без названия

— Детка, подойди ко мне, — Майкл смотрит, и смотрит жадно. Это все, что ему позволили сегодня. — Ахха, — насмешливо тянет Джеймс. — Я подойду, а ты меня завалишь. Нет, сиди смирно и не дергайся. Иначе, не получишь вообще ничего. Хаттер почти воет от отчаянья. Ему так хочется реально завалить эту светловолосую сволочь. Какой же его Джейми красивый, сексуальный, развратный. Скромный на людях, этот бесенок был невероятно пошлой блядью, как только оставался с Майклом наедине. Он терся о сильного любовника всем телом, провоцировал того, выводил из себя, заставлял ревновать и сходить с ума от жгучего желания. — Пожалуйста, — вновь прошептал Майкл, а потом просто задохнулся, подавившись словами. Его Джейми, такой гладенький, красивый, с веснушками на плечах, которые Майкл сам не раз пересчитывал губами и языком, его Джейми стянул с себя неприлично короткие шорты. Он ходил в них только дома, только при Майкле, никогда не позволяя себе сверкать почти голым задом при чужих. Он знал, что Хаттер не потерпит конкуренции, что его персонаж, Итан Картер III, который так хорошо прижился в головушке любовника, всегда брал вверх над разумом Майкла, если тому казалось, что кто-то тянет свои руки в сторону его Джеймса. Кёртин стянул с бедер шортики, поворачиваясь к Майклу спиной, он согнулся почти пополам, выставляя тому напоказ свою аккуратную задницу, которая уже блестела от смазки. — Я хотел растянуть себя и сразу оседлать твой член, — Джеймс встал в полный рост и посмотрел на любовника из-за плеча. — Чтобы сразу, без прелюдий, а потом подумал, ты же так любишь смотреть на меня, тебя прям прет, когда ты смотришь. Я каждый раз чувствую этот твой взгляд. Даже на ринге. Ты когда-нибудь спалишь нас, Майкл, — Джеймс рассмеялся. Весело и задорно, как мальчишка, а эта его стрижка, короткая, "ежиком", делала сходство с подростком еще больше. В штанах у Хаттера стал еще жарче и еще теснее. Какая-то доля педофилии все же в нем была. Он сглотнул вязкую слюну и дернулся к своему Джейми, когда тот раздвинул ноги, ставя их на ширину плеч и принялся поглаживать себя пальцем меж крепких, бледных ягодиц. Как же Майкл любил эти чудесные ягодички. Он облизывал их, целовал, кусал, ставил засосы, мял в своих пальцах, иногда оставляя синяки, когда вцеплялся в них с силой вколачивая себя в дырку Кёртина. Джеймс чуть прогнулся вперед проталкивая один палец в смазанную дырку. Он трахал себя им сладко постанывая и иногда кидая взгляд из-под ресниц на своего любовника. Ему нравилось смотреть на то, как его громила сходит с ума, как жадно смотрит на него, как облизывается, как сильнее и сильнее его пальцы впиваются в подлокотники кресла. — Вставь еще один, Джейми, — прохрипел Майкл, жадно следя за тем, как палец Кёртина исчезает в горячей глубине его задницы. — Давай, мой хороший, еще один. Джеймс тихонько охнул от прострелившего его удовольствия и подчинился, вновь кидая нечитаемый взгляд на любовника. Ему было так хорошо, но так мало. А этот дурень, вместо того, чтобы подойти, вжать в стену и трахнуть, засунуть в него свой здоровенный хрен, пялится, смотрит, послушная скотина. Кажется последние слова Кёртин выстонал вслух, не замечая того, что толкается уже тремя пальцами, и почти тут же был реально вжат лицом в стену. — Не могу больше, прости, прости тварь непослушную, — шептал ему на ухо Хаттер, расстегивая ширинку и вынимая влажный от смазки член. Тот горделиво смотрел в потолок. Майкл один, другой раз мазнул им меж ягодиц Джеймса, удерживая руку того за спиной. Ту самую, которой Кёртин себя трахал. — Прости, — Майкл уткнулся ему в затылок лбом и начал вставлять. Джеймс зашипел, пытаясь уйти от проникновения. Было не больно, но немного болезненно, Майкл пер, словно таран, не давая ему возможности привыкнуть к этому конскому размеру. — Детка, ты такой тугой. Такой горячий. Моя детка, мой Джейми, — Майкл уже вставил до упора, слыша сбивчивое, с хрипами, дыхание любовника. — Потерпи, сейчас все будет. Мой хороший. Джейми. — Хаттер шептал и говорил еще что-то пошлое, ласковое, пока вдалбливался в узкую дырку, мял ягодицы, разводил их в стороны и смотрел на то, как член скользит внутрь и наружу. Он остановился выйдя почти до конца, только головка осталась внутри, он двинулся вперед и опять назад, чуть повел бедрами по кругу, смотря на то, как жадно пульсирует натертая дырка вокруг члена. Это было невероятно, ему хотелось сфотографировать, заснять это, чтобы долгими ночами, когда его Джеймс уезжал от него куда-нибудь, было на что дрочить. Майкл не говорил любовнику, но он сделал себе пару фотографий этой красивой попки. Джеймс тогда спал и Хаттер втихую сфотографировал ягодицы Кёртина с отпечатками своих пальцев на ней и даже получилось сделать пару кадров раскрытой дырки. Края ее были покрасневшими и чуть вспухшими, она блестела вся от смазки и спермы, которой Майкл щедро ее наполнил. Кёртин вообще обожал, как Майкл кончал в него. Ему нравилось чувствовать себя заполненным его семенем. И это было просто восхитительно. Майкл вновь принялся двигать бедрами, сильно, резко, безжалостно. Его мальчик любил пожестче, он знал это, хотя Джеймс и вел себя иногда как самая настоящая капризная сучка. В их паре ведущим определенно был Кёртин. Вот и сейчас, голенький, растягивал себя на его глазах, не давал возможности взять, вылизать, трахнуть языком и пальцами, а только потом членом. Хаттер зарычал, словно все еще сидел там, в кресле, словно не он сейчас натягивал тугую дырку на свой член. Кёртин под ним тихонько вскрикнул и кончил на стену перед собой, даже не прикоснувшись к своему члену. Он бы сполз на пол, так сильно подгибались ноги, если бы не был приперт к многострадальной стене сильным телом Хаттера и не был бы почти надет на член того. Майкл продолжил сильные толчки, он впился зубами Джеймсу за ухом, стараясь не оставить следов, хотя так хотелось. — Мой, — взрыкнул он и кончил. Он еще не отошел от оргазма, как получил локтем в бок. — Отнеси меня в постель и вытащи хуй из моей задницы, мне неудобно. — Какая же ты сука, Джейми, — восхищенно протянул Майкл, потерся носом о щеку того и вышел из растянутой дырки. Он подхватил Джеймса на руки, держа его под ягодицы, любовник при этом скрестил лодыжки у него за спиной, и поцеловал, поглаживая распухший анус, чувствуя сперму, что медленно вытекала из него. — Я люблю тебя, знаешь? — Неси меня в койку, романтик, — фыркнул Джеймс и спрятал свое лицо с пылающими от смущения щечками, у Майкла на плече. Кёртин и сам не понимал, почему смущается таких простых слов. Ему было все равно, если он ходил голый и чуть ли не весь в сперме и смазке по дому, демонстрировал себя Майклу в таких позах, что Камасутра просто отдыхает, скакал на его члене и давал себя связывать и пороть, в конце концов, он чуть ли не дал Майклу выебать себя рукой. А тут, простые три слова и все, он красный, как мак и смущен, как девица в первую брачную ночь. — Я знаю, ты меня тоже, — Майкл уже донес свое сокровище до спальни и аккуратно уложил на постели, нависая над ним. — Даже не пытайся это отрицать. Кёртин хотел было ему сказать, куда тот может пойти со своими знаниями, но Майкл заткнул его рот поцелуем, проглатывая оскорбления. — Мой Джейми, — прошептал ему в губы Хаттер. — Мой. Джеймс на это согласно кивнул, просунул руку меж их телами и сам вставил член любовника в себя. — Давай покатаемся, – цапнул он Майкла за нижнюю губу. — Так, чтобы завтра я ходил с трудом. Ты же любишь смотреть, как я переваливаюсь, словно гусыня. Давай, Майкл. Хаттер сложил его почти пополам. Он трахал его не отпуская взгляда. Он смотрел в эти колдовские глаза и не думал ни о чем и обо всем разом. О том, как ему удалось заполучить это чудовище и кому он так поднасрал, что Джеймс был послан ему свыше, как наказание, о том, трахал ли кто еще его Джейми в проклятой Британии, потому что там вообще разврат на каждой улице и все эти сэры, пэры, хуеры, о том, какая же узкая у Джеймса дырка и как она хорошо принимает майковский член, ни одна девка так не принимала, как эта сладкая дырочка. Думал о том, что вот-вот руки его перестанут держать и он рухнет своему Кёртину на грудь и раздавит того. Будет давить и трахать, потому что возможности остановиться нет, нет просто сил, чтобы взять и перестать вбиваться в это сокровище, которое смотрит на тебя своими глазюками и взгляд такой невинный и блядский одновременно. Майклу иногда хотелось ударить по этому лицу, испортить его красоту, потому что даже этот чертов нерв, который не давал его мальчику полноценно владеть мимикой лица, даже это его не портило, а добавляло некий шарм. Майкл пытался узнать где Джеймс повредил лицо, но тот всегда отмахивался, Хаттер видел, что тема неприятная и на какое-то время отставал с расспросами. И в момент, когда Кёртин кончал, Майкл жадно ловил каждое изменение в лице партнера, как кривилось его лицо, как губы раскрывались в «о» и съезжали на сторону, потому что Джеймс не мог контролировать себя в тот момент. Да, Майк обожал своего Джейми во всем и всегда. Кёртин пару раз провел влажной ладонью по такому же влажному своему члену и кончил, забрызгав себя и Майкла. Майкл продержался несколькими движениями дольше, вновь заполняя своей спермой эту красивую задницу. — В душ не понесу, — скатывая с любовника и смотря на того с улыбкой. Сейчас, затраханным, довольным, расслабленным, Кёртин выглядел как никогда молодо. — Иногда мне кажется, что я трахаю школьника. — Хочешь поиграть в ролевки? — хмыкнул Джеймс, приоткрыв хитрющий глаз и чуть повернув голову в сторону Майкла. — Я бы не отказался. — Учитель и ученик? — Кёртин перекатился на живот, потом вообще забрался на Майкла, используя его как матрац. — Ученик и директор, хулиган и отличник, потом перейдем к врачам. Хочу провести тебе мед.осмотр, — Хаттер потер кончиком пальца дырку Джеймса. — Отвали, — Джеймс поморщился. Было неприятно, задница ныла, и завтра он точно будет ходить, как гусыня. — Конечно, — Майкл погладил его по короткому ежику волос, — как скажешь. Но перед сном еще разочек, да? А потом утром. Она будет еще раскрытая, ты сонный и будет все медленно, томно, ты будешь стонать. Я люблю, когда ты тихо стонешь. — Извращенец, — засмеялся Джеймс, — Может, закажем пиццу? — Ты сверху, тебе и решать. Кёртин поднялся с него и направился на поиски своего телефона, наверное, он оставил его в гостиной. — Знаешь, — он остановился в дверях, лицо его было расслабленным, он усмехался, только вот взгляд был очень серьезным. — Ты прав, я тоже люблю тебя, — и вышел. Майк ошарашено смотрел в проем двери, где только что стояло его самое главное сокровище в жизни, и не верил услышанному. Столько лет вместе, он уже и не надеялся, что когда-нибудь Джеймс произнесет эти сопливые, романтичные слова. И вот оно… — Мой Джейми, — произнес он одними губами, и с глупой улыбкой закрыл глаза.