***
В лазарете Эрен провёл три дня, и ещё дополнительную неделю отдыха от тренировок и экспериментов выбила для него Ханжи. Какие мотивы двигали майором, может, чувство вины? Ответа на этот вопрос Эрен не знал. Так же он не знал, почему капрал ни разу не пришёл узнать о состоянии своего подопечного. Ривай не присутствовал на тренировках, которые Эрен посещал в качестве наблюдателя. Не появлялся в столовой за общими приёмами пищи, и вообще, по мнению парня, вёл себя необъяснимо. Началось всё с того, что проснулся Эрен от странного ощущения — сквозь сон ему показалось, что его ненавязчиво касаются, потом к его губам прижалось что-то тёплое, парень даже не понял, что это было, и уж тем более не мог предположить, что этим чем-то являются другие губы, особенно губы командира. Йегер приоткрыл глаза и не смог не узнать того, кто целовал его. Сердце пропустило удар, и Эрен подал признак своего долгожданного пробуждения, впрочем, о том, что пробуждение было долгожданным, он на тот момент не догадывался. А узнал позже, от майора, которая словно наседка носилась с парнем весь остаток дня. И в тот же вечер после пробуждения, когда на штаб спустилась ночь, и всё погрузилось в тишину, Эрен впервые услышал странные шаги. Он долго не мог заснуть, глядя, как пляшут по потолку и стенам отбрасываемые колыханием свечи тени. В пустом коридоре шаги раздавались чётко, хоть и тихо — Эрен прислушался, звук приблизился и остановился у двери. Сначала парень подумал, что это Ханжи пришла проверить его в очередной раз. Но дверь не открыли, ночной визитёр стоял за дверью. Йегер задул свечу и принялся ждать, но либо тот, кто стоял за дверью испарился, либо сон всё же сморил его, Йегера, и он не услышал, как спустя пару часов шаги удалились и растворились в предрассветных сумерках. На вторую ночь всё повторилось, парню было одновременно страшно и любопытно, но выдать себя и выйти в коридор он не решился, как и стоявший за дверью не решился войти. К вечеру третьего дня Эрен подготовился заранее: во первых, отоспался днем, чтобы не пропустить момента, когда невидимый гость решит удалиться; во вторых, он проверил и смазал петли на двери, чтобы они не выдали его своим скрипом. Его план удался. Шаги появились и, приблизившись, остановились за дверью, парень присел на кровати и задул свечу, потянулись бесконечно долгие минуты ожидания. И вот, когда первые петухи оповестили округу о приближении рассвета, шаги послышались, удаляясь. Йегера в мгновение сдуло с кровати и поднесло к двери. Он дёрнул деревяшку на себя и выглянул в коридор, напрягая зрение. Не узнать удаляющуюся спину было невозможно, он слишком хорошо изучил её, от того и ситуация складывалась всё более странная. Эрен вернулся к кровати и рухнул на неё лицом в подушку. Вопросы кружили в голове, но ответов не находили. Следующие ночи он провёл в своей комнате в подвале, там было не так удобно, как в лазарете, но приказы командования не обсуждались. В первую ночь Эрена посетила бессонница, он долго глядел в потолок, не гася свечи. Когда ты находишься в изолированном помещении, в которое ни один лишний звук не проникает, создаётся впечатление, что время остановилось. Невозможно проследить течение ночи движением луны на небосклоне или светлеющим небом на востоке, потому как в этой комнате нет окон. В этой комнате вообще ничего нет, кроме жёсткой кровати, тумбы рядом с ней и табурета, на который он складывал вещи. Ах да, ещё там была дверь, старая, обшарпанная и до жути скрипучая дверь, которая пришла на смену решётке по распоряжению командора. На замок с обратной стороны она не запиралась по одной причине — разведчики пытались смириться с мыслью, что доверяют Эрену. Хотя ночью, без уважительной причины, комнату покидать ему было запрещено. Так он и лежал, бездумно созерцая потолок, пока не услышал звук приближающихся шагов. Ривай не прекратил молчаливые визиты к дверям своего подопечного, но вот какие намерения двигали им, было непонятно. Эрен терялся в догадках, перебирал разнообразные варианты, но ни один не мог подтвердить. Капрал не появлялся в поле зрения, а лично навестить его и спросить, парень так и не решился. И что самое интересное, Йегер никак не мог объяснить самому себе, зачем капрал поцеловал его. Каждый раз, думая об этом, Эрен касался своих слегка шершавых губ, проводя по ним подушечками пальцев, и думал о том, что не прочь вновь испытать это странно-приятное ощущение чужого тепла. Но Ривай продолжал стоять за дверью день за днём, вернее, ночь за ночью. А Эрен теперь стоял с её обратной стороны. Просто в один момент — на пятый день, если быть точным — захотелось сдвинуть эту дурацкую ситуацию с мёртвой точки. Он встал с кровати и, совершенно не скрывая своего присутствия, прошлёпал босыми ногами по холодному камню пола, останавливаясь у двери. Аккерман стал уходить в несколько раз быстрее — возможно, ему надоедало, а возможно, просто жалость к мёрзнущему парню брала над ним верх. Шаги стихали, удаляясь, а Эрен возвращался в свою постель. Сегодняшний день ничем не отличился от всех предыдущих, разве что Ханжи затащила его в свою лабораторию, от которой у Эрена мигом пробежали мурашки по коже, и устроила допрос с пристрастием. Она дотошно расспрашивала о самочувствии, не испытывает ли головокружения или головных болей, не снятся ли ему кошмары, не страдает ли бессонницей. — Всё в порядке, майор, думаю, что могу вернуться к тренировкам, — безделье основательно достало парня. — Ривай потребовал от меня полный отчёт о твоём состоянии, — на пару секунд отвлеклась от своих записей Зоэ. — Капрал? — удивился Эрен. — Не видел его с того момента, как проснулся в лазарете. Думал, его нет в штабе, — соврал он, не моргнув глазом. — Да-а, — неподдельно удивилась учёная, — странный он какой-то. Четыре дня не отходил от тебя, а теперь сидит в своём кабинете, не отрываясь от бумаг, и носа не показывает. — Капрал, что? — удивлённо, расширил глаза Йегер. — Сидел у твоей кровати день и ночь, говорю, — не поднимая глаз от блокнота, повторила Ханжи. Смешанные чувства охватили юное сердце и, поспешно распрощавшись, Эрен покинул помещение. Остаток дня он бродил вокруг замка, погрузившись в собственные мысли, не заметил, как сгустились сумерки, и что давно пора возвращаться. Ужин он благополучно пропустил, поэтому сразу направился в свою обитель дожидаться ночи. Лихорадочное сердце рвануло грудную клетку, стоило только тихим шагам приблизиться. Эрен наклонился к тумбе и задул свечу, после чего поднялся и подошёл к двери. Он несколько раз успел досчитать до ста, прежде чем положил ладонь на прохладное дерево и легонько постучал по нему кончиками ногтей. По ту сторону царила тишина. Йегер повторил попытку. Мгновение, шаг в сторону двери. Еще пара мгновений, и несколько шагов прочь, Эрен размахнулся и что было мочи стукнул ладонью по дереву, острая боль обожгла кожу. Шаги остановились. Он вдохнул поглубже, и через секунду тишину ночи нарушил решительный голос парня: — Да откройте уже эту чёртову дверь, капрал…В ходе эксперимента
6 ноября 2015 г. в 00:40
Не каждый эксперимент даёт положительный результат. Скорее даже так — очень малая часть экспериментов даёт положительный результат. Ушибы, ссадины, потерянные конечности, с этим Эрен был знаком не понаслышке. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, когда Ханжи устраивала ему психологические тесты, длившиеся порой по несколько часов подряд. После такого парень чувствовал себя полностью разбитым и опустошённым, это в лучшем случае. Копаться в подсознании человека, пытаясь отыскать там ответы, чревато последствиями, порой необратимыми.
Ханжи увлеклась. Уже далеко не первый час Эрен находился в её лаборатории, то погружаясь в непонятные сновидения под действием каких-то отвратительных на вкус отваров, то просыпаясь и пытаясь вспомнить, что видел. Учёная впитывала каждое произнесённое слово, делая тщательные записи у себя в блокноте, вопросы сыпались, бесконечно повторяясь, по крупицам вытягивая из мальчишки воспоминания. Но сны были слишком туманны и обрывочны для того, чтобы извлечь из них ценную информацию. После неизвестно какого по счёту напитка Эрен ощутил резкий приступ тошноты, пространство закружилось вокруг него с немыслимой скоростью, стирая все очертания предметов. Йегер зажмурился, Ханжи что-то громко кричала, схватив его за руку, но её слова были неразборчивы. Как сквозь вату донёсся до сознания скрип открывшейся двери, и знакомый голос спросил: «Что тут происходит?». Эрен повернул вмиг побледневшее лицо к источнику звука и тут же потерял равновесие, начав заваливаться на пол. Торопливо приближающиеся шаги стуком армейских сапог по дощатому полу, и последнее, что он почувствовал, это подхватившие его сильные руки, а дальше — тьма. Долгая, беспросветная, бесконечная тьма.
В просторной светлой комнате, выделенной под индивидуальный лазарет, было пусто и до рези в глазах светло. Выбеленные стены с облупившейся местами штукатуркой отражали солнечный свет, льющийся в распахнутое окно. Открытые створки поскрипывали от касающегося их ветра, хоть как-то разбавляя тишину.
Капрал сидел на стуле перед кроватью уже не первый час, не первый день, вслушиваясь в тихое, порой прерывающееся дыхание. Смотрел, не отрываясь, на спящего парня. Он помнил каждое мгновение с того момента как подхватил падающее тело — как нёс его на руках по бесконечно длинным коридорам, как укладывал на белоснежную простынь, приподнимая безвольную голову и подсовывая под неё подушку. Помнил, как стягивал форменную куртку и сапоги, как отстёгивал опутавшие тело ремни и накрывал одеялом. Он не помнил ни слова из того, что тараторила семенящая следом Ханжи, понял лишь, что это обморок, и на сколько он затянется неизвестно.
Дверь чуть слышно скрипнула, открываясь. Мигом скользнувший по помещению сквозняк скинул на лицо спящего несколько тёмных прядей. Тихие шаги приблизились, остановившись рядом.
— Спит, — тяжело вздохнула Зоэ, присаживаясь на край кровати. — Четыре дня прошло…
Капрал не ответил.
Ханжи положила ладонь на прохладный лоб парня, подождала немного и убрала, удостоверившись, что нет жара. После чего откинула одеяло и взяла руку Эрена, нащупывая пульс. Посчитав про себя, заботливо укрыла вновь и встала.
— Ты бы поспал, Ривай, — ладонь легла на плечо, слегка сжимая.
Капрал повёл плечом, по-прежнему не отвечая. Ханжи ушла — тишина вернулась. Ривай встал, наклонился к кровати, поднимая одеяло. Тонкие пальцы перехватили запястье парня, возвращая руку в обратное положение.
— Давай уже просыпайся, пацан, — прошептал капрал, не надеясь, что его услышат.
Тёплые пальцы сжали его ладонь, через мгновение отпуская. Ривай повернулся, глядя в лицо Эрена — ничего не изменилось. Капрал протянул руку, откидывая со лба упавшие пряди волос, и провёл пальцами по щеке спящего. Губы парня приоткрылись, выпуская лёгкий вздох, Ривай наклонился ниже, он готов был поклясться, что Эрен позвал его, но парень спал. Аккерман сам не понял как коснулся тёплых пересохших губ своими, но, осознав это, задержался непозволительно долго. Какое помутнение затуманило его рассудок, он не знал, он не хотел знать, он хотел продлить ощущение шершавой мягкости юношеских губ.
— Что вы делаете, капрал? — Эрен открыл глаза, капрал мгновенно отстранился. Парень вопросительно посмотрел на него, затем обвёл взглядом помещение. — Где я?
— В лазарете, — ответил Ривай, направляясь к двери.
— Капрал, — хриплый шёпот заставил его замереть, — останьтесь.
— Я позову Зоэ, — дверь скрипнула, закрываясь.
Спустя несколько минут появилась Ханжи. Капрал в этот день больше не пришёл, впрочем, как и в последующие.
Единственная свеча не могла осветить всё пространство кабинета, но тому, кто там находился, этого было вполне достаточно. Капрал сидел за столом, опираясь одной рукой на спинку стула, повернувшись к окну, и смотрел во тьму ночи. Звёзд совсем не было видно, лишь одинокая луна маячила на небосклоне, периодически скрываясь за проплывающими облаками. Часовые давно прозвонили отбой, но ни одна мысль о том, что нужно лечь спать, не появилась в его голове. «Ещё не время», — подумал капрал, переводя взгляд на стол. Стопками сложенные книги на краю, пачка документов по центру, чернильница и подставка для перьев были окинуты равнодушным взглядом, задержавшемся на лежащем поверх всей документации отчёте. Рапорт майора Ханжи Зоэ пестрил заголовком: «Непредвиденные обстоятельства, возникшие в ходе эксперимента с участием рядового Эрена Йегера». Ривай взял в руку, скреплённую бечёвкой, приличную пачку листов, откидывая от себя на противоположный край стола. Каждый абзац, каждое слово были прочитаны им не один раз, чётко отпечатавшись в памяти. Пламя колыхнулось, рваные тени скользнули по стенам. Капрал поднялся, наклонился, задувая свечу, и вышел из кабинета.
Пустой коридор, чётко расчерченный лунным светом, проникающим сквозь окна, встретил его полной тишиной. Лёгкие шаги глухим эхом прокатились и исчезли во тьме. Аккерман неторопливо прошёл сквозь неё и остановился около ступеней, ведущих вниз. Постояв несколько минут, дав глазам привыкнуть к свету факелов, он сделал первый шаг по видавшей и лучшее время лестнице. Во многих местах камень обкололся, стены покрылись очагами плесени, которая, в отличие от капрала, чувствовала себя прекрасно в прохладной сырости. Ступени привели его к подземелью, глухому и безмолвному.
Ривай прошёл по каменному полу вглубь коридора, свет факела едва дотягивался до первого десятка метров, всё остальное было погружено во мрак. Но свет ему был не нужен, он точно знал, какое количество шагов нужно сделать, чтобы оказаться перед старой, обшарпанной дверью. Он знал, кто находится за этой дверью, и был уверен, что тот тоже знает о том, что он находится здесь. Капрал остановился, глядя на едва заметный проблеск света, проникающий из-под двери, отбрасываемый одной-единственной свечой. Он скрестил руки на груди и повернулся, опираясь на стену. Каменная кладка упёрлась в спину, охлаждая даже через одежду. Было холодно, в подземелье всегда было холодно, несмотря на время года. «Это одно из условий твоего нахождения здесь», — всплыли в памяти слова, сказанные Йегеру. Мужчина передёрнул плечами, словно отгоняя от себя озноб, и посмотрел вниз, туда, откуда пробивался свет. Его не было. Тихие шаги босых ног раздались по ту сторону, дошли до двери и остановились. Ривай подумал о том, что весьма неприятно стоять на холодном камне, и мальчишку не хватит надолго. Но шаги не возобновились, Йегер продолжал стоять за дверью. Капрал ждал около четверти часа, после чего развернулся и ушёл к себе. Звук удаляющихся шагов растворился в тишине ночи.