Restarting

      Томасу было холодно. Он промок насквозь, зато тощее глупое тело рядом с ним было живо. Откашливало воду. Незнакомый парень, которого Том только что вытащил из воды, был бледным, губы уже успели посинеть, но сейчас, когда он потихоньку приходил в себя, все цвета принимали более-менее живые оттенки.       На самом деле это должен был быть обычный день. Томас купил карамельный латте в своей любимой кофейне и направлялся на работу. Погода была просто замечательная, народу на той аллее, по которой он держал путь, не было. Приятный весенний ветерок, солнышко едва начинает пригревать. Нормальнейший день, не правда ли?       Кто же знал, что на небольшом мосту через реку, в которой по лету всегда купалось куча народу, будет стоять чертов самоубийца. Молодой светловолосый парень. Если бы Томас встретил его на улице, единственное, на что он бы обратил внимание — парень был очень худым. Угловатым. Выглядел максимум на семнадцать. И что, скажите на милость, могло заставить молодого симпатичного парня прыгать с моста?       Девушка, подумал Томас. И хотел уже броситься к нему и сказать, что всегда можно найти способ жить дальше, как парень прыгнул. Не колеблясь, просто отпустил поручень, оттолкнулся ногами — и через секунду внизу послышался плеск. Примерно с этой секунды Томас перестал думать.       Кофе отлетело куда-то в сторону, Эдисон скинул куртку и кеды прямо посреди дороги и бросился к воде. Не с моста, конечно же, а с берега. Вода была очень холодной, пробирала до костей, в конце концов апрель месяц на дворе. Но тогда Томас мог думать только о том, что парня нигде не видно. Он осмотрелся, задержал дыхание и нырнул поглубже, высматривая тощее тело под водой. И после второго нырка ему улыбнулась удача — он увидел медленно погружающегося на дно пацана.       Кое-как схватившись за его острый локоть, Том поплыл наверх. И сразу к берегу. Парень был без сознания, сто процентов наглотался воды, да и кожа была холодной, как лед, но где-то под ребрами тихонько билось сердце.       — Бывают же в мире идиоты… — ворчал Томас, стуча зубами, когда вдыхал в посиневшие губы парня воздух. Пара нажатий на грудь, и вот карие глаза распахиваются…       В общем, теперь этот парень сидел и откашливал воду. А Томас тосковал по своему кофе. И ему было ужасно холодно. Солнце было ещё недостаточно сильным, чтобы согреть его после холодной воды. Зато на дороге где-то осталась его куртка. Конечно, так себе, но до дома должно хватить.       — Откашлялся? — обхватив руками свои плечи, спросил Томас у притихшего парня. Тот посмотрел на него карими глазами, явно желая убить этим самым взглядом. — Имя, может, своё скажешь?       Блондин отвернулся, потёр руками плечи… И, на удивление Эдисона, ответил. Тихо так, хрипловато:       — Ньют.       Отлично. Зато у недоразумения теперь хоть имя появилось. Самое странное, Томас должен был быть раздражён, должен был злиться на этого парня, винить его в том, что своим недосамоубийством испортил Тому день… Но ничего такого не было. Что-то во взгляде блондина заставляло Эдисона испытывать к нему жалость. Несмотря на раздражение, в тёмно-карих глазах было столько безысходности, что хватило бы на троих.       А ещё он красавчик, мельком подумал Томас, прежде чем поднялся и протянул парню руку:       — Пошли, пока не подхватили воспаление легких.       Ньют недоверчиво посмотрел сначала в сторону реки, словно собираясь нырнуть обратно, затем на руку Томаса, и только после этого прямо ему в глаза. Сомневаясь. Не доверяя? Может быть. Томаса распирало от любопытства, но он понимал, что сейчас не стоило тыкать палкой в раны парня. Может, это его терпение, сдержанность и помогли, потому что, ещё пару секунд поколебавшись, Ньют всё-таки взялся за предложенную руку и позволил помочь поднять себя на ноги. У него были длинные тонкие пальцы. Ледяные. Как у живого мертвеца.       — Я, кстати, Томас, — бросил Эдисон уже через плечо, направляясь туда, где бросил свою куртку. — Не отставай.       Вскоре куртка оказалась на плечах Ньюта — у Томаса просто не хватило совести, духа или ещё чего-то, чтобы согреть себя и оставить бедного парня мерзнуть. Он решил просто идти быстрее, чтобы согреться, а вот блондин, явно удивлённый столь щедрым жестом, неуклюже кутался в куртку, которая была ему велика. И смотрелся он при этом слишком мило. Томас старался не смотреть.       — У тебя была веская причина, чтобы прогулять школу? — вновь заговорил Томас. Он не любил тишину. Тем более такую напряжённую. А его новый знакомый явно не был настроен на то, чтобы первым подавать голос. Томаса по-прежнему распирало от любопытства, от количества вопросов, что роились в его голове… Он решил для начала аккуратно вызнать возраст парня.       — Школу? — в карих глазах было искреннее удивление. Затем блондин окинул себя взглядом, хмыкнул одним уголком губ и дернул плечами, глубже прячась в куртку Тома. — Мне двадцать три. Исполнилось два месяца назад.       Ладно, к такому Томаса жизнь не готовила. Либо это шестнадцатилетний пацан, который решил приврать, либо это взрослый парень «немножко за двадцать», который неплохо сохранился. И Томас, как бы стыдно ему не было, очень надеялся на второе.       Том никогда не был подозрительным. Поэтому он абсолютно без колебаний завёл незнакомого парня с явными суицидальными наклонностями в свою квартирку, сказал, чтобы он чувствовал себя как дома, а сам отправился ставить чайник и искать сухую одежду. У него где-то валялось несколько футболок со школьных лет, когда по комплекции он был максимально приближен к тому, что сейчас представляет собой Ньют.       Когда Эдисон вошёл в гостиную, блондин стоял возле шкафа, внимательно разглядывая находящиеся за стеклом фотографии. Там были в основном фото Томаса с друзьями: с Терезой, с Минхо, общее фото всей кучей, сделанное на профессиональную камеру Тесс с помощью штатива и таймера… Ньют разглядывал их с таким странным выражением лица, словно… завидовал? Вопросов у Томаса появлялось всё больше и больше.       Он тактично кашлянул, давая знать, что вернулся, после чего протянул парню небольшую стопку с одеждой.       — Может быть немного великовато, но меньше у меня нет.       — У тебя красивая девушка, — произнес Ньют, взяв одежду из его рук. — И друзья, судя по всему, классные.       Томас нахмурился, взглянул на фотографии, ища ответ… И до него дошло. Тереза. Действительно, на совместных фото они выглядели, как парочка. Странная, но парочка.       — Она моя лучшая подруга. А я гей, — подмигнув блондину, Томас развернулся и скрылся в спальне, дабы переодеться. И заодно больше не смущать своего гостя. Который, когда Томас подмигнул, сразу покраснел, как рак. Собственно, именно этого Том и добивался.       Эдисон старательно прислушивался всё время, что переодевался в сухую чистую одежду. Но из соседней комнаты не раздавалось ни звука. Это немного настораживало, но парень решил не зацикливаться на этом сейчас. Он обязательно разберётся с этим парнем. Узнает, что такого с ним стряслось, что он решил нырять с моста. Навряд ли он просто решил искупаться. В таком случае он бы попытался выплыть. Не пошёл бы камнем ко дну. Без сопротивления.       Томас вышел через несколько минут. И застал своего нового знакомого сидящим на диване. Взгляд тёмно-карих глаз был направлен в пол, застывший, задумчивый. И вид у парня при этом был такой, словно он сейчас заплачет. Томасу пришлось скрестить руки на груди — так было сильно желание обнять этого парня и пожалеть.       — Эй, чувак, ты завис что ли?       Ньют вздрагивает, моргает несколько раз и поднимает на него взгляд. Пришибленность во взгляде остается, но в целом он старается держать лицо и не показаться размазней. Томас не психолог, но провести его очень сложно.       — Спасибо большое за одежду, — произносит блондин хрипловатым голосом. Ну, точно, простыл. Потому что нехрен с мостов нырять в апреле месяце. — Мне пора идти, меня там… ждут.       Дергано улыбнувшись, парень встал и развернулся с явным намерением покинуть квартиру. Томас не был идиотом. И прекрасно понимал, что отпускать парня одного сейчас — значит отвести его на тот мост и столкнуть. Фактически. Поэтому он молча проследовал за парнем, засунул ноги в свои старые кеды, так как в его новых кедах вполне можно было топить котят, и посмотрел на парня, который возился со шнурками.       — Сначала мы с тобой кое-куда прогуляемся, — тоном, не терпящим возражений, произнес Томас, глядя на блондина сверху вниз. Взгляд у того был удивленный. Немного напуганный. — Не ссы, бить я тебя не собираюсь. Психолог из меня хреновый, но подлатать тебя я, думаю, смогу.       Томас практически слышит, как зашевелились шестеренки в белобрысой голове, а затем глаза Ньюта распахнулись:       — Я в порядке! — возмущенно воскликнул он, заставляя Томаса закатить глаза.       — Ты пытался покончить с собой, — напомнил ему Том, открывая входную дверь и по-джентельменски пропуская гостя вперед.       — Я… Это были просто эмоции!..       — И ты чуть не покончил с собой, — снова напомнил ему Том. Эдисону почему-то чертовски нравилось, как этот нескладный белобрысый парень зло сопит.       — Но не покончил же! — кажется, это был последний аргумент недосамоубийцы. Томас уже выиграл этот маленький бой.       — Напомнить, кто вытянул твою тощую задницу из воды? — поинтересовался Томас, беря блондина за локоть и вытягивая за дверь. — Замолчи и иди за мной. Нужно тебя… перезапустить.       Наверное, Томас свихнулся. Как ещё объяснить тот факт, что он сейчас поднимался по хлипкой металлической лестнице на крышу пятнадцатиэтажки? Ладно, может не так странно лезть на пятнадцатиэтажку. Он часто здесь бывал. Подумаешь. Но вот тащить сюда за собой парня, который часа полтора назад скинулся с моста явно не для того, чтобы закалиться перед зимой… Ничего более идиотского Эдисон в жизни не делал. А идиотских вещей он делал много, хоть книжку пиши. Но сейчас — его пик, верхушка идиотизма. Возможно, он ещё раз триста пожалеет об этом. Возможно.       Но Томас не был бы Томасом, если бы обдумывал каждый свой поступок. Думать вообще вредно. Рисковать интереснее.       — Ты когда последний раз мыл свои кеды? — отплевываясь, интересуется Ньют, когда они влезают через небольшой люк и оказываются на открытом пространстве. Вокруг — город. Ночью определенно было бы эффектнее. Но даже сейчас вид был отличный. Внизу бегали люди, каждый по своим делам. Время приближалось к полудню, самое время для беготни по важным проблемам.       — Я вообще их никогда не мыл, чувак, — фыркает Томас, доставая из кармана пачку сигарет и закуривая.       К сожалению, прошлую пачку пришлось выкинуть. Она не пережила купания в реке. Томасу не удалось её реанимировать.       — И сколько лет этой грязи, которую я жрал весь путь наверх? — недовольно интересуется Ньют. Он уже не выглядит пришибленным. Сейчас он раздражённый. Но лучше так, чем замечать в карих глазах тоску и желание уйти и закончить то, от чего его удержал Томас. Раздражение — прогресс. Что там за стадии были? Отрицание, принятие и прочая чушь? У Томаса очень плохо с психологией. Но, кажется, чувства помимо тоски — положительная динамика.       — Знаешь, Ньют, у каждого бывают дерьмовые дни, — затянувшись, говорить Эдисон, проигнорировав вопросы про грязь. Его кеды они могли обсудить и дома.       — Только не нужно мне морали читать, — блондин раздраженно закатывает глаза и подходит к краю. На секунду внутри у Томаса всё обрывается — он хочет рвануть к парню, оттащить его, увести к себе в квартирку и запереть от всего мира. Иррациональное желание. Именно поэтому Том берёт себя в руки и снова затягивается. Дым обжигает горло — Эдисона потихоньку начинает отпускать.       — Когда я сказал своим родителям, что мне нравятся парни, отец просто выставил меня за дверь, — снова проигнорировав слова Ньюта, говорит Эдисон. Затягивается. Выдыхает куда-то вверх. На вид — сама безмятежность. Но он никогда в жизни никому не рассказывал об этой тёмной части своей жизни. — Тогда я впервые пришёл на крышу. Не на эту, но разница небольшая. Тогда я стоял прямо на краю, курил… И думал, что как только дойду до фильтра — кину бычок вниз и сигану следом. Я просто не видел другого выхода. У меня не было квартиры, денег, родители отказались от меня просто потому, что я не такой, как многие другие. Тупик. Я был уверен, что на этом жизнь закончена. А потом мне на телефон пришла СМСка. Не поверишь — мой мобильный оператор просто поздравил меня с первым днём весны.       — И ты передумал? — кивает блондин. Удивительно, но несмотря на весь скептицизм, раздражение, Ньют слушал на удивление внимательно.       — До фильтра я докурил, вот только спустился по лесенке.       Они оба замолкают. Томас курит, Ньют молча смотрит вниз. И Эдисон с удивлением замечает, что ему спокойно. Он, почему-то, больше не переживает. Что-то во взгляде блондина заставляет его понять — он уже не собирается прыгать. Каким-то образом Томас смог стать его мобильным оператором и вовремя поздравить его с началом весны.       Проходит ещё несколько минут, Эдисон даже успевает докурить, прежде чем Ньют снова начинает говорить. Его голос тихий. Он даже не смотрит в сторону Томаса, глядя только вниз.       — Я рад, что там оказался именно ты.       Никому из них не нужны были пояснения. Они оба прекрасно понимали всё.       — Я тоже рад, что оказался там. Несмотря на то, что это стоило мне целого рабочего дня, комплекта насквозь промокшей одежды и, скорее всего, простуды.       Ньют смотрит на него. Улыбается. И Томас лишь на миг залипает, потому что ТАК этот парень ещё ни разу не улыбался. Не при нём. Светло, тепло. Казалось бы, в секунду весь хмурый апрельский день был освещен исключительно этой улыбкой. Даже солнце, решив не конкурировать, скрылось за проплывающим мимо облаком.       — Теперь я… эм-м… предлагаю напиться, — прочистив горло, каким-то странным голосом говорит Том. У него возникает ощущение, что что-то там, внутри, мешает ему говорить. Даже будучи врачом, он не мог правильно описать свое состояние. Кажется, медицине подобное не под силу.       — Идея отличная, на самом деле, — кивает Ньют. — Выпивка с тебя, раз уж ты предложил.       Вдвоём они идут в ближайший магазин. Покупают две бутылки пива и возвращаются на крышу. И там, выпив по бутылке, но ни капли не опьянев, они целуются. И впервые в жизни оба ощущают, что всё правильно. Что всё встало на свои места. Перезагрузка определённо смогла устранить ошибку в системе.