Сметая барьеры

Сзади послышался хлопок аппарации. Хлопок аппарации в кабинете директора Хогвартса. Чары от этого самого заклинания Северус накладывал лично, каждый месяц изменяя структуру магии. Снейп прикрыл глаза и постарался сохранить лицо. Приложив титанические усилия для того, чтобы не расплыться в счастливой улыбке, он даже смог придумать достаточно холодную реплику. Но все его попытки защитить имидж вмиг рухнули, стоило загорелым рукам опуститься на хрупкие плечи, а их обладателю хрипло прошептать: — Я скучал, — жаркое дыхание опалило ухо, посылая вниз по позвоночнику толпы мурашек. Ладони скользнули вперёд, к воротнику, и принялись расстегивать стройные ряды многочисленных пуговиц. — Спермотоксикоз, Поттер? — навязчивое желание потереться о сильную руку, как кот, добравшийся до запасов валерианы, бывший профессор пресек на корню. А вот в удовольствии глубоко вдыхать столь родной и любимый запах корицы, легким шлейфом исходивший от кожи и волос Гарри, не смог себе отказать. Примерно год назад этот самый запах стал преследовать Мастера зельеварения повсюду. Куда бы он ни пошёл, покидал ли он пределы замка или нет, знакомая фигура повзрослевшего ученика маячила рядом. Пожалуй, Снейп уже успел привыкнуть к этому, но тяга к логике не смогла позволить ему смириться со столь необычной переменой в поведении Поттера. У всего должна быть причина и следствие, а этот идиот таскался за ним, словно приклеенный, и упрямо молчал, сверля взглядом из-под отросшей челки. Пропускал мимо ушей все гневные реплики в свой адрес, хотя Северус прекрасно видел плотно сомкнутые губы. Терпел яд, оскорбления и откровенные провокации. Не вызывал на дуэль, заведомо являясь победителем, разговаривал предельно нейтрально, стараясь не обидеть и не задеть. Сейчас директор осознавал всю глупость своей реакции. Вёл себя, точно истеричка, кидался на окружающих по поводу и без, разве что только не кусался. Но тогда… Картина мира рушилась с каждым обжигающим взглядом героя магического мира, а барьер, с таким трудом выстроенный за несколько десятков лет между собой и окружающими, растаял, растёкся у ног обладателя пронзительно-зелёных глаз. Снейп ненавидел себя за дрожь от случайных прикосновений аврора, рычал после каждого мокрого сна, просыпаясь на сбитых простынях, готов был лезть на стену от постоянного возбуждения. Ведь чертов Золотой мальчик не оставлял его ни на минуту. А в один прекрасный день Северус не выдержал. Развернулся и высказал застывшему Гарри всё то, что накопилось в душе и отравляло её. Все терзания и сомнения. О своей вине перед Лили, о невозможных глазах и своём отвратительном характере. Поведал в красках о постыдной дрочке на образ небезысвестного ученика, о том, как ходил в бордель и с остервенением трахал какого-то мальчишку, закрыв глаза и выдыхая протяжное «Гарри» на пике. Сознался в своей тяге, ненормальности, напоследок крикнув в лицо виновнику своего психологического состояния: — Не ожидал, Поттер? И после этого будешь за мной таскаться, да? А потом умер и воскрес, попав в крепкие объятия Мальчика-Который-Выжил. Вжимался в него, задыхаясь от нежности, затопившей всё естество до самых краёв, ведь этот безмозглый придурок опустил ментальные щиты, буквально топя в своих чувствах. Чего только там не было! Уважение, восхищение, щемящая любовь и желание защитить. Страх быть отвергнутым, потерять. И совсем немного надежды, пробивавшейся солнечным лучиком из-под трясины неуверенности в себе. Мерлин, кто бы мог подумать, что Главный Аврор так и не смог преодолеть юношеские проблемы с самооценкой! Ведь со времён школы он очень сильно изменился, и не только внешне. С каждым сантиметром, что Поттер вытягивался ввысь и раздавался в плечах, окружающие всё больше замечали его харизму, смелость, даже некоторую наглость. Да и не мог Герой выглядеть неуверенным! Оказывается, выглядеть не мог, а чувствовать — вполне. Помимо этого, Северус смог увидеть очень много важного и поразиться тому, что не смог разглядеть в сыне Эванс талант и прекрасные моральные качества. В то время, как он вёл себя, точно ребёнок, победитель основной опасности текущего столетия демонстрировал впечатляющую выдержку, ясность ума и благоразумие. Беспокоился о нём, об ужасе подземелий, язвительном и холодном, заботился по мере своих сил. Сейчас же он скользит ладонями по бледной коже, покрытой шрамами, и получает от этого удовольствие. Да, не только Волан-де-Морт недооценил мальчишку, вся Великобритания была слепа. — Хватит думать, — снова шепчет невозможно сексуальным голосом и тянется вперёд. Ласкает теплой волной своих эмоций. Снейп, конечно, тот ещё ублюдок, но отказать не в силах, послушно размыкая тонкие губы. Поцелуй всё длится и длится, до боли в груди сладкий и нежный, невозможный. Гарри никуда не спешит, легонько прикусывает и тут же зализывает, касается кончиком языка и лукаво улыбается одними глазами. Нереально так целовать Северуса, ни разу не красивого, не желанного, а он целует. Зельевар замычал, скорее одобрительно, чем возмущенно, когда его опрокинули на спину, зафиксировав руки над головой. Поттер ненадолго отстранился, невольно облизнувшись от представшего перед ним зрелища. Директор Хогвартса распластался по столу, зрачки расширились, заняв половину радужки, потемневшей и абсолютно чёрной. Аврор запечатлел ещё один лёгкий поцелуй на губах Северуса, ставших сейчас такими яркими и восхитительно-зацелованными. Коснулся подбородка, прикусил тонкую кожу на шее, припав к чувствительному месту, где бился пульс, а затем влажно облизал впадинку между ключицами. Северус рвано выдохнул и выгнулся, стараясь сократить расстояние между телами до минимума и потереться пахом о такого соблазнительного Поттера. Тот же скользил и скользил ладонями по коже, оглаживая бока и щекоча бедра. Гарри был всюду. Покусывал чувствительные бусинки сосков, сжимал круглые половинки в широких ладонях, периодически дразня колечко мышц подушечками пальцев, легко надавливая и царапая. И смотрел. Смотрел так, как никто другой. Откровенно любовался и восторгался. Зелень глаз потемнела, став ещё ярче. Снейп зашипел, когда его член погрузился во влажную глубину рта Поттера, отстранненно ощущая лёгкое жжение ниже поясницы. Аврор старательно насаживался горлом, сильно обхватывал губами и стонал, передавая вибрацию от восхитительных звуков. Снейп плавился под натиском Героя, позволял читать своё сознание, лишь бы увидеть непередаваемое обожание, заполняявшее партнёра до краев и передававшееся ему. Стоило признать, что декан Слизерина намертво врос в этого мальчишку, и оторвать их друг от друга было невозможно. Они не представляли свою жизнь без утренних перепалок, совместных обедов и горячих ночей. Северусу пришлось загнать подальше свою гордость и тягу к личному пространству. Но оно того стоило. Никто и никогда не дорожил им, не заботился, не ласкал. Никто не относился к его характеру с таким терпением и никто не считал его красивым. Снейп принимал всё, что ему давали. Впитывал каждую деталь, запоминал каждую секунду, проведенную вместе. Широко разводил ноги и подавался навстречу, наслаждался стонами Поттера и награждал его всеми оттенками вздохов. Судорожно сжимался, чувствуя приближающуюся разрядку, неумолимо накатывающую девятым валом, утаскивая его за собой. Шипел сквозь зубы заветное имя, когда перед закрытыми глазами появлялись первые радужные всполохи. Лёжа на равномерно вздымающейся груди Гарри, он долго думал: «Что же с этим миром не так?». Подавая завтрак на стол и зависая на алых губах подросшего ученика, спрашивал у себя: «Когда же это началось?». Бегая по кабинету, словно зверь в клетке, когда Поттер задерживался на опасном задании, он готов был кричать: «Почему это происходит со мной?». И не находил ответа, пока однажды не обнаружил на своей подушке бархатную коробочку и тонкое обручальное кольцо из крайне редкого металла в ней. А вечером того же дня не рухнул в родные объятия мерлинова идиота, стоящего на коленях и предлагающего магический брак. Не важно, почему. Не важно, когда. Главное, что с ним, здесь и сейчас.