже, Шерлок, какого чёрта? Ты измеряешь или… о боже… блядь… — Прости, прости. Прости. Просто хотел убедиться, что всё верно. Я меряю до уретры, верно? Так, кажется, больше смысла, — Шерлок аккуратно прижал сантиметр к уже сочащемуся отверстию, а потом выругался. — Я не могу снять показания, когда ты пачкаешь измерительный прибор, Джон! Джон тихо застонал, когда Шерлок провёл по головке его члена подушечкой большого пальца, стирая появившуюся каплю. — Даже — не — думай — о, боже, ты это сделал. Ты попробовал. — Я должен был, Джон. Ради науки. — Ради науки. — Господи боже, Джон, он становится ещё больше. Это безумие. Ты только посмотри. Он только что подрос на полдюйма! — Просто. Заткнись. Ты закончил? — Не знаю. А ты? О! Ну конечно! — Шерлок прижал руки к лицу по сторонам от рта, по форме сейчас напоминающему ровное «О». — Не уверен, что хочу это услышать. — Мы должны проводить измерения после эякуляции! В таком случае мы будем уверены, что тестовый образец достиг состояния максимального возбуждения. Если мерять сразу, он ещё не успеет уменьшиться. — Господи, блядь, да это просто смешно. — Скажи мне, Джон, что тебя особенно возбуждает? Не считая звука моего голоса, вида моих рук и формы моих губ. — Ты это только что вычислил, да? — Очевидно. Хм… Дай подумать. Что я упустил? — Шерлок. Нет. Не надо. Шерлок… — Орально! — провозгласил Шерлок, восхищённый собственными наблюдениями. Он устроился между ногами Джона, положил руки на его бёдра и наклонился вниз. — ШЕРЛОК! Ты не можешь просто… обожематьтвоюкакохуенно… Джон попытался было оттолкнуть Шерлока, но как только его пальцы запутались в чёрных волосах, он неожиданно для самого себя обнаружил, что двигает бёдрами навстречу вместо того, чтобы отталкивать. Его сумасшедший, до недавнего времени асексуальный, высокоактивный социопат, чертовски сексуальный сосед делал ему лучший в жизни минет. Несколько восхитительных минут спустя Шерлок одной рукой взял яички Джона и перекатил в ладони, потом отстранился — его губы и подбородок блестели от слюны — и сказал: — Джон, твоя мошонка готовится к эякуляции. Мы совершенно забыли учесть… Джон поднял бёдра вверх, а голову Шерлока потянул обратно вниз. — Позже… потом… по одному эксперименту… за… раз… о, да… это… это… о, блядь, да… бери сантиметр… бери… о, боже… БЛЯДЬ! Шерлок отстранился как раз в момент эякуляции, либо он не заметил, что сперма попала ему на щёку и волосы, либо ему было на это наплевать. Дотянувшись до сантиметровой ленты, он приложил её ко всё ещё пульсирующему члену Джона. —Джон, я впечатлён. В состоянии наибольшего возбуждения от лобка до уретры — девятнадцать и две десятых сантиметра, — закрыв глаза, Шерлок произвёл в уме несколько несложных вычислений. — Девятнадцать и две… умножаем… три и четыре… десятичная дробь… Джон, твой член в длину семь целых пятьдесят шесть сотых дюйма, что в соотношении к росту составляет двенадцать и шесть десятых процента. А теперь я. Шерлок упал на кровать и, взглянув на Джона, неопределённо махнул рукой в сторону своего почти возбуждённого члена. Джон, всё ещё отходя от впечатлений после самого интенсивного за несколько месяцев оргазма, не открывая глаза повернулся на бок и пробормотал: — Вперёд. Заканчивай. Я тебя измерю. — Да что с тобой? Как ты вообще умудрился сдать экзамены для поступления в медицинскую школу, а тем более — стать врачом? — А что не так? — Нельзя использовать другой метод на тестовом образце из того же эксперимента! Это бессмысленно и недостоверно! — Я думал, дело в эякуляции, — пробубнил Джон в простынь. — Да, но кто знает, вдруг разные методы стимуляции потенциально дают разные конечные размеры перед эякуляцией? — Ты не знаешь? Ты признаёшь, что чего-то не знаешь? — Джон, ради науки тебе придётся мне отсосать. — Науки. Опять эта дурацкая наука, — Джон, всё ещё во власти посторгазменной эйфории, начал хихикать. — Где чёртов сантиметр? Шерлок пошарил по кровати и бросил искомое в сторону Джона, а потом скрестил руки на груди и уставился в потолок — идеальная картина, демонстрирующая единственного в мире консультирующего детектива, терпеливо ожидающего своего исключительно научного минета. Джон снова хихикнул, сел на колени сбоку от Шерлока, наклонился и взял в рот его никогда-и-не-бывшего-маленьким друга, где вышеупомянутый немедленно несколько раз дёрнулся напротив его языка. Шерлок издал какой-то непереводимый звук. Джон усмехнулся. А через несколько секунд руки Шерлока, до этого спокойно сложенные на груди, уже сминали простынь, ноги раздвинулись шире, а бёдра подавались навстречу, каждый раз отрываясь от кровати. — Полегче, тигр. Эксперимент будет испорчен, если ты повредишь пищевод исследователя, — Джон прижал его бёдра предплечьями и продолжил с того же, на чём остановился. Всё закончилось почти сразу, но Джон достаточное количество раз в жизни имел дело с людьми на грани оргазма, чтобы понять, что скоро произойдёт, когда Шерлок перестал метаться, тяжело дыша, а вместо этого начал напрягаться и стонать, а потом, вскрикнув, совершенно застыл. Джон отстранился как раз тогда, когда из пульсирующего члена Шерлока начала выплёскиваться сперма ему на живот. Вытерев губы, Джон прижал сантиметр к его пенису. — Двадцать три сантиметра. Остальное считай сам. Шерлок? Шерлок свернулся в клубок, уткнувшись лицом в бедро Джона, но его губы шевелились, значит, он уже высчитывал. — Чуть больше девяти дюймов. Но, если пересчитывать в соотношении с ростом, Джон, цифры одинаковые. Двенадцать и шесть десятых процента. — Чёрт возьми. Ты не шутишь? И какова вероятность? — Примерно один к десяти тысячам. — Ты всё придумал, Шерлок. — Так и есть, — Шерлок приподнялся на локте и потянул Джона вниз. — Надеюсь, ты согласишься, если я скажу в заключении, что мы оба хорошо оснащены и ни у одного из нас нет, как ты любишь говорить, «маленького» друга. — Я, пожалуй, соглашусь. Жаль, что ты не пользуешься своим оснащением. — Неправда. Только что пользовался. Вот прямо сейчас. — Ради науки. А это не одно и то же. — По сравнению с чем? С использованием для удовольствия? — Естественно. — Должен признать, было более чем приятно. — Было. Это точно. — Было приятно и, эм, готовить тебя к измерениям. — О. — А ты, кажется, был вовсе не против готовить меня. — Ну, если уж начистоту, думаю, мне понравилось бы это больше, продлись оно подольше. Ты быстро кончил. — Прошло слишком много времени с прошлого раза. Сдержаться не получилось. Интересно, а это влияет на величину эрекции? Несколько долгих секунд Шерлок и Джон смотрели друг на друга, потом перевели взгляд на розовый сантиметр, валявшийся на кровати между ними. — Ради науки? — спросил Джон. — Ради науки, — ответил Шерлок.