Только надеяться

      Я не готов сказать ей своё настоящее имя. Совсем. В данный момент я знаю, что хочу сделать это, но пока ещё не в состоянии. Я до сих пор не готов полностью открыть эту дверь. Я останавливаюсь, пытаясь убедить себя, что не влюблён в неё - определённо влюблён - но мы ещё не можем переступить эту черту. Пока нет.       Из-за этого, конечно, возникает вопрос, почему я принёс её сюда, в свою квартиру, в середине ночи. Простой ответ - для её безопасности. Она разделяет общежитие с теми, кто напал на неё. Это больше, чем правда. Я не хотел выпускать её из вида. Я поднял её и понёс сюда, оставив нападающих раненными - только тех, кто не сбежал, - на земле, чтобы иметь с ними дело после того, как я буду уверен, что она находится в безопасном месте, спящей на моей кровати.       Если бы она захотела, чтобы я вернул её в общежитие, я бы сделал это. Но она не сказала, и я не собираюсь предлагать. Мы окунаемся в комфортную тишину. Она даёт возможность своей голове расположиться на моём бедре. Я концентрируюсь на дыхании, стараясь не упустить то, что я чувствую рядом с ней. Это поразительно. Это всё, о чем я могу думать. Я впустил её в свою жизнь больше, чем я когда-либо кого-то впускал, и это пугает меня до чёртиков.       - Может, тебе стоит лечь обратно, - предлагаю слабо, потому что должен. Она не отвечает, и я больше не спрашиваю, не готов потерять эту связь сейчас. Так что я сижу в тишине, держа пакет со льдом возле задней части её шеи, когда она использует мой бок в качестве подушки.       Я знал, что сегодня произойдёт беда. Когда я разговаривал с ней в комнате для тренировок ранее, было ясно, что другие переходники не принимают её новообретённый высокий рейтинг хорошо. Она была слишком раздражительной, кстати, что повлияло на её друзей в то время, но мой разум немедленно отправляется к Питеру и тому, как он отреагировал на то, что не занял первое место.       Я возвращаюсь к времяпровождению с Зиком и другими, и тогда я не мог успокоиться. Я не мог выкинуть чувство, что должны быть неприятности. Наконец, я вышел из своей комнаты и начал бродить по коридорам, проверяя зал для тренировок снова, ползая по общежитиям инициированных, и, в конечном итоге, обнаружил заваруху рядом с пропастью. Я бросился к ним, когда Питер схватил Трис за шею. Ал побежал в другую сторону - у меня не было времени разбираться с ним. Дрю пытался встать у меня на пути, и он заплатил за это. Питеру удалось уйти, потому что моим приоритетом была Трис - вытащить её из-за перил в безопасность.       Имеется приличного размера синяк на её щеке, куда он её ударил, окрашивающийся в ярко-фиолетовый. Я должен был взять больше, чем один пакет со льдом. Я уверен, что есть гораздо больше повреждений, но она сильная, намного сильнее, чем выглядит, как физически, так и психически. Она отбивалась, в то время как человек со слабой волей, возможно, был бы не в состоянии. Это часть того, что привлекает меня в ней.       Я зеваю. Сейчас уже поздно. Действительно поздно. И было поздно, когда я вернулся после того, как отправил Дрю в лазарет, сидя тут недолго, погружённый в свои мысли. Лёд не очень холодный, я почти уверен, что она уснула сразу после того, как положила голову на мой бок. Я кладу лёд в направлении холодильника, и медленно приближаюсь к ней, осторожно, чтобы не оттолкнуть её.       Её голова сейчас лежит напротив моей шеи, моя рука обёрнута вокруг её плеч, как было тогда, когда я нёс её сюда. Я не хочу отпускать её. Чем больше я удерживаю её, тем больше желаю. Я хочу просто откинуться на подушку и прижать её к себе, но я не могу. Я отбрасываю все предположения о том, что это может не устроить её. Хотя всё наше общение сегодня вечером, кажется, показывает, что она хочет быть ближе, я уверен. Особенно после того, что эти трусы с ней сделали. Мысль о них, прикасающихся к ней, делает мне больно.       Я опускаю её аккуратно на подушку и прижимаюсь губами к её лбу. Я хотел бы прикрыть её одеялом, но это не стоит того риска будить её. В комнате не так уж и холодно.       Когда отстраняюсь, я позволяю своей руке задержаться на её щеке. Они всё ещё липкие от слёз, что ниспадали ранее, а я не осознавал этого. Она никогда не показывает любые свои слабости, запрещает себе. Я надеюсь, что она сможет найти силы в себе сделать это и завтра. Для нее безопаснее, если они воспримут это как угрозу. Из-за избиения ей будет больно завтра, так что если она просто попытается немного это скрыть, у неё получится.       Я встаю на ноги, чтобы забрать лёд с пола и положить его обратно в морозилку. Я сижу на полу, внезапно измученный. Со стоном ложусь на живот и кладу голову на сгиб своей руки, пристально смотря на неё. Она в безопасности. И скоро завершится инициация, а я не буду больше её инструктором, и это всё не будет настолько сложным. Я могу только надеяться.       Несчастные не имеют никакого другого лекарственного средства – только надежду. – Мера за меру, Уильям Шекспир.