Fall in love

К сожалению, американец быстро понял, что смотреть телевизор оказалось на редкость неинтересно, хотя сей неприятный факт и сглаживало присутствие любимого братика, но вскоре Альфред уже откровенно скучал, пытаясь придумать для себя какое-то занятие. А лучше «Герою» почему-то думалось, когда его руки сжимали в объятьях тельце Мэтью, поэтому, не долго думая, Альфред перевернулся на спину и, потянувшись, переложил канадца себе на грудь, довольно улыбаясь. Прижав Мэтью поближе, Альфред погладил братика по спине, мигом забывая о своих намерениях придумать более интересное занятие, вместо этого уверенно накрывая его губы своими, прикрыв глаза. Да и голос диктора из телека вообще не отвлекал внимания американца от Канады. Юноша немного ошарашенно посмотрел на брата, непонимающе хлопая ресницами. Что, в общем-то, было вполне предсказуемо, ведь Мэтью уже успел сосредоточиться на весьма занимательной передаче про образ жизни полярных животных, поэтому действия Альфреда стали для него неожиданностью, но все же Канада не попытался отстраниться, чуточку обреченно отвечая на поцелуй. Продолжая гладить одной рукой брата по спине, Америка забрался второй между двумя пуговицами верхней части пижамы канадца, положив теплую ладонь на худенький животик, ощущая, как брат напрягся. Мэтью чуть смущенно отодвинулся, отчетливо ощущая теплую ладонь американца на своем животике, и нельзя сказать, что это было неприятно, скорее уж наоборот. Тем временем Альфред скользнул языком между приоткрытых податливых губ и, невесомо коснувшись языка Канады, тут же убрался обратно, действуя очень мягко и ненавязчиво, словно подсознательно боялся спугнуть братика. Впрочем, даже от этих осторожных касаний и поцелуя Канада все равно немного напрягался, не понимая, что делает брат и, каких еще действий можно от него ожидать. Но, к счастью, юноша быстро успокоился, полностью расслабившись, безоговорочно доверяя любимому братику. Американец перекатился, подмяв Мэтью под себя, и поднялся на четвереньки, чтобы не придавливать бедняжку своим немаленьким весом, не желая, чтобы любимому было неудобно. - Я тебя люблю, - сообщил Альфред, которому теперь было значительно легче произносить эти важные слова, чем тогда на кухне в самый первый раз, гораздо проще именно сейчас, вот так вот лучась от счастья, легко целуя братика в уголок губ, понимая, что вот он, его любимый, здесь и сейчас, да и всегда – только с ним. - Угу... - Канада немного помолчал и несколько неуверенно отозвался, - я тебя тоже, братик... Мэтью слегка приподнялся на локтях, запечатлев на щеке Америки легкий поцелуй, даже не пытаясь выбраться из-под того, продолжая улыбаться легко и почему-то счастливо. Диктор в телевизоре продолжал вдохновенно распинаться об образе жизни тюленей, но даже Канада уже давно перестал обращать на него внимание и вслушиваться в слова передачи. Слишком уж занимательным было то, что происходило сейчас между ним и его дорогим братиком, который во всю продолжал исследовать тело Мэтта. Наклонившись, американец сначала просто уткнулся в шею Канады, а затем коснулся губами нежной кожи, не задумываясь, что он творит, почему, зачем и какими будут последствия. Все это абсолютно не волновало Альфреда, ведь перед ним был его Мэтью, такой милый и очаровательный, абсолютно родной. Америке показалось мало той части, которую он уже успел исследовать губами, кончиками пальцев, пристальным, восхищенным взглядом… И именно поэтому, недолго думая, американец стал расстегивать пижаму братика, ласково касаясь кожи, не обращая внимания на удивленно вопросительный взгляд канадца. - Альфред?.. - Мэтью непонимающе сдвинул бровки, хлопнув пушистыми ресницами, - з-зачем ты меня раздеваешь?.. Вопреки всему, Канада вовсе не был идиотом, прекрасно зная (конечно, не без помощи Франции) о том, как проводят ночи влюбленные друг в друга люди, но сейчас мысль об этом даже не приходила канадцу в голову. Это же Альфред... Такой родной и добрый Альфред, который просто не может вести себя так, как описывал братик Франция. Американец, который просто творил все, что хотел, только пожал плечами, ведь у него действительно не было ответа на вопрос Мэтью. Альфред отполз немного назад и, с заинтересованным блеском в глазах оглядев растерянного канадца, начал целовать грудь и животик, наблюдая краем глаза, как лицо Канады заливается румянцем. Мэтью смущенно отвернулся, чувствуя, как дыхание невольно сбивается от приятных прикосновений горячих, чуть суховатых губ. В мыслях Канады появилась огромная трещина, заставившая юношу невольно задуматься: а так ли это невозможно, как казалось вначале?.. Конечно, это Альфред, но... Именно сейчас его действия говорили сами за себя. Мэтью осторожно вытянул руки, слабо упираясь в грудь брата и почти жалобно лепеча: - Альфред... Хватит... Перестань... Не надо, пожалуйста... - Почему ты просишь перестать? - поинтересовался американец, впрочем, не прекращая своих действий. Добравшись до розовенького соска Мэтью, Альфред замер и, не долго думая, лизнул, словно желая попробовать на вкус, не обращая внимания ни на что вокруг. Еще, бы, ведь исследование тела брата занимало его куда больше, чем даже самые любимые видеоигры. - Мм... Твои действия... Ты меня пугаешь... - честно сознался Мэтью, чуть выгибаясь от прикосновения теплого, влажного языка, невольно издавая томный полу вздох полу стон. Смутившись реакции собственного тела, юноша невольно напрягся, зажмурившись, и снова почти безнадежно попросил: - Пожалуйста, перестань, Альфред... - Не бойся, Мэтт, все в порядке, - с широкой улыбкой заверил Америка Канаду, продолжая свое "исследование". Джонс несильно прихватил затвердевшую бисеринку соска зубами и чуть оттянул, с интересом наблюдая, какая же будет реакция брата. Полностью расстегнутая пижама пока не мешала Альфреду, и тот не спешил ее снимать с канадца. Мэтью, не разочаровав американца, издал негромкий, пронзительный стон, краснея еще сильнее и жмурясь. Почему-то его ужасно пугала собственная реакция на вполне невинные ласки. Наверное, было бы даже правильнее сказать, что Канада несколько стыдился ее, поэтому сразу начинал сжиматься и напрягаться, когда от прикосновений губ американца невольно учащалось дыхание. Но, вопреки всему, Мэтью не боялся, прекрасно зная, что Альфред никогда не причинит ему вреда, а еще почти смирился, понимая, что его не переспорить... - А может все-таки не надо?.. - Отставить панику, - с серьезной мордашкой велел "Герой", не удержавшись и тут же снова широко улыбнувшись. Альфред не хотел, чтобы братик дергался от каждого прикосновения, но и прекращать не собирался, слишком уж нравилось ему такое времяпровождение. Кожа канадца была приятна на ощупь, а его реакция возбуждала бурное воображение американца. - Угу... - Мэтью вздохнул, обреченно расслабляясь и позволяя американцу делать все, что тот хочет, понимая, что просто не сможет сказать твердое "нет" любимому братику, тем более что после его улыбки на душе сразу стало теплей. Все-таки Канада безоговорочно доверял Альфреду, понимая, что он всегда несколько впереди и уж точно куда чаще проявляет инициативу. Не переставая счастливо лыбиться, Америка приподнялся и оставил на губах канадца легкий поцелуй, сразу возвращаясь к своему занятию. Альфред спустился ниже, целуя животик братика, с любопытством лизнул маленький пупочек, положив ладонь на бедро канадца, от чего тот снова ужасно смутился, невольно подстегивая «Героя» хитро улыбнуться и снова склониться, хаотично покрывая поцелуями бледную кожу. Через какое-то время Джонсу надоело, и он выпрямился, разглядывая Мэтью. - А почему ты ничего не делаешь? Юноша мучительно покраснел и отвернулся, чуть слышно выдавив: - Прости... Я что-то должен делать?.. Задавая этот вопрос, Мэтью чувствовал себя крайне неловко и даже несколько глупо, все еще с трудом осознавая происходящее, да и, признаться, слишком стесняясь своей реакции, изо всех сил стараясь сдержать как ее, так и неуемное любопытство. Свое, а особенно - Альфреда. - Ну не лежать же просто так! - авторитетно заявил американец, снова склоняясь над канадцем. - Обними меня, поцелуй... Альфред взял брата за запястья и положил его руки себе на спину, приникая к нежным губам. Мэтью неуверенно обнял брата и чуть потянулся навстречу, изо всех сил стараясь справиться со своим смущением. Еще несколько дней назад он при всем желании не смог представить, что они с Альфредом когда-нибудь будут делать что-либо подобное. Все случилось слишком быстро, поэтому Канада еще не успел до конца все осознать. Альфред, перед которым этой проблемы уже давно не стояло, оперся одной рукой о постель, обнимая братика другой, и, подняв с постели и прижал к себе, продолжая умиляться. Проявление хоть какой-то инициативы – хотя это и сильно сказано - со стороны канадца было очень приятно для Джонса, и тот счастливо жмурился, не отвлекаясь от поцелуя. Наверное, Америка абсолютно не задумывался над своими действиями, что будет делать с братом дальше, просто следуя каким-то не особо понятным ему инстинктам. Оказавшись втянутым в поцелуй, Мэтью немного осмелел, уже сам начиная заигрывать с языком Альфреда, активно отвечая на поцелуй, но, пожалуй, именно этим его участие и инициатива, пока и ограничивались. Хотя, отвлекаясь на поцелуй, Мэтью все-таки наконец-то смог расслабиться, на мгновение выкидывая из головы все посторонние и ненужные мысли. Устав держать брата навесу, Альфред выпрямился, не отрываясь от восхитительных губ канадца, утянув его за собой. Завершив наконец довольно затянувшийся поцелуй, Америка снимает с любимого верхнюю часть рубашки, швыряя ее куда-то в сторону кресла в углу комнаты. - Альфред?.. - Мэтью растерянно проводил взглядом долгий полет рубашки, рассеянно пригладив волосы, и со скрытой нервозностью поинтересовался, - что это значит?.. Что ты делаешь?.. - Крестиком вышиваю! –провозгласил американец, звонко рассмеявшись. Серьезно отвечать на такие глупые(даже по мнению Альфреда) вопросы в подобной ситуации ему не хотелось, да и сложно «Герою» было сформулировать, что же он творил на самом деле. Не желая, чтобы Мэтью еще что-нибудь спросил, Америка быстро заткнул того поцелуем. Канада осторожно отстранил от себя американца, невольно улыбаясь, ловя просящий и жалостливый взгляд голубых глаза, и уже с большей уверенностью качнул головой. - Подожди, Альфред... Можно я?.. - Что можно ты? - не понял Альфред, склонив голову на бок. Америка вообще не понимал, о чем брат говорит, да и зачем сейчас какая-то болтовня, такой же ответственный момент! В голове Джонса происходила борьба любопытства с желанием немедленно повалить Мэтью на кровать и зацеловать, но, как ни странно, любопытство пересилило. - Что-что... - Мэтью тихо проворчал в лучших традициях своего медвежонка и, обняв за шею, протянул недогадливого американца к себе, выдыхая в его губы, - поцеловать тебя, глупый... Не дожидаясь разрешения, что само по себе было достаточно удивительно, Канада резко сократил небольшое расстояние между ними и впился в губы Альфреда нежным поцелуем, наконец-то проявляя инициативу. Донельзя счастливый Альфред счастливо зажмурился. То, что братик наконец сам захотел показать чувства к "Герою", ужасно того умилило, а на душе сразу стало тепло и по-домашнему уютно, ведь одно дело - когда Канада не сопротивляется ласкам и реагирует на них, а совсем другое - когда он сам пытается сделать Америке приятно. Причем, отнюдь не безуспешно, ведь целовался Мэтью с куда большей уверенностью, чем чувствовал себя до этого, с удовольствием лаская языком губы и рот брата, но, впрочем, достаточно быстро отстранился, краснея и отворачиваясь: - Извини... - Да что ты все извиняешься? - удивился Джонс, но ответа ждать не стал, просто повернул Мэтью лицом к себе и, покрепче обняв, накрыл его губы своими. Все эти разговоры категорически не нравились Америке. Зачем тратить время на бесцельную болтовню, когда можно целоваться и доставлять удовольствие любимому? Сдавшись, Канада чуть заметно ответил на поцелуй, предоставив всю остальную свободу действий американцу, только обнимая того за шею, осторожно поглаживая кожу Альфреда кончиками пальцев, скорее инстинктивно, чем осознанно. Убедившись, что Мэтью больше не собирается пугаться или нервничать, и оттянув широкую резинку штанов брата, Америка скользнул под нее пальцами, по хозяйски взявшись за ягодицу канадца. Джонс даже сжал ладонь пару раз, уж больно ему понравилось лапать Мэтью за задницу. От чего Канада почти подскочил, растерявшись от такой наглости со стороны американца, и тут же залился краской, неуверенно и совсем тихо потребовав: - Перестань!.. Но Альфред лишь засмеялся в ответ, глядя на покрасневшего канадца, даже не собираясь убирать руку и целуя того в щеки. Реакция Мэтью искренне забавляла Америку, и тот относился к его словам совершенно несерьезно. Канада отвернулся, зажмурившись. Почему-то юноша чувствовал себя просто ужасно, стыдясь и собственной реакции, и действий американца, а его смех только еще больше усугублял ситуацию, невольно создавая впечатление, что Альфреду просто нравиться дразнить своего стеснительного братика, поэтому Мэтью с внезапной силой оттолкнул того от себя, почти с раздражением воскликнув: - Прекрати! Не ожидав такого, Америка тут же отпустил брата и поднял руки перед собой, будто сдаваясь. Хотя почему "будто"?.. - Прости, Мэтт, я больше не буду! Конечно, эти слова дались ему нелегко, но он все-таки заставил себя их произнести, ведь Джонсу совсем не хотелось, чтобы его любимый Мэтью злился или расстраивался. Мэтью, тут же почувствовав себя виноватым, за то, что только что накричал на любимого братика, расстроенно сжал пальцами одеяло, тихо пробормотав: - Извини, Альфред... Не смейся надо мной... - Не буду, - ответил американец, притянув любимого к себе, целуя в который раз за этот вечер. Альфред с пребольшим удовольствием провел бы так и всю ночь, ведь ощущая прикосновение губ братика, "Герой" чувствует себя самым счастливым на свете. А Мэтью лишь в который раз вздохнул, чуть приоткрывая губы, видимо, уже смирившись с тем, что просто так от Альфреда отделаться уже не удастся… Руки канадца неуверенно легли на плечи братика, а сам юноша только чуть обреченно прижался к груди американца, прикрывая глаза и покорно отвечая на поцелуй. Джонс осторожно уложил Канаду на постель, зарываясь пальцами в его мягкие, немного вьющиеся волосы. Излишняя близость любимого распаляла молодой и легковозбудимый организм американца, что не мог не заметить Мэтью. Удивленно расширившиеся зрачки юноши лучше всяких слов поведали Альфреду, насколько ошарашен его братик внезапным осознанием того, что Америка его... Хочет?.. - Альфред?.. - Мэтью немного отодвинулся, сдвинув бровки, и самую чуточку испуганно посмотрел на любимого братика. - Что? - ответил Джонс вопросом на вопрос, искренне недоумевая, что же не так на этот раз. Однако, когда "Герой" опустил взгляд, до него сразу дошло, что так удивило (испугало, ужаснуло - нужное подчеркнуть) его брата. - Ой... - Угу... - Мэтью смущенно отвернулся, - именно что "ой"... Реакция американца несколько позабавила Уильямса. Сейчас Америка казался таким очаровательно невинным, что канадцу всерьез начинало казаться, что из них двоих именно он, а отнюдь не брат, лучше всего понимает происходящее, даром, что вся инициатива исходит от Америки. - А, пофиг. Как ему казалось, здраво рассудив, что эту проблему можно и потом решить, а брат еще может куда-нибудь сбежать, американец вернул канадца на прежнее место и впился в его губы требовательным поцелуем. Связи между своими действиями и собственной эрекцией Альфред, как ни странно, не наблюдал. Канада невольно затрясся от тщательно сдерживаемого смеха, еще больше уверившись в правильности своего предположения, почему-то абсолютно перестав волноваться о чем-либо. Все-таки его Альфред оставался таким же глупеньким, как и всегда, и, похоже, ничто уже не сможет изменить подобного положение вещей. Почувствовав дрожь Мэтью, Америка оторвался от его губ и как-то недовольно поинтересовался: - Мэтт, ты чего трясешься? Постоянные помехи их с Канадой во всех отношениях приятному времяпровождению уже начинали раздражать Джонса. Канада только затряс головой, сжав губы, чтобы не засмеяться в голос, с трудом выдавив: - Н-нет, все в порядке... Впрочем, окончательно успокоиться Канада смог только через пару минут, когда от то и дело прорывающегося наружу смеха начал болеть живот. Альфред, к слову, уже перестал обращать внимание на все это, занятый новым делом. Америка лизнул выступающую ключицу канадца и, не увидев никакой интересной реакции, стал покрывать поцелуями шею Уильямса, пока не дошел до ушка. Рука "Героя" лежала у Мэтью на груди, а сам Джонс мял сосок Канады между большим и указательным пальцами. Мэтью снова покраснел, не сдержав чувственного аха и невольно отвернулся, не желая, чтобы Альфред видел его смущение, впрочем, это было не настолько незаметным, чтобы канадцу удалось скрыть свою реакцию. Почувствовав, как мочки ушка коснулись горячие, чуть суховатые губы юноша вздрогнул, издавая тихий стон, невольно без слов поведав о том, что американцу удалось обнаружить чувствительное место. Заслышав пронзительное аханья любимого, американец улыбнулся и прихватил мочку губами, желая повторить реакцию Мэтью и с удивлением замечая, что возбуждение-то нарастает. Только тогда Америка наконец осознал, что творится, хотя это его не остановило, только улыбка Альфреда стала шире. Канада зажмурился, краснея до корней волос от собственного, немного жалобного стона, неуверенно попросив: - Перестань... Впрочем, юноша и сам уже даже не надеялся на то, что братик все-таки послушается, пытаясь возмутиться хотя бы для порядку. Лизнув любимого в ушко, Альфред заметил завитушку канадца и провел вдоль нее пальцем, даже не вслушиваясь в тихий голос Мэтью(или просто не слыша). Альфред интуитивно понимал, что его действия доставляют братику удовольствие, и это не могло не нравиться Джонсу, очень гордящемуся тем, что может доставить братику такие приятные ощущения. От легкого касания американца с губ Канады сорвался очередной плохо сдерживаемый и уже куда более звонкий стон, а дыхание сразу немного сбилось, становясь чуть хриплым и прерывистым. Сам Мэтью перевел растерянный взгляд на своего братика, будто никак не мог решить, попросить того прекратить или сдаться, позволяя Альфреду делать все, что тот захочет. А у Америки была уже другая проблема. «Герою» было ужасно неудобно в своих пижамных штанах, поэтому он, отпустив брата, быстренько их скинул, не задумавшись, что может шокировать Мэтью, и сразу вернулся к своему занятию, гладя живот канадца и выискивая еще чувствительные места. - Ой... - Канада быстро отвел взгляд от брата, ужасно смущаясь и действительно не зная, что вообще делать. Не то чтобы прикосновения Альфреда были неприятными, скорее уж слишком неожиданными, и потому они немного пугали медленно краснеющего юношу. Но американец не обратил на это внимания и, уже вовсю лапая тушку братика, целовал его грудь, живот, руки, больше не покушаясь на территорию ниже пояса. Иногда прерываясь, Альфред увлекал любимого в долгие, нежные поцелуи, с удовольствием лаская его губы и исследуя ротик. Мэтью лежал с крепко-крепко зажмуренными глазами, едва ли не плача от смущения, порой роняя негромкие стоны, но постепенно успокоился и, резко распахнув глаза, сам вовлек американца в долгий поцелуй, тут же снова жмурясь, но уже скорее от удовольствия. Американец, обрадовавшись ответным действиям, хаотично гладил тело Канады, то проводя ладонью по бедру, то зарываясь пальцами в мягкие волосы, то задевая соски. Альфреду очень нравилось касаться кожи любимого, "Герою" очень льстило, что это позволено только ему и никому больше. Отстранившись, юноша снова обронил тихий стон, когда пальцы американца в очередной раз задели бисеринку соска и, слегка приподнявшись на локтях, растерянно посмотрел на брата, словно пытался взглядом передать тот вопрос, который так и не смог сформулировать вслух, и который, естественно, касался действий и намерений Альфреда. - Можно мне тебя раздеть? - спросил Америка, сжимая в руке приятную ткань теплой пижамы, смотря в глаза брата, в свою очередь спрашивая взглядом, разрешат ли ему сделать с канадцем все то, что так хотелось сейчас Джонсу. А хотелось ему всего и сразу, в первую очередь - снять уже с Канады эти штаны и покрыть поцелуями всю остальную кожу, а потом... а потом у них обязательно будет секс. Мэтью смущенно опустил взгляд и тут же почти подскочил, осознавая, что и сам порядком возбудился от действий Альфреда. Перед глазами невольно предстала возможное продолжение, от чего дыхание юноши почему-то снова сбилось, а сам канадец быстро отвернулся, осознавая, что уже просто не сможет сказать "нет", поэтому только судорожно кивнул, растерянно сжимая пальцами краешек одеяла. Американец, улыбнувшись, медленно стянул с брата пижаму, невольно задержав взгляд на его эрекции. - Ой, а ты тоже возбудился! - не удержался от комментария "капитан очевидность". Скомканные штаны улетели не без помощи Альфреда в неизвестном направлении, а Джонс, чуть отодвинувшись и оглядев любимого, наклонился, целуя бедро Канады. Мэтью снова вспыхнул лихорадочным румянцем, слегка отодвигаясь, и с возмущением посмотрел в ясные голубые глаза брата, полностью сосредотачиваясь только на них, чтобы не смущаться еще больше. - Прекрати комментировать!.. - тихий протест прозвучал даже несколько комично, но Мэтью не видел в нем ничего смешного, нарочито сердито нахмурив бровки. ...И все-таки у Альфреда были до невозможности красивые глаза. - Ладно-ладно, - улыбнулся Альфред, придвигаясь ближе и снова касаясь губами внутренней стороны бедра канадца. Джонс не переставал коситься на пах Мэтью, ведь он никогда и никому минет не делал, и "Героя" разбирало любопытство. В голове американца промелькнула мысль, что это как-то неприлично, но эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась, поэтому, больше не раздумывая, Альфред повернулся и лизнул плоть братца. - Ах!.. - Мэтью зажмурился, почувствовав прикосновение влажного, горячего языка американца, не сдержав громкого, почти жалобного стона, тут же неуверенно, или же просто слишком тихо потребовав, - не делай так!.. Это... Ай! Разумеется, услышав протест братика, Альфред не сдержался и снова повторил процедуру, от чего Мэтью вздрогнул, тяжело дыша, невнятно прошептав: - Ах.. Не... Надо... Америка таких тихих протестов, разумеется, не слышал (или делал вид, что не слышал), он опять вовсю экспериментировал, лаская брата губами и языком и пытаясь понять, от каких действий Мэтью стонет громче, а от каких тише, и, следовательно, что доставляет канадцу большее удовольствие. Альфред так увлекся, подходя к делу со своей неуемной фантазией, что совсем забыл про то, что собирался делать изначально. - Перестань!.. - жалобно воскликнул Мэтью, смотря на Америку затуманенными глазами, уже с трудом осознавая происходящее и ужасно смущаясь от такого развратного вида братика, но почему-то не мог отвернуться, как бы ни хотел этого. Тело словно перестало слушаться своего хозяина, полностью подчиняясь действиям Альфреда, заставляя канадца звонко стенать, напрягаясь и прогибаясь от этих ни с чем несравненных ласк. Утолив наконец свое любопытство, американец отстранился и оглядел Мэтью, едва не кончившего к тому времени, растрепанного, раскрасневшегося и тяжело дышащего. Нельзя сказать, что это зрелище не понравилось Альфреду, наоборот, очень даже, поэтому он притянул канадца поближе и прижал к себе его обнаженное тело. А Канада лишь облегченно вздохнул, наконец-то сумев расслабиться, но вскоре осознал, что возбуждение, подстегиваемое ощущением горячей кожи американца, никуда не делось, лишь свернулось тугим и даже несколько болезненным комом внизу живота, заставляя Мэтью зажмуриться и только крепче прижаться к Альфреду, чуть заметно подрагивая всем телом. А американец тем временем, бессовестно пользуясь состоянием братика, водил руками по спине и заднице Канады, восхищаясь его телом и предвкушающе облизываясь. - Мэтт, можно эээ... подготовить тебя? Альфред знал, что надо делать дальше, благодаря своему любопытству, из-за которого он однажды полез в интернет с целью узнать, "как же это делают парни". Все по той же причине американец узнал довольно многое (в основном благодаря википедии), но в этом он никогда бы не признался. Мэтью, впрочем, абсолютно не думая, откуда его брат все это знает, только снова чуть вздрогнул, тоже понимая о чем идет речь, правда узнал он об этом от своего бывшего опекуна, и уж точно не мог предположить, что сия информация когда-либо ему пригодится. Честно говоря, юноша немного испугался, но тут же вспомнив о том, что Альфред никогда не сделает ему больно, относительно успокоился, чуть заметно кивая. - М-можно... - голос канадца предательски дрогнул, лучше всяких слов выдавая его растерянность и волнение. - У тебя есть крем? Для рук который? - уточнил Америка, решив, что Мэтью может понять неправильно. Специальной смазки у "Героя", естественно, не было, но Джонс хотел, чтобы брату на все 100% не было больно, Альфред искренне беспокоился о здоровье Канады и желал, чтобы их первый раз был самым лучшим. - П-прости... - Канада виновато помотал головой, растерянно смотря куда-то в сторону, - у меня нет... Снова зажмурившись, юноша, не дожидаясь ответа, осторожно сжал в ладошках руку брата и, помедлив, наклонился, по очереди беря в рот пальцы и тщательно облизывая, а Альфред, как завороженный, наблюдал за этим более чем соблазнительным зрелищем, облизывая пересохшие губы и чувствуя, как дыхание неосознанно сбилось. Когда Мэтью наконец отпустил руку брата, тот сначала просто глядел на него с диким желанием во взгляде, затем, тряхнув головой, поднес пальцы к ягодицам партнера, несколько неуверенно начиная подготовку, ведь и для него это было в новинку но Джонс, стараясь это не показывать, как можно ласковее погладил Канаду по спине, желая успокоить и уверить, что больно не будет. Вздрогнув, Мэтью чуть приподнялся, почти забираясь на колени американца, чтобы тому было удобнее и, зажмурившись, покрепче прижался к горячей груди, чуть дрожа от легкого испуга. Слишком неожиданными и непривычными для канадца были подобные ощущения, поэтому тот просто не мог не напрягаться, хотя и доверял Альфреду всем сердцем, зная, что тот сделает все, как можно более безболезненно и ласково. Именно из-за этого Америка, не желающий впоследствии причинить любимому боли, еще долго подготавливал братика, поглаживая изнутри, осторожно массируя наиболее чувствительное место, с наслаждением ловя тихие стоны, которые необыкновенно нравились Альфреду. А еще американцу нравилось прижимать к себе немного дрожащего и смущенного канадца, успокаивая его. Наконец, вытащив пальцы, Америка опустил Уильямса на постель и внимательно оглядел его, от чего Канада снова резко покраснел и попытался прикрыться руками, чтобы хоть как-то скрыться от восторженного, изучающего взгляда Альфреда, в котором читалось откровенное желание, почему-то заставляющее сердце юноши биться быстрее, а дыхание становиться тяжелым и прерывистым. И все это от одного только взгляда!.. Америка не стал убирать руки брата, которыми тот прикрывался, "Герой" и так там уже все видел... и облизал. Вид покрасневшего, смущенного и до боли соблазнительного канадца не мог не радовать глаз и только сильнее возбуждал американца. Не желая медлить, Альфред взял партнера под колени и развел его ноги, пристраиваясь между ними. Мэтью немного напрягся, вздрагивая, снова несколько пугаясь, почти через силу разводя руки в стороны и цепляясь пальцами за простынь, продолжая жмуриться и отчаянно смущаться. Впрочем, испуг не продлился долго, и достаточно скоро канадец уже сумел относительно успокоиться и расслабиться, даже найдя в себе силы открыть глаза, почти с мукой во взгляде смотря на брата, чуть заметно кивая и шепча, стараясь придать голосу хотя бы нотку уверенности: - Давай... Джонс кивнул и начал медленно и осторожно вводить свой орган в тело любовника, стараясь не причинять тому боли. От непривычных, ужасно приятных ощущений у Альфреда перехватывало дух, но тот просто не мог остановиться. Не то чтобы Америка числился в девственниках(в привычном понимании этого слова), но происходящее производило и на него сильнейшее впечатление. Мэтью, не ведавший о том, какие мысли витают в голове братика, замер, запрокинув голову назад, тяжело и как-то сдавленно дыша, широко распахнув глаза и сверля потолок невидящим взглядом. Проникновение оказалось несколько болезненным, но Канада старался терпеть, не желая лишний раз волновать брата, понимая, что тот и так делает все, чтобы причинить Мэтью как можно меньше дискомфорта. Полностью оказавшись внутри, Альфред замер, давая время привыкнуть и Канаде, и себе, при этом Джонс прикусил губу, часто дыша, желая унять учащенное сердцебиение. Посчитав, что прошло уже достаточно времени, американец отодвинулся, выйдя почти на всю длину, и тут же толкнулся обратно. Канада звонко и немного жалобно вскрикнул, тяжело и часто дыша, изо всех сил стараясь сдержать упорно сочащиеся из глаз слезы. Юноше не хватило времени, чтобы привыкнуть до конца, из-за чего сейчас каждое действие американца болью отдавалось во всем теле, хотя канадец и старался не показывать этого, отворачиваясь и слезящимися глазами пристально смотря в стену, вслушиваясь в тяжелое, хриплое дыхание - свое и Альфреда. - Прости, прости... - Америка, заметив слезы любимого, сразу остановился и, протянув руку, стер слезинки тыльной стороной ладони. Американцу было совестно, что он причинил братику боль, поэтому он нагнулся и накрыл чуть дрожащие губы Канады своими, нежно целуя, будто извиняясь без слов. Мэтью обнял братика за шею одной рукой, тихо и сбивчиво шепча прямо в его губы: - Все хорошо... Правда... П-продолжай... Юноша немного слукавил, слишком уж виноватым и расстроенным выглядел любимый братик, поэтому Канада старался всеми силами приободрить его и успокоить, пытаясь без слов показать, как боль постепенно сходит на "нет". Помедлив еще с минуту, Альфред все же не выдержал и начал двигаться внутри любовника, шумно дыша (если не сказать "пыхтя" ) и покусывая губы, чтобы не застонать от удовольствия. Мэтью был таким восхитительно тесным и горячим, что Джонс просто не мог этого не озвучить. Если бы Канада мог, то наверняка бы возмутился, покраснел и попросил больше так не говорить, но сейчас с его губ, вопреки намерениям, слетали только громкие, безудержные стоны, а сам юноша только жмурился, чуть подрагивая от удовольствия, даже не пытаясь вникнуть в смысл сказанных слов. Ему просто было хорошо. Так хорошо, как не было еще никогда, поэтому Мэтью просто расслабился, позволяя волне эйфории захлестнуть себя с головой. А американец с безграничным восхищением ловил каждый стон любимого, каждое движение его ресниц, тонких пальчиков, стискивающих одеяло, смотрел на разомкнутые губы, покрасневшие щечки брата и никак не мог насмотреться. Вид канадца, получающего наслаждение от происходящего, целиком отдающегося Альфреду, делал того не только до невозможности счастливым, но и сильнее возбуждал, заставляя терять голову. От очередного толчка Мэтью со звонким стоном, прогнулся, находясь почти на пике и, жадно хватая ртом воздух, захрипел, силясь сказать Альфреду, что тот может перестать сдерживаться, ведь юноша уже не чувствовал даже отголосков боли, а Америка нуждался в разрядке не меньше своего брата, да и канадцу хотелось как-то отблагодарить того за доставленное удовольствие. Но вместо внятных слов с губ срывались только шумные вздохи и непрерывные стенания, поэтому юноша лишь приоткрыл глаза, смотря на Альфреда затуманенным и потемневшим от страсти взглядом, одновременно почти отчаянно толкаясь навстречу, шепча одними губами: - Сделай это... Не выдержав такого зрелища, американец разом растерял всю выдержку и сорвался, в бешеном темпе вдалбливаясь в податливое тело Мэтью, запрокинув голову, жмурясь и стеная, хотя и гораздо тише, чем канадец, изредка с губ Альфреда срывалось имя его любимого. В таком темпе Америки надолго не хватило, и он, последний раз войдя на всю длину, застыл, несильно сжав в руках бедра партнера и содрогаясь от удовольствия, изливаясь в своего любовника чувствуя как что-то теплое брызнуло ему на живот, а сам канадец весь сжался, доставляя еще больше удовольствия своему братику, выглядевшему несколько пришибленным от накатившего удовольствия, впрочем и сам Уильямс сейчас чувствовал себя не менее ошарашенным, ведь такого удовольствия ему еще не приходилось испытывать никогда. Придя в себя, Джонс разжал руки и отодвинулся от Мэтью, сразу ложась рядом и ужасно довольно улыбаясь, приобнимая братика одной рукой, а тот еще долго лежал, тяжело дыша, чуть осоловевшим взглядом смотря прямо перед собой и ни на что не реагируя, только чуть подрагивая от отголосков пережитого ни с чем не сравненного наслаждения. Через несколько минут, более или менее придя в себя, Канада покраснел от довольного взгляда Альфреда, который, кажется, все это время так и не сводил с него глаз, и с трудом подавил первый порыв прикрыться от этого восхищенного взгляда, все-таки рассудив, что после того, что между ними произошло, это будет смотреться более чем смешно. Найдя наполовину сползшее на пол одеяло, Америка накрыл им Мэтью, чтобы тот не простудился и не замерз, и притянул горячее тельце канадца еще ближе к себе, обнимая уже двумя руками. - Это было просто классно! - громко заявил американец, чуть ли не лучась от счастья и довольства. Джонс, казалось, ничуть не устал и был готов повторить все, что сейчас произошло. Но того же нельзя было сказать о Мэтью, поэтому Альфред не собирался к нему приставать. Про Кумадзиро Америка до сих пор не вспоминал, впрочем, дверь в спальню, к счастью, была закрыта, хотя их еще наверняка ожидает множество вопросов любопытного медвежонка, ведь вели они себя отнюдь не тихо. - Угу... - Мэтью зевнул и закрыл глаза, не желая сейчас думать о чем-либо или обсуждать произошедшее. Только не сейчас. Поэтому юноша лишь покрепче прижался к своему любимому братику и широко зевнул, чувствуя, как веки неудержимо начинают слипаться. Конечно, стоило бы сначала сходить в душ, но на это у смертельно уставшего Мэтью просто не хватало сил, поэтому тот только зевнул, получше заворачиваясь в одеяло, на что американец снова умиленно улыбнулся, с гордостью глядя на засыпающего братика, и, не желая его тревожить, только снял с себя и Канады очки, положив обе оправы на тумбочку возле кровати, заваленную какими-то комиксами. …Только тут Америка заметил, что телек-то все еще включен, и, найдя пульт, быстренько вырубил его, после чего комната погрузилась в темноту, ведь достаточно плотные занавески, задернутые когда-то давно, не пропускали как лунный свет ночью, так и солнечный - днем. Мэтью чуть заметно улыбнулся и, поддавшись внезапному желанию, обнял братика, широко зевнув и тихо, почти неслышно шепча, медленно закрывая глаза: - Я люблю тебя, Альфред... Сладких снов. - Я тоже тебя люблю, Мэтт, очень-очень! - заверил брата Альфред, тоже его обнимая и целуя в щеку, счастливо улыбаясь. - И тебе тоже хорошо поспать. Вскоре братья уже сладко спали, обнимая и изо всех сил прижимаясь к друг другу, неосознанно продолжая счастливо улыбаться, даже во сне чувствуя себя до неприличия счастливыми. Оба прекрасно знали, что теперь все у них будет просто замечательно. А разве может быть иначе рядом с любимым человеком?..