Overtime

- С огромным отрывом победила команда Академии Тоо! Трибуны гудят и ходят ходуном, болельщики поздравляют команду-победителя, выкрикивая лишь одно имя. Имя, которое всегда будет на добрый метр впереди Кисэ. Аомине. Капитан команды поднимает его на ноги, но встать Рёте удается с неимоверным трудом. От боли он морщит лицо, а на глаза наворачиваются слезы. Он выложился больше, чем на 100%, он выжал из себя все, что мог, но, как оказалось, этого ничтожно мало для того, что бы не то что победить Аомине, даже приблизиться к нему. Хотя бы на шаг… Кисэ может воспроизвести лишь то, что дал и чему учил его Дайки, не больше. Все ожидают чуда, что непобедимый Аомине подаст руку бывшему товарищу по команде, но этого не происходит. Кисэ уже плачет, не сдерживаясь. Он всегда был таким сентиментальным и плохо контролировал свои эмоции. - Ты не хочешь помочь ему? Вы же раньше в одной команде играли, - спрашивает кто-то, но Аомине настолько все равно, что он даже не поворачивается к собеседнику. - Да плевать. Он слабак. Я слабакам руки не подаю. Команды выстраиваются друг напротив друга, чтобы поблагодарить соперников за игру. Кисэ не стоит, висит на плечах капитана команды и нападающего. Ноги отказываются работать вообще. Похоже, ему нужно в больницу. Аомине славно потрепал его. «Ты лишь жалкая копия меня, не более. Ни фантазии, ни своего стиля. Так и собираешься всю жизнь все повторять за мной? Так тебе никогда меня не победить, Кисэ Рёта», – в голове звучит хриплый бас Аомине. А ведь он прав. Ему никогда не победить этого монстра… - Вот скотина! Ты что такое сотворил с Кисэ?! Да как ты мог не подать ему руки? Как мог так с ним поступить?! Кто позволил играть так грубо? Ты его ноги видел?! – Брюзжала Момои, но Аомине даже не делал вид, что слушает пышногрудую подругу детства. Он весь превратился в слух, как только услышал свое имя, что сорвалось с губ Куроко. Похоже, они всей командой увлеченно обсуждали именно его. - Аомине-кун всегда был таким. Самый сильный, самый выносливый, он не терпел конкуренции, оттого уничтожал всех на корню. - Он был очень жесток с Кисэ. Я пришел на игру, а попал на бойню, - размышлял вслух впечатленный Фурихата. - Кисэ-кун всегда тянулся к Аомине-куну. Он тренировал его, научил всему, что знает и умеет. Но у Кисе-куна никогда не было своего стиля, он мог лишь в точности и с сокрушительной силой повторять то, что увидел, - продолжал Куроко. - Этот сукин сын вообще ненормальный! Только я могу победить его! – Запел старую песню Кагами. Ну как запел, заорал по своему обычаю. В голову тут же прилетел удар маленького кулачка. - Не говори так больше, Кагами-кун. Мы одна команда и победить его сможем только командой. Хьюга всерьез переживает за жизнь Куроко каждый раз, когда он вот так опрометчиво лупит Кагами по его пустой башке. Но, похоже, Тайга не особо-то и против. Кисэ еле волочит ноги до своей двери. Добраться до ванной еще сложнее. В больнице сказали, что болеть будет неделю, не меньше. Он так сильно перенапряг ноги, что мышцы просто заклинило и они перестали сокращаться. Для того, чтобы снять напряжение, нужен массаж, на который капитан команды все же записал Рёту, хоть тот и отбивался как мог. Блондин медленно вылез из ванной, в которой долго отмокал. Повязав на бедрах полотенце, он так и рухнул на кровать. Аомине-чи всегда был лучшим, хоть все и твердили, что с Акаши-чи не сравнится никто. Для Кисэ Дайки был, есть и всегда будет самым сильным игроком. В отличие от Акаши, он все делает в открытую и чисто. Он побеждает, потому что сильнее, выносливее и проворнее. Глаза Кисэ снова застилает пелена слез, но он мотает головой, злясь на самого себя. Проигрыш больно ударил под дых, это факт, но не он так расстроил впечатлительного юношу. Аомине-чи, человек, которым он всегда восхищался, благодаря которому пришел в баскетбол, ради которого в нем оставался, ради которого старался… не подал ему руки. И больше никогда не подаст. Рёта с болью в душе вспоминает те дни, когда они после школы оставались с Аомине на дополнительные тренировки. Тогда все было иначе. Тогда они были в одной команде. Дайки не уставал учить его, объясняя, что и где тот делает неправильно. Всегда так громко и заливисто хохотал, когда Кисэ не мог забить из-под кольца. Он преимущественно всегда стоял сзади. Рёта точно это помнит, потому что в прыжке вечно бился об его грудь. Аомине-кун был выше, наверное, это и спасало его нос от золотой макушки Кисэ. В дверь кто-то постучал, проигнорировав звонок. К черту всех и всё, он не будет открывать ее. Нет сил даже думать о том, чтобы встать, не то что быть гостеприимным хозяином. Его квартира, его правила. Заработок модели позволял Рёте такую роскошь, как жить отдельно от родителей, которые порядком устали от толпы осаждающих их дом фанаток. В дверь снова постучали, уже более настойчиво. Вообще-то, Кисэ приличный, воспитанный парень, но ругательства льются нескончаемым потоком, пока он мелкими шажками топает к двери. На пороге стоит… Кагами и Куроко? - Чего надо? – Не очень гостеприимно со стороны Кисэ, но, блин, нахрена дверь-то ломать? - Не смотри на меня так! Это не я выносил тебе дверь! – Заверяет Тайга, ловя на себе испепеляющий взгляд хозяина квартиры. - Кисэ-кун, как ты себя чувствуешь? Мы с Кагами переживали, поэтому пришли, - речь Куроко как всегда тихая и ласкает слух. - Что?! Ничего я не переживал! Что с ним станется-то? Это ты меня сюда притащил! – Голосил Кагами. - Не стоит беспокоиться, Куроко-чи, все в порядке. Скоро я вернусь к тренировкам. Я буду заниматься этим бесконечно долго, пока не стану сильнее и не одержу победу над Аомине, - Кисэ улыбается самой очаровательной улыбкой на свете, но янтарные глаза пылают огнем злости и обиды. В конце концов, а кто бы так просто принял поражение? - У Кагами-куна реабилитация заняла две недели. - Куроко, заткнись! Зачем ты говоришь нашему противнику такие вещи!? – Закипает Тайга. Еще чуть-чуть, и от этих двоих у него пар из ушей повалит. - Кагами-кун, я сейчас не с соперником разговариваю, а с другом. Опять глаза сентиментального Кисэ на мокром месте. Тэцуя всегда был добр к нему. Почти как Аомине раньше. Парни вскоре уходят, и Кисэ слышит бас Кагами даже через закрытую дверь. Он успевает дойти до кровати, как дверь снова сносят с петель. А вот это уже точно чокнутый Кагами. Пока Кисэ добирается до замка, петли уже заметно шатаются. - Черт тебя дери, Кагами-чи, ты хочешь мне новую… - Кисэ замолкает на полуслове, потому что на пороге стоит не Кагами и даже не Куроко. - Аомине… - Может, в дом пригласишь? Или так и будешь стоять с голым задом на пороге? – Любезностью он никогда не отличался. Кисэ молча отступает в сторону, пропуская незваного гостя. Рёта старается ступать твердо и уверенно, как будто это вовсе не он сейчас готов скончаться от боли в ногах. Аомине вальяжно раскидывает свои конечности на диване. Он успел принять душ и переодеться. Это Кисэ понял по мокрым волосам. - И не скучно тебе одному тут жить? - Зачем ты пришел? - А где «Аомине-чи»? – Губы Дайки растягиваются в полуулыбке. - Так я называю тех, кого уважаю. - А меня, стало быть, ты уже не уважаешь. Интересно, почему? Потому что я тебя обыграл, или потому что ты понял, что всегда будешь слабаком? - Проиграть сильной команде не страшно и не стыдно! Это вполне естественно! В следующий раз я буду сильнее, я буду тренироваться больше! - Ты проиграл не команде. Ты проиграл мне. Это удел всех слабаков – ненавидеть тех, кто сильнее и оправдывать себя. - И в мыслях не было оправдываться перед кем-то вроде тебя. - Кем-то вроде меня? Ах, да, я забыл, ты же меня не уважаешь,- деланно расстроился Аомине. - Не потому что ты выиграл. - Тогда почему же?! – Начал терять терпение Дайки. - Ты не подал мне руки, черт тебя побери! – Закричал в ответ Кисэ. Горячие слезы прокладывают дорожки на бледных щеках, собираясь на остром подбородке. - Ты не подал мне руки… всегда подавал на тренировках. Всегда. Ты очень изменился, Аомине. Слава и вера в то, что ты непобедим, застилает тебе глаза, оттого поражение твое будет в стократ хуже моего. Сегодня я проиграл тебе, это не в новизну для меня. Но сегодня я потерял намного больше, чем место в полуфинале. Голос Кисэ становился все тише и тише. Ему больше не хочется говорить, думать и, тем более, видеть его перед собой. - Уходи, мне нужно отдохнуть. Рёта не ждет, пока Дайки уйдет. Лишь надеется, что тот не будет медлить, оттого и бредет в спальню, не дожидаясь ответа. - Я не подал руки, потому что сегодня я играл с равным себе. Тебе не хватило самую малость. Поднажми ты еще чуток, и все бы получилось. Руки Аомине внезапно сомкнулись на талии Кисэ, отчего тот дернулся от неожиданности. Теплая грудь грела голую спину младшего. Хорошо, что Дайки стоит за его спиной, иначе он увидел бы огромные глаза Рёты. Кисе стоял неподвижно ровно до того момента, как губы синеволосого коснулись его голого плеча. - Сколько раз я тебе говорил не плакать? – Тихий шепот вызывает табун мурашек по всему телу Кисэ, и это не остается незамеченным Аомине. Младший все еще молчит, боясь пошевелиться. Настойчивые руки гладят грудь и живот, пока не добираются до полотенца. - Нет! – Только теперь он подает признаки жизни. - Неправильный ответ. Аомине поворачивает его лицом к себе и прежде, чем Кисэ успевает возразить, целует блондина со всей страстью, которая так долго копилась в нем. Тяжелая рука давит на затылок, не давая разорвать поцелуй, на который Рёта все-таки отвечает. Холодными руками он обнимает Дайки за шею, прижимаясь к нему теснее. Наверное, впервые за все это время Кисэ чувствует жар тела старшего не спиной, а голой грудью. Ему тяжело стоять на ногах, что уж говорить о том, что приходится тянуться к высокому Дайки. Старший, видя это, просто подхватывает его на руки. - Так ты будешь называть меня Аомине-чи? - Это надо еще заслужить. Вернуть доверие и уважение Кисэ будет нелегко, и Аомине это знает. Но он готов приступить прямо сейчас. Глубокий поцелуй и сжимающая ягодицу рука не оставляют сомнений, каким способом Дайки собирается вернуть расположение своей золотой шкурки.